Три дня

Писатель, известный своей плутовской ухмылочкой и вольными рассуждениями о всех великих людях, утверждает, что с началом войны «Сталин бежал из Кремля… Я проверил по журналу посетителей. Все так: целых три дня Сталин отсутствовал в своем кабинете».

В журнале посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете записано, что он прием посетителей начал в 5 часов 45 минут утра 22 июня 1941 года. И принял в первый день войны 29 партийных, государственных и военных деятелей. И так день за днем в июне месяце. Последние посетители ушли от Сталина в 00 часов 50 минут ночи 29 июня. Дальше запись прерывается и сообщается, что Сталин прием посетителей начал в 16 часов 40 минут 1 июля. Всего за день он принял 23 ответственных работников.

Что же делал Сталин два дня — 29–30 июня 1941 года?

29 июня Сталину сообщили, что наши войска оставили Минск. Он тотчас же позвонил наркому обороны Тимошенко. У того не хватило духу сказать правду.

Сталин сказал:

— Вы обязаны постоянно знать все детали и держать нас в курсе событий.

В кабинете Сталина находились Молотов, Маленков и Берия. После некоторого тягостного молчания Сталин предложил всем поехать в Генштаб и самим посмотреть карты донесений с фронтов.

Появление Сталина и других членов Политбюро было неожиданным для Тимошенко, Жукова, Ватутина и других генералов Генштаба.

Тимошенко доложил, что руководство наркомата обороны и Генштаба изучает обстановку на фронтах и вырабатывает очередные решения.

Сталин долго стоял у карты Западного фронта и разглядывал ее. Затем сказал:

— Ну, мы ждем, докладывайте, объясняйте обстановку.

Была обсуждена сложившаяся ситуация.

30 июня Сталин приказал вызвать в Москву генерала армии Д. Г. Павлова — командующего войсками Западного фронта. Сталин потребовал разобраться, кто, кроме Павлова, виноват в допущенных ошибках. Сталин назначил командующим Западным фронтом маршала Тимошенко, а членом Военного совета фронта Мехлиса, который в дальнейшем сыграл роковую роль в судьбе Героя Советского Союза Д. Г. Павлова.

Все эти дни И. В. Сталин готовил свое предстоящее выступление по радио.

В свете этих фактов бесстыдно и убого выглядит ложь Э. С. Радзинского о якобы растерянности И. В. Сталина в первые часы и дни начала Великой Отечественной войны.