2 Судовой состав, организация и устройство флота во второй половине XIX в.

Строительство парового, винтового, броненосного флота

Последнюю блестящую победу парусный Черноморский флот одержал под Синопом. Вслед за этим его корабли были затоплены в Севастопольской бухте, преградив доступ англо-французской эскадре на рейд. Такую же славную страницу в историю русского флота вписали русские корабли под Петропавловском. Балтийский флот, опираясь на укрепления Кронштадта, смог прикрыть северную столицу.

Крымская война показала, что деревянный парусный флот перестал служить надежным щитом страны с моря.

Вновь назначенный на пост руководителя Морского ведомства вел. кн. Константин прямо указывал, что у России флота нет: «Черноморский флот погиб, защищая Севастополь, а Балтийский силою вещей обратился в ряд блокшивов, которые оставалось разобрать на дрова»[1554].

Еще война не закончилась, а уже возник вопрос о создании новых более действенных средств защиты. В докладе о предстоящей перестройке флота адмирал Н. Ф. Метлин писал: «Вследствие переворота, произведенного во флотах всех наций введением винтового двигателя, все прежние парусные суда наши должны быть заменены паровыми… Морскому управлению предстоит уже не прежний флот поддерживать и только дополнять новыми судами, но создать новый винтовой флот и приготовить для него способных офицеров и матросов»[1555].

Положение к концу 1856 г. было таково: на Балтийском море из 53 парусных судов было 22 линейных корабля, 15 фрегатов, 2 корвета, 14 яков и сверх того 126 гребных канонерских лодок. Но этот парусный флот уже не был способен к несению военной службы.

В качестве боевой силы служили: 1 винтовой корабль, 1 винтовой фрегат, 10 колесных пароходо-фрегатов, 18 небольших пароходов и 40 винтовых канонерских лодок.

На Черном море оставалось в строю 22 парусных судна, 12 пароходов и 37 канонерских лодок. На Белом море — 2 колесных парохода, на Каспийском — 8 пароходов, на Дальнем Востоке — 1 винтовая шхуна и 3 парохода[1556].

В течение 1857–1858 гг. флот был пополнен, и на Балтике состояло: 6 винтовых линейных кораблей, 5 винтовых фрегатов, 17 винтовых корветов, 7 пароходо-фрегатов, 6 винтовых клиперов, 17 винтовых шхун, 4 винтовых транспорта, 45 малых колесных пароходов и 75 канонерских лодок. На их вооружении состояло 1 198 орудий[1557].

Положение осложнялось состоянием финансов, совершенно растроенным во время войны. Правительство, ища выхода из создавшегося тяжелого положения, произвело резкое сокращение морского бюджета, вследствие чего нельзя было серьезно думать о полной перестройке флота в сжатые сроки.

На кораблестроение отпускались мизерные средства: в 1856 г. — 6 млн. руб., в 1857 — 4,8 млн., в 1858 г. — 3,2 млн., а в 1859 г. — 3,5 млн. руб.[1558]

Морское министерство хотя и учитывало необходимость радикальной перестройки флота, не могло отрешиться от груза прежних представлений и, вместо того чтобы сразу перейти к сооружению металлических судов, разработало к 1857 г. программу сооружения деревянного флота, снабженного винтовыми двигателями. Авторы плана заявляли: «Необходимо построить суда, которые соответствовали бы всем современным требованиям морского искусства; которые равнялись бы лучшим судам иностранным и были бы готовы на всякое положительное и бурное плавание, и чтобы экипажи этих судов были составлены из настоящих моряков, опытных в морской службе»[1559]. Программа первоначально была рассчитана на 10-летний срок, но отсутствие средств вынудило Морское ведомство объявить, что она будет выполняться в течение 20 лет[1560].

Главное внимание было обращено на создание судов, способных заменить дорогостоящие линейные парусные корабли легкими, маневренными и более быстрыми кораблями, какими являлись фрегаты, корветы и клипера, выполнявшие прежде вспомогательные функции[1561]. Эти корабли долго сохраняли прежний вид и имели парусное оснащение, паровые же двигатели рассматривались в них только как дополнительное средство ускорения хода.

Согласно принятой программе 1857 г., флоты должны были получить в предстоящие 20 лет следующее количество винтовых деревянных судов: для Балтийского флота — 18 линейных кораблей, 12 фрегатов, 14 корветов, 100 канонерских лодок (все винтовые) и 9 колесных пароходо-фрегатов; для Черноморского флота — 6 корветов, 9 транспортов и 4 парохода; для Сибирской флотилии — 6 корветов, 6 клиперов, 3 транспорта и 5 пароходов; для Беломорской флотилии — 3 парохода и 2 транспорта, для Каспийской флотилии — 14 пароходов и 28 транспортов, шхун и других мелких судов[1562].

Скромные планы сооружения Черноморского флота были вызваны ограничительными статьями Парижского договора, заключенного в результате Крымской войны. Согласно условиям этого договора, России разрешалось иметь на Черном море 6 паровых и 4 парусных корабля. Чтобы восполнить недостаток в морских силах, русское правительство приняло решение организовать «Русское общество пароходства», которое открыло свою деятельность в мае 1857 г. Этому обществу был предоставлен кредит в виде ежегодной субсидии в течение 20 лет (правительство приобрело акций на 2 млн. руб.). Оно передало обществу часть судов и обеспечило его кадрами, направив 126 офицеров и несколько сот матросов из Черноморского флота. Перед обществом была поставлена задача построить такие суда, которые можно было в случае войны срочно вооружить и использовать для крейсерской службы. Кроме того, правительство приняло меры по усилению Каспийской флотилии как путем сооружения казенных судов, так и путем укрепления флота частных обществ «Кавказ» и «Меркурий». В результате государственной помощи эти два общества располагали на Каспийском море 19 пароходами и 47 баржами и на Волге — 19 пароходами и 92 баржами[1563].

С 1858 по 1861 г. часть строительной программы Балтийского флота была выполнена. В строй вошло 3 линейных корабля («Синоп», «Цесаревич», «Император Николай I»), 7 фрегатов («Светлана», «Генерал-адмирал», «Ослабя», «Пересвет», «Олег», «Дмитрий Донской» и «Александр Невский»), 6 корветов («Калевала», «Витязь», «Варяг», «Богатырь», «Рында» и «Новик»), 7 клиперов и 3 мореходные канонерские лодки[1564]. Судя по темпам, можно было ожидать завершения программы к 1865 г.

Между тем в Европе и США приступили к сооружению броненосных судов[1565].

Появление броненосных судов весьма обеспокоило руководителей Морского ведомства. Возглавлявший его с 1860 г. адмирал Н. К. Краббе заявил, что появление броненосцев свело к нулю боевую ценность сооруженного деревянного винтового флота, и Россия снова стоит перед грозной опасностью нападения на ее «жизненные центры с моря». Кронштадт в случае нападения на него с моря «не может быть спасен»[1566].

Морское ведомство считало также, что о «третьем по силе флоте нельзя и думать», и потребовало создания оборонительного броненосного флота, способного защищать Кронштадт и Петербург.

В связи с этим и был создан в 1862–1863 гг. комитет под председательством вице-адмирала Румянцева, которому поручалась разработка новой строительной программы.

Комитет принял решение обшить броней и таким образом превратить в броненосцы имеющиеся деревянные винтовые корветы «Севастополь», «Петропавловск» и строящийся «Аскольд», кроме того, рекомендовать переделать в броненосцы винтовые линейные корабли «Император Николай I», «Синоп», «Цесаревич» и фрегат «Генерал-адмирал». Остальные линейные корабли с винтовыми двигателями предлагалось сохранить для плавания во внутренних водах[1567].

Морское ведомство приступило к сооружению оборонительного броненосного флота, не дожидаясь завершения работы комитета. В 1862 г. оно заказало в Англии плавучую батарею «Первенец». Для ее постройки на английские верфи были отправлены русские инженеры и мастера. В 1863 г. корабль был спущен на воду. Хотя до окончательной отделки нужен был еще год, тем не менее корабль перевели в неоконченном виде в Петербург. В России помнили конфискацию англичанами двигателей для русских кораблей перед Крымской войной. Обострение отношений между Россией и Англией в 1863 г. в связи с польским восстанием могло быть использовано английским правительством для подобного акта. «Первенец» имел водоизмещение 3 277 т, двигатель — 1 067 индикаторных сил, броню — от 4 до 6½ дюймов и был вооружен сначала шестью 68-фн и 8 60-фн пушками, замененными в 1870 г. шестью 8-дм (203-мм), семью 6-дм (152-мм), двумя 120-мм, двумя 4-фн, семью скорострельными (37 и 47-мм) и двумя десантными (2½-дм) орудиями, скорость — 8 узлов в час. В носовой части был устроен таран.

Одновременно в России была построена по чертежам инженера Х. В. Прохорова броненосная лодка «Опыт». Эта лодка водоизмещением в 270 т имела двигатель в 195 л. с. и развивала скорость в 6 узлов в час. Затем в 1862 г. на Галерном Островке под руководством Митчеля, заключившего договор с Морским ведомством, приступили к сооружению второй плавучей батареи — «Не тронь меня». Инженер А. Ф. Соболев, строивший этот корабль, внес ряд конструктивных изменений в полученные из Англии чертежи «Первенца». Корабль имел всего 3 340 т водоизмещения, но машины были уже 1 200 индикаторных сил, его броня составляла 4–4½ дюйма, а на вооружении было сначала 14 8-дм (203-мм) и 4 4-фн орудия, а затем 12 8-дм (203-мм), 2 6-дм (152-мм) и 2 десантных (2½-мм) орудия, скорость корабля достигала 8 узлов в час. В 1864 г. отбыл спущен на воду. В год его спуска на заводе Полетика была заложена третья железная плавучая батарея «Кремль» водоизмещением в 3 412 т, двигатель в 2 тыс. индикаторных сил позволял развивать скорость в 9,5 узлов, на вооружении было восемь 8-дм (203-мм), семь 6-дм (152-мм), восемь скорострельных (37 и 47-мм) и два десантных (2,5-дм) орудия. Строил этот корабль инженер Н. Потапов. Это был последний броненосец береговой обороны типа плавучих батарей[1568].

