Второй annus mirabilis

Второй annus mirabilis

«Annus mirabilis» – «чудесным годом» – в жизни Эйнштейна часто называют 1905 год, поскольку именно тогда он опубликовал свои новаторские статьи о том, как свет выбивает электроны из металлов (так называемый фотоэффект, который породил квантовую механику и был удостоен Нобелевской премии), о случайном движении частиц в жидкости (Броуновское движение) и о специальной теории относительности. Да, 1905 год и в самом деле был для Эйнштейна годом чудес, однако у него выдался и второй annus mirabilis – точнее, год и три месяца, с ноября 1915 года по февраль 1917. За этот период он опубликовал ни много ни мало 15 трактатов, в том числе блистательную вершину своих трудов – статью об общей теории относительности – и сделал два важных открытия в области квантовой механики. Во время этого второго annus mirabilis на свет появилась современная космология, а с ней и космологическая постоянная.

Надеюсь, что сведения, приведенные в главе 10, убедили читателя, что Эйнштейн, скорее всего, никогда не употреблял выражения «величайший ляпсус». Более того, введение космологической постоянной вообще не было ляпсусом, поскольку принципы общей теории относительности давали подобному члену зеленый свет. Считать, будто это постоянная обеспечивает возможность существования статической Вселенной, и вправду была ошибка, достойная сожаления, но разве можно назвать ее «ляпсусом» масштаба, соответствующего этой книге? Был ли это вообще ляпсус Эйнштейна? Наоборот – Эйнштейн совершил ляпсус, когда изъял космологическую постоянную из уравнений! Вспомним, что убрать этот член из уравнений – в сущности, то же самое, что произвольно приписать лямбде значение «нуль». Сделав это, Эйнштейн ограничил всеобщность теории относительности – а это дорогая цена за лаконичность уравнений, даже задолго до недавнего открытия ускорения Вселенной.

Простота хороша в применении к фундаментальным принципам, а не к форме уравнений. В случае космологической постоянной Эйнштейн ошибочно пожертвовал всеобщностью ради внешнего изящества. Поясню свою мысль простой аналогией. Когда Кеплер открыл, что орбиты планет имеют форму эллипса, а не окружности, великий Галилео Галилей отказался в это верить. Галилей был еще в плену эстетических идеалов античности, а они требовали, чтобы орбиты были идеально симметричными. Однако физика доказала, что это необоснованный предрассудок. Симметрия, имеющая отношение к орбитам планет, гораздо глубже, чем простая симметрия формы. Закон всемирного тяготения Ньютона симметричен относительно поворота системы координат, а это значит, что эллиптические орбиты (такая форма естественным образом следует из этого закона) могут иметь в пространстве любую ориентацию. Когда Эйнштейн сказал, что его космологическая постоянная «некрасива», ему в равной степени мешали и предвзятость, и недальновидность. Лучше бы ему послушаться внутреннего голоса, который подсказывал (о чем он писал в своем письме де Ситтеру от 14 апреля 1917 года, см. главу 10), что «настанет день, когда… мы сможем эмпирически решить вопрос о том, исчезает L или нет». Этот день настал в 1998 году.