7.3. Американские и израильские планы урегулирования

Шарон все меньше верил в возможность хоть каких-либо контактов с палестинцами под руководством Арафата и в вероятность какого-то сотрудничества палестинской администрации и Израиля. Шло также давление со стороны усиливавшихся радикальных палестинских кругов, которые считали, что только силой можно вынудить Израиль на широкие уступки. Ни Арафат, ни любой другой палестинский лидер не были готовы от имени своего народа отказаться от декларированных ООП принципов борьбы за исторические права палестинского народа. Поэтому возможность окончательного мира с палестинцами для израильтян стала все больше походить на иллюзию. Палестинское руководство свернуло мирный процесс и предпочло в отношении Израиля язык силы. Я. Арафат пошел на компромисс с исламской оппозицией в лице ХАМАС и освободил активистов этой организации из палестинских тюрем.

Вторая интифада показала, что палестинцы готовы и могут, учитывая накопленный ими запас оружия, вести против Израиля постоянные военные действия. Постепенно израильское руководство, прежде всего Шарон, пришло к выводу, что настоящего мира с палестинцами в обозримом будущем не будет, а израильские возможности для взаимовыгодных компромиссов будут постоянно уменьшаться. 23 сентября он произнес программную речь, названную по месту ее произнесения «латрунской речью», в которой изложил свою поддержку идее палестинского государства. «Израиль, – сказал Шарон, – хочет дать палестинцам то, что никто им прежде не давал – государство. Ни турки, ни британцы, ни египтяне, ни иорданцы не дали им такой возможности»[716]. Примерно те же идеи высказал в начале октября Буш на встрече с лидерами американского конгресса. Он подчеркнул свою поддержку идее создания палестинского государства при условии уважения права Израиля на существование.

Однако никакие дальнейшие шаги, предпринимавшиеся американцами для сближения позиций сторон, не привели к видимым результатам. Затем произошло убийство близкого друга Шарона – министра кабинета Зееви (Ганди) (17 октября 2001 г.) и жестокие теракты в декабре – в поселении Эмануэль был взорван автобус, погибли 10 и были ранены 30 израильтян. После этого правительством Израиля было принято официальное решение: председатель Арафат (но не ПА в целом) стал неприемлемой для Израиля персоной… он стал «врагом, с ним не может быть никаких контактов и он должен быть “физически изолирован” в своей резиденции»[717].

Для подавления интифады и обеспечения «изоляции» Арафата был принят план операции «Оборонительный щит». Было призвано 30 тысяч резервистов – самая большая мобилизация за последние двадцать лет. В соответствии с планом операции израильские войска вышли к Рамалле, «столице террора», как назвал ее министр обороны шароновского правительства, лейборист Бен-Элиезер, и фактически осадили резиденцию Арафата, изолировав его от внешнего мира. Израильские войска начали контролировать весь Западный берег. В сущности это было полномасштабное военное наступление на Западный берег. В Вифлееме началась осада Храма Рождества, где укрылись палестинские боевики – около 200 человек. Установился режим блокады территорий.

План окончательного урегулирования – «Дорожная карта»

Администрация Буша в сложившейся обстановке эскалации насилия на Ближнем Востоке была вынуждена активизировать поиски путей ослабления палестино-израильского противостояния. Мнения в команде Буша разделись. Во время развертывания операции «Оборонительный щит» произошла встреча Буша с министром обороны Д. Рамсфелдом и госсекретарем К. Пауэллом. Обсуждалась идея новых американских инициатив по урегулированию. В интервью, данном 22 февраля 2005 г. К. Пауэллом автору книги «Иллюзорный мир» А. Брегману, госсекретарь описал обстановку, в которой было принято решение о «Дорожной карте». По словам Пауэлла, на той встрече Рамсфелд выступал против какого-либо вмешательства США в данную ситуацию. Он считал, что Израиль сам своими методами борется с террором, и в рамках той войны с террором, которые ведут США, было бы неправильно связывать действия Шарона. Рамсфелд пытался убедить Буша, что обстановка на палестино-израильском направлении столь далека от урегулирования, а руководство ПНА настолько погрязло в коррупции, что просто нет базы для дипломатического вмешательства США до тех пор, пока там не произойдут «серьезные перемены» – имелась ввиду смена руководства, прежде всего Арафата, и появление нового лидера, с которым можно было бы возобновить переговоры[718].

Пауэлл был не согласен с мнением Рамсфелда. Он считал, что США должны проявить инициативу и попытаться улучшить ситуацию. Буш был согласен с Пауэллом. С учетом американских действий в Ираке и планов США заручиться поддержкой как можно большего числа арабских государств, с его точки зрения, было бы особенно важно «предстать в выгодном свете в палестинском вопросе»[719]. Было решено разработать на самом высоком уровне новую американскую инициативу.

Стремясь укрепить международные рамки своих инициатив, США совместно с Россией 2 мая 2002 г. собрали четверку международных посредников (США, ООН, ЕС, Россия), наименованную «квартетом». В то же время, 5 мая 2002 г., Шарон отправился в Вашингтон с досье документов, доказывавших причастность председателя Арафата к террористическим актам против Израиля, имевшим место в последние годы его правления в ПНА. Президент Буш и госсекретарь Пауэлл были вынуждены признать, что Арафат «препятствует миру». 24 июня Дж. Буш в окружении Рамсфелда, Пауэлла и Райс произнес официальную речь, посвященную урегулированию палестино-израильского конфликта. В этой речи президент выдвинул собственные предложения по урегулированию, которые позже были с известными уточнениями одобрены членами «квартета» и названы «Дорожной картой». Очевидно, под впечатлением встречи с Шароном он уже открыто заявил, что «мир требует нового, другого, палестинского руководства, чтобы смогло родиться палестинское государство». «Я призываю палестинский народ, – обратился Буш к палестинцам, – выбрать новых лидеров, лидеров, которые не идут на поводу террора»[720].

