ГИТМАН Лев Александрович (Абрамович)

(25.03.1922- 1.03.1979)

Родился в г. Екатеринослав (ныне Днепропетровск, Украина) в семье кузнеца. Еврей. Окончил среднюю школу. Работал слесарем. От службы в армии был освобожден по болезни.

С началом Великой Отечественной войны в июле 1941 г. добровольцем ушел на фронт. Участник обороны Кавказа. Член ВКП(б) с 1942 г.

К осени 1943 г. стрелок, 496-й отд. развед. роты (236-я сд, 46-я А, Степной фронт), красноармеец. Отличился в боях при форсировании реки Днепр. В бою за плацдарм был тяжело ранен. Звание Героя Советского Союза присвоено 1 ноября 1943 г.

Награжден орденами Ленина (1.11.1943), Красной Звезды (9.10.1943), медалью «За боевые заслуги». После излечения в госпитале комиссован. Проживал в г. Днепропетровске.

Лишен Золотой Звезды Героя СССР 5 сентября 1960 г. в связи с осуждением за совершение тяжкого преступления — по статье за расхищение социалистической собственности.

В БОРЬБЕ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ

До войны Лев Гитман тяжело заболел. Плеврит осложнился кровохарканьем. Долго лежал в больнице. Перенес операцию, но выкарабкался. Когда проходил медкомиссию в военкомате, ему выдали белый билет: к службе в армии негоден.

Через неделю после начала войны Лев пришел в военкомат. Сказал, что родители эвакуировались и в спешке забрали его военный билет. Жалоб он не предъявил, сказал, что ничем не болел.

Стал он разведчиком. Бывший командир разведывательного взвода С. Шпаковский[50] после войны вспоминал о Гитмане: «Золотой был парень, сердечный, скромный. Перед одним из боев спросил я Леву, не страшно ли ему в сражение идти. «Как всем, — ответил он, — жить каждому хочется». Не бахвалился, как некоторые, а в атаку одним из первых поднимался из окопа. Кое-кто, знаешь, осторожничал, не больно в драку торопился. Юнцы — они горячие, отваги им не занимать. Вот таким я знал Гитмана. Вести о страшной трагедии Бабьего Яра, о газовых камерах, где нацисты задушили миллионы людей, не давали парню покоя. Очень хотелось ему до Берлина поскорее дойти, до Гитлера добраться. Мечтал широко, бился яростно… Когда перед боем за Днепр зачитывали список бойцов, он поправил: не Александрович я, а Абрамович. Я ему ответил с усмешкой: бой такой будет, что если живыми вернемся, исправить успеем, а если погибать, то какая разница. Так и пошло в наградной документ «Александрович». Вечная ему память!».

Утром, 24 сентября 1943 г. взвод разведки 496-й орр 236-й сд вышел к приднепровским плавням. Командир взвода Шпаковский доложил об этом по рации в штаб дивизии и получил команду вести разведку в направлении правого соседа. Через 2–3 часа разведчики встретились с подразделениями 31-й сд и около 17 часов возвратились в штаб. Доложив начальнику разведки о прибытии и выполнении задания, лейтенант Шпаковский получил распоряжение отдыхать. Но через час его вызвали к начальнику штаба дивизии, который приказал: «Готовь 20 человек разведчиков. Стемнеет — поплывешь на правый берег».

— Нужны добровольцы! — объявил перед строем лейтенант Шпаковский.

Из числа добровольцев лейтенант отобрал 20 человек.

Доложив о готовности группы, Шпаковский получил более детальное задание: к 23.00 выйти в сектор наступления 509-го сп к лесу, который идет к Днепру. Кроме разведки огневых средств, лейтенанту при возможности ставилась задача захватить плацдарм и удержать его до подхода стрелковых рот. В противном случае, на лодках возвратиться назад. Комдив И. Фесин[51] на КП полка лично проверил готовность разведчиков и разрешил им отдыхать, пока саперы готовили лодки и гребцов.

На правом берегу горели костры и изредка били пушки, взлетали ракеты, строчили пулеметы.