К началу 1863 г. Балтийский флот имел в своем составе следующие суда[1569]:

Паровые

Линейные корабли — 9

Фрегаты — 9

Броненосные фрегаты — 2

Корветы — 21

Клипера — 12

Броненосные батареи — 2

Броненосные лодки — 1

Канонерские лодки —30

Пароходо-фрегаты — 7

Яхты и шхуны — 28

Транспорты — 9

Малые пароходы — 54

Мелкие суда — 11

Всего 246 судов общей мощностью 86 240 индикаторных сил

Парусные

Фрегаты — 1

Корветы — 1

Яхты и шхуны — 21

Тендеры — 3

Транспорты — 8

Гребные канонерские лодки — 2

Всего 36 судов

Строившиеся

Паровые суда — 28

Броненосные батареи — 1

Канонерские лодки — 2

Корветы — 1

Пароходы — 1

Таким образом, Россия в это время имела всего 5 броненосных кораблей, в Англии их было 12, а во Франции — 16[1570].

Напряженная обстановка, сложившаяся в Европе в связи с польским кризисом 1863 г., привела к обострению отношений с Англией. Возникла угроза нападения английского флота на Петербург. При Военном министерстве был учрежден специальный комитет под председательством генерала Крижановского для приведения в боевое состояние Кронштадта и организации береговой обороны Петербурга. Комитет указал на недопустимое отставание флота. Это вынудило правительство дать приказание об усилении морского флота. Комитет Румянцева рекомендовал принять так называемую «мониторную программу» 1863 г. Петербургские верфи должны были построить в кратчайшие сроки 10 винтовых однобашенных и 1 двухбашенную броненосные лодки (мониторы), а также 13 батарейных плотов (типа петровских прамов).

На постройку этих судов было ассигновано до 6 млн. руб. К концу 1864 г. мониторы вошли в строй. Строили их Новое адмиралтейство, завод Карра и Макферсона и завод Семянникова и Полетики. Однобашенные лодки имели водоизмещение до 1 500 т, их броня достигала 5 дюймов (13 см) на бортах и 11 дюймов (28 см) на башнях, каждая лодка была вооружена двумя 9-дм (229 мм) и двумя-четырьмя скорострельными 37, 47-мм орудиями и обладала двигателем от 430 до 530 индикаторных сил, позволявшим развивать скорость в 6–7½ узлов. Лодки назывались «Лава», «Перун», «Латник», «Броненосец», «Вещун», «Единорог», «Стрелец», «Тифон», «Колдун», «Ураган». Строили их инженеры Н. Коршиков, Х. Прохоров, Александров, А. Свистовский, А. Соболев и А. Гезехус. Двухбашенная лодка «Смерч», построенная инженером А. Ф. Соболевым, имела водоизмещение 1 402 т, двигатель — 700 индикаторных сил, броню — 4–4½ дюйма (10 и 11 см), на ее вооружении было два 9-дм (229-мм) и четыре скорострельных 37 и 47-мм орудия, скорость — 8,5 узлов. Стоимость такой лодки определялась в 600 тыс. руб. В целом на сооружение мониторов было истрачено 5,5 млн. руб., но они тотчас устарели вследствие внезапных и быстрых успехов техники[1571].

Предпочтение руководителей Морского ведомства оборонительному флоту встретило возражения многих моряков. Они считали, что добровольный отказ от мореходного флота ставит Россию в невыгодное положение и роняет ее престиж великой державы.

Пока шли искания в определении типов броненосных судов и продолжались споры между сторонниками оборонительного и мореходного флота, т. е. флота, способного действовать в открытом море и решать крупные стратегические задачи, Морское ведомство вынуждено было создавать определенную тактическую организацию Балтийского флота, исходя из наличного состава судов[1572].

С 1857 по 1862 г. все суда на Балтике были разделены на три разряда: к первому разряду относились суда, готовые к плаванию; ко второму — суда, готовые к вооружению; к третьему — суда, предназначенные для внутренних плаваний. Суда, вошедшие в первый и второй разряды, были сведены в три эскадры: одна предназначалась для защиты Петербурга, а две — для проведения стратегических акций в Атлантическом и Тихом океанах.

В эскадру Атлантического океана вошли 3 фрегата («Александр Невский», «Ослабя» и «Пересвет»), 2 корвета («Витязь», «Варяг») и 1 клипер («Алмаз»). Командовал ею контр-адмирал С. С. Лесовский.

В эскадру Тихого океана вошло 3 корвета («Богатырь», «Калевала», «Рында»), 2 клипера («Абрек» и «Гайдамак») и винтовая лодка («Морж»), командующий — контр-адмирал А. А. Попов[1573].

Появление русских судов у берегов Северной Америки в 1863 г., т. е. в самый острый период гражданской войны, когда Англия и Франция активно помогали рабовладельческим южным штатам, было важной политической услугой России Северным Штатам[1574].

Сооружение оборонительного броненосного флота было завершено к 1865 г. В это время Балтийский флот имел 3 броненосца береговой обороны, 10 однобашенных и 1 двухбашенную лодки и 2 броненосных фрегата. Кроме того, оставался в строю 21 неброненосный винтовой корабль, сохранявший некоторое военное значение (1 фрегат, 8 корветов, 6 клиперов, 6 колесных пароходо-фрегатов). Сверх того было 20 винтовых и колесных пароходов и 13 канонерских лодок.

В 1864 г. была принята еще одна строительная программа, отличавшаяся, как и предыдущая, разнотипностью строившихся судов. По этой программе предстояло построить 2 лодки и 6 башенных фрегатов.

Принятые к постройке под руководством инженеров Михайлова и Н. Самойлова двухбашенные лодки «Чародейка» и «Русалка» имели водоизмещение до 1 880 т, броню — от 4 до 4½ дюймов (до 11,5 см), вооружение — четыре 9-дм (229-мм) орудия. Кроме того, у «Чародейки» были четыре 4-фн и четыре скорострельных (37 и 47-мм) орудия, а у «Русалки» — три скорострельные и четыре 4-фн орудия. Машина у «Чародейки» имела 876 индикаторных сил, у «Русалки» — 705, скорость — 8,5–9 узлов в час. Обе лодки вошли в строй в 1868–1869 г. Затем в постройке находились 2 двухбашенных и 3 трехбашенных фрегата, или броненосца береговой обороны[1575].

Двухбашенные фрегаты «Адмирал Спиридов» и «Адмирал Чичагов» (оба строил инженер А. Гезехус) были построены на заводе Семянникова и Полетики в 1867–1868 гг. Оба корабля вступили в строй в 1869 г. Первый имел водоизмещение 3 492 т, машину — 2 007 индикаторных сил, броню — от 4 до 5 дюймов, вооружение — два 11-дм (280-мм) орудия, четыре 4-фн, пять скорострельных 37 и 47-мм и одно десантное орудие, скорость-10,3 узлов. Второй фрегат имел водоизмещение 3 492 т, мощность машин — 2 060 индикаторных сил, вооружение — то же.

Трехбашенные фрегаты «Адмирал Грейг» (строитель инженер Н. Коршиков) и «Адмирал Лазарев» (строили инженеры Дмитриев и Коршиков) имели водоизмещение 3 462 т, броню — от 3 до 6 дюймов, вооружение — три 11-дм (280-мм), семь скорострельных 37 и 47-мм орудий и одно 2½-дм десантное орудие; скорость — 10,5-11 узлов. Первый спущен на воду в 1869 г., второй — в 1868 г.[1576]

Наконец, по этой же программе в 1867 г. был спущен на воду первый мореходный железный рангоутный фрегат «Князь Пожарский» (инженеры Чернявскийй и А. Соболев). Он имел водоизмещение 4 506 т, броню — от 4 до 6 дюймов (до 17 см), машины — 2 835 индикаторских сил, развивал скорость до 11,5-12 узлов, вооружение — восемь 8-дм (203-мм), два 6-дм (152 мм), восемь 4-фн и четыре скорострельных 37 и 47-мм орудия[1577].

Таким образом, принятая в 1864 г. программа была выполнена в 1868 г. Оставался недостроенным фрегат «Минин» который был спущен на воду в. 1878 г. К концу 1869 г. Балтийский броненосный флот состоял из 23 судов общим тоннажем 61 930 т, имел на вооружении 162 орудия больших калибров — сила достаточно большая для оборонительных целей.

По завершении программы 1864 г. Морское ведомство совместно с Военным образовало специальную комиссию под председательством генерала Тотлебена. Комиссии поручалось разработать план мероприятий по обороне столицы. Комиссия пришла к выводу, что кронштадтские укрепления могут служить достаточно сильной преградой при условии взаимодействия армии с флотом. Слабым местом являются мелководные районы Финского залива, находящиеся вне сферы огня фортов и крупных кораблей. Для защиты этих районов рекомендовалось разработать особый тип мелкосидящих канонерских лодок (типа «плавучих платформ»)[1578]. Эта задача вскоре была решена. За типовой был принят проект лодки «Ерш». В период с 1875 по 1880 г. было построено 8 лодок.

В целях активизации строительства броненосного флота Морское ведомство инспирировало в «Морском сборнике» статью «Современное значение броненосного флота». Министерство требовало ассигнования 100 млн. руб. на сооружение мореходного флота. Эти расходы, писал автор статьи, «не роскошь, а необходимость, пусть печальная, но не подлежащая сомнению»[1579].

По окончании строительства броненосного оборонительного флота на Балтике была сформирована первая броненосная эскадра под командованием вице-адмирала Г. И. Бутакова. В состав эскадры вошли 3 броненосца береговой обороны 1 броненосный фрегат, 1 двухбашенная и 10 однобашенных лодок. К этой же эскадре были причислены: 1 пароход, 2 пароходо-фрегата, 2 канонерских лодки и несколько посыльных судов.

Спустя два года в связи с ростом численности судов Балтийский флот был разделен на две броненосные эскадры.

Хуже было на Черном море. Из состава Черноморской эскадры было исключено 93 корабля (из них 67 затоплено командами во время войны, 10 погибли в ходе боев, а остальные разобраны).

В строю оставалось 12 небольших пароходов, 22 парусных судна и 37 канонерских лодок[1580]. Все эти военные суда, как и гражданские суда «Русского общества пароходства и торговли», не могли обеспечить охрану черноморского побережья. Между тем Австро-Венгрия и Турция стали нарушать морские статьи конвенции. Возникла угроза Керченскому проливу и днепровскому лиману. Вопрос о защите черноморских портов был обсужден в 1870 г. на специальном комитете, который принял предложение контр-адмирала А. А. Попова построить специального плавающие установки, броненосцы береговой обороны, вооруженные крупнокалиберной артиллерией. По его чертежам были построены два броненосца береговой обороны, получившие название «поповки». В 1873 г. на петербургских верфях был построен из железа броненосец «Новгород», который был перевезен в Николаев и там собран. Он имел водоизмещение 2 491 т, броню — 11 дюймов, машину — в 2 000 индикаторных сил, скорость — 7 узлов, вооружение — два 11-дм (280-мм), две 4-фн пушки и два 37-мм скорострельных орудия.