Целью, декларированной создателями «Дорожной карты», было определить путь к окончательному и всеобъемлющему урегулированию конфликта до 2005 г. на базе создания независимого демократического палестинского государства, которое будет жить в мире и безопасности рядом с Израилем и другими соседями.

Основной подход к реализации этого плана – заставить обе стороны действовать параллельно. Выполнение «Дорожной карты» было разделено на три фазы. На первом этапе, который должен был закончиться к маю 2003 г., предлагалось сконцентрировать внимание на прекращении интифады и реформировании палестинских властных институтов, прежде всего структур безопасности. Главное – палестинская сторона должна была покончить с террором и насилием, посредством реструктуризации своих спецслужб и осуществить политические реформы для подготовки к созданию независимого государства, включая разработку проекта конституции и проведение демократических выборов.

Израиль должен был содействовать нормализации жизни палестинцев: приостановить действие комендантского часа, разморозить средства палестинского министерства финансов, обеспечить свободу передвижения палестинцев и т. д. Предусматривались также передислокация и вывод израильских войск из районов, оккупированных с сентября 2000 г., замораживание строительства и расширения поселений.

На втором этапе, названном «переходный» (его окончание планировалось в декабре 2003 г.), усилия предполагалось сконцентрировать на создании независимого палестинского государства во временных границах, переговоры о котором должны были начаться на международной конференции, организованной «квартетом». Международная конференция созывается после завершения палестинских выборов. Цель конференции – достижение всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке.

Третий этап – соглашения об окончательном урегулировании и завершении палестино-израильского конфликта – должен был закончиться в 2004–2005 гг. «Квартет» созвал бы вторую такую конференцию, чтобы утвердить соглашение о временных границах палестинского государства, дать старт переговорам Израиля и палестинцев об окончательном урегулировании. После того как стороны достигнут соглашения о постоянном урегулировании, будет прекращена оккупация, начавшаяся в 1967 г., принято реалистическое решение проблемы беженцев и согласованное решение о статусe Иерусалима. Арабские страны должны дать свое согласие на установление полномасштабных нормальных отношений с Израилем.

В «Дорожной карте» ничего конкретно не говорилось о судьбе Иерусалима и о палестинских беженцах, а это наиболее трудноразрешимые проблемы. В этом плане ничего не было сказано ни о проблеме Иерусалима, ни и о проблеме беженцев – там содержалось лишь общее пожелание сторонам «достижения окончательного и всеобъемлющего соглашения, которое будет включать согласованное, справедливое, реалистичное решение проблемы беженцев» и «урегулирование посредством переговоров вопроса о статусе Иерусалима, принимая во внимание политические и религиозные проблемы обеих сторон». Причем решение этих и других ключевых проблем откладывалось на неопределенный срок. Поэтому, как справедливо отметил израильский специалист Алек Эпштейн, этот документ повторил «ту же ошибку, которая привела к краху “процесса Осло”. В обоих случаях о самых важных проблемах не сказано ничего, их решение откладывается на неопределенный срок, хотя нет, и не было, никаких оснований считать, что в будущем найти решение этих проблем будут легче, чем в настоящем»[721]. Кроме того, Израиль традиционно был противником вовлечения в палестино-израильский конфликт широкого круга международных посредников. Правительство опасалось, что усиление роли «квартета» и ООН, которую Израиль считает враждебной организацией из-за влияния на ее решения арабских стран – ее членов, приведет к усилению давления на израильские позиции и принятию нежелательных для него резолюций.

Палестинцы приняли «Дорожную карту» – в конце концов, она содержала обещания независимого государства. Израильтяне долго сомневались. Шарону нравилась идея создания палестинского государства уже через три года. Кроме того, Шарон не намерен был двигаться вперед (хотя план подразумевал одновременные параллельные действия двух сторон), без того чтобы палестинцы сначала прекратили антиизраильский террор.

Трудности реализации планов урегулирования палестино-израильского конфликта

Тем временем в Израиле разразился правительственный кризис, в результате которого были назначены новые выборы на 28 января 2003 г. По просьбе Шарона, переданной его помощником Данни Аялоном в Вашингтон, американцы отложили опубликование «Дорожной карты» до формирования нового правительства. Поэтому официально этот документ под названием «Дорожная карта урегулирования палестино-израильского конфликта» был опубликован Государственным департаментом США только 30 апреля 2003 г., после того как А. Шарон был вновь избран премьер министром Израиля[722].

Новым министром иностранных дел стал Нетаньяху, который сразу же сделал ряд жестких заявлений, потребовав отказа от соглашений Осло, депортации Арафата и т. д. Новая коалиция опиралась на солидное большинство – 66 мест в парламенте. Это позволило Шарону занять более конкретную и жесткую позицию на палестинском направлении. Он подтвердил свое согласие на создание Палестинского государства даже тогда, когда против этого выступил Центр Ликуда.

Свою программу на новый срок Шарон впервые обнародовал на Герцлийской конференции в декабре 2002 г. В отношении американского плана «Дорожная карта» премьер-министр заявил: Израиль не двинется в сторону создания независимого палестинского государства до тех пор, пока не произойдут решительные перемены в управлении палестинской стороной и не будет создана основа для мирного сосуществования. В этом выражалась традиционная позиция Израиля, лидеры которого, вне зависимости от их идеологических предпочтений, всегда исходили из того, что урегулирование израильско-палестинского конфликта отвечает интересам палестинцев и умеренных арабских режимов не меньше, чем интересам Израиля, и потому они должны «оплатить свою часть акций». Параметры этих шагов известны: прекратить поддержку антиизраильских группировок и перестать выдвигать условием установления с Израилем полноценных дипотношений уход Израиля со всех территорий за «зеленой чертой», раздел Иерусалима и возвращение в Израиль 2–4 млн арабов, именующих себя палестинскими беженцами и их потомками. Именно таков был контекст дипломатического урегулирования отношений Израиля с Египтом в 1978–1979 гг. («холодный мир» с которым пережил две интифады и две ливанские войны), а затем и с Иорданией в 1994 г.

