8.2. Правительственный курс Нетаньяху и его отношения с администрацией Обамы

Итоги выборов 2009 г. в Израиле. Приход к власти правительства Нетаньяху

В 2009 г. проходили всеобщие выборы в Израиле, в результате которых Б. Нетаньяху, лидер правой партии Ликуд, сменил Эхуда Ольмерта, главу центристской партии Кадима, на посту премьер-министра. Выборы вновь выявили ситуацию шаткого политического равновесия: Кадима и Лиуд – две основные на тот момент партии политического спектра – получили почти равное число мандатов (28 и 27 соответственно). Лидер Кадимы Ц. Ливни не смогла сформировать левую коалицию. Политический перевес был явно на стороне правых партий, которые поддерживал религиозный лагерь: партии, идентифицируемые с правым лагерем, в совокупности получили на 10 мандатов больше, чем левые. В результате Б. Нетаньяху удалось сформировать правительство, которое по существу было право-религиозной коалицией. Пост министра обороны занял Э. Барак, а министром иностранных дел стал глава НДИ А. Либерман, русскоязычный политик, известный своей жесткой позицией в отношении проблем урегулирования. Главой правящей коалиции был избран также русскоязычный З. Элькин – член Ликуда, пришедший в эту партию из Кадимы.

Формирование правого правительства под руководством Ликуда в Израиле было встречено американской либеральной администрацией без особого энтузиазма. Для Б. Обамы лидер более умеренной партии Кадима Э. Ольмерт был партнером более удобным, чем Нетаньяху со своими правыми союзниками по правительству. Сразу после израильских выборов достаточно жестко проявились разногласия в подходах союзников по двум наиболее болезненным вопросам: урегулированию палестино-израильского конфликта путем возобновления мирных переговоров и отношению к ядерной программе Ирана.

В отличие от прежнего президента, республиканца Буша-младшего, который практически не противоречил политике своего ближневосточного союзника, Б. Обама с самого начала дал понять, что он не готов автоматически по всем вопросам занимать сторону Израиля. Со своей стороны, израильский премьер-министр, являющийся сторонником жесткого курса как в проблеме палестинцев, так и по отношению к Ирану, не готов был идти на уступки, шедшие вразрез с внешнеполитической программой его партии и возглавляемого им правительства. Всю первую каденцию Обамы Б. Нетаньяху балансировал между необходимостью избежать кризиса в отношениях с Белым домом и сохранением своей коалиции.

Ближневосточная программа правительства Нетаньяху

Нетаньяху второй раз возглавил правительство Израиля в тот исторический момент, когда Ближневосточный регион переживал ситуацию, заметно отличающуюся от той, что была в предыдущий период его премьерства (1996–1999). Теперь наряду с традиционными задачами, связанными с урегулированием израильско-палестинского конфликта, арабский мир был занят другими, не входящими в круг этого конфликта, региональными проблемами. Среди них – нарастающие вызовы радикального ислама национальным арабским режимам региона, ситуация в Ираке и Афганистане, иранская ядерная программа, нефтяные проблемы.

Нетаньяху получил страну, вновь стоящую на распутье: идти ли на территориальные уступки с Сирией и Палестинской национальной администрацией в обмен на зыбкий мир, не гарантирующий безопасности территории Израиля от обстрелов и вылазок ХАМАС и Хизбаллы, за которыми стоит Иран, или всеми силами тормозить любые дальнейшие уступки, сохраняя статус-кво. Из всей логики развития позиций Нетаньяху в области урегулирования арабо-израильского конфликта очевидно, что политика нового премьер-министра базировалась на двух основных принципах: первый – прекращение территориальных отступлений и переход к экономическому миру с палестинцами; второй – безопасность как предельно жесткая реакция на любые проявления террористической деятельности. Ликудовское правительство по-прежнему считало палестинское направление конфликта результатом и частью общего арабо-израильского противостояния и что данный конфликт не имеет решения, пока арабский мир не признает право Израиля на существование как еврейского государства в Ближневосточном регионе.

На данном этапе, по мнению руководства страны, следовало перевести внимание мировой общественности с проблемы диалога с ПНА на проблемы угрозы со стороны Ирана; уйти от политических переговоров и решений на пути «малого экономического мира» – экономического сотрудничества с палестинцами – как меры переходного периода. Правительство предпочитало сохранять статус-кво на данном направлении, пока на повестке дня остро стоит вопрос о палестинском единстве[792]. В целом израильское правительство давало понять, что для него усмирение ядерных амбиций Ирана – более важная задача, нежели возобновление вялотекущих переговоров с расколотым руководством Палестины.

В силу этой причины Израиль в очередной раз постановил, что по соображениям безопасности не может пойти на мир с Сирией, требовавшей вернуть Голанские высоты. При прежнем правительстве представители Израиля и Сирии в течение двух лет осуществляли тайные контакты с целью создания платформы для подписания мирного договора. Контакты происходили с сентября 2004 г. по июль 2006 г. Несмотря на то что Ольмерт 14 октября 2007 г. отдал приказ об уничтожении ядерного реактора в Сирии, что осложнило и без того трудный переговорный процесс с Дамаском, Сирия и Израиль официально объявили о начале мирных переговоров[793]. В ходе секретных переговоров был подготовлен проект неофициального соглашения, о котором были поставлены в известность лидеры обеих стран.