В 1875 г. в Николаеве был построен второй броненосец — «Вице-адмирал Попов» (инженеры А. А. Попов и В. А. Мордвинов), несколько большего размера, чем первый. Он имел водоизмещение 3 550 т, бортовую броню — до 6 дюймов, палубную — 3 дюйма, машину — 3 066 индикаторных сил, а на вооружении состояли два 12-дм (305-мм), шесть 4-фн и два 37-мм орудия[1581].

«Поповки» были новым типом броненосцев, предназначенным для действия в особых условиях Керченского пролива и прибрежной полосы, но они были почти не приспособлены для действий в открытом море[1582].

При обсуждении вопроса о целесообразности дальнейшей постройки такого типа судов в Морском техническом комитете возникла острая дискуссия. С резкой критикой политики Морского министерства выступили Г. И. Бутаков, Н. В. Копытов и Е. В. Путятин.

В комитете была обсуждена записка Бутакова о сооружении мореходного броненосного флота. Он отрицательно отозвался о практике покровительства отдельным лицам. В частности, Бутаков заявил, что многие талантливые инженеры кораблей отодвинуты от конструкторской работы, а проектирование судов монополизировано в руках А. А. Попова, который хотя и является способным конструктором, но не все его проекты отвечают требованиям времени. «Так что, если подобный порядок вещей продолжится, то у нас останутся только слепые исполнители в вопросе науки кораблестроения, вместо самостоятельных мыслителей науки этой. Блестящие проекты, пропагандируемые безустанно, можно сказать, на всех перекрестках, и боящиеся света свободной технической критики науки, прикрываясь высоким именем августейшего генерал-адмирала, не суть то, что нужно государству, морские силы которого далеко ниже других»[1583].

Бутаков потребовал перенести центр тяжести в строительстве с оборонительного на крейсерский флот, способный к активным действиям в открытом море, при этом, писал он далее, нужно внимательно следить за строительством кораблей передовыми морскими державами, чтобы не отстать от них в техническом отношении, ибо «в наше время изобретения следуют так быстро одно за другим, что типы военных судов устаревают иногда прежде окончательной достройки их»[1584].

Восстановление Черноморского флота шло крайне медленно, к 1875 г. он имел 2 броненосца береговой обороны, 5 винтовых корветов, 14 шхун, 1 яхту и 7 пароходов. Эти суда были сведены в Черноморскую эскадру, насчитывающую 7 боевых и 32 вспомогательных корабля.

Дислоцированные на Каспийском море 3 винтовые шхуны, 3 канонерские лодки, 7 пароходов и 15 вспомогательных судов составляли одну флотилию.

В состав Сибирской флотилии входили: 1 клипер, 5 канонерских лодок, 2 транспорта, 4 шхуны, 3 парохода и 7 вспомогательных судов.

Беломорская флотилия, имевшая в 1855 г. 23 парусных судна, к 1870 г. насчитывала лишь 1 боеспособный корабль. К этому времени также были приписаны к Архангельскому порту 2 шхуны и 1 баркас[1585].

На 1 января 1870 г. русский броненосный флот хотя и занял третье место среди других флотов Европы, однако был весьма слаб. Сравнительная мощность флотов разных стран видна из данных табл. 133.

Таблица 133[1586]

Дело было не столько в том, что русский флот в количественном отношении уступал английскому и французскому, сколько в том, что Англия и Франция создали в 60-х годах мореходные броненосные корабли, способные совершать дальние плавания и обладавшие мощным артиллерийским вооружением. При этом их суда непрерывно совершенствовались и превосходили по качеству русские. Таким образом, сооруженный оборонительный флот лишь частично удовлетворял требованиям времени. Он не мог соревноваться с флотом противника в открытом море и вынужден был бы уходить под защиту береговой артиллерии. Этим самым флот был рассчитан на пассивную оборону.

Между тем Морское министерство полагало, что Балтийский флот «может вступить в бой с надеждою на успех с броненосным флотом каждой другой европейской державы, но не иначе, как в Балтийском море или опираясь на берега дружественной державы»[1587].

Вскоре Морское министерство пришло к выводу, что единственным средством поддержания престижа России как морской державы будет сооружение броненосных мореходных фрегатов. К концу 60-х годов Россия имела три деревянных фрегата, обшитых броней: «Севастополь», «Петпопавловск» и «Князь Пожарский», но они уже устарели и не отвечали своему назначению. Было принято наконец решение приступить к строительству железных броненосных кораблей.

Министерство объявило в 1867 г. конкурс на мореходный монитор, который по боевым характеристикам не уступал бы строившимся на Западе судам[1588]. Лучшим из представленных проектов считался проект корабля контр-адмирала А. А. Попова, названного им «Крейсер». Само название включало в себя определенный смысл — крейсерство в океане. Монитор был заложен в 1869 г. на верфи Галерного Островка. В ходе постройки он был перепроектирован инженерами Окуневым и Леонтьевым в мощный броненосец. В 1872 г. в связи с празднованием 200-летней годовщины рождения основателя морского военного флота Петра I кораблю дали название «Петр Великий». Это был башенно-брустверный броненосец водоизмещением в 9 665 т, его бортовая броня составляла от 12 до 14 дюймов (от 25 до 35 см), башен — до 16 дюймов (35,6 см), палубы — 3 дюйма. На вооружении корабля было по два 12-дм (305-мм) орудия на каждую башню, затем две 9-дм (229-мм) мортиры, четыре 4-фн, десять скорострельных пушек 37 и 47-мм, два вспомогательных орудия для отражения атак миноносцев и десантное 2½-дм орудие. Кроме того, корабль имел постоянное минное вооружение, состоящее из шестовых и буксирных мин; мощность двигателей — 4 130 индикаторных сил на каждый винт, проектируемая скорость — до 15 узлов в час (первоначально она фактически составляла 12,3 узла), радиус действия — до 3 600 миль[1589].

Несомненно, строительство «Петра Великого» ознаменовало крупный шаг технической мысли. В нем воплотились все достижения военно-морской техники того времени. Морское министерство справедливо указывало, что теперь Балтийский флот обладает «современным броненосцем, не уступающим лучшим новейшим судам английского, французского и германского флотов»[1590].

Хотя корабль и был спущен на воду в 1872 г., однако на доводку двигателей (поставленных заводом Берда) и на оборудование ушло еще около шести лет. Таким образом, корабль вступил в строй в 1877 г. и долгое время считался лучшим броненосцем в мире.

Длительный срок постройки и очень высокие затраты создали мнение о нецелесообразности сооружения линейных кораблей столь большого тоннажа, поэтому Морской технический комитет рекомендовал строить скоростные океанские крейсера с достаточно большим радиусом действия. Главная мысль состояла в том, что Россия должна иметь флот способный совершать не только плавания к дальневосточным границам, но в случае нужды активно действовать в океане. В 1872 г. была утверждена программа строительства восьми крейсеров. Проект океанского крейсера с броневым поясом был разработан инженером Н. Е. Кутейниковым (под руководством А. А. Попова и И. С. Дмитриева). На основе принятого проекта на Балтийском заводе началось сооружение двух океанских полуброненосных корветов: «Генерал-адмирал» (1873 г.) и «Александр Невский» (1875 г.)[1591].

Первый имел водоизмещение 4 604 т, броню — от 5 до 6 дюймов (15,2 см), вооружение — шесть 8-дм (203-мм) орудий в средней части корабля и четыре 6-дм (152-мм) орудия на поворотных платформах по два на носу и на корме, двенадцать 37 и 47-мм скорострельных орудий, а также шесть 4-фн пушек; машины — 3 500 л. с., скорость — 13,6 узла в час. Второй отличался от первого вооружением и мощностью машин (6 300 л. с.). Он имел четыре 8-дм (203-мм) и пять 6-дм (152-мм) орудий, шесть 9-фн пушек, десять скорострельных 37-мм и два 2½-дм десантных орудия. Торпедное вооружение каждого корабля состояло из одного носового и двух бортовых аппаратов. Кроме паровой машины, каждый корабль имел парусное оснащение, что увеличивало скорость до 14,5 узла.

Вслед за этими судами к 1878 г. был построен крейсер «Минин» (инженеры Н. Самойлов и А. Гезехус), водоизмещение — 5 940 т, машины — 5 290 индикаторных сил, скорость — 14,5 узлов, вооружение — четыре 9-дм, двенадцать 6-дм, четыре 4-фн и 16 скорострельных 37 и 47-мм орудий[1592].

Кроме броненосных крейсеров по программе 1872–1874 гг. строились также железные клипера (переименованные затем в крейсера II ранга). С 1875 по 1880 г. со стапелей Нового адмиралтейства и Галерного Островка было спущено восемь кораблей такого типа: «Крейсер», «Джигит», «Разбойник», «Стрелок», «Наездник», «Вестник», «Пластун», «Опричник». Их характеристика: водоизмещение — 1 334 т, вооружение — одно-три 6-дм (152-мм) орудия (на Крейсере» — 2), четыре 9-фн и семь-десять скорострельных 37 и 47-мм орудий. «Крейсер» и «Джигит» имели по одному носовому минному аппарату; машины мощностью от 1 500 до 1 653 индикаторных сил позволяли им развивать скорость от 11 до 13,5 узла[1593]. Для увеличения скорости суда сохраняли и парусное оснащение.

Из этих судов Морское ведомство создало четыре крейсерских отряда (по одному корвету и по два клипера в каждом) для обслуживания дальневосточного театра. Один отряд должен был находиться на Дальнем Востоке, второй — возвращаться в Кронштадт, третий — идти на смену первому из Кронштадта, четвертый — готовиться в Кронштадте к очередному рейсу во Владивосток. Такой порядок плохо обеспечивал оборону тихоокеанского побережья, где со времен Крымской войны неоднократно возникали опасные ситуации в связи с агрессивной политикой Англии и США на Востоке. Тем не менее Морское ведомство почти до конца XIX в. не принимало необходимых мер для создания сильного Тихоокеанского флота, способного вести борьбу на море. Оно было убеждено, что существующая система обеспечивает безопасность Дальнего Востока. В докладе адмирала С. С. Лесовского об усилении Балтийского флота броненосными судами высказывалось беспокойство о неблагоприятном для России соотношении сил на Балтийском и Черном морях. В отношении же Тихого океана говорилось: «Япония быстро стремится занять первенствующее место в ряду морских держав Восточного океана. В настоящее время флот Японии представляют два броненосца, 13 винтовых, одно колесное и два парусных судна. Ни по постройке, ни по вооружение суда эти не представляют еще с нашей стороны необходимости иметь в Тихом океане броненосных крейсеров. С окончанием постройки фрегатов «Генерал-адмирал», «Герцог Эдинбургский», «Минин» и клиперов, предназначенных по указанию вашего высочества в состав наших отрядов дальнего плавания, мы будем иметь суда вполне пригодные для состязания с настоящим японским флотом»[1594].