Большинство американских лидеров на протяжении последних десятилетий почти всегда проявляли понимание подобного подхода. Более того, авторы «Дорожной карты» были согласны с позицией правительства Шарона, которая (как уже указывалось выше) состояла в том, что все предложения, внесенные с благословения Билла Клинтона прежним премьером Израиля Эхудом Бараком в Кэмп-Дэвиде и Табе, аннулированы, поскольку палестинцы их отклонили. План «Дорожная карта» до сих пор формально остается официальной американской программой урегулирования израильско-палестинского конфликта.

Значение этого документа, его позитивные стороны и недостатки были весьма подробно проанализированы целым рядом российских и зарубежных авторов[723]. По этой причине здесь уместно сказать лишь о значении данного документа для последующего развития израильско-американских отношений.

23 мая на заседании правительства Шарон представил «Дорожную карту» для одобрения. Дискуссия была бурной. После нескольких часов бесплодных споров министр юстиции Й. Лапид стукнул кулаком по столу и заявил: «Те, кто поддерживают мирный процесс, голосуют за “Дорожную карту”. Те, кто против мирного процесса, – против и “Дорожной карты”». В результате за план проголосовало большинство министров. Израильское правительство подготовило 14 замечаний по плану «Дорожная карта», которые были переданы администрации США в мае 2003 г. К сожалению, как справедливо отмечал А. Эпштейн, правительство Шарона сосредоточило свое внимание на негативных для себя аспектах «Дорожной карты», а в недооценке ее позитивного потенциала была «определенная ошибка израильского руководства»[724].

В то же время администрация Буша переоценивала жизненность и возможности реализации «Дорожной карты», придавая решающее значение зиме 2003 г., когда, по мнению Буша, победа в Ираке проложит дорогу для «Дорожной карты» и положительно воздействует на палестино-израильское соглашение. Буш продолжал делать упор на важность ликвидации саддамовского оружия массового уничтожения. Он настаивал на особой связи между войной в Ираке и «Дорожной картой»[725].

Однако обстановка в Израиле в середине 2003 г. была особенно неблагоприятна для продвижения «Дорожной карты». Шарон, чтобы убедить израильтян в необходимости следовать этому плану Буша, должен был маневрировать между сторонниками «Дорожной карты» и теми, кто считал такой путь ликудовского руководства отходом от традиционных идейно-политических установок (правое крыло Ликуда и поселенцы).

Параллельно с этим в ПНА шел процесс формирования нового палестинского кабинета министров во главе с Махмудом Аббасом (Абу Мазеном). Израильтяне надеялись, что этот кабинет сможет ослабить прямой контроль Арафата и создать дополнительный центр власти в ПНА, с которым можно будет вести конструктивные переговоры в рамках «Дорожной карты»: политические реформы, кампания против коррупции и – после прекращения террора – переговоры о палестинском государстве. Однако к лету 2003 г. был уже фактически образован альянс между Арафатом и ХАМАС против Абу Мазена и «Дорожной карты». У Арафата не было ни малейшего желания делить власть с Мазеном и стать просто символической фигурой в ПНА. ХАМАС подписал прекращение огня с Фатх (худна), но не с Израилем. В сентябре 2003 г. Абу Мазен ушел в отставку (на этот пост Арафат назначил Абу Алаа). Для Шарона такое развитие событий в ПНА означало крах последних надежд на реальное продвижение «Дорожной карты».

В тот же период и администрация Буша, все больше увязая в Ираке, значительно снизила свой интерес к «Дорожной карте». События приобретали тупиковый характер. Соблюдение графика «Дорожной карты» оказалось под вопросом. Этому способствовали многие обстоятельства. Прежде всего – эскалация терроризма (постоянные обстрелы палестинскими группировками южных территорий Израиля). Во второй половине первой каденции Дж. Бушу стало очевидно, что «Дорожную карту» постигла судьба планов Митчелла и Теннета. По мнению израильского специалиста З. Ханина, в тот момент Буш де-факто признал, что точечные ликвидации лидеров террористических структур есть вклад Израиля в ведомую под руководством США борьбу с международным терроризмом, и у президента США, по мнению ряда экспертов, практически не было иного выхода, кроме как принять израильскую перспективу развития событий[726].

Именно тогда в политической линии израильского премьера обнаружились такие серьезные подвижки, которые позволили его оппонентам говорить о «ревизии» Шароном «идейных ценностей» Ликуда. В апреле 2003 г. в «Haaretz» было опубликовано интервью Шарона, в котором он впервые сделал публичное заявление, идущее вразрез с привычным имиджем политика крайне правого толка и его политической карьерой воина, на поле боя отстаивавшего идейное наследие предков. Шарон подтвердил свое согласие на создание палестинского государства и готовность подписать соответствующее соглашение. «Я думаю, – сказал он, – что выполнить эту задачу должно мое поколение… Мне 75 лет, у меня нет политических амбиций вне моего сегодняшнего положения. И я считаю свои долгом и задачей принести мир и безопасность этой стране… Я думаю, что я должен оставить после себя: попытаться достигнуть соглашения»[727]. На повестку дня выходили меры безопасности, находящиеся за рамками переговорного процесса с палестинцами. Это, прежде всего, план строительства разделительной стены – «стены безопасности» и план одностороннего разъединения – «размежевания» с ПНА.

Израильский план строительства «защитной стены»

К концу 2003 г. руководство Ликуда пришло к окончательному решению о прекращении каких-либо переговоров с палестинцами и переходу к идее одностороннего разъединения и строительства «защитной стены». Израильское общество требовало безопасности, и правительство решило успокоить общественное мнение, начав строительство «защитной стены». Строительство стены, по официальной версии, было вызвано необходимостью отделения внутренних районов Израиля от проникновения палестинских террористов с Западного берега р. Иордан.