Израиль, однако, увязывал начало диалога с прекращением поддержки Дамаском ливанского движения Хизбалла и палестинских радикальных группировок, а Сирия – с возвращением Голан. Новое правительство Ликуда считало, что возможное усиление роли Ирана на Ближнем Востоке вынуждает израильское руководство еще серьезней подойти к вопросу решения проблемы Голанских высот. Именно так можно оценивать заявление Б. Нетаньяху о том, что Израиль не должен покончить со своим присутствием на Голанских высотах и передать их под сирийский суверенитет. Передача Сирии этого стратегически важного для безопасности Израиля географического плацдарма означала бы, что Ирану предоставляется возможность разместить там свои вооруженные силы. В принципе, по мнению правительства Нетаньяху, с Голанами как частью территории Сирии может произойти то, что случилось в южных регионах Ливана, где себя вполне свободно чувствовали подразделения иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Все же приоритетным направлением в ближневосточной программе Ликуда в то время объявлено именно сирийское, где основная стратегическая задача – оторвать Сирию от сферы влияния Ирана и воспрепятствовать продолжению поддержки Сирией радикальных организаций Хизбалла и ХАМАС. Жесткая позиция Нетаньяху и отказ вернуть Голанские высоты препятствовали подвижкам в этом направлении.

В Вашингтоне ожидали, что Нетаньяху изменит свою позицию в отношении сирийских Голан. Весной 2009 г. в Дамаске, ставшем центром дипломатической активности, дважды побывали высокопоставленные представители Госдепа США. Они заверили сирийское руководство в приверженности новой американской администрации мирному процессу в регионе, который будет включать в себя и сирийско-израильский трек. Упорный отказ Нетаньяху идти на территориальные уступки Асаду вызвали недовольство администрации Обамы. Американцы ждали от нового правительства конкретного плана по урегулированию арабо-израильского конфликта.

Перед тем как обнародовать свою ближневосточную программу, Нетаньяху отправился в Вашингтон для консультаций с президентом Обамой. Израиль уже не рассчитывал на безусловную поддержку Белого дома, как это было в период, когда президентом был Джордж Буш-младший. На встрече обсуждались две основные проблемы: перспективы урегулирования палестино-израильского конфликта и отношение Израиля к ядерной программе Ирана. Президент вновь настаивал на создании независимого палестинского государства и объявил, что готов вести переговоры с Ираном. Нетаньяху выражал сомнение по обоим пунктам и поначалу открещивался от идеи двух государств. Премьер-министр по-прежнему считал, что прежде чем говорить о каком-либо прогрессе в мирном процессе, следует устранить угрозу стабильности в регионе. Он призывал Обаму не спешить с предложением кардинальных решений по урегулированию конфликта с палестинцами, но заявил, что готов возобновить переговоры с ними. Перед визитом в США Нетаньяху провел переговоры с президентом Египта Хусни Мубараком и королем Иордании Абдаллой II. Нетаньяху обозначил свой новый курс как одновременное продвижение сразу по трем направлениям: политическому, экономическому и укреплению безопасности. Махмуд Аббас от переговоров с израильским премьером пока отказался[794].

Американский президент предостерег Израиль от нанесения несогласованного удара по Ирану, так как считал, что будут реализованы невоенные способы решения существующей проблемы. Послание на эту тему Обама передал Нетаньяху, членам кабинета и руководителям служб безопасности страны через высокопоставленного официального представителя США еще накануне вашингтонской встречи. Обеспокоенность Обамы была вызвана публикацией сообщения в СМИ, что Израиль готов нанести массированные авиационные удары по иранским ядерным объектам. Нетаньяху возражал и настаивал, что Израиль в случае неудачи переговоров с Ираном будет вправе нанести удары по ядерным объектам Тегерана.

Под давлением Белого дома, вернувшись в Израиль, Б. Нетаньяху в речи в университете Бар-Илан летом 2009 г. объявил о своем согласии с принципом «два государства для двух народов», означающим фактическое признание независимой Палестины. Бар-иланский университет, центр БЕСА (по именам Бегина и Садата, заключившими кэмп-дэвидский договор), был выбран Нетаньяху для своей речи неслучайно. Заявление израильского премьера стало своеобразным ответом на речь Обамы в университете Каира. Свое заявление Нетаньяху обставил рядом жестких условий: признание независимой Палестины лишь в ее нынешних границах; демилитаризацию нового государства, причем его существование будет опираться «на международные гарантии безопасности». На территориях, переданных палестинцам, не будет армии, они не будут господствовать в воздушном пространстве, туда не будет ввозиться оружие. У Израиля должны быть гарантии, что «палестинцы не смогут импортировать ракеты на свою территорию, создавать армию, орудовать в воздушном пространстве, закрытом для Израиля, или подписывать пакт с Хизбаллой и Ираном». Следующим условием было признание палестинским государством Израиля как «государства еврейского народа».

Он также настаивал на сохранении двух известных израильских «нет», касающихся передачи Восточного Иерусалима, остающегося «единой столицей Государства Израиль», и возвращения палестинских беженцев в пределы израильской территории. Израильский премьер-министр призвал палестинских соседей и палестинских лидеров к немедленному возобновлению переговоров о мире без каких-либо предварительных условий. Узловым пунктом речи Нетаньяху стали для многих израильтян ключевые слова: «Демилитаризированное палестинское государство рядом с еврейским государством Израиль»[795]. Добиться согласия палестинской стороны на израильские условия Обаме, лоббировавшему новое израильские предложение, естественно, не удалось.