К началу русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в составе Балтийского флота было: 24 броненосных корабля (водоизмещение 73 103 т) 3 полуброненосных крейсера (водоизмещение 15 140 т) 20 судов деревянных железных и смешанных систем {водоизмещение 37 352 т). Общий тоннаж всех 47 судов — 125 595 т. На Черном же море состояло всего 2 броненосца береговой обороны водоизмещением 6 296 т, в то время как турецкий флот имел 14 броненосных кораблей различных классов[1595].

Таким образом, за период между Крымской войной и русско-турецкой 1877–1878 гг. Морское ведомство претерпело эволюцию во взглядах. Первоначально оно все свое внимание сосредоточило на оборонительном винтовом флоте. Затратив с 1856 по 1864 г. на это более 54 млн. руб., оно убедилось в несостоятельности своей позиции. Поиски решения поставленной задачи неизбежно привели к мысли о необходимости сооружения мореходного флота, на что было затрачено в период с 1856 по 1876 г. всего 75,2 млн. руб. Ежегодные затраты (в млн. руб.) на сооружение винтового и броненосного флота составляли незначительные суммы[1596]:

Подводя итоги, руководству судостроением за первые двадцать пять лет после Крымской войны Морское ведомство указывало: «Теперь уже невозможно повторение того безвыходного положения, в которое поставило нас в начале 50-х годов введение винтового двигателя, никакое новое изобретение не может застать нас врасплох. По морскому и техническому образованию наш личный состав флота не уступает могущественнейшим флотам. Нет таких неожиданных открытий, которые не могли бы сделаться и не делались бы достоянием наших верфей и адмиралтейств и не получили у нас осуществления. В нашем флоте имеются суда, построенные у нас, которые могут состязаться с сильнейшими судами соответственных типов в заграничных флотах»[1597].

После русско-турецкой войны 1877–1878 гг. вновь встал вопрос о продолжении строительства броненосного флота, способного обеспечить безопасность России на Балтике, в Черном и Белом морях и на Дальнем Востоке. К этому вопросу пришлось вернуться в связи с реальной угрозой войны с европейской коалицией в период деятельности Берлинского конгресса 1878 г. В это время на совещании высших чинов флота под председательством адмирала Г. И. Бутакова был разработан оперативный план развертывания сил Балтийского флота[1598].

Согласно этому плану, все башенные корабли и лодки должны быть сосредоточены у Кронштадта; легкие силы и часть фрегатов, составлявшие передовой отряд, — в Свеаборге; шхеры прикрывались береговыми укреплениями и двумя рядами минных заграждений. Но сил явно недоставало. Для усиления Балтийского флота были приобретены в США на заводе Крампа три железных парохода, которые срочно были переоборудованы в крейсера («Европа» — 3 169 т водоизмещения, «Азия» — 2 250 т, «Африка» — 2 775 т водоизмещения) и заказан четвертый («Забияка» — 1 236 т водоизмещения). Каждый крейсер имел на вооружении пять — три 6-дм (152-мм), четыре — шесть 9-дм и 6 скорострельных (37 и 47-мм) орудий. На вооружении «Азии» было шесть 9-дм и четыре 35-мм орудия. Кроме того, «Комитет по устройству добровольного флота» приобрел еще три парохода — «Москва», «Петербург» и «Россия», переделанных в крейсера. Переоборудование этих кораблей шло по проекту инженера Н. Е. Кутейникова[1599].

Осложнение международных отношений в связи со складыванием Тройственного союза поставило перед Морским ведомством новые задачи. В 1879–1880 гг. оно занялось разработкой плана строительства большого броненосного флота. По этой программе, принятой Особым совещанием в мае 1882 г., намечалось построить: для Балтийского моря — 16 броненосцев, 13 крейсеров, 11 канонерских лодок, 100 миноносцев и 3 транспорта для Черного моря — 8 броненосцев, 2 крейсера, 19 миноносцев и 2 транспорта; для Сибирской флотилии — 8 канонерских лёдок, 6 миноносцев и 2 транспорта[1600].

Решения совещания были обусловлены международной обстановкой, сложившейся в начале 80-х годов. Задачей внешней политики этого времени было укрепление позиций России на Черном море. Положение здесь осложнилось вследствие захвата Египта англичанами. Возникла угроза захвата ими и Константинополя. Вот почему было необходимо быстро восстановить Черноморский флот, обеспечить активную оборону на Балтике и пассивную на Тихом океане. «Россия не должна играть на море той же слабой роли, как в последней русско-турецкой войне», — говорилось в решении Особого совещания.

Число судов, утвержденное программой 1881–1882 гг., показано цифрами (табл. 134).

Обосновывая реальность программы, Морское ведомство докладывало: «Для приведения в исполнение этого плана в указанный срок мы имеем достаточное количество верфей и инженеров-строителей, имеем казенные и частные заводы, могущие приготовлять сталь и др. кораблестроительные материалы. Обуховский завод, выделывающий хорошие орудия, казенные заводы, готовящие снаряды; начали приспособлять Ижорские заводы к выделке на них броневых плит, имеем удовлетворительных мастеровых, но слабые средства государственного казначейства не позволяют ему давать Морскому министерству столько денег, сколько оно могло бы употреблять ежегодно исключительно на кораблестроение, приготовление артиллерии и брони»[1601]. Но не прошло трех лет, как изменившаяся политическая обстановка в Европе вынудила вновь вернуться к вопросу об укреплении Балтийского флота. Угроза возникла со стороны Англии вследствие конфликта в Афганистане, а также со стороны Германии. Весной 1885 г. было созвано межведомственное совещание для обсуждения сложившейся ситуации.

Таблица 134[1602]

На совещании было высказано, что принятая в 1882 г. двадцатилетняя программа не отвечает новой ситуации, ибо она не обеспечивает насущных задач обороны. Политическая же обстановка требует укрепления оборонительного флота и особенно усиления минного флота. В связи с этим предполагалось ассигновать на строительство флота дополнительные средства в сумме 22 млн. руб. (на пять лет).

Пересмотренная кораблестроительная программа 1885 г. (для Балтийского моря) включала в себя: 9 броненосцев, 4 крейсера I ранга (класса), 9 крейсеров II ранга, 1 минный крейсер, 10 контрминоносцев, 40 миноносцев и 11 канонерских лодок[1603].

В ходе обсуждения оперативного плана выявились две точки зрения на значение Балтийского флота. Морское министерство отстаивало необходимость создания передовой базы в Моозунде, прикрывающей флот от возможности нападения более сильных английского или немецкого флотов. Морской министр адмирал И. А. Шестаков предлагал создать порт-стоянку на Курляндском побережье «для возможности атаковать подготовляющийся Германией десант в ее собственных водах». Но в конце 1886 г. возобладала точка зрения адмирала Н. М. Чихачева, возглавившего после смерти адмирала И. А. Шестакова Морское ведомство. Он считал, что Россия должна иметь флот, способный действовать в открытом море, для чего необходимо иметь корабли новейшей конструкции и для стоянки незамерзающий порт. Таким портом могла быть только Либава. Предложение Чихачева не было поддержано Военным ведомством, исходившим из того, что флот должен лишь прочно прикрывать открытый фланг сухопутной армии, но не ставить себе самостоятельные стратегические задачи. В итоге длительных споров, в 1890 г. было принято решение о сооружении мощного аванпорта в Либаве[1604].

Угроза появления английского флота под Кронштадтом вынудила принять также новый операционный план, согласно которому главные силы (1-я эскадра) базировались на Свеаборг, а вспомогательные (2-я эскадра) — на Кронштадт. По этому же плану были срочно возведены крупные береговые батареи в Сестрорецке и Ораниенбауме, фланкирующие подступы к Кронштадту. Кроме того, передовой отряд был выдвинут к Бомарзунду и Риге для постановки минных заграждений в случае опасности.

Усиление внимания к Прибалтике неблагоприятно отражалось на развитии Черноморского флота. Совещание 1885 г. уменьшило строительную программу на Черном море на 2 броненосца. Между тем в середине 80-х годов центр тяжести во внешней политике стал перемещаться на юг. Перед Черноморским флотом ставились активные цели в случае новой войны с Турцией. В связи с этим в 1890 г. исключенные из плана строительства броненосцы были опять восстановлены в нем.

Едва закончили разработку плана 1881 г. и внесли в него в 1890 г. изменения, как возникла новая тревожная ситуация в связи с тем, что в 1895 г. Германия приняла закон о вооружении океанского флота, равного английскому. Это решение коренным образом изменяло стратегическую обстановку на Балтике. Еще в середине 90-х годов Морское ведомство считало, что германский флот не представляет серьезной угрозы для России. Германия в это время имела всего 27 броненосцев и 27 крейсеров, построенных в 70-80-е годы, и, следовательно, в техническом отношении они были равны кораблям Балтийского флота, в составе которого в 1888 г. было 24 броненосца и 21 крейсер[1605].

В 1897 г. адмирал Тирпиц представил в рейхстаг план увеличения немецкого флота, включавший строительство 17 броненосцев I класса, 8 — II класса, 35 крейсеров основного состава, 2 броненосца и 7 крейсеров резерва. План стал законом, принятым в марте 1898 г. Спустя два года рейхстаг увеличил программу до 38 броненосцев, 52 крейсеров и 96 эскадренных миноносцев[1606]. В России внимательно следили за ходом обсуждения этих строительных программ, но руководители Морского ведомства считали, что план этот рассчитан на 20 лет, и, следовательно, Россия, успеет принять меры по усилению балтийских сил. Гораздо серьезнее была угроза на Дальнем Востоке. Она возникла со стороны Японии, приступившей к модернизации своего флота за счет репараций, полученных от Китая. За спиной Японии стояла Англия.

В Главном морском штабе встревожились. Еще в 1894–1895 гг. его руководители продолжали развивать идею сооружения флота, равного германскому, а спустя год в штабе началась дискуссия по поводу судьбы тихоокеанской окраины страны. После дискуссии было решено остановиться в Балтике на оборонительном варианте и приняться за расширение Тихоокеанского флота, куда предназначалось перебросить все вновь строящиеся корабли.

Таким образом, по программе 1895 г. и дополнениям к ней 1898 г. предстояло соорудить следующее количество военных судов (табл. 135).

К началу 1898 г. Россия занимала в Европе третье место по числу боевых судов. Англия имела 355 кораблей, Франция — 204, Россия — 107, Германия — 77 судов[1607]. Наиболее слабым оказалось обеспечение Тихоокеанского флота. Из представленной Морским министерством справки вытекало, что на этом театре Россия вдвое уступала возможным противникам — Японии и Англии. Соотношение сил на Дальнем Востоке к 1898 г., по данным Морского министерства, видно из данных табл. 136.

Морское ведомство заявило о необходимости создания сильного Тихоокеанского флота и представило доклад об ускорении строительства мощных кораблей для Тихоокеанского флота и переводе на нефтяное топливо[1608]. Но против этого выступали Военное министерство и Министерство финансов.

Таблица 135[1609]

Таблица 136[1610]

С. Ю. Витте, в частности, рассмотрев доклад вел. кн. Михаила Александровича о проекте строительной программы 1895 г., писал, что континентальная Россия не может следовать за Японией, развивающей морские силы на Тихом океане, она должна прежде всего «принимать меры к обеспечению возможности быстрой мобилизации ее сухопутных сил на Дальнем Востоке»[1611]. Поэтому он настаивал на быстром сооружении Транссибирской железной дороги.

В связи с создавшейся обстановкой, в 1899 г. было созвано Особое совещание, которое пришло к выводу, что в конкретных условиях трудно предполагать одновременное выступление Японии и Англии, поэтому не следует увеличивать строительную программу, а достаточно будет перебросить на Дальний Восток еще часть судов прежней постройки[1612]. То, что совещание сделало неправильный вывод, стало понятно уже в 1902 г., когда были получены точные данные о превосходстве кораблей не только английского и немецкого, но и японского флота (созданного при помощи Англии), обладавшего лучшей броней и более тяжелой артиллерией. И хотя в это время и была сделана попытка исправить положение, что отразилось в программе 1902 г., но было уже поздно. Япония, понимая, что появление новых русских кораблей чревато срывом ее внешнеполитических устремлений, ускорила события внезапным нападением на русский флот в 1904 г.

Таким образом, почти до конца XIX в. господствовала точка зрения, что Балтийский и Черноморский флоты предназначены лишь для прикрытия границ. С 1860 по 1880 г. Морское ведомство ставило определенную цель: достичь такого положения, чтобы Балтийский и Черноморский флоты могли действовать активно оборонительно, опираясь на морские. крепости. Такая задача определяла строительные программы и лежала в основе оперативных планов. Лишь в конце XIX в. встал вопрос о строительстве мощного наступательного флота, способного действовать в океанских условиях и решать самостоятельные задачи. Все это нашло свое отражение в решении вопроса о составе (классах) кораблей.

Перейдем к рассмотрению изменений в составе флота (классов судов) в последние 20 лет XIX в.

Броненосцы. Сила флота в это время измерялась количеством броненосцев. Этот класс судов не только обеспечивал оборону морских берегов, но и позволял вести активную внешнюю политику. Опыт Англии и других морских держав убеждал русское Морское ведомство в необходимости создать сильный мореходный флот, решающей силой которого являются броненосные линейные корабли.

В состав Балтийского флота вошло несколько броненосцев, построенных Новым адмиралтейством и Галерным Островком из стали. В 1889 г. вошел в строй броненосец «Император Александр II» (инженер Н. А. Субботин), в 1891 г. — «Император Николай I» (инженеры Н. Е. Кутейников и П. А. Титов). Оба корабля имели водоизмещение 8 440 т, машины первого 8 500, второго — 8 тыс. индикаторных сил; непрерывный пояс брони имел наибольшее утолщение в 14 дюймов; скорость — 15,5 узлов; на вооружении обоих кораблей было: 2 12-дм (305-мм), 4 9-дм (229-мм), 8 6-дм (152-мм), 18–24 скорострельных орудий (37 и 47-мм), 2 десантных 2½-дм орудия и 5 минных аппаратов. В 1890 г. спущен на воду «Гангут» (инженер А. Леонтьев); 6 592 т водоизмещения, машина — 6 тыс. индикаторных сил, скорость — 15 узлов, вооружение — 1 12-дм (305-мм), 4 9-дм (229-мм), 4 6-дм (152-мм), 4 4-фн, 10 скорострельных (37 и 47-мм) орудий. Вслед за ними в 1891 г. спущен на воду, а в 1894 г. вошел в строй построенный из стали и ставший как бы эталоном эскадренных броненосцев броненосец «Наварин» (инженеры В. Максимов, П. Титов, Г. Тучков и В. Берг). Он имел 9 176 т водоизмещения, броню — 12–16 дюймов (30,5-406 см), машины в 9 тыс. индикаторных сил позволяли давать скорость до 16 узлов, вооружение — 4 12-дм (305-мм), 8 6-дм (152-мм) и 30 скорострельных (37 и 47-мм) орудий, а также 6 надводных торпедных аппаратов. По этому же типу на тех же заводах был построен в 1894 г. «Сисой Великий» (инженер А. И. Мустафин): водоизмещением — 8 790 т, машины — 8 500 индикаторных сил, скорость — 16 узлов, вооружение — 4 12-дм (305-мм), 6 6-дм (152-мм), 24 скорострельных (37 47-мм) орудия и 2 десантных 2½-дм, а также 4 пулемета. Вслед за этим в 1894 г. были построены три одинаковых стальных броненосца. В 1897 г. вошли в строй «Полтава» (инженеры Янковский и И. Леонтьев) и «Петропавловск» (инженеры Е. Андрющенко и В. Швецов), а в 1898 г. — «Севастополь» (инженеры И. Афанасьев и Е. Андрющенко). Броненосец «Полтава» имел 10 960 т водоизмещения (два других — 10 960 и 11 354 т), машины мощностью от 10 213 до 10 600 индикаторных сил, скорость 16,5-17 узлов, на вооружении было по 4 12-дм (305-мм), 12 6-мм (152-мм), 24–38 скорострельных (37-мм и 47-мм) и по 2 десантных 2½-дм орудия[1613].

Наконец, в постройке находились: «Пересвет» (инженер В. Оффенберг) — 12 674 т водоизмещения и «Ослабя» (инженеры А. Леонтьев и В. Семенов) — 12 674 т водоизмещения (последний хотя и был спущен в 1898 г., но вошел в строй в 1901 г.), а также «Победа» (инженер Ф. К. Оффенберг) — 12 674 т водоизмещения; «Бородино» (инженер Д. Скворцов) — 13 516 т водоизмещения; «Князь Суворов» (инженер К. Аверин) — 13 516 т водоизмещения и «Слава» (инженер К. Аверин) — 13 516 т водоизмещения, которые вошли в строй в 1902–1903 гг.[1614]

Сверх того в 1898 г. во Франции был заказан броненосец «Цесаревич» — 12 912 т водоизмещения, броня — до 16 дюймов, скорость — 18 узлов, вооружение — 4 12-дм (305-мм), 12 6-дм (152-мм), 20 75-мм, 20 47-мм, 2 37-мм и 2 десантных 2½-дм орудий, 10 пулеметов и 4 минных аппарата. В том же году в США был заказан броненосец «Ретвизан» — 12 902 т водоизмещения, броня — до 14 дюймов, скорость — 18 узлов, вооружение такое же (сверх того было 8 37-мм орудий, зато только 2 2½-дм орудия и 2 пулемета).

Для Черноморского флота на Николаевском и Севастопольском заводах были построены три однотипных броненосца. Спущенные на воду в 1886 г. «Чесма» (инженер Торопов) и «Екатерина II» (инженер Мордвинов) вступили в строй в 1888 г., а «Синоп» (инженеры Арцеулов и Торопов) — в 1889 г. Они имели водоизмещение от 10 100 до 10 150 т, броню — от 14 до 18 дюймов, машины — 9 тыс. индикаторных сил (на «Синопе» — 12 600), скорость — 13–16 узлов в час. На их вооружении состояли 6 12-дм (305-мм) орудий в барбетных установках, 7 бортовых 6-дм (152-мм), 12–15 скорострельных (37, 47 и 120-мм), 2 десантных 2½-дм орудия и 7 надводных торпедных установок.

В 1890–1895 гг. на Черном море вошли в строй еще четыре броненосца. Броненосец «Двенадцать апостолов» (инженер С. Ратник) имел 8 113 т водоизмещения, машины — 8 700 индикаторных сил, скорость — 16 узлов, вооружение — 4 12-дм, 4 6-дм (152-мм) и 26 скорострельных орудий. Броненосец «Три святителя» имел 12 480 т водоизмещения, броню — 12–16 дюймов, машины — 10 600 индикаторных сил, скорость — 17 узлов в час, вооружение — 4 12 дм (305 мм), 8 6 дм (152 мм), 4 5 дм (120-мм), 50 скорострельных (37 и 47-мм), 2 2½-дм десантных орудия и 6 минных установок. Броненосец «Георгий Победоносец» (инженер Арцеулов) имел 10 280 т водоизмещения, машины — 10 600 индикаторных сил, скорость — 17 узлов, вооружение — 6 12-дм (305-мм), 7 6-дм (152-мм), 18 скорострельных и 2 десантных орудия; «Ростислав» (инженер М. Яковлев) имел 8 880 т водоизмещения, машины — 8 500 индикаторных сил, скорость — 16 узлов, вооружение 4 10-дм (254-мм), 8 6-дм (152-мм), 26 скорострельных (37 и 47-мм), 2 2½-дм десантных орудия и 6 минных установок.

Наконец, был заложен броненосец «Князь Потемкин Таврический» (инженер А. Шотт); водоизмещение — 12 480 т, машины — 10 600 индикаторных сил, скорость — 16 узлов, вооружение — 4 12-дм (305-мм), 8 6-дм (152-мм), 22 скорострельных (37, 47, 75-мм) орудия, 2 2½-дм десантных орудия и 5 минных аппаратов. В ответ на это Япония в 1895 г. приняла новую судостроительную программу, предусматривавшую строительство 16 броненосцев и крейсеров, из них в Англии было заказано 10, во Франции — 1, в Германии — 1 и 4 — в Японии[1615].

Крейсера I класса. Большое внимание было уделено сооружению стальных броненосных крейсеров высокого класса. Крейсера обладали большой скоростью и автономностью, а также сильной артиллерией, отчего они могли сражаться даже с броненосцами. Высокая же маневренность позволяла использовать эти суда в эскадренном бою на флангах.

С 1882 по 1900 г. было построено несколько железных и стальных крейсеров: в 1882 г. «Владимир Мономах» (инженер Н. Самойлов) и в 1883 г. «Дмитрий Донской» (инженер Н. Кутейников); первый — 5 754 т водоизмещения, второй — 5 796 т. Они имели броню от 4 до 6 дюймов по всему корпусу, располагали машинами в 7 тыс. индикаторных сил и развивали скорость до 17 узлов. На вооружении первого было 5 8-дм (203-мм) орудий, 6 120-мм и 18 скорострельных (37 и 47-мм) орудий, 2 десантных 2½-дм орудия и 4 пулемета. Второй, имел 6 6-дм, 10 120-мм и 28 скорострельных (37 и 47-мм) орудий и 2 десантных 2½-дм орудия.

В 1887 г. вступил в строй четырехбашенный крейсер «Адмирал Нахимов»: водоизмещение — 7 782 т, броня прерывчатая — до 10 дюймов, машины 8 тыс. индикаторных сил, скорость — 17 узлов, вооружение — 8 8-дм (203-мм), 10 6-дм (152-мм) и 18 скорострельных (37 и 47-мм) орудий, 2 десантных 2½-дм орудия и 3 минных аппарата; в 1888 г. — «Память Азова» (инженеры Андрющенко и А. Титов), водоизмещение — 6 тыс. т, броня — 6–8 дюймов, машины — 8 500 индикаторных сил, скорость — до 17 узлов, вооружение — 2 8-дм (203-мм), 13 6-дм (152-мм), 15 скорострельных (37 и 47-мм орудий), 2 десантных 2½-дм орудия, а также 3 минных аппарата. Все эти суда сохраняли также полное парусное вооружение[1616].

Вскоре крейсера этой конструкции остались позади новых образцов, которые появились в начале 90-х годов. В 1892 г. был построен «Рюрик» (инженер Долгоруков): водоизмещение — 10 936 т, броня — до 8 дюймов, машины — 13 250 индикаторных сил, скорость — до 19 узлов, вооружение — 4 8-дм (203-мм), 14 6-дм (152-мм), 6 5½-дм (120-мм), 22 скорострельных (37 и 47-мм) и 2 десантных 2½-дм орудия. В 1896 г. со стапелей Балтийского завода сошел на воду трехвинтовой крейсер «Россия» (инженер П. Титов): водоизмещение — 12 195 т, броня — до 8 дюймов, машины — 18 426 индикаторных сил, скорость — 19 узлов, вооружение — 4 8-дм (208-мм), 16 6-дм (152-мм) и 47 скорострельных (37 — 75-мм) орудий и 2 десантных 2½-дм орудия. В 1897 г. был заложен на Балтийском заводе тpexвинтовой крейсер «Громобой» (инженер Н. Кутейников): водоизмещение — 12 359 т, машины — 15 500 индикаторных сил, скорость — 19 узлов, вооружение — 4 8-дм (203-мм), 16 6-дм (152-мм), 52 скорострельных (37 и 47, 75-мм) орудия, 2 десантных 2½-дм орудия и 4 пулемета[1617].

Вслед за ними в 1900 г. был спущен на воду «Баян»: водоизмещение — 7 730 т, машины — 16 500 индикаторных сил, скорость — 21 узел в час, вооружение — 2 8-дм (203-мм), 8 6-дм (152-мм), 10 скорострельных (37 и 47-мм), 20 75-мм, 2 2½-дм десантных орудия и 2 минных аппарата. В том же году вошел в строй «Аскольд», водоизмещение — 5 905 т, броня — 8–9 дюймов, скорость — 23 узла, вооружение — 12 6-дм (152-мм), 2 десантных 2½-дм орудия, 2 37-мм, 8 47-мм, 12 75-мм орудий и 2 пулемета. Первый построен во Франции, второй — в Германии.

В 1899 г. приступили к постройке двух крейсеров — «Богатырь» (строился в Штетине) и «Варяг» (в США). Первый имел водоизмещение в 6 645 т, второй — 6 500 т, машины — до 20 тыс. индикаторных сил., скорость — 23 узла, броню — до 2 дюймов, вооружение — 34 орудия[1618].

Крейсера II класса. Одновременно с тяжелыми крейсерами строились более легкие бронепалубные крейсера. Эталоном служил трехвинтовой крейсер «Паллада» (инженер А. Титов), построенный в 1899 г. (спущен на воду в 1900 г.) и имевший следующие характеристики: водоизмещение — 6 731 т, броня — от 31 до 8 дюймов, машины — 11 610 индикаторных сил, скорость — до 20 узлов, вооружение — 8 6-дм (152-мм) орудий и 24 75-мм и 8 37-мм скорострельных, 2 десантных 2½-дм орудия и 3 минных аппарата. По такому же типу в Новом адмиралтействе и Галерном Островке были сооружены «Диана» и «Аврора». Крейсер «Аврора» (инженеры де-Иоффе и Токаревский), вошел в строй в 1901 г., а в 1899 г. спущен на воду; «Диана» (инженер А. Мустафин) — в 1902 г.

Несколько меньший тоннаж имели купленные во Франции в 1899 г. «Память Меркурия» (2 936 т) и спущенные на воду в 1884 и 1885 гг. крейсер «Витязь» и «Рында»: водоизмещение — 3 200 т, броня — до 8 дюймов, машины — 3 тыс. индикаторных сил, скорость — 14 узлов, вооружение — 10 6-дм (152-мм), 4 4-фн и 10 скорострельных (37 и 47-мм) орудий; в 1887 г. — «Адмирал Корнилов»: водоизмещение — 5 540 т, броня — 7 дюймов, машины — 6 тыс. индикаторных сил, скорость — 17,5 узлов, вооружение — 14 6-дм орудий, 16 скорострельных и 6 минных аппаратов; в 1893 г. «Адмирал Ушаков»: водоизмещение — 4 126 т, броня — 8 дюймов, скорость — 16 узлов, вооружение — 4 10-дм, 4 120-мм орудия, 22 скорострельных (37 и 47-мм), 2 десантных (2½-дм) орудия и 4 минных аппарата[1619].

В 1896 г. спущен на воду в Гавре крейсер «Светлана». водоизмещением — 3 727 т, машины — 10 100 индикаторных сил, скорость — 20 узлов, броня — 6 дюймов, вооружение — 6 6-дм (152-мм) и 12 скорострельных и 37 и 47-мм орудий.

На рубеже XIX и ХХ вв. были заложены и спущены на воду стальной крейсер «Новик»: водоизмещение — 3 080 т, броня — до 3 дюймов, скорость — 25 узлов, вооружение — 6 120-мм, 6 47-мм, 2 37-мм, 1 2½-дм орудие, 2 пулемета и 5 минных аппаратов. Крейсер строился в Шихау, спущен на воду в 1898 г. В Дании был построен в 1899 г. крейсер «Боярин»: водоизмещение — 3 200 т, броня — до 8 дюймов, скорость — 22 узла, вооружение — 6 120-мм, 8 скорострельных 47-мм, 1 десантное 2½-дм орудие, 2 пулемета и 5 минных аппаратов[1620]. Морское ведомство полагало, что эти корабли построены на уровне требований современности. В какой-то мере до 1895 г. это было действительно так, т. е. до того, как началось соревнование между Германией и Англией на море и обе державы приступили к постройке судов более современных конструкций. Одновременно стали перевооружать свой флот в Европе Франция и Италия, а на Дальнем Востоке — Япония.

Состояние флотов европейских стран (спущенных и строящихся) на 1897 г. показано данными табл. 137.

Таблица 137[1621]

Руководители Морского ведомства в России дополнительно получали от своих военных атташе сообщения о закладке рядом держав судов более современных, чем те, которые строились в России. Конечно, они понимали, что русский флот стареет быстрее, чем появляются новые конструкции, тем не менее Морское министерство продолжало строить заложенные суда, полагая, что они выполнят в условиях Балтийского и Черного морей свою оборонительную функцию. Между тем положение быстро изменялось явно не в пользу России. Русские броненосцы и крейсера имели скорость от 16 до 23 узлов и вооружение, состоящее из 12-дм и главным образом 10-дм орудий. Между тем Англия в начале ХХ в. имела 28 судов этих классов, обладавших скоростью от 23 до 25 узлов, имевших на вооружении 16, 12 и 10-дм орудия. Такой же тип судов строили Германия и Япония. Следовательно, Россия не была готова к активным наступательным действиям, которые пришлось ей вести в 1904–1905 гг.

Канонерские лодки. В последнее двадцатилетие продолжалось строительство канонерских лодок улучшенного типа.

Для Черноморского флота с 1886 по 1889 г. на Николаевском и Севастопольском заводах было сооружено шесть лодок: «Запорожец», «Черноморец», «Донец», «Кубанец», «Терек» и «Уралец»: водоизмещение — 1 224 т, машины — от 1 500 до 2 тыс. индикаторных сил, скорость — 12–14,25 узла, вооружение — 2 8-дм (203-мм), 1 6-дм (152-мм), 6–7 скорострельных и 1–2 десантных орудия.

Для Тихоокеанского флота с 1884 по 1898 г. на Новом адмиралтействе были построены пять лодок: в 1884 г. «Сивуч», в 1885 г. «Бобр», в 1886 г. «Манчжур», в 1886 г. «Кореец» и в 1898 г. «Гиляк». Их характеристики: водоизмещение — от 950 до 1 250 т, машины — от 1 150 до 1 600 индикаторных сил, скорость — 12–13,5 узлов, вооружение — 2 8-дм (или 1 9-дм), 1 6-дм (152-мм), 4 9-фн и 5–6 скорострельных (37-мм) орудий.