В принципе идея строительства стены безопасности и размежевания с палестинцами высказывалась еще во времена правительства Рабина. Сама идея одностороннего отделения – ухода из Газы – была не нова. В свое время ее высказывал Моше Даян. В ходе предвыборной кампании 2001 г. Э. Барак тоже выступал за размежевание и выдвинул лозунг: «Мы – здесь, они – там». Он призывал к немедленному строительству стены безопасности, которая бы включила под израильский контроль крупные блоки поселений на Западном берегу. С остальной же части земель израильские войска должны были, в соответствии с планом Барака, уйти в одностороннем порядке и эвакуировать оттуда изолированные еврейские поселения. В предвыборной программе Барака речь тоже шла о «физическом разделе границ» между Израилем и ПНА[728]. Известен также план израильских политиков Ури Саги и Гилада Шера – «Программа одностороннего размежевания и последующего урегулирования палестино-израильского конфликта» (опубликован в 2002 г.)[729], где говорилось о необходимости установления Израилем линии размежевания как временной границы, установленной им в одностороннем порядке. Шарон возражал против этого плана. После выборов 2003 г. тогдашний председатель Аводы А. Мицна тоже выступал за односторонний уход из Газы. Теперь же Шарон «адаптировал» идеи своих политических оппонентов и представил план действий Израиля в условиях «невозможности дальнейшего ведения переговоров» с палестинцами.

Правительство призывало рассматривать стену лишь как физический барьер, оставляющий в неприкосновенности поселения и не несущий политической нагрузки. Вместе с тем понятно, что основная функция «разделительной стены» – определение будущей политической границы Израиля и палестинских территорий. В ходе первого (переходного) периода предусматривалось строительство «разделительной стены вдоль линии размежевания», т. е. за «зеленой линией», отделяющей Израиль от палестинских территорий «в соответствии с оборонными, географическими и демографическими приоритетами».

Отношение различных политических сил к «разделительной стене» было неоднозначным. Левые деятели в Аводе в целом одобряли идею «защитной стены». Они полагали, что она обозначит черту, дальше которой Израиль не будет распространять свой контроль, и должен эвакуировать еврейские поселения, расположенные за этой чертой. Такой подход означал, что стена – не просто физический барьер, а некое пограничное сооружение, определяющее израильские границы (которые, кстати, до сих пор не определены).

Правое крыло Ликуда воспринимало разделительную стену иначе. Для израильских правых идея отделения Израиля от палестинских территорий в принципе была неприемлема. По их мнению, возведение стены породит у палестинцев надежды, что Израиль готов отойти к границам, близким к существовавшим до 1967 г. Кроме того, стена обеспечит защиту граждан, живущих на территории Израиля, но не сможет защитить поселенцев (эвакуировать поселения правые не собирались, а военные посты не рассматривались ими как достаточная защита).

22 октября 2003 г. Генеральная Ассамблея ООН на своей Х чрезвычайной специальной сессии одобрила резолюцию, требующую от Израиля «прекратить строительство и демонтировать “стену безопасности” на оккупированной палестинской территории». За неделю до этого США наложили вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, в которой предлагалось осудить строительство Израилем заградительной стены. Отстояв строительство разделительной стены, время от времени представители американской администрации все-таки делали «замечания» израильскому правительству относительно возможного негативного влияния такой стены на процесс образования в будущем независимого палестинского государства.

Программа Шарона одностороннего отделения («размежевания»)

К концу 2003 г. шансов на реализацию «Дорожной карты» уже не оставалось. Шли поиски других путей нормализации внешнеполитической обстановки. Премьер-министр Шарон разработал новую политическую программу, фактически альтернативную американскому плану «Дорожная карта». Программа «одностороннего отделения от палестинских арабов», которую затем реализовало правительство Шарона, была разработана при активном участии американцев. Однако значительная часть работы над ней осуществлялась вне официальных рамок израильского МИД и Госдепартамента США при активном участии сына А. Шарона Омри Шарона и израильского политика, близкого к Шарону, Дова Вайсгласа – с израильской стороны и Кондолизы Райс – с американской.

Местом основных встреч стало личное владение Буша в Техасе и ферма Шикмим Шарона в Негеве. Последняя, как известно, являлась местом сборов так называемого Форума Шикмим – круга ближайших сподвижников, клиентов и высших политических назначенцев А. Шарона. Этот «форум» в последние месяцы 2003 г. стал неформальным центром власти в стране, практически подменившим собой в процессе принятия стратегических решений целый ряд официальных правительственных, парламентских и партийных структур. Именно там были проговорены и озвучены для общественности (или сохранены от нее в тайне) ключевые сюжеты, ради которых и осуществлялись контакты последних месяцев 2003 г., призванные скоординировать усилия обоих лидеров, слишком много поставивших на успех «плана Шарона», с тем чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Способы разрешения ситуации, которые по поручению своих патронов должны были искать Райс и Вайзглас, вероятно, определяли новый контекст «особых отношений» США и Израиля в тот период[730].

План «размежевания» был впервые публично представлен на Герцлийской конференции по проблемам национальной безопасности и стратегического баланса на Ближнем Востоке в декабре 2003 г. Представляя свой план, Шарон подчеркнул, что в существующих условиях Израиль должен взять инициативу в свои руки и «План размежевания», который будет осуществлен в течение 2005 г. «со всей решительностью и без малейших сомнений», является именно такой инициативой[731]. «Как и все израильтяне, я мечтаю о мире, – сказал на Герцлийском форуме Шарон, – если палестинцы не предпринимают соответствующих усилий в направлении решения конфликта – я не собираюсь ждать бесконечно»[732]. Шарон подчеркнул, что «Дорожная карта» была лучшим планом достижения мира, но, сказал он: «Террористические организации, объединившись с Ясиром Арафатом, саботировали этот процесс серией самых жестоких террористических атак, которые мы когда-либо переживали…». Премьер-министр объявил, что будут демонтированы все израильские поселения в Газе и силы ЦАХАЛ передислоцируются на новые линии. Число израильтян, проживающих среди палестинского населения, также существенно сократиться. В то же время Израиль усилит контроль над районами, которые составляют неразделимую часть Государства Израиль, в любом будущем варианте урегулирования»[733].