26 сентября в 1 час 40 мин. разведчики сели в лодки: в одной было 10 человек вместе со Шпаковским, в другой — 9 во главе со старшим сержантом Чмыренко[52] (один боец был отправлен в штаб с донесением и не успел вернуться). Была еще одна лодка, только с гребцами-саперами, чтобы подобрать бойцов в случае неудачи.

Лодки быстро, без всплесков, поплыли на точку между двумя кострами. На середине, справа по курсу белая ракета осветила реку на большом расстоянии. Ракета погасла, но немцы огня не открывали. Лодки незамеченными подошли к берегу, и разведчики залегли около воды. Пушки противника вели беспокоящий огонь по левому берегу. Саперам было приказано вернуться назад и сообщить о высадке.

Впереди, метров за 30–40, лесок, трава. Десантники быстро пробегают и укрываются в траве, приняв боевой порядок подковой. За 20–30 метров вражеские солдаты подносят снаряды, заряжают пушки и ведут огонь. К лейтенанту подползает старшина Хазарьян[53] и тихо докладывает: «Немцы оставили наблюдателя поддеревом позади нас. Разрешите снять». Лейтенант отвечает: «Нет необходимости выдавать себя. Скоро начнется бой — тогда и снимем».

В этот миг над рекой вспыхнула белая ракета, потом — другая, третья. 14 лодок приближались к берегу. Слева и справа от разведчиков немцы открывают по лодкам сильный пулеметный огонь. Шпаковский подает команду: «За мной, вперед!» Разведчик Алиев[54]тотчас бросился к вражескому пулемету, уничтожил его расчет. Захватил пулемет и стал из него расстреливать немцев. Отделения под командованием В. Стасюка[55] и Л. Гитмана истребило почти все артиллерийские расчеты стоявшей поблизости батареи. Гитман первым ворвался на батарею, огнем и гранатами уничтожая ее расчеты. Он также захватил пулемет противника, из которого открыл огонь по бегущим немцам и уничтожил восемь из них.

А вот к другому пулемету, стоявшему на правом фланге, не сразу удалось подобраться. Его расчет начал обстреливать группу, но вскоре гитлеровцев отвлекла рота 509-го сп, высадившаяся на берег с криками «Ура!» Этим и воспользовались сержант Н. Гудзь и ефрейтор В. Бойченко [56]. Под свист пуль над головой они поползли. Бросили четыре гранаты и не промахнулись. Чтобы быть уверенным в успехе, Бойченко вскочил в дзот и обстрелял его из автомата. Разведчики быстро принудили замолчать еще несколько вражеских пулеметов. Н. Марков[57] и Ф. Федин[58] также захватывают ручные пулеметы. Немцы, оставив на поле боя свыше десятка трупов, бросая технику, оружие и имущество, отступают к Сошиновке. Сержант Сабанов[59] захватывает вражеский тягач. Разведчики на плечах удирающих фашистов приближаются к селу, что в 2 км от берега. В селе обманчивая тишина. Вдруг навстречу десятки автоматных очередей. С флангов бьют пулеметы. В цепи разведчиков замолчали восемь автоматов. Убит Д. Лях[60], от полученных ранений вскоре умирает сержант В. Кондырёв[61], тяжело ранен старший сержант Гуз[62] и ранен в ногу сержант Гитман. В азарте боя он даже не почувствовал боли, продолжал уничтожать гитлеровцев из ручного пулемета. Ранен также и лейтенант Шпаковский. Стасюк приказывает солдатам залечь, а потом короткими перебежками выдвинуться к укрытиям и отражать контратаку. Раненого лейтенанта заменяет старший сержант Чмыренко, и группа закрепляется на окраине села.

Плацдарм захвачен. В конце ночи установилась относительная тишина. За передовым отрядом переправляются другие подразделения 509-го и 177-го полков. Группе Шпаковского разрешают отойти к берегу и отдохнуть.

А с рассветом началось такое, что многим еще не приходилось видеть и переживать. Бой разгорелся с новой силой. Ад кромешный. Атака следовала за атакой. По всей площади плацдарма рвались снаряды и мины. На протяжении 37 часов десантники отбили одиннадцать контратак. Дважды завязывались рукопашные схватки. Тяжело раненный вторично в грудь, истекая кровью, Л. Гитман ударил штыком уже занесшего над его товарищем руку фашиста. Упал у пулемета и потерял сознание. К вечеру из числа переправившихся за ночь в живых осталось 40 человек.