Итак, Нетаньяху, несмотря на его убежденность, что палестинцы не готовы к самоуправлению, дал понять, что на этих условиях он готов вести переговоры о создании палестинского государства. Однако на практике он понимал, что добиться этого будет совсем непросто. Во-первых, потребуется согласие его правого кабинета министров на замораживание поселенческой деятельности на Западном берегу р. Иордан и раздел Иерусалима, восточную часть которого арабы видят столицей будущего палестинского государства. Во-вторых, речь, очевидно, будет идти о создании государства во временных границах (окончательные границы, считал Нетаньяху, могут быть определены лет через 5–10), что неприемлемо для палестинской стороны.

Палестинская сторона считала, что государство с временными границами – это государство лишь на 40, 50 или 60 % нынешних палестинских территорий на Западном берегу. Если границы провозглашенного палестинского государства останутся неопределенными, они просто однажды в силу сложившейся реальности будут признаны окончательными. Такой подход был фактически зафиксирован в «Дорожной карте», но для палестинцев этот вариант неприемлем. В-третьих, даже те «умеренные» палестинцы, которые принимали израильскую схему «двух государств», считали необходимым подчеркнуть, что они мыслят свое государство как независимое, равноправное, обладающее тем же политическим статусом, что и Израиль. Очевидно, что израильское правительство далеко от идеи равенства между израильским и палестинским государствами. Кроме того, Израиль хотел бы контролировать внешнюю политику палестинского государства, в частности такие вопросы, как заключение международных договоров (прежде всего, имелась в виду, естественно, возможность такого договора с Ираном). До этого, по словам арабского эксперта, «Израиль будет вырывать у палестинцев одну уступку за другой», а палестинская власть, которой не будет позволено ни создать свою армию, ни заключать международные соглашения, «будет распространяться лишь на Раммаллу и Дженин»[796].

Придя к власти во главе правого лагеря, Нетаньяху объявил, что он займется «ревизией подходов» к ближневосточному урегулированию. За расплывчатостью формулировок угадывалось стремление отойти от курса прежнего центристского кабинета на форсированное урегулирование конфликта с выходом в кратчайшие сроки – в пределах года – на создание независимого палестинского государства. Взамен Нетаньяху хотел по сути вновь ввести в мирный процесс принцип «поэтапности», поставив прогресс на политическом треке в жесткую зависимость от нормализации ситуации на местах, предполагающей, в первую очередь, решение проблемы терроризма.

Эти положения были вновь подтверждены израильским премьер-министром в его выступлении на «трехсторонней встрече» в рамках Генеральной Ассамблеи ООН, состоявшейся 22 сентября 2009 г. в Нью-Йорке. В ней приняли участие американский президент Барак Обама, израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху и глава ПНА Махмуд Аббас. Нетаньяху осознавал, что мировое сообщество будет выдвигать в отношении Израиля довольно жесткие требования. Позиция всех постоянных членов Совета Безопасности ООН сводились по-прежнему к следующим пунктам: сохранение перемирия с перспективой образования независимого палестинского государства в границах 1967 г.; уход Израиля со всех оккупированных территорий, включая Голаны и Восточный Иерусалим; проведение точно в срок парламентских и президентских выборов в ПНА; открытие всех КПП, снятие блокады с сектора Газа; признание арабскими странами Государства Израиль и гарантия его безопасности. Глава израильского правительства учитывал, что на Ближнем Востоке не осталось ни одной сверхдержавы, которая может навязать свою волю сторонам или хотя бы существенно повлиять на позиции палестинской стороны.

Нетрудно предположить какие внутренние потрясения ожидали Израиль в случае реализации американской концепции ближневосточного урегулирования, предложенной новой администрацией Обамы. Для обеспечения стабильности своего правительства Ликуду необходимо было отстаивать свой образ правоконсервативной партии, проводящей последовательный курс в отношении оккупированных территорий, в частности – сохранять там еврейские поселения. Нетаньяху же важно было поддерживать имидж твердого политика, который может пойти на уступки, но не под нажимом США или «квартета», а для расширения возможностей тактического маневрирования, применяемого для сохранения стратегической цели партии – отказа от односторонних уступок палестинцам и недопущения создания враждебного Израилю палестинского государства.

Рост напряженности в израильско-американских отношениях

Суть основных американо-израильских разногласий на палестинском направлении состояла на тот момент в том, что Израиль отверг выдвинутую Обамой инициативу возобновить мирный процесс на основе границ, существовавших до войны 1967 г. По мнению израильских правительственных кругов, жесткая позиция президента по отношению к Израилю осложнила задачу тех, кто пытался убедить израильских граждан в необходимости мирного соглашения, а в палестинцев вселило надежду, что можно рассчитывать на еще более выгодные условия. Правительство Нетаньяху считало, что требование прекращения строительства поселений – именно благодаря Обаме – стало преградой переговорному процессу. Обама пытался играть роль посредника между сторонами и, в отличие от других президентов США, пошел навстречу многим требованиям палестинцев, которые они не выдвигали даже в годы мирного процесса. Израильтяне обвиняли администрацию Обамы в том, что она решила на этот раз просто принять все требования палестинцев, призвав вернуться к границам 1967 г. (с взаимным разменом некоторых участков территорий) и разделить Иерусалим. При этом даже не прозвучало требование о признании палестинцами Израиля, еврейского государства[797]. Предыдущие палестино-израильские переговоры были прерваны в конце 2008 г. после военной операции Израиля в секторе Газа. При этом Аббас отказался от участия в прямых переговорах до тех пор, пока на Западном берегу будут оставаться израильские поселения.