План Шарона по одностороннему отделению от палестинских арабов стал главным политическим проектом израильского руководства и основой внешнеполитической программы Израиля. Суть плана Шарона – изменение схемы присутствия Израиля на Западном берегу и в секторе Газа, одностороннее размежевание территории Израиля с территорией ПНА, установление разделительной стены и эвакуация жителей из четырех еврейских поселений в северной части Западного берега (Кадим, Ганим, Са-Нур, Шомеш) к концу 2005 г.

План размежевания предполагал выполнение следующих долгосрочных политических задач[734]:

– Физическое отделение от миллионов палестинцев должно укрепить безопасность и позволить Израилю значительно сократить операции по ее обеспечению на территориях.

– План должен быть одобрен президентом США и ослабить международную критику, связанную с израильскими кампаниями против палестинского террора и уменьшить израильскую правовую и гуманитарную ответственность за то, что происходит на территориях.

– Несмотря на экономическую цену размежевания, существует шанс для улучшения делового климата для инвестиций и торговли.

– В долгосрочной перспективе процесс будет влиять, среди прочих вещей, на сохранение окружающей среды, развитие Негева, развитие инфраструктурных систем, таких как вода, а также на положение израильских арабов, которые будут отделены от палестинцев.

Борьба в правительстве Шарона вокруг плана «одностороннего размежевания»

Наиважнейшей составляющей плана Шарона являлся вопрос о признанных политических границах государства. Шарон построил свою стратегию на убеждении (и ему удалось убедить Буша в этом), что на палестинской стороне нет, и в ближайшее время не будет, ответственных лидеров, с которыми можно вести переговоры. Поэтому Израиль, который, тем не менее, не заинтересован в сохранении контроля над территориями, плотно заселенными палестинскими арабами, сам должен определить оптимальную конфигурацию своих «защищаемых» границ, распространив свой суверенитет на крупные поселенческие блоки и территории, обеспечивающие необходимую стратегическую безопасность страны (примерно 40 % Западного берега). Шарон утверждал, что после того как Израиль ликвидирует в рамках программы «размежевания» часть еврейских поселений, остальные территории и поселения, которые окажутся внутри «забора безопасности», равно как статус Иерусалима и вопрос о беженцах, при любом развитии событий не будут предметом никаких переговоров.

Отказ от «части Эрец-Исраэль» (библейское название Израиля. – Т.К.) и перспектива насильственной депортации для значительного числа поселенцев – противников ухода с Западного берега и их сторонников – ради установления «постоянных границ» означал неизбежное углубление общественного раскола, дальнейшее вовлечение армии во внутренние конфликты и новые экономические затраты. Кроме того, обстрелы с территории сектора Газа, приведшие к тому, что практически вся израильская территория по периметру палестинского сектора стала зоной повышенной уязвимости, сделали вопрос о способности израильского правительства обеспечить безопасность этих районов особенно актуальными.

Руководство Ликуда, которое все последующие после «Осло» годы стояло на платформе «неделимый Эрец-Исраэль», весной 2004 г. на внутрипартийном референдуме выразило свое несогласие с линией премьера, обвинило его в «сползании влево» и потребовало отказа от планов одностороннего «размежевания». Министр финансов Нетаньяху, отношения которого с Шароном знали и взлеты, и падения, потребовал проведения всенародного референдума (в свое время обещанного самим Шароном) до претворения в жизнь программы размежевания. Он давал понять, что Шарону удастся победить на референдуме с большим перевесом, который даст ему полную легитимацию на осуществление программы размежевания и при этом сохранит единство в народе и Ликуде. Референдум, таким образом, должен был снизить уровень напряженности в обществе. По словам Нетаньяху, «на сегодняшний дней есть две основные проблемы: усиление террора и внутренний раскол. Против террора ведется постоянная война, но главной бедой остается внутренняя проблема»[735].

Хотя к средине 2004 г., по данным опросов, план одностороннего отделения поддерживало уже более 50 % членов Ликуда, оппозиция в руководстве партии не сидела сложа руки. Команда Нетаньяху доказывала, что премьер идет на уступки палестинцам, дабы задобрить левый электорат в Израиле. Противники плана считали, что не имеет смысла идти на уступки, которые все равно не устраивают палестинцев и не будут восприняты положительно остальным миром. Наиболее активную борьбу против замыслов главы правительства вел Совет поселений Иудеи, Самарии и Газы. Руководство этой поселенческой организации напоминало членам Ликуда о том, что еще недавно Шарон говорил о целостности Эрец-Исраэль, недопустимости поблажек террористам, а теперь отказывается от своих деклараций. Но главное, против плана Шарона возражало большинство Центра Ликуда. Заседания Центра партии превратились в бесконечные скандалы и столкновения, приводившие фактически к параличу в деятельности этого руководящего партийного органа. Обстановка в руководстве Ликуда продолжала накаляться: Нетаньяху вышел из правительства, противники главы кабинета («лагерь Фейглина», группа «мятежных» депутатов под руководством Ландау) блокировали все решения Шарона.

Несмотря на жесткую критику плана Шарона со стороны соратников по Ликуду, в июне 2004 г. израильский кабинет министров в целом одобрил этот план. Лихорадило и Кнессет. К концу октября 2004 г. «бунт» в руководстве страны был преодолен. При голосовании законопроекта о размежевании Шарон получил в Кнессете поддержку большинства своей фракции. Главе правительства удалось убедить депутатов Кнессета, что он жертвует Газой ради сохранения в границах Израиля наиболее важной части Иудеи и Самарии. 26 октября 2004 г. Кнессет большинством в 67 голосов (22 – против, арабские депутаты воздержались) утвердил законопроект о размежевании, в основу которого было положено решение правительства от 6 июня 2004 г. Это было тяжелое, болезненное решение. Оно разрушило старые политические союзы и раскололо фракции, но было принято. Шарон, несмотря на углубляющиеся разногласия в обществе и действия оппозиции, сумел остаться у власти. Своим преемником в руководстве партии Шарон назначил Ольмерта, отдав ему и пост министра финансов после ухода «мятежного Биби».