Балтийский флот сначала располагал десятью лодками от 270 до 402 т водоизмещения, на них ставились машины от 240 до 472 индикаторных сил, скорость их составляла от 7 до 9,5 узлов на вооружении были 1 11-дм (280-мм), 5 4-фн и 2–5 скорострельных (37-мм) орудий. Эти лодки были сооружены на Новом адмиралтействе. Они назывались «Ерш», «Бурун», «Туча», «Вихрь», «Дождь», «Град», «Снег», «Гроза», «Буря» и «Щит». С 1889 г. флот пополнился еще четырьмя лодками. Новые суда, спущенные на воду с 1889 по 1897 г., были значительно крупнее прежних, лодки «Грозящий», «Отважный», «Храбрый» и «Гремящий» имели водоизмещение от 1 492 до 1 775 т, машины — до 2 тыс. индикаторных сил, вооружение — 1 9-дм (229-мм), 1 6-дм (152-мм), от 8 до 14 скорострельных (37, 47 и 75-мм) орудий и 2 минных аппарата.

Наконец, в Астрахани для Каспийского флота в 1886 г. были сооружены две лодки: «Секира», водоизмещением 328 т, и «Пищаль», водоизмещением 294 т, скорость — 6 узлов, вооружение — 1 6-дм (152-мм) и 2 4-фн орудия[1622].

Минные суда. Большое значение приобрело строительство минного флота. В Петербурге в 1877 г. был спущен первый русский мореходный миноносец «Взрыв». На Черном море до 1878 г. были лишь минные катера. Они с успехом использовались на Дунае во время русско-турецкой войны. По предложению С. О. Макарова катера перебрасывали к месту действий на быстроходных пароходах. Во время кризиса 1878 г. срочно приступили к строительству миноносок водоизмещением 23 т, скорость — от 13 до 17 узлов, вооружение — 1 носовой торпедный аппарат, мощность — 220 индикаторных сил. По принятому плану намечалось построить 86 миноносцев для Балтийского, 14 — для Черноморского и 9 — для Сибирского флотов. Программа эта потребовала много сил и средств, но она была выполнена к 1880 г. Проблема, однако, не была решена, поскольку миноноски могли действовать только в составе береговой охраны, обстановка же требовала сооружения мореходных миноносцев, способных действовать в открытом море[1623]. К началу 1880 г. в составе Балтийского флота было только три мореходных миноносца — «Взрыв», «Батум» и «Сухум»: водоизмещение — 43–66 т, 2 торпедных аппарата и 1 37-мм орудие, мощность — 500 индикаторных сил, скорость — 15 узлов.

Решено было испытать качество миноносцев этого класса, в связи с чем «Батум» совершил плавание из Балтийского в Черное море.

Приняв за основу данный тип миноносцев, Морское ведомство решило в сжатые сроки построить и частично приобрести 70 миноносцев. Пока русские судостроительные заводы готовились к выполнению программы, оно приобрело за границей 18 судов: 3 в Англии, 6 во Франции и 9 в Германии. Некоторые из них показали довольно высокие мореходные качества, например «Анакрия» (построен в Германии): водоизмещение — 87 т, скорость — до 21 узла; «Пернов» (построен во Франции): водоизмещение — 120 т, скорость — около 26 узлов. При организации производства на русских заводах в чертежи этих судов были внесены существенные изменения. В России с 1880 по 1894 г. было сооружено 30 миноносцев. Из них на петербургских предприятиях — 24, в Николаеве — 6.

Всего, таким образом, русский флот получил к началу 1896 г. 49 миноносцев: 26 — для Балтийского флота, 16 — для Черноморского и 7 — для Тихоокеанского[1624].

Каждый миноносец имел от 65 до 100 т водоизмещения, от 4 до 6 орудий 37 и 47-мм и 1–2 минных аппарата, скорость их была от 14 до 26 узлов в час.

В 1895 г. основные страны Европы располагали следующим количеством миноносцев: Франция — 200, Германия — 182, Англия — 197, Россия — 141, Италия — 107, Австро-Венгрия — 62[1625].

Наряду с миноносцами приступили к сооружению минных крейсеров. До 1900 г. в России было построено несколько минных крейсеров для Балтийского флота. В 1886 г. на Балтийском заводе — «Лейтенант Ильин» (инженер А. Леонтьев), 600 т водоизмещением, машина — 3 500 индикаторных сил, скорость — 22 узла, вооружение — 15 скорострельных (37 и 47-мм) орудий и 5 минных аппаратов. В 1892 г. в Або построены «Всадник» и «Гайдамак»: водоизмещением — 400 т, машины 3 300 индикаторных сил, скорость — 21–22 узла, вооружение — 7–9 скорострельных 37 и 47-мм орудий и 2 минных аппарата. Наконец, в том же году вошли в строй построенные инженером Пущиным «Воевода» и «Посадник» (с теми же характеристиками)[1626].

Для Черноморского флота в Николаеве к 1889 г. был построен минный крейсер «Капитан Сакен» (инженер Тирштейн): водоизмещение — 600 т, машины — 3 500 индикаторных сил, скорость — 20–21 узлов, вооружение — 10 скорострельных орудий. В том же году в Шихау был заложен, а в 1889 г. спущен на воду крейсер «Казарский» (инженер Яковлев), а в Николаеве вступил в строев 1895 г. крейсер «Гридень» (инженер Федоров). Оба судна имели водоизмещение 400 т, машины — 3 500 индикаторных сил, скорость — 21 узел, вооружение — 9 скорострельных 37 и 47-мм орудий.

В 1898 г. было решено усилить Тихоокеанский флот эскадренными миноносцами, развивавшими скорость до 27 узлов и рассчитанными на нефтяное топливо. Всего было предусмотрено построить до 1902 г. 28 миноносцев.

Весьма важное место в составе минного флота заняли минные заградители. Их постройка началась в 1897–1898 гг. на Балтийском заводе. До 1900 г. были спущены на воду «Амур» и «Енисей», водоизмещение — 2 500 т, скорость — до 17 узлов, вооружение — 7 47-мм и 5 75-мм орудий[1627]. Заградители имели двойное дно и надстроенные борта.

Строя суда этого класса, Морское ведомство явно не учло тех тенденций, которые наметились в строительстве минного флота за рубежом. Оно было удовлетворено тем, что первые в мире русские эскадренные миноносцы были высокого качества и превосходили иностранные конструкции. Но морские агенты главных морских держав сообщили своим правительствам положительные стороны русских минных судов, и там приступили к сооружению эскадренных миноносцев, обладающих скоростью от 25 до 30 узлов. Следствием этого было то, что большая часть русских миноносцев потеряла свое боевое значение, ибо становилась легкой добычей противника.

Подводные суда. Во второй половине XIX в. продолжались также попытки сооружения подводных судов. В 1855 г. механик Н. Спиридонов представил проект лодки, рассчитанной на 60 чел. и 16 орудий. Проект был отложен «за невозможностью установки орудий»[1628].

Одновременно над такой же конструкцией работал В. Бауэр, с которым Морское министерство заключило договор. Лодка, построенная в Петербурге, во время испытаний в 1856 г. затонула у Кронштадта. Она была поднята в 1857 г. Бауэр предложил построить модель подводного корвета, но затем, не дожидаясь конца переговоров, возвратил чертежи, продал лодку торговцу Т. Растеряеву за 8 тыс. руб. и уехал за границу. Министерство затратило на постройку лодки и проведение опытов 77 095 руб.[1629]

Наиболее совершенную конструкцию предложил в это время И. Ф. Александровский. Морское ведомство ассигновало для постройки опытного судна по его проекту 160 тыс. руб. В 1866 г. лодка водоизмещением в 360 т была спущена на воду. Испытания выявили ряд ее достоинств: лодка могла погружаться до 25 м, находиться в подводном состоянии до 5 суток, запаса горючего хватало на 60–80 верст, наконец, она могла быть приспособлена для действия торпедами[1630]. Но во время испытаний в Бьерке-Зунде в 1871 г. при вторичном погружении лодки на глубину свыше 30 м корпус не выдержал и лопнул. Это решило судьбу подводного флота почти на четверть века. В 1873 г. лодку подняли, отбуксовали в Новое адмиралтейство и переделали в спасательный понтон. Все новые предложения Александровского об усовершенствовании лодки и постановке на ней паровой машины остались без последствий[1631]. Несмотря на неудачу Александровского, энтузиасты не оставляли идею сооружения прочной подводной лодки. В 1869 г. А. Лазарев представил чертежи такого судна[1632]. Вслед за ним выступил в 1871 г. с новым проектом генерал-майор Герн[1633]. Спустя пять лет поступил проект от С. Джевецкого[1634]. Вслед за ним подали в министерство свою конструкцию И. Костович — в 1879 г., Телешов — в 1883 г., Федорович — в 1886 г., Ястребов — в 1888 г. и в 1889 г. Апостолов[1635]. Однако Морское министерство оставалось глухим к этим предложениям.

Лишь в конце XIX в. занялись этим вопросом и назначили комиссию под председательством проф. И. Т. Бубнова, ей было поручено разработать проект подводного судна. К весне 1901 г. был представлен проект. Зимой 1901–1902 гг. на Балтийском заводе построили лодку, получившую сначала название миноносец № 113, а затем переименованную в «Дельфин». Лодка имела 113 т водоизмещения в надводном состоянии и 123 т в подводном. На ее вооружении было 2 торпедных аппарата, скорость — до 15 узлов в час, глубина погружения — 50 м. Испытания лодки прошли удачно и по судостроительной программе 1903 г. было решено построить 10 таких лодок[1636]. В отношении подводных судов проявилась, с одной стороны, косность руководителей Морского ведомства, с другой — стремление использовать опыт других стран в целях экономии средств. Экспериментирование требовало крупных затрат, а деньги отпускались весьма недостаточно.

Тактическая организация флота

В последней четверти XIX в. все суда военного флота разделялись на четыре разряда. К первому разряду относились броненосцы и крейсера I ранга; ко второму разряду — броненосцы береговой обороны, крейсера II ранга, мореходные канонерские лодки, минные крейсера, учебные суда и транспортные пароходы; к третьему разряду — мореходные канонерские лодки, миноносцы, шхуны, транспортные пароходы, портовые суда, суда таможенного флота, плавучие маяки; к четвертому — пароходы, портовые суда, суда таможенного флота и плавучие маяки. В строевом отношении все суда Балтийского флота были сведены в две дивизии. Каждая дивизия имела три эскадры. Каждая эскадра включала в себя два экипажа. Суда Черноморского флота составляли одну дивизию (3 эскадры, 8 экипажей).

Строевое управление всех морских команд вверялось старшему флагману дивизии. Кроме того, были старший и младший флагманы, но они командовали лишь во время кампаний. В мирное же время командование экипажем возлагалось на экипажных командиров.