Еще во время визита в США в 2009 г. Нетаньяху получил предложение от американской стороны о предоставлении Израилю «пакета стимулов» в обмен на введения нового трехмесячного моратория на строительство поселений на Западном берегу. «Пакет» включал поставку 20 самолетов F-35 стоимостью 3 млрд долл., обязательство США накладывать вето на все антиизраильские резолюции в Совете Безопасности ООН, а также обещание не требовать продления моратория в случае соблюдения Израилем обязательств по замораживанию строительства поселений. Для того чтобы возобновить палестино-израильские переговоры, Израилю было необходимо пойти навстречу требованиям палестинцев по поселениям. Еще не получив официального одобрения со стороны израильского правительства, Обама выразил надежду, что Нетаньяху и Аббас возобновят переговоры немедленно. Нетаньяху обещал в Вашингтоне добиться поддержки правительства. В 2009 г. он объявил о 10-месячном замораживании строительства поселений на Западном берегу р. Иордан как об условии возобновления переговоров. Это решение главы правительства в самом Ликуде приняли очень негативно. Замораживание стало прецедентом и сделалось отправной точкой дальнейшего давления на Израиль. Такое решение Нетаньяху противоречило воле избирателей Ликуда, а также самой его программе[798].

Израильское правительство с самого начала было готово к тому, что возобновленные переговоры ни к чему не приведут. Но под давлением США и «квартета» и Израиль, и палестинская сторона объявили о готовности сесть в 2011 г. за стол переговоров, которые быстро закончились из-за окончания десятимесячной паузы и размораживания строительства поселений в Восточном Иерусалиме. Израильское министерство внутренних дел во время переговоров объявило о дополнительном строительстве 1600 «единиц жилья» для еврейских жителей Восточного Иерусалима (израильское МВД приняло решение о дальнейшем продвижении планов строительства 978 единиц жилья в иерусалимском районе Хар-Хома и 320 единиц жилья в районе Рамота. Оба района находятся в пределах муниципальной границы Иерусалима, но за «зеленой линией»). Это случилось во время визита в Израиль вице-президента США Д. Байдена и накануне встречи «ближневосточного квартета» в Москве.

В результате американо-израильские отношения оказались в самом глубоком кризисе за последние десятилетия. Американская сторона объявила это решение «деструктивным шагом», подрывающим взаимное доверие и угрожающим дальнейшему развитию мирного процесса на Ближнем Востоке. Более того, она открыто заявила, что правые силы в правительстве препятствуют продвижению урегулирования и даже «ставят ловушки» для самого Нетаньяху[799].

Б. Нетаньяху занял наступательную позицию. Он заявил, что Иерусалим – не поселение, а столица Государства Израиль и город с 800-тысячным населением. Премьер подчеркнул, что Израиль никогда не принимал на себя обязательств по ограничению строительства в Иерусалиме, включая период моратория на строительство поселений на Западном берегу, так как Иерусалим – не часть Западного берега. Он напомнил, что строительство на его территории в прошлом не помешало заключению мирных договоров с Египтом и Иорданией, а также политическим переговорам с палестинцами, ведущимися на протяжении последних 17 лет. Требование замораживания строительства поселений – это новый вопрос, который внесла в повестку дня переговоров администрация Обамы. Предыдущие администрации не требовали этого. Строительство поселений за счет естественного развития принималось и Клинтоном, и Бушем-младшим[800].

Нетаньяху настаивал и настаивает на подтверждении обязательств, взятых на себя Соединенными Штатами при Дж. Буше-младшем по отношению к Израилю в апреле 2004 г. и подтвержденных подавляющим большинством в обеих палатах Конгресса. США в прошлом всегда фактически поддерживали израильскую точку зрения на то, что резолюция ГА ООН № 242 (ноябрь 1967 г.) не предусматривает полного уходя Израиля с оккупированных территорий и возвращения к линиям прекращения огня от 1949 г, т. е. к границам 1967 г. И демократы, и республиканцы, стоявшие у власти в Вашингтоне, поддерживали израильскую концепцию «безопасных границ». Позиция израильского правительства основывается на том, что в свое время Израиль принял решение пойти на очень тяжелый для себя шаг, а именно на программу выхода из сектора Газа, так называемую программу размежевания. Тогда, как уже говорилось, Соединенные Штаты через специальное президентское послание Джорджа Буша-младшего премьер-министру А. Шарону гарантировали Израилю в рамках этого одностороннего шага: США обязуются не требовать возвращения Израиля к границам 1967 г., так как эти границы он не в состоянии защищать[801].

Отношение Обамы напрямую противоречило подходу президента Буша и гарантиям, официально взятым на себя Соединенными Штатами. Это, по мнению правого фланга израильской политики, ставило под вопрос то, насколько Израиль вообще может продвигаться в мирных переговорах, базируясь на международных гарантиях, если они нарушаются через несколько лет. Один из основных принципов мирного процесса – каждая сторона полагается на гарантов мирного процесса, в первую очередь Соединенных Штатов. И этот принцип перестал работать. По мнению правительства Нетаньяху, отход Обамы от поддержки идеи «безопасных границ» Израиля породил острые разногласия между позицией администрации США и подходов правительства Б. Нетаньяху к проблеме моратория на строительство поселений.