Отношение США к плану Шарона

Надежда на однозначную поддержку Вашингтоном самостоятельной политики Шарона была тщетной. С точки зрения Белого дома план Шарона не рассматривался как самостоятельная инициатива, а должен был реализовываться под международным контролем, в контексте уже имеющихся соглашений, идей и договоренностей. Любые действия Израиля, ведущие к долгосрочному изменению ситуации, не должны были быть односторонними, а координироваться с «квартетом» и палестинскими лидерами. Израиль не может полностью физически отделиться от палестинских арабов и должен и после «размежевания» предоставлять им рабочие места и нести ответственность за происходящее в автономии. «Болезненные уступки», сделанные Израилем в ходе «размежевания», по мнению американской стороны, не будут окончательными; право Израиля на территории, которые окажутся внутри «забора безопасности», не будут считаться бесспорными и могут быть предметом переговоров. Израиль должен укреплять авторитет правительства Абу Мазена как залог и условие его борьбы с террористическими организациями. В качестве «утешительного приза» Израилю была обещана международная конференция, которая состоится после размежевания под эгидой «квартета» и будет посвящена активизации дипломатических контактов и экономического сотрудничества Израиля со странами Северной Африки и Ближнего Востока[736].

Американцы были уверены в том, что «зажатый в угол» А. Шарон согласится, хотя бы формально, на эти требования. Однако они не учли, что «бульдозер» не может однозначно контролировать ситуацию внутри страны, и недооценили, с подачи Шарона, уровень общественного сопротивления. Срочный визит американского госсекретаря К. Райс в июле 2005 г. в Израиль, вероятно, должен был стать частью «шоковой терапии»: жесткость требований к Израилю должна была показать и сторонникам, и противникам премьера, что американцы, как и Шарон, готовы идти до конца, и особого выбора у них нет. В то же время в Белом доме не могли не понимать, что если размежевание сорвется, а правительство Шарона рухнет, оно похоронит под собой немаловажные звенья американской политической конструкции на Ближнем Востоке. В очередной раз оба лидера были нужны друг другу чтобы «сохранить лицо»[737].

В то же время администрация США неоднократно давала понять, что вполне разделяет основные положения плана Шарона. В частности, мнение большинства в Израиле о том, что лица, именующие себя «палестинскими беженцами» и их потомками, не получат права на «возвращение» внутрь «зеленой черты». В рамках «одностороннего отделения» в августе 2005 г. из сектора Газа были выведены все израильские войска и ликвидированы израильские поселения, а к концу сентября ликвидированы два поселения на севере Западного берега. Шарон очень надеялся, что американская администрация «вознаградит» израильское правительство за готовность уйти из Газы. Он ждал от президента Буша письменных гарантий, что при окончательном урегулировании будет исключен вопрос о возвращении палестинских беженцев на территорию Израиля. Шарон также хотел, чтобы США признали, что окончательная граница между Израилем и любым будущим палестинским государством не будет совпадать с международно принятой «зеленой линией», но будет границей, продвинутой на восток, позволяющей Израилю аннексировать большой блок еврейских поселений на Западном берегу.

Американская поддержка в этих двух наиболее важных для Израиля вопросах помогла бы Шарону сломить сопротивление скептиков внутри Ликуда и обеспечить его плану поддержку большинства в Кнессете[738]. Кроме того, Шарон надеялся, что американцы смогут «продать» его план арабским лидерам. Однако этого не случилось. Американцы, попробовав осторожно прозондировать эти вопросы с иорданскими представителями, получили прямой ответ от Марвана Муашера, министра иностранных дел Иордании: «Ни одно арабское государство не примет этого. Точка»[739].

Шарон, принимая решения о «дезинтеграции», по мнению многих израильских экспертов[740], опирался на обязательства, взятые на себя Соединенными Штатами по отношению к Израилю в апреле 2004 г., при Дж. Буше-младшем. США в прошлом фактически всегда принимали израильскую точку зрения, что резолюция ГА ООН № 242 (ноябрь 1967 г.) не предусматривает полного уходя Израиля с оккупированных территорий и возвращения к линиям прекращения огня от 1949 г, т. е. к границам 1967 г. И демократы, и республиканцы, стоявшие у власти в Вашингтоне, поддерживали израильскую концепцию «безопасных границ». Еще во время боевых действий Шестидневной войны президент Л. Джонсон заявлял о необходимости «признанных границ» для Израиля, которые обеспечат «безопасность против террора, разрушения и войны». В 1973 г. президент Никсон в разговоре с Киссинджером говорил: «Ты и я, мы оба знаем, что они (израильтяне. – Т.К.) не могут вернуться назад к прежним границам». В 1975 г. президент Форд подтвердил на встрече с И. Рабином, что США «понимают позицию Израиля», что любое мирное соглашение с Сирией должно исходить из того, что Израиль остается на Голанских высотах. Р. Рейган неоднократно повторял, что он «не может просить Израиль вернуться к границам до 1967 г.»[741].

Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на все оговорки и претензии, администрация Буша в целом поддержала план «одностороннего размежевания», хотя он противоречил программе «Дорожная карта», которая предусматривала продвижение урегулирования путем взаимосогласованных и синхронизированных шагов обеих сторон конфликта, а не каких-либо односторонних действий. Американцы предпочли поддерживать план Шарона, трактуя его как движение в направлении «Дорожной карты», хотя уже к лету 2005 г., т. е. к моменту предполагаемого урегулирования палестино-израильского конфликта, предусмотренного «Дорожной картой», стало очевидным, что эта программа провалилась.