Сражение за плацдарм шло пять дней. Все это время разведчики 496-й орр были в боях, совершали разведывательные вылазки в тыл врага. На счету каждого из них огнем, гранатами и в рукопашных схватках было по несколько истребленных фашистов. Все раненые остались в строю, но когда подошло подкрепление, только шесть остались на плацдарме, который получил название Аульского.

Очнулся Гитман в тыловом госпитале в городе Горьком. Кружилась голова, донимал кашель, отхаркивался кровью. Сильно было разрушено и без того больное легкое. Врачи делали все возможное.

Однажды в госпиталь принесли свежие газеты. В них сообщалось о присвоении звания Героя Советского Союза воинам, отличившимся при форсировании Днепра. Среди награжденных Героев соседи по палате нашли фамилию Гитмана. Палата оживилась. Прибежали медсестры, пришел главврач.

— Вы, товарищ сержант, — сказал он Гитману, — в госпитале тоже оказались героем, мужественно преодолели смерть. А ведь были почти безнадежны.

Семнадцати разведчикам взвода 496-й орр во главе с лейтенантом С.П. Шпаковским за участие в этих боях было присвоено звание Героя Советского Союза: старшинам В.Д. Стасюку, Хазаряну, старшим сержантам Гузу, Кондыреву, Сабанову, Ф.Д. Федину, Н. Чмыренко, мл. сержантам Н.Н. Маркову, ефрейтору В. Бойченко, красноармейцам Г. Алиеву, Л. Гитману, Грошенкову, Ф. Денисюку, К. Зайцеву, Д. Ляху, С.М. Пузыреву, Л.П. Шиловскому. Половине из них посмертно.

Награду сержанту Л. Гитману вручили 20 июня 1944 г. в Горьком. После госпиталя он получил отпуск на один месяц. Поехал за семьей, которая жила в эвакуации в городе Нальчике. Забрал их и приехал вместе с ними в освобожденный Днепропетровск. Он торопился в свою часть, но снова началось легочное кровотечение. Опять госпиталь, где комиссия признака его инвалидом 2-й группы и на этом основании комиссовала. От пенсии по инвалидности он отказался. Пошел работать. Несколько раз менял профессии. Физически он работать не мог: болела грудь, не прекращался кашель. В конце концов стал мастером производственного обучения в школе-интернате в Чечеговке, стал передавать ребятам свои знания и любовь к слесарному делу. Проработал в нем меньше года. Случилась размолвка с женой, и он уехал в Ригу, где проработал и прожил два года. Женился вторично.

В 1957 г. проверкой ОБХСС против группы работников школы-интерната было возбуждено уголовное дело в связи с обнаруженной недостачей.

Гитман, когда возвратился в Днепропетровск, был арестован. Более двух лет, пока длилось следствие, он находился в тюрьме.

Когда дело передали в суд, судья, бывший фронтовик А.К. Лукашев, не нашел в его деле состава преступления. Написал о недостаточном профессионализме и предвзятости следствия частное определение. После этого письма старший следователь Конопоцкий был остранен от работы, дело передали на пересмотр. Но и судью А. Лукашева отстранили от судейства. Другой судья не устоял против нажима «сверху». 20–21 апреля 1959 г. коллегия по уголовным делам Днепропетровского областного суда в составе председательствующего И.К. Рыжанкова, народных заседателей М.И. Туляковой и Г.В. Елисеевой рассматривала в открытом судебном заседании дело по обвинению группы работников интерната. Подсудимых защищали лучшие адвокаты города Заблудовский, Дукельский, Синайский, Каплан, Старебинский. Несмотря на это, вместе с «подельником» М.Г. Шадуром, Гитман был признан виновным по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и ст. 97 УК УССР. Он был осужден к 10 годам лишения свободы в трудовой колонии без конфискации имущества. Гитману было вменено в вину расхищение на сумму 1081 рубль (здесь и далее в ценах после 1960 г.).