Столкнувшись с непреклонной позицией главы правительства, американская администрация не включила прекращение строительства в Восточном Иерусалиме в условия получения «пакета стимулов». Это облегчило Нетаньяху возможности маневра среди своих коалиционных партнеров. Членам кабинета министров Нетаньяху представил новые предложения США, сделав упор на американских обязательствах и подчеркнув, что он намерен добиться их получения в письменной форме. Как и следовало ожидать, Нетаньяху столкнулся с жесткой критикой со стороны членов своего кабинета. Против главы правительства восстали не только правые и ультраортодоксальные партии, но и члены его собственной фракции в Кнессете. К официальной оппозиции ультраправого крыла Ликуда Фейглина прибавились оппоненты из собственного окружения премьера. Они обвинили Нетаньяху в предательстве национальных интересов и даже в получении взятки от США в виде безвозмездных поставок современных военных самолетов в обмен на мораторий. Оппоненты премьер-министра опасались, что замораживание может стать прецедентом и вопросом дальнейшего давления на Израиль, а также возвращением к изжившей себя идее «территории в обмен на мир». Они доказывали, что это решение противоречило программе Ликуда[802].

Надежды американской администрации на взаимную сдержанность сторон в мирном процессе не оправдались. Получив отпор Тель-Авива в вопросе о поселениях, Белый дом отступил, что, впрочем, не улучшило отношений Обамы с Биби, но укрепило позиции радикалов и в израильском, и в палестинском руководстве. В израильско-американских отношениях в сфере урегулирования палестино-израильского конфликта нарастала неудовлетворенность сторон друг другом, так как ни одна из них не способна была предложить решение этой проблемы.

Обама, между тем, в первую каденцию уже сделал важные уступки Нетаньяху. Президент США неоднократно подтверждал, что Иерусалим – столица Израиля и должен ею оставаться. Важнейшая уступка – «нет» одностороннему провозглашению Палестинского государства – была сделана в сентябре 2011 г.: палестинцы не смогли объявить о создании своего государства из-за американского вето на голосовании в ГА ООН. Обама также последовательно добивался того, чтобы палестинцы признали Израиль как еврейское государство, что было ими полностью отвергнуто. Однако концепция, предложенная президентом Обамой: отложить в сторону два наиболее болезненных вопроса – о статусе Иерусалима и о палестинских беженцах – и начать диалог по формуле признание Палестины в обмен на гарантии безопасности Израиля на основе границ 1967 г., не устраивала обе стороны. Кроме того, США поддержали Израиль во время операции «Облачный столп» в Газе в ноябре 2012 г. Обама подтвердил поддержку Соединенными Штатами права Израиля на самооборону. Но эти шаги не смягчили настроения подозрительности и недоверия, а также личной антипатии лидеров двух стран друг к другу.

Разногласия между Израилем и США по иранской проблеме

Президент США поставил перед собой задачу остановить ядерный проект Ирана мирным путем, избежав атаки на эту страну. В соответствии с его мировоззрением, с учетом негативного опыта, связанного с войной в Ираке и Афганистане, о силовом противостоянии с шиитской державой не могло быть и речи. Израильтяне ожидали, что уже в самом начале своей каденции Обама начнет бескомпромиссную борьбу с иранской угрозой посредством системных мер жесткого давления: блокировать Тегеран политически и экономически, ввести жесточайшие, парализующие санкции, препятствующие продвижению ядерной программы. Но, с точки зрения Израиля, Обама и этого не сделал. Он пытался сначала достичь соглашения с Ираном через переговоры.

Напомним, что Соединенные Штаты наложили ограничения на отношения с официальным Ираном еще в 1979 г., после захвата американского посольства в Тегеране. В годы администрации Дж. Буша-младшего подход в отношении Ирана еще больше ужесточился. Однако пришедший вместо него Б. Обама еще в ходе предвыборной кампании провозгласил новый курс внешней политики на иранском направлении, заявив о своей готовности вести прямые переговоры непосредственно с Ираном о его ядерной программе[803]. Сразу после прихода Обамы в Белый дом его внешнеполитическое ведомство было в основном занято проблемами войны в Ираке и Афганистане, а об Иране на какое-то время было забыто. Но летом 2010 г. в ответ на продолжающийся отказ Ирана выполнять международные обязательства относительно своей ядерной программы, под давлением США, были введены новые санкции СБ ООН[804]. Решение о применении и ужесточении санкций практически означало возврат администрации Обамы к принципам, заложенным Дж. Бушем-мл. в отношении Ирана.

Линия по ужесточению санкций продолжилась и в 2011 г. В июне 2011 г. госсекретарь Х. Клинтон, выступая перед конгрессом, фактически констатировала, что политика перемен в отношении Ирана потерпела неудачу и была вновь заменена применением еще больших санкций. Тогда же был обнародован документ по внешней политике США – «Национальная стратегия борьбы с терроризмом». Согласно этому документу Иран и Сирия были признаны активными пособниками терроризма и рассматривались как спонсоры, обеспечивающие помощь организациям, угрожающим подорвать региональную стабильность. Премьер-министр Израиля одобрил политику США в отношении Ирана[805].

