Кому достается кресло?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сейчас, наверное, не все помнят, но в позднесоветские годы смерть высших руководителей вызывала любые чувства, кроме сожаления и сочувствия. Видя, как меняет друг друга череда кремлевских старцев, страна была уверена, что каждый сам подбирает себе наследника. В реальности слово генсека ничего не стоило после его смерти.

Помощник Андропова Аркадий Иванович Вольский рассказал историю, казавшуюся сенсационной: генсек, оказавшись в больнице, распорядился: «Заседания секретариата ЦК должен вести Горбачев». А тот, кто вел заседания секретариата, считался вторым человеком в партии. Следовательно, Юрий Владимирович хотел, чтобы полномочия второго лица перешли от Черненко к Горбачеву. Но его воля не была исполнена!

Конечно, Константин Устинович Черненко и по своим данным, и по состоянию здоровья не мог быть лидером государства. Но таков был механизм советской власти, что после смерти Андропова именно Черненко возглавил страну. Мнение Юрия Владимировича не могло сыграть сколько-нибудь значимой роли при избрании его преемника. Аппарат живет своими законами. Даже ленинские кадровые пожелания в свое время оставили без внимания, не то что предсмертную волю Андропова.

Когда Андропова отвезли в больницу, откуда он уже не выйдет, в руках Черненко оказались все рычаги управления страной. Аппарат ориентировался на второго секретаря ЦК. Так что приход к власти Черненко после смерти Юрия Владимировича был так же предрешен, как и утверждение генсеком Горбачева.

В последние два месяца жизни тяжелобольного Черненко именно Михаил Сергеевич уже фактически руководил текущими делами страны. Он вел заседания политбюро и секретариата ЦК. Он и был кандидатом номер один в генсеки.

Есть только одно исключение — Борис Ельцин покинул Кремль, твердо выразив желание, чтобы президентский пост занял Владимир Путин, «монархический наследник республиканского президента», как выразился тогда Александр Солженицын. Но Борис Николаевич сам, что называется, передал власть из рук в руки. Совершенно особый случай.

Так как у нас действуют законы престолонаследия?

Вождь собирается жить и править вечно.

По собственной воле оставить высший пост? В нашей стране? Немыслимо! Пенсия — конец жизни. Прежний вождь немедленно исчезает. Хрущев еще официально не был лишен своих должностей, но новые люди на телевидении, радио и в газетах вычеркивали его фамилию из новостных выпусков. А на московских улицах снимали его портреты.

Тоже интересное наблюдение: только что его славили со всех трибун. И нисколько не удивились, когда его обвинили во всех смертных грехах. Наш человек привык: сегодня начальник, небожитель, за три версты шапку ломаешь, а завтра он — никто. Система!

Поэтому вождь не думает о преемниках и никого из подручных не видит в роли наследника! Сменяющие друг друга вожди верят в собственную гениальность, а трудности в стране объясняют происками внешнего врага и неумелостью подданных, которые не в состоянии реализовать правильные идеи.

Так что без страха система не работает. Террор — самый действенный инструмент удержания страны в повиновении и сплочении народа против придуманных врагов. При этом власть нуждается в постоянном подтверждении того, что она выступает от имени всего народа. Поэтому любое несогласие, сомнения, недоуменные вопросы — удар по самолюбию, серьезная травма. Нужны только те, кто видит в тебе вождя, кто не сомневается в твоем превосходстве, кто смотрит на тебя снизу вверх.

Мир состоит из врагов и неврагов. От одних надо избавляться, за другими присматривать. Все, кто не аплодирует, кто не восторгается, — враги…

Впрочем, когда он уходит в мир иной, его мнение и оценки в любом случае не имеют значения. Начинается новая эпоха, и хозяином страны становится тот, кто в момент смерти предшественника сумел взять в руки государственный аппарат.

Прогнозы — дело неблагодарное. Как заметил один видный политический деятель, нет специалистов по будущему, есть только специалисты по прошлому… Впрочем, понимание прошлого может кое-что прояснить и в дне сегодняшнем.