По приговору суда взыскано с осужденного Гитмана 1081 руб. 63 коп. в доход государству за причиненный ущерб и 764 руб. 30 коп. судебных расходов также в пользу государства.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Украины от 17 июня 1959 г. приговор в отношении Гитмана оставлен без изменения. Осужденного отправили для отбытия наказания в колонию г. Желтые Воды.

Жена Гитмана после суда поехала в Киев к заместителю председателя Верховного Совета Украины дважды Герою Советского Союза С.А. Ковпаку. Он ее внимательно выслушал, обещал помочь. Еще одно разбирательство, пересмотр дела, и срок Гитману был снижен до 5 лет. Жена не успокоилась. Пять раз ездила она на прием к Председателю Верховного Суда СССР М. Горкину. Столько же раз она побывала у генерального прокурора Руденко, еще дважды у Ковпака.

Узнала, что в городе есть комиссия по амнистии лиц, совершивших преступления до 25 000 руб. Комиссию возглавлял второй секретарь обкома партии Толубеев, а его замом был Корниенко — начальник административного отдела обкома партии. Ходила на прием к Корниенко, который в беседе назвал Гитмана крупным государственным преступником. Ясно было, что здесь поддержки не найти.

Друзья посоветовали пойти на прием к секретарю областного комитета А. Гаевому[63]. Не пустили. Тогда утром стала ожидать его у дома, где он жил, но дежурный милиционер подсказал, что и из этого ничего не выйдет, а лучше написать письмо на его домашний адрес. Начальник общего отдела обкома Маляревский назначил ей день приема. С ходатайством уважаемых людей Днепропетровска (36 подписей) пошла в обком партии. Гаевой увидел в списке только еврейские фамилии, хотя там были и русские и украинские. Это вызвало его негативную реакцию, и поддержки она не нашла. Более того, когда Гаевой узнал, что ее муж до сих пор Герой Советского Союза, то в этот же день распорядился Маляревскому и Корниенко направить письмо в Президиум Верховного Совета о лишении Л. Гитмана этого высокого звания.

Дважды Председатель Верховного Совета СССР К. Ворошилов отклонял ходатайство о лишении Гитмана почетного звания.

Зимой 1959 г. Маляревский вызвал жену Гитмана к себе:

— Мы решили освободить вашего мужа, но с одним условием — вы больше не едете ни в Москву, ни в Киев.

— А какие гарантии? — спросила она.

— Завтра же ваш муж будет переведен из Желтых Вод в Днепропетровскую тюрьму. Проведем комиссию и отсюда его освободим.

Спустя несколько дней, в шесть часов вечера открылась дверь, и в дом вошел Л. Гитман:

— Меня на пару часов отпустили, без конвоя, машина ждет в ста метрах от дома.

Через три дня после этой краткой встречи начальник спецчасти лагеря № 122 в городе сообщил жене, что мужа вернули обратно в лагерь Желтые Воды.

Жена пошла к Маляревскому домой:

— Как же так, вы же мне обещали…

«Скорая» увезла потерявшую от обиды сознание женщину в больницу. Ее навещали «советчики» и обещали посадить или лишить материнских прав на четырехлетнюю дочь. Дважды она давала телеграмму К. Ворошилову.

В мае 1960 г. Л.И. Брежнев сменяет на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Ворошилова. С этого времени повышенный интерес к областному суду в части определения о лишении Гитмана Золотой Звезды Героя начинает проявлять секретарь Председателя Георгадзе. Звонки, как сообщал жене адвокат Дукельский, были чуть ли не ежедневными. Нужная бумага уходит в Москву. 5 сентября 1960 г. Л.И. Брежнев на основании определения Днепропетровского суда подписывает Указ о лишении Гитмана звания Героя Советского Союза.

Вскоре на квартиру Гитмана пришел с обыском следователь А.К. Ефремов и забрал Грамоту Верховного Совета СССР о награждении.