Перед премьер-министром Израиля стояла не менее сложная задача: остановить ядерный проект Ирана любыми средствами, но предпочтительно путем тесного сотрудничества с Соединенными Штатами. Существует мнение, имеющее в Израиле много сторонников, что публикация в начале декабря 2007 г. доклада американского разведывательного сообщества, согласно которому Иран еще в 2003 г. свернул военную ядерную программу, дала Тегерану зеленый свет на продолжение ядерных разработок. Новая победа М. Ахмадинежада на выборах в июне 2009 г. только усилила возможности антиизраильского «крена» в региональной политике Ирана. Поэтому иранское направление было объявлено ликудовским правительством приоритетным во внешней политике государства. Угрозы безопасности Израиля со стороны Хизбаллы в Ливане и ХАМАС в Газе премьер Израиля рассматривает как отражение иранского влияния и реализацию его интересов.

Нетаньяху понимал иранскую задачу лучше любого иного политика в мире (израильская ядерная программа развивалась примерно в том же русле еще в 1950–1960-х гг.). При этом Нетаньяху знаком с Америкой лучше любого иного израильского лидера. Но у Нетаньяху не сложились доверительные отношения с американским президентом. Действия американского президента, по мнению израильтян, привели к тому, что не Иран воспринимается в мире как угрожающий фактор, а Израиль. Именно разногласия по Ирану привели к тому, что отношения между Израилем и США находятся в самом удручающем положении за всю их историю.

Глава израильского правительства настаивал, что завершение Ираном 90 % работ в направлении развития технологий производства ядерного оружия должно стать «красной линией», по достижении которой понадобится военная акция. Главный вопрос для Израиля – когда Иран выйдет на способность защитить производство ядерного оружия и предотвратить любую атаку противника, применившего конвенциальное оружие (имеются в виду, прежде всего, иранские планы перевода основного производства обогащенного урана в малодоступные горные районы). Израиль опасается, что в этом случае Иран сможет достичь «зоны недоступности», и его ядерные объекты будут неуязвимы для израильских воздушных атак. Или, возможно, с этой задачей сможет справиться только военное вмешательство США[806]. Израильское правительство считает, что международное сообщество не имеет морального права ограничивать Израиль в действиях против Ирана после обозначенной «красные линии» для иранской ядерной программы[807].

Израильтяне попытались убедить американцев в том, что «красная черта» должна означать, что Иран не только не может иметь собственное ядерное оружие, но и обогащать уран до определенного уровня. У Израиля не получилось убедить Обаму поддержать эту позицию, и тогда Нетаньяху решил самостоятельно озвучить реальную угрозу в отношении Ирана, дабы поставить США и ЕС перед выбором: деструктивные санкции или военная кампания. Нетаньяху был уверен, что США и ЕС предпочтут санкции. Это, очевидно, было его целью с самого начала – добиться таких жестких санкций. Израильский премьер добился от США и Европы того, чего хотел: против Ирана начала работать система жестких санкций.

Ни США, ни Евросоюз не поддерживали идею удара по Ирану. Неприятие западными лидерами жесткой позиции правительства Нетаньяху вполне понятно: США и Европе масштабный военный конфликт на Ближнем Востоке не нужен. К тому же, по их мнению, военная операция сыграла бы на руку радикальным антизападным силам в иранской элите, усилив соответствующее общественное настроение. Для США к тому же подобное поведение Израиля грозит ухудшением и без того испорченного имиджа. Эскалация конфликта между Тегераном и Иерусалимом вынуждала США публично озвучивать свою произраильскую позицию. Это усиливало антиамериканские настроения в исламском обществе, где существует устойчивое мнение, что за всеми шагами Израиля стоит Вашингтон, а значит, последнему приходится невольно разделять моральную ответственность со своим ближневосточным союзником за все его заявления. Поскольку Обама не хотел, чтобы цены на нефть подскочили в канун выборов 2012 г., он решил воздержаться даже от дипломатического конфликта с Тегераном. Обаме накануне выборов была невыгодна любая враждебная акция, поскольку она могла спровоцировать неконтролируемый рост цен на нефть, что, в свою очередь, могло негативно сказаться на его избирательных перспективах.

Приближался срок выборов и в Израиле. В это время усилилось давление на Нетаньяху оппозиции справа. Правый фланг Израиля представлял Обаму как «антиизраильского президента», утверждая, что он подвел израильских союзников чуть ли ни по всем фронтам, прежде всего – по ядерному. В мае США подписались под итоговой декларацией Конференции по обзору выполнения Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которая требовала, чтобы Тель-Авив присоединился к договору и допустил инспекторов на свои ядерные объекты. Также в 2012 г. предполагалось провести региональную конференцию по созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия. Израиль назвал декларацию «глубоко ущербной и лицемерной».

В сентябре 2012 г. состоялась встреча представителей США и Ирана, на которой была достигнута договоренность о начале прямых переговоров между Вашингтоном и Тегераном в случае, если Барак Обама одержит новую победу на президентских выборах. Выборы состоялись, и Обама на предстоящие четыре года остался в Белом доме.

Влияние «арабской весны» на региональную политику Израиля и США

После начала «арабской весны», или, как ее часто называют в специальной литературе – «арабского пробуждения», отношения между Израилем и Америкой развивались в обстановке коренных изменений ситуации на Ближнем Востоке. В тот период и американская, и израильская ближневосточная политика являлись примером кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Администрации Обамы важно было сохранить преемственность ключевых для региональной стабильности отношений, прежде всего, израильско-египетских. На первом этапе, в условиях ограниченных возможностей по воздействию на ситуацию, выжидание было основной тактикой и США, и Израиля. Президент недвусмысленно дал понять, что США не причастны к организации «арабской весны». 23 февраля 2011 г., обращаясь к международной аудитории, он подчеркнул, что «перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики США или другой внешней силы»[808]. Вашингтон, как и Иерусалим, были озабочены проблемой снижения издержек от арабских событий. США, как обычно, делали ставку на поддержание связей с военной элитой стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь.