Еще в 1863 г. все команды были разделены на флотские экипажи, портовые экипажи (или команды) и артиллерийские роты. Строевое управление кораблей строилось так: суда, сведенные в дивизии, подчинялись старшему флагману, в распоряжении которого был береговой штаб. Помощником старшего флагмана был младший флагман. Затем был экипажный командир, командовавший личным составом судов, входивших в экипаж. Командование кораблем осуществлял судовой командир. Наконец, командир роты руководил подведомственными ему артиллерийскими частями.

Таблица 138[1637]

В начале 90-х годов в управлении морскими командами были произведены изменения. По новому Положению[1638] все команды были объединены в Балтийском флоте в 18, а в Черноморском флоте в 6 экипажей. С этого времени командование экипажами сосредоточивалось в руках флагманов как во время плаваний, так и на берегу. Ликвидация двойственного подчинения, имевшего место ранее, благотворно отразилась на боевой подготовке войск

Обеспечение флота топливом

Переход флота на механические движители потребовал решения вопроса о его снабжении топливом. Флот стал одним из самых крупных потребителей топлива в стране.

С 1860 г. и до конца XIX в. основным топливом был уголь. В период с 1860 по 1870 г. в России добывалось в среднем около 25 млн. пудов угля. С 1870 по 1880 г. добыча угля возросла до 110 млн. С 1881 по 1890 г. уголь добывался ежегодно в количестве 260–280 млн. пудов. Добыча угля была сосредоточена в основном в Донецком бассейне. Это был самый крупный угольно-промышленный район страны. Флот поглощал значительное количество добываемого топлива.

Потребность в угле в 60-70-е годы не превышала 2 млн. пудов. Она значительно возросла с 80-х годов и выражалась в следующих данных[1639]:

1880 г. — 4 000 000 пудов на 590 000 руб.

1884 r. — 4 139 811 пудов на 600 256 руб.

1885 r. — 3 595 077 пудов на 542 088 руб.

1886 г. — 5 377 791 пудов на 715 255 руб.

1887 г. — 5 694 918 пудов на 877 694 руб.

1888 г. — 6 314 720 пудов на 899 542 руб.

1889 г. — 6 400 963 пудов на 912 070 руб.

1890 г. — 6 439 070 пудов на 9 74540 руб.

1891 r. — 7 511 925 пудов на 1 229 802 руб.

1892 r. — 6 746 561 пудов на 1 097 514 руб.

1893 г. — 8 157 172 пудов на 1 158 762 руб.

1894 г. — 8 750 000 пудов на Нет сведений

1895 г. — 9 006 000 пудов на Нет сведений

1896 r. — 8 363 000 пудов на Нет сведений

В первые два десятилетия второй половины XIX в. Морское ведомство старалось закупать уголь за границей, главным образом в Англии, так как слабо развитая сеть железных дорог затрудняла снабжение угольных баз Балтийского и Черноморского флотов из Донбасса. По мере строительства дорог удельный вес ввозимого угля стал понижаться. С 1881 по 1890 г. было ввезено 2 052 тыс. пудов, с 1891 по 1895 г. — 606 тыс. и с 1897 по 1900 г. — 1 200 тыс. пудов для Балтийского флота. Для снабжения Черноморского флота с 1892 по 1897 г. было ввезено из Англии около 300 тыс. пудов, а с 1898 по 1900 г. — 982 тыс. пудов.

Для обеспечения Тихоокеанского флота было закуплено в 1894–1897 гг. 1 700 тыс. пудов, в 1898 г. — 828 940 пудов, в 1899 г. — 622 852 пуда, в 1900 г. — 720 254 пуда в Японии и 349 370 пудов в США.

Стоимость угля, заготовленного на внутреннем рынке, была довольно высока и, как правило, превышала стоимость привозного угля. Так, средняя стоимость привозного угля в 1870 г. составляла для балтийских баз от 15 руб. до 22 руб. 6 коп. (кокс, за тонну), в 1875 г. — от 22 руб. 7 коп. до 48 руб. 8 коп. (кокс). В 1890 г. она держалась на этом же уровне, а в 1896–1898 гг. — от 15 руб. 90 коп. до 21 руб. 10 коп. (кокс)[1640].

Морское министерство старалось создать условия для подвоза донецкого угля, снизив стоимость провоза по железным дорогам. В 1872–1873 гг. доставка угля в Петербург обходилась 41 коп. за пуд, в Николаев — 28 коп., а в Баку — доходила до 58 коп.

Морское ведомство добивалось постройки ряда линий железных дорог, которые бы дали выход углю к Черному морю, в частности постройки ветки, соединяющей Ореховские рудники с Харьковско-Азовской линией; постройки линии от Екатеринослава до скрещения с Харьковско-Николаевской дорогой и продолжения Константиновской дороги от Еленовки до Мариуполя. Это было вызвано прекращением доставки английского угля в 1876–1879 гг. С постройкой этих линий Черноморский флот мог быть обеспечен своим углем.

После проведения выкупных операций железных дорог и сосредоточения их в руках государства Морское ведомство настояло на снижении тарифов на перевозку угля на 20 %, что удалось сделать в 1896 г.

Министерство делало попытки организовать добычу угля на Сахалине, чтобы обеспечивать им Сибирскую флотилию, для которой приходилось закупать английский или австралийский уголь в Нагасаки. Однако «вывести это дело из ненормального его положения не в силах единичным усилием Морского ведомства ибо вопрос разработки и сбыта сахалинского угля имеет значение общегосударственное, а не специально морское»[1641].

Морское ведомство старалось создать значительные запасы угля, так как в случае ограничения подвоза перебои в снабжении могут «обречь весь наш флот на бездействие, — докладывало Морское ведомство в 1869 г., — и из грозной живой силы превратить его в неподвижную массу металла». Зависимость же от иностранных держав может поставить страну «в безвыходное положение». Министерство считало, что запас на угольных складах в Петербурге, Кронштадте и на Ижоре должен составить 8 млн. пудов. Этого запаса было достаточно на полтора года. На таком уровне запасы угля держались с 1869 по 1872 г., в 1873 г. они понизились до 5 765 тыс. пудов[1642].

В последующие годы запас угля составлял 8 — 10 млн. пудов, при этом доля отечественного антрацита и кокса возросла к 90-м годам до 72 %.

В конце XIX в. важное место в балансе флота стала занимать нефть. Первые опыты по применению нефти для отопления судовых котлов были проведены в 70-е годы. Им предшествовало удачное применение отопления котлов нефтью бакинских портовых мастерских (в 1868 г.). Горный инженер Порецкий представил в Морское ведомство доклад о возможности перевода судов Каспийского флота на нефть. Проведенные опыты на судах «Русского общества пароходства и торговли на Каспии» дали положительные результаты. Вслед за этим опыт был повторен на шхуне «Абин» в Черном море[1643].

Одновременно было изучено применение этого вида топлива и в Англии. В начале 80-х годов решено было использовать нефть на более крупных судах и заводах Морского ведомства. Морское ведомство останавливало лишь то, что для перевода на нефтяное отопление одних только Ижорских заводов потребовались ассигнования в 200 тыс. руб. Имели значение трудности доставки нефти в Петербург и Севастополь.

Тем не менее Морское ведомство заключило с Товариществом Нобель соглашение о переоборудовании Ижорских заводов и поставке им 4 851 тыс. пудов мазута и нефти на 1 795 104 руб. для заводов, а также 1 382 383 пудов нефти на 479 294 руб. для Петербургского и Кронштадтского портов в течение 1898–1900 гг.

Потребность в нефти для флота определялась в 90-е годы примерно в 850–900 тыс. пудов ежегодно.

Подводя итоги, нужно сказать, что правящие круги России явно недооценивали значение флота и нередко вследствие этого ставили страну в тяжелое положение. Принимаемые строительные программы определялись конкретной внешнеполитической обстановкой. Однако на окончательное решение вопроса об объеме и особенно характере этих программ определяющее влияние оказывало Военное министерство, рассматривавшее флот как придаток армии, призванный прикрывать действия последней. Именно это обстоятельство и приводило к тому, что судостроительные программы были совершенно недостаточны для того, чтобы превратить флот в стратегическую силу, способную решать самостоятельные задачи вдали от баз, как это было во время войн с Турцией во второй половине XVIII и в начале XIX столетия. Принимаемые программы учитывали главным образом оборонительные цели, и в соответствии с этим решались вопросы строительства определенных классов судов и их вооружения. Это и привело к тому, что русский флот не соответствовал требованиям времени, так как он не имел быстроходных судов, годных для дальней разведки, мало было мощных судов для боя в открытом море и вовсе не было подводных судов.

Во второй половине XIX в. в России были необходимые предпосылки для создания не только оборонительного, но и наступательного (океанского) флотов, однако они не были использованы в достаточной мере. Изменение соотношения сил в Европе в начале и середине XIX в. выдвинуло новые политические проблемы. Главную роль приобрели западный и юго-западный театры, затем юго-восточный и, наконец, восточный. Военные руководители отводили в своих планах главное место армии. Недооценка роли флота почувствовалась в Крымской войне 1853–1856 гг. и в русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

Русская экономика обеспечивала судостроительную промышленность всем необходимым. Металлургическая промышленность давала чугун, железо, сталь, медь, свинец и цинк. Металлообрабатывающая промышленность снабжала машинами, стрелковым и артиллерийским оружием и приборами. Химическая производила селитру, серу, кислоты и давала порох высшего качества. Текстильная, парусная и кожевенная промышленности давали сырье для снаряжения кораблей. Горнодобывающая промышленность давала уголь и нефть. Наконец, транспорт также служил оборонным целям.

Таким образом судостроение всеми нитями было связано с основными отраслями народного хозяйства. Оно стимулировало развитие последнего, пожалуй, даже в большей степени, чем военные заводы, работавшие на армию. Однако наличие лишь материальных предпосылок было недостаточным. Нужны были многочисленные кадры кораблестроителей, мастеров и рабочих. Россия создала свою кораблестроительную школу, способную решать самые сложные научно-технические задачи. Но Морское ведомство нередко становилось на путь заимствования иностранного опыта, пренебрегая достижениями русских ученых-кораблестроителей и этим обрекало себя на зависимость от зарубежных стран. Из стремления к ложной экономии средств Военное ведомство зачастую отказывалось от научно-экспериментальных работ, а затем затрачивало крупные средства на приобретения права на производство по иностранным проектам.

Это проявилось особенно сильно в искусственном задерживании строительства подводных лодок, которые могли быть построены в России значительно ранее, чем на Западе, и в производстве торпед.