Освободили Л. Гитмана 3 марта 1961 г. по амнистии. Уже с мая 1961 г. он работал слесарем сборочного цеха завода «Красный металлист» г. Днепропетровска. Его портрет не сходил с заводской доски Почета. Несколько раз он обращался в разные инстанции с просьбой о реабилитации, возвращения ему военных наград. Безрезультатно. В 1968 г. жена еще раз поехала на прием к генеральному прокурору СССР С. Руденко. При ней он позвонил в Киев в Верховный Суд УССР, просил разобраться.

Решением пленума Верховного Суда УССР большая часть обвинений с Гитмана была снята, а сумма нанесенного ущерба государству была уменьшена до 86 руб. 70 коп.

Что же касается возвращения бывшему разведчику Золотой Звезды, то очень уж непростое время тогда стояло на дворе. Многие бывшие фронтовики-евреи, в их числе несколько Героев добивались выезда в Израиль. Власти боялись, что и Гитман может поступить так же.

Здоровье Гитмана, к тому же подорванное тяжелым ранением и пребыванием в тюрьме, сдавало, работать он уже не мог. Нарастала легочно-сердечная недостаточность. В 1970 г. удалось восстановить инвалидность 2-й группы инвалида Отечественной войны. Через несколько лет группу инвалидности заменили на первую.

К 30-летию Дня Победы однополчане обратились к секретарю Бабушкинского райкома партии г. Днепропетровска Красуле с просьбой поддержать их ходатайство о восстановлении звания их боевому товарищу. Ответа не последовало.

В последние годы Гитман почти не выходил из дому, с трудом передвигался по комнате. Но больше всего его угнетала мысль, что уйдет он из жизни, не дождавшись пересмотра дела. Перед смертью говорил: «Смерть не страшна, ужасно, что ухожу обесчещенным».

Похоронили Л. Гитмана в центре Сурско-Литовского кладбища города. На скромном памятнике, который помог поставить вдове начальник горкоммунхоза Артеменко, фотография с Золотой Звездой, а вот соответствующей надписи нет, хотя место для нее оставлено.

Его жена, Мария Семеновна (Мирьям Шлемовна), на протяжении долгих лет продолжала добиваться справедливости. Даже когда Советский Союз распался, ее обращение, поддержанное городской общественностью, было отправлено в Верховный Совет и Кабинет министров независимой Украины. Однако и в 2000 г. Л. Гитман продолжал числиться в списке лишенных.

Литература

Белан П.С. Слава тебя найдет. — Алма-Ата, 1982. — С.23–25.

Бессмертен подвиг их высокий, 2-е изд., доп. и перераб., 1983. — С.171–172.

Вихренко В. Плацдарм // Красная Звезда, 1975, март — 30.

Восени сорок третього. Дніпропетровськ. Видавництво «Промінь» 1974 г. В.А.Загоруйко. На Аульскому плацдармі. (На украинском языке). С. 145.

ГУК МО РФ вх. № 52995 от 25.09.1963 г.

ГУК МО РФ. Дело № 132—1963 г.

За мужество и отвагу. 2-е изд., доп. и перераб. — Харьков, 1984 —С.430–431.

Кубани славные сыны. Краснодар, 1963. — С 39–42.

Левит А. Оклеветанный Герой аульского плацдарма. // Лехаим, 1999, —№ 6. —С. 20–22.

Муриев Д.З. Осетии отважные сыны. 2-е изд., испр. и доп. Орджоникидзе, 1974. — С 335–338.

Наши Герои. 2-е изд., доп. и перераб. — Йошкар-Ола, 1985. — С 203–207.

Наши земляки — Герои Советского Союза. 3-е изд., испр. и доп. Чебоксары, 1980. — С 109–114.

Родные березы не спят. — М., 1978. — С.ЗЗ— 36.

Цкитишвили К.В., Чинчилакашвили Т.Г. Герои Советского Союза ИЗ Грузии. Тбилиси, 1981 — С.264–265.

ШмистА. Герой Советского Союза Леонид Брежнев против Героя Советского Союза Льва Гитмана. // Алевай (г. Днепропетровск), 1993-№ 5, 6.

Ягодинский Е.А. Золотые Звезды речников. — М., 1979, вып. З — 39_42.

ЦАМО РФ. Дело № 94/64-1943, л. 30.