Когда Шарон принял решение пойти на очень тяжелый для себя шаг, а именно на программу выхода из сектора Газа, так называемую программу размежевания, Дж. Буш через специальное президентское послание от 14 апреля 2004 г. премьер-министру А. Шарону гарантировал Израилю, что США «обязуются не требовать возвращения к границам 1967 г., так как эти границы он не в состоянии защищать». И далее: «В свете новых реалий на территориях, включающих уже существующие крупные центры (агломерации) с израильским населением, было бы нереалистично ожидать, чтобы в результате переговоров об окончательном урегулировании было принято решение о полном возращении к линиям прекращения огня от 1949 г.»[742]. Буш в письме не детализировал, что он подразумевал под «крупными центрами с израильским населением». Однако почти через год, в марте 2005 г., в интервью израильскому радио госсекретарь К. Райс пояснила, что речь шла о «крупных блоках поселений» на Западном берегу[743].

По мнению специалистов А.Д. Миллера и А. Бен-Цви, в своем послании Буш-младший впервые признал «новую демографическую реальность», которая предполагала невозможность ухода с оккупированных территорий. Он пошел дальше своих предшественников, которые считали, что некоторые отступления от границ 1967 г. должны быть предварительным условием урегулирования конфликта. Послание Буша как бы исключало возможность того, что от Израиля потребуют в рамках постоянного урегулирования полностью отступить к границам 4 июня 1967 г.[744]. Буш практически отошел от политической линии своего отца, согласившись, чтобы палестинский Западный берег становился во все большей степени израильским. Он выступал за урегулирование израильско-арабского конфликта, но при этом делал все возможное, чтобы избежать конфронтации с Шароном по вопросу о поселениях. Буш стремился поддержать усилия Шарона убедить израильскую общественность в том, что размежевание с сектором Газа – изолированный процесс, не связанный с возможными негативными последствиями для поселений на Западном берегу. Он все еще стремился инициировать «надежную архитектуру» мирного процесса.

В тексте послания Буш подробно перечислил все параметры американской поддержки плану «размежевания». В частности, президент обещал, что США сделают все возможное, чтобы воспрепятствовать любым попыткам навязать сторонам конфликта какой-либо иной план. Палестинская сторона должна при этом немедленно принять меры по ликвидации военных действий и любых актов насилия против Израиля. США подтверждали свои обязательства по обеспечению безопасности Израиля и его границ и усилению его обороноспособности против любой угрозы или возможных видов угроз. Америка признавала право Израиля защищать себя от терроризма, включая действия против террористических организаций. США понимали, что после ухода из Газы и/или части Западного берега существующий порядок контроля над воздушным пространством, территориальными водами и дорогами на Западном берегу и в секторе Газа должен быть сохранен. И наконец, было зафиксировано понимание Америкой того, что честное и справедливое решение конфликта подразумевает, что проблема беженцев является частью финального статуса урегулирования, т. е. создания палестинского государства, где и будут расселены палестинские беженцы, а не в Израиле[745].

Это письмо имело огромное значение для израильского руководства. Однако, как поясняли автору этих срок израильские эксперты (в частности, видный специалист по американо-израильским отношениям, бывший дипломат Одед Эран), никакого юридически оформленного документа подготовлено не было. Таким образом, данное письменное обещание не было формально подкреплено какими-либо документами[746]. Этот факт имел большие последствия в будущем, при администрации Обамы (подробнее см. главу 8).

Раскол Ликуда, появление партии Кадима и выборы 2006 г.

Проведение в январе 2005 г. первого этапа плана Шарона «одностороннего отделения» Израиля от палестинских территорий и, таким образом, одностороннего определения границ государства привело к наращиванию процесса дестабилизации политической ситуации в целом и второго правительства Шарона в частности. Произошел раскол правящей партии Ликуд и выход из нее ее главы и премьер-министра А. Шарона.

Правящая коалиция развалилась, и были объявлены досрочные выборы. Произошло смещение границ и рамок между правящей коалицией и оппозицией. На голосованиях в Кнессете выделились группы политиков от разных, правящих и оппозиционных партий, защищавшие сходные позиции. Шароном была создана новая центристская политическая партия Кадима («Вперед»), куда вошли ведущие профессиональные политики из различных партий.

Кадима, которую сразу же окрестили «партией шаронистов», на первых порах носила черты харизматического вождистского движения, управляемого группой профессиональных политиков, сплотившихся вокруг одного лидера – А. Шарона. Появление Кадимы означало, по существу, идеологический переворот в так называемом национальном лагере (правых партий, по традиционному определению их места в израильском партийном спектре). Шарон, представляя программу своей партии, предложил избирателям новый курс, выраженный в смене вербальных установок и традиционных политических идей. Старые идеологические клише Ликуда уже не работали. Выход мог быть только в обретении большей гибкости – идеологической и политической, – чтобы расширить опору, политическую и электоральную.

Нужен был «идеологический коридор», более широкий, чем даже традиционная идеологическая платформа Ликуда. Вместо формулы Рабина – Переса «территории в обмен на мир» и «территории в обмен на безопасность» – формулы, предложенной в свое время Нетаньяху и самим Шароном, теперь появилась новая установка: «безопасность в обмен на независимость». Суть этой максимы была в расширительной трактовке израильской стратегии безопасности. Для Шарона проблема арабо-израильского конфликта состояла не только и не столько в оккупированных территориях и поселениях. Он пытался связать концепцию «одностороннего отделения» с необходимостью решения намного более глобальной проблемы – ликвидации угрозы существованию Израиля в региональном масштабе (прежде всего, со стороны Ирана). Исламские террористические организации такой угрозы, по мнению Шарона, не представляли. Да и «подпитывались» (и поныне «подпитываются») они в основном извне. Разъясняя свою позицию накануне выборов 2006 г., он говорил, что основу арабо-израильского конфликта составляют три идеи: «территории, Иерусалим и арабские беженцы»[747]. Эти проблемы необходимо и возможно решить только одновременно с решением задачи безопасности Израиля в общерегиональном масштабе.