Уже упоминавшиеся американские авторы Оливер Стоун и Питер Кузник, резко критиковавшие ближневосточную политику администрации Соединенных Штатов и, в частности, Обамы, писали в своей книге о том, что последствия многолетней непродуманной и недальновидной политик США были видны по всему миру, но нигде так не были очевидны, как на Ближнем Востоке. Особенно это наглядно проявилось после начала Арабской весны, когда американцам оставалось лишь наблюдать за событиями в регионе[809].

После начала «арабской весны» на повестке дня ближневосточной политики Соединенных Штатов, прежде всего, сохранились традиционные направления: не допустить появления неконтролируемых региональных супердержав; обеспечить бесперебойное поступление энергоресурсов; продолжать играть роль главного посредника в отношениях между странами региона, включая арабо-израильско-палестинский трек. В сложившейся обстановке Соединенные Штаты сконцентрировались на второй главной задаче – решение иранской проблемы дипломатическим путем, не прибегая к военным действиям.

Главная проблема, осложнявшая позиции Израиля в регионе, – возможная длительная хроническая нестабильность разного уровня в арабских странах. С одной стороны, Израиль воздерживался от критических оценок ситуации, так как не мог официально не одобрять попытку арабского народа преодолеть общую отсталость. Попытка прорыва в современный мир демократии и личной свободы – это позитивное явление. С другой, Израиль не могло не тревожить появление и усиление влияния политического ислама. Сталкиваясь с новой волной враждебности, население еврейского государства с возрастающим беспокойством ждало последствий ближневосточных событий. Настораживало заметное сокращение возможностей внешних держав – в первую очередь Соединенных Штатов – определять тенденции и события в ближневосточном регионе, что, по мнению израильтян, могло способствовать углублению изоляции Израиля. Политически мотивированное насилие, направленное против Израиля и Америки, грозило усилиться. События «арабской весны» могли генерировать израильско-палестинскую напряженность.

Хотя в оценках событий и перспектив «арабских революций» израильскими лидерами и рядовыми гражданами существовали некоторые различия, привычный политический курс в стране не претерпел никаких существенных изменений. Главным внутриполитическим результатом для Израиля после начала «арабской весны» являлось дальнейшее укрепление правого лагеря, который делал упор на объективной необходимости ужесточения оборонной политики Израиля и готовности принять в случае необходимости предельно жесткие меры. В ноябре 2011 г., отступив от тактики сдержанности, Б. Нетаньяху подверг резкой критике политиков, поддержавших революции в арабских странах. По его мнению, лидеры стран Запада, особенно президент США Б. Обама, были неправы, вели себя «наивно» и «не понимали реальности», когда не поддержали бывшего президента Египта Х. Мубарака. Б. Нетаньяху подчеркнул, что изначально предвидел: арабские революции станут исламскими, антизападными, антилиберальными, антиизраильскими и антидемократическими[810].

Израильская политическая элита с самого начала «арабских революций» опасались демонтажа ближневосточных светских режимов и как следствие – усиления радикальных исламистских группировок в регионе. Израильские политики в своих оценках исходили из того, что эмоциональное неприятие Государства Израиль в арабском мире столь велико, что любые перемены в странах этого мира будут означать усиление антиизраильской направленности. Рассчитывать на потепление отношений с этими странами, по мнению израильских политиков, не приходилось. Даже если новые арабские режимы будут «умеренными» и удержатся у власти, то они, скорее всего, придут к мысли об отказе от признания Государства Израиль и установления каких бы то ни было с ним отношений.

Военно-политический мейнстрим Израиля продолжал полагаться на силу. По мнению начальника армейской разведки АМАН генерал-майора Авива Кохави, в данных условиях нужно было готовиться к тому, что угрозы с разных сторон Ближнего Востока будут становиться все более серьезными[811]. Тактика – показать мощь Израиля, и продолжать убеждать Запад, прежде всего Соединенные Штаты, что Израиль «единственная демократия на Ближнем Востоке», островок стабильности в регионе, форпост Запада в «столкновении цивилизаций»[812].

Но существовали и противоположные опасения, что арабская революция подорвет значимость Израиля для стран Запада. У западных столиц, возможно, не останется главного аргумента, согласно которому Израиль является единственной демократией на Ближнем Востоке, и их поддержка будет ослабевать. Израиль был больше заинтересован в стабильности арабского мира, чем в достижениях арабских государств на пути развития демократии.

Израиль опасался, что в Северной Африке и на Ближнем Востоке создается зона нестабильности, которая грозит появлением новых конфликтов, разрушением старых коалиций, поиском новых, возможно антиизраильских, и усилением терроризма. На повестке дня стояли проблемы противостояния с Ираном, резкого ухудшения взаимоотношений с Турцией, а также борьба с тактическими противниками – боевиками из ХАМАС и Хизбаллы.

Перед Израилем стояла задача определить свои отношения с основными неарабскими странами, оказывающими сильное влияние на расстановку региональных сил после арабских социальных волнений – Турцией и Ираном. Израилю было не выгодно ухудшение отношений с Турцией. Помимо чисто экономических издержек, которые оно бы повлекло, израильско-иранские противоречия не могут оставаться без внимания Турции. Хотя это государство и заинтересовано в ослаблении Ирана, оно не стремится, чтобы израильтяне диктовали свою волю мусульманским странам региона.

Борьба за региональное лидерство между Турцией и Ираном и балансирующим между ними Израилем могла и может привести к нарастанию дестабилизирующих процессов в регионе. Таким образом, отношения Турции и Израиля выходили далеко за пределы проблемы сосуществования этих влиятельных стран.

В отношениях с соседними арабскими государствами после «арабской весны» у Израиля также наблюдалась неопределенность и настороженность. В Египте «Братья-мусульмане», ставшие частью нового политического порядка, по мнению израильтян, неизбежно должны были поддерживать ХАМАС, который считается частью их движения, что привело бы к осложнению обстановки в Газе и Палестинской администрации.

События в Египте имели для Израиля еще одно значение. Легкость, с которой Вашингтон отказался от поддержки своего самого верного и надежного союзника в арабском мире, шокировала израильтян. Как заметил один из израильских комментаторов, если 30 лет службы верой и правдой ничего не значат в случае с Каиром, то кто может гарантировать, что при изменении обстоятельств США не захотят отказать в поддержке еврейскому государству? Понятно, что это преувеличение: у Израиля есть инструменты для того, чтобы свести риск подобного сценария к минимуму. Но само появление такого вопроса симптоматично[813].

Продолжавшаяся гражданская война в Сирии, потенциально способная основательно поколебать кажущуюся стабильной власть в стране, вызывала нарастающее беспокойство в Израиле. Было понятно, что итог битвы в Сирии будет определять облик всего региона. Сирия была связующим звеном между Ираном, ХАМАС и Хизбаллой. Премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху на заседании правительства в начале февраля 2012 г. вновь заявил, что Израиль ни под каким видом не намерен вмешиваться в сирийские события, несмотря на то, что он, естественно, не может «оставаться равнодушным» в отношении кровопролития в Сирии»[814].

После начала «арабской весны» руководство ПНА находилось в непростом положении: арабские революции отвлекли мир от палестинской проблемы, усиление исламистов во многих странах снизило рейтинг М. Аббаса. Глава Палестинской национальной администрации М. Аббас и премьер-министр ПНА С. Файяд были всерьез обеспокоены политикой Египта на палестинском направлении, так как после избрания М. Мурси президентом АРЕ в Каире поддерживали отношения с ХАМАС, игнорируя ПНА.

Некоторые израильские политики наиболее правого толка считали, что события в Египте и общая тенденция социально-демографических процессов в арабском мире дают основания для прогноза, что ближайшие 10–15 лет весь арабский мир превратится в такие же «недогосударства», какими являются Ливан или Сомали. По их мнению, это дает основания полностью изменить свой подход к арабо-израильскому конфликту в части планов создания еще одного арабского государства на Западном берегу Иордана помимо Иордании, т. е. снять планы его создания с политической повестки дня[815].

* * *

Главным внутриполитическим результатом событий «арабской весны» для Израиля являлось ужесточение оборонной политики и готовность принять в случае необходимости предельно жесткие меры. В пользу такой позиции чаще всего приводились следующие доводы. Эти революции не были направлены непосредственно против израильтян и американцев, но они не сулят Израилю ничего хорошего. Заметное сокращение возможностей внешних держав, в первую очередь Соединенных Штатов, определять тенденции и события в Ближневосточном регионе будет способствовать углублению изоляции Израиля. Политически мотивированное насилие, направленное против Израиля и Америки, грозит усилиться. Создание палестинского государства не является панацеей. Нарастающие экономические трудности и проблемы стабильности ПНА, вероятно, будут усиливать израильско-палестинскую напряженность. Угроза ядерного потенциала Ирана будет возрастать.

В целом ситуация с продвижением мирного процесса после начала «арабского пробуждения» существенно не изменилась, хотя наряду с традиционными задачами, связанными с урегулированием израильско-палестинского конфликта, арабский мир занят другими, не входящими в круг этого конфликта, региональными проблемами. Этим воспользовалось израильское руководство, чтобы ужесточить свои подходы к процессу урегулирования. На пресс-конференции в Вашингтоне по итогам встречи с Б. Обамой израильский премьер-министр открыто заявил: «Мы готовы на компромиссы, но Израиль не вернется к границам 1967 года». Он также отметил, что тысячи палестинских беженцев должны быть приняты палестинским государством, а не Израилем. «Биньямин Нетаньяху – первый израильский премьер, который за пределами Государства Израиль на весь мир заявил очевидный факт – Израиль не вернется к границам 1967 года», – отметил известный израильский политолог Яаков Шаус[816]. По его мнению, слова Нетаньяху имели программный характер для всех будущих правительств, возглавляемых Ликудом. Израильские СМИ отмечали, что резкое, на первый взгляд, заявление премьера было политической уловкой. По мнению оппозиции, слова Нетаньяху не сильно отличаются от того, что говорил Барак Обама. Американский президент предложил взять границы 1967 г. за основу на переговорах с палестинцами, он не потребовал от Израиля возврата к этим границам, заявлял видный член оппозиционной партии Кадима Хаим Рамон. Тем не менее после резких слов Нетаньяху палестинцы вряд ли согласятся сесть за стол переговоров. Нетаньяху сделал все, чтобы впоследствии не оправдываться перед своими избирателями за непопулярные в народе мирные переговоры и болезненные уступки[817].