Андрей Сен-Сеньков

Jarmusch/Blake. The Clod & The Pebble

 «Любовь коготками маленьких пальчиков

 царапает большую льдинку, Ад.

 Царапины оттаивают, поднимаясь вверх, как пузырьки,

 и складываются на небесах в причудливые композиции»:

 глиняная фигурка.

 Фигурка – речной камешек:

 «Любовь в Раю ломает узкие трубочки музыки,

 которые, падая на упругое дно Ада,

 извлекают из себя воспоминания звуков

 в постепенно округляющейся тишине».

Jarmusch/Blake. The Fly

 Рисунок убийства:

 тень мертвого мотылька

 летит по ладони

 дополнительной линией судьбы

 и падает

 в день моей смерти.

 «Разве картинка белого и черного пятен

 не служит нам одновременно и образцом

 того, что мы понимаем под словами “светлее” и “темнее”,

 образцом “белого” и “черного”?»[36]

 Убийство рисунка:

 день моей смерти —

 линия судьбы, нежно вывернутая ладонью

 наизнанку.

Jarmusch/Blake. The Sick Rose

 Больная белая роза:

 на лепестковых развалинах

 цветочного лона

 червь,

 то открывая глаза,

 то закрывая их,

 принимает позы

 виденных им ранее совокупляющихся животных.

Jarmusch/Blake. My Pretty Rose Tree

 гравировка по краям раны:

 будущий хруст подсыхающей корочки

 в тишине капелек крови

Jarmusch/Blake. The Tyger

 Тигр: окончание в вопросе

 «Симметричен ли рисунок на шкуре

 справа

 и слева?»,

 исполненном в технике col legno,

 обычно применяемой при игре на скрипке.

Jarmusch/Blake. The Chimney Sweeper

 Слеза:

 маленькой прозрачной вещи-человеку

 предстоит выбор —

 из чьего глаза

 истечь.

 Перед ней —

 два равноценных божества,

 отличающихся друг от друга

 временем[37] отсутствия в настоящем.