Накануне выборов 2006 г. проблемы безопасности и вопрос определения оптимальных границ Израиля стали еще более актуальными. На состоявшихся 25 января 2006 г. выборах в Законодательное собрание ПНА абсолютную победу одержала исламская фундаменталистская организация ХАМАС – движение, не готовое к компромиссам и делающее абсолютную ставку на силовое решение всех конфликтов. Лишь наиболее «умеренные» его лидеры готовы согласиться на существование Израиля только внутри «зеленой черты» и без Иерусалима, причем исключительно как временный этап на пути к его полному уничтожению.

Проведению выборов в Палестине, приведших к победе ХАМАС, всячески способствовала американская администрация. При этом администрация Буша не вполне отчетливо представляла себе ситуацию и настроения, как в Израиле, так и в Палестине. Американцы продолжали считать, что наилучший путь изменения ближневосточной ситуации – активное и быстрое продвижение процесса демократизации арабских режимов. Госсекретарь Кондолиза Райс особенно упорно ратовала за давление США в пользу «демократических» преобразований на Ближнем Востоке и открыто атаковала всех, кто, по ее мнению, считал, что арабы не готовы к демократии[748]. Она доказывала, что продвижение демократии «должно быть неотъемлемой составляющей» национального интереса США и что на большом Ближнем Востоке Соединенные Штаты Америки считают свободу и демократию единственными идеями, которые со временем могут привести к справедливости и длительной стабильности…»[749]

Американская администрация, как признают сами ее представители, настаивая и проталкивая «демократические реформы» на Ближнем Востоке, не имела никакого представления о возможных последствиях. Джек Мэтлок, американский политик, непосредственный участник этих событий, в своей книге «Сверхдержавные иллюзии» писал: «Это (демократия. – Т.К.), безусловно, хорошо звучит для большинства американцев: что может быть более благородным и лучше вписывается в многочисленные американские добродетели, чем распространение благ демократии по всему миру, и в частности по Ближнему Востоку, где столько конфликтов и бед? В самом деле, это звучит хорошо, если не слишком задумываться над данным вопросом. Если знать лишь немногое о тех местах, где должна быть внедрена демократия, и не уделять серьезного внимания тому, как соединенные Штаты намерены осуществить переход к демократии в других странах, не создав больше проблем, чем те, которые этот переход разрешит»[750].

Американцы не учитывали, что для осуществления демократических реформ и для проведения демократических выборов, в частности в Палестинской администрации, как и для деятельности любых демократических институтов и сил, должны быть хотя бы минимальные предпосылки. Соединенные Штаты считали, что будущее решение конфликта на основе двугосударственной формулы возможно только с новым палестинским руководством. Но новый президент ПНА Махмуд Аббас установил, как и его предшественник, режим личной власти, и никаких подвижек в сторону демократии ни на Западном берегу, ни в секторе Газа не было, да и быть не могло. Однако К. Райс, представляя позицию Белого дома, оказывала давление на палестинцев для скорейших «демократических» выборов в ПНА (не слушая при этом доводы израильской стороны, которая предупреждала ее о возможных самых неблагоприятных для ожидаемой «демократизации» в ПНА последствиях). Выборы все-таки были проведены, и в результате победил ХАМАС[751].

Все ожидали реакции Белого дома. И на следующий день на пресс-конференции Буш попытался «сохранить лицо». Он заявил, что результаты выборов интересны и показательны в смысле возможностей демократии, хотя он не видит, как можно быть партнером в мирном процессе и одновременно призывать к уничтожению страны, с которой идут переговоры[752]. Буш заявил, что с ХАМАС можно будет вести переговоры только в том случае, если эта организация исключит из своей программы положение об уничтожении Израиля.

Оценивая случившееся, Д. Росс в книге «Мифы, иллюзии и мир» задал гипотетические вопросы американскому президенту: почему не сказать это перед выборами? Почему бы не пояснить палестинцам, что, конечно, они вольны голосовать за того, кого предпочитают, но они должны знать, что Америка и весь мир также вольны выбирать, с кем они хотят иметь дело, и что те, кто отрицает возможности мира, не могут считаться их партнерами? «Если бы мы сказали все это заранее, – пишет Росс, – никто не мог бы обвинить Соединенные Штаты в двойных стандартах за то, что мы спровоцировали эти выборы, а потом не хотим признавать их результаты»[753].

Реакция Израиля была предсказуемой. Ее выразил министр обороны правительства Шарона Шауль Мофаз. Накануне палестинских выборов в январе 2006 г. он подчеркивал: «Если выяснится, что у нас нет надежного партнера (по мирному процессу), Израилю придется самостоятельно определить свои границы безопасности. Если же новое палестинское руководство станет нам надежным партнером, мы будем продвигаться по маршруту “Дорожной карты”, четко помня, что на пути к постоянному урегулированию есть промежуточные этапы»[754]. После оглашения результатов выборов в ПНА он заявил, что «мандат депутата не сделает неприкосновенными организаторов и исполнителей терактов»[755]. Руководители всех силовых ведомств Израиля постановили, что новоизбранным палестинским депутатам из группировки ХАМАС не будет позволено свободно передвигаться между сектором Газа и Западным берегом. И.о. премьер-министра Ольмерт 30 января 2006 г. объявил, что Израиль (как и западные страны) замораживает перевод в ПНА всех субсидий и финансовых отчислений, составляющих львиную долю бюджета автономии.

В определении основных принципов внешнеполитической программы позиция самой Кадимы вплоть до выборов была не вполне четкой. Программа Кадимы предусматривала – в случае невозможности придти к соглашению с палестинцами – и одностороннее отступление Израиля с большей части территории Западного берега р. Иордан[756]. Шарон в период между завершением операции по уходу из Газы и уходом из политической жизни в связи с болезнью демонстрировал заинтересованность в сохранении некоторой «контролируемой напряженности» в отношениях с палестинскими структурами. Такая «напряженность», по мнению основателя Кадимы, могла позволить ему проводить ограниченные военные операции и демонстрировать «твердую руку», одновременно убеждая общественность, что строительство «забора безопасности» и, особенно, «одностороннее отделение от Газы» резко повысили политические и технические возможности Израиля в деле обеспечения безопасности[757].