РАННИЙ ГОСТЬ КОНТИНЕНТАЛЬХАУЗА

РАННИЙ ГОСТЬ КОНТИНЕНТАЛЬХАУЗА

Из вагона дачного поезда вышел пассажир. На голове у него была помятая серая кепка, видавшая виды кожаная тужурка плотно облегала фигуру, на плечах висел потертый рюкзак с прикрепленными к нему рыболовными снастями. Сойдя с платформы, мужчина потоптался, словно прикидывая, куда ему лучше двинуться, потом решительно зашагал по проселочной дороге. У калитки Континентальхауза он остановился. Привычным жестом отодвинул задвижку в заборе, просунул руку в щель и, нащупав кнопку, позвонил условным сигналом.

Калитка приоткрылась. Гость шагнул вперед, захлопнув ее за собой.

— Шеф у себя?

— Еще в постели.

— А Фишер?

— Он встал, где-то гуляет. Найти?

— Разбудите Бюхнера. Пусть он примет меня вместе с Фишером.

Поодаль от большой двухэтажной дачи с застекленными верандами и мезонином стоял скрытый в тени деревьев небольшой домик с террасой. По дороге к нему Борисов беглым, но пристальным взглядом скользнул вокруг и заметил в окне мезонина женщину. «Рядовой инженер» Фридрих Шмидт предупредительно открыл перед ним дверь. Борисов скинул с плеч рюкзак, снял тужурку и прошел в комнаты.

Руководитель филиала фирмы «Континенталь» Иоган Бюхнер появился очень скоро. Следом за ним пришли Франц Фишер и инженер Эрнст Рединг. Бюхнер протянул гостю руку:

— Игорь Николаевич! Что случилось? Почему вы так неожиданно и рано?

— Боюсь, что мы накануне провала. Послушайте, — торопливо стал говорить Борисов. — Ивановская ГРЭС целиком оборудована турбинами вашей фирмы. И едва заканчивается монтаж машины на двадцать четыре тысячи киловатт, как Шмидт дает указание начальнику эксплуатационного отдела нарушить маслоподачу и таким образом вывести новую турбину из строя.

— Какому «начальнику»? — морщась, спросил Бюхнер.

— Начальнику эксплуатационного отдела Логачеву. Ведь это же явный провал. Логачев — сын заводчика. Он и так на подозрении. Я запретил ему выполнять поручение Шмидта.

— Вы очень активизировались после поездки в Берлин, — иронически заметил Фишер.

Борисов, не отзываясь на эту реплику, продолжал:

— Оказывается, Логачев уже вывел из строя несколько моторов. Сейчас идет следствие… Неужели, Фишер, вы, инженер, ничего лучшего не могли придумать? Меня это просто поражает!.. Да! Кстати, — продолжал Борисов, — я только что из Баку и там узнал интереснейшую новость! Оказывается, Советы направляют большие партии сырой нефти… куда бы вы думали? В Канаду! Миллионер Меллон, американский посол в Лондоне, закупает у большевиков нефть и сбывает с большой выгодой в Канаде под видом американской. Вот вам и эмбарго! Кричат, что большевики такие да разэтакие, а сами отвоевывают у Англии канадский рынок… Теперь о положении в Баку. Я связался с вашим монтажным мастером Олениным. Он хоть и русский, но за двадцать лет, что работает у вас в фирме, сделался вполне немцем. Однако Оленин сейчас уже был бы в тюрьме. По поручению Рединга он сам, лично, вывел из строя турбину. Я и инженер Электроимпорта вынуждены были вскрыть ее. Хорошо, что молодой специалист ничего не понял. В акте я объяснил аварию конструктивными дефектами. Дело может ограничиться обычной рекламацией к фирме. Но вы представляете, что было бы, если бы турбину вскрывал кто-то другой! Как хотите, господа, но так действовать опрометчиво! В Электроимпорте за короткое время зарегистрировано уже сорок шесть аварий с турбинами «Континенталь». В конце концов не могу же я, занимая пост руководителя отдела контроля, всегда удачно объяснять причины черт те как, бездарно устроенных аварий. Надо самому Оленину срочно привести в порядок турбину, тем более гарантия фирмы еще не истекла.

— Ваши труды ценятся очень высоко, Игорь Николаевич, — заметил Фишер.

— Но я не могу постоянно объяснять, что аварии — это только результат неопытности русских мастеров, — ответил Борисов. — Мне приводят в пример нормальную работу турбин, установленных другими фирмами. Создана комиссия, она изучает причины аварий. Кстати, Иоган, из ваших десяти тысяч семь пришлось израсходовать на угощение. Остаток прошу принять.

— Что вы! Зачем это, господин Борисов? Мы вам дадим еще десять тысяч. Но вы, пожалуйста, локализуйте вопрос с комиссией. — Бюхнер поднялся и подошел к Борисову почти вплотную.

— Попробую, но это очень рискованно для меня.

— Дорогой Игорь Николаевич! И вы поймите нас. Вы кадровый офицер русской армии и знаете, что такое присяга. Мы тоже офицеры — и я, и Фишер, и те же Шмидт и Рединг. Нам поступает прямой приказ — турбины, установленные фирмой, последовательно выводить из строя. А мы еще ни одной не вывели, ограничиваемся булавочными уколами.

— Я вижу, господа, что вы не поняли всей опасности сложившейся обстановки. Поэтому прошу пригласить сюда консула Кнаппа. В разговоре со мной он рекомендовал действовать с меньшей долей риска.

— Хорошо. Я поручу Редингу привезти сюда консула Кнаппа. А пока давайте позавтракаем, — сказал Бюхнер. Он достал из стола сигары и придвинул к Борисову.

— Прекрасные гаванские сигары.

— Да, кстати, — Борисов надрезал кончик сигары, — что за женщину я видел в мезонине? Мне бы не хотелось рисковать.

— Это мой секретарь Анна Сергеевна Маринова. Мы ей вполне доверяем, — успокоил его Бюхнер.

Они кончали завтрак, когда приехал немецкий консул Кнапп, высокий, сухопарый, с трубкой в зубах.

— Приятно видеть вас, Игорь Николаевич! — на ломаном русском языке проговорил консул. — Что-нибудь произошло?

— Мы, группа русских офицеров, которые борются за возрождение России, — несколько торжественно начал Борисов, — согласились на джентльменских условиях объединить свои усилия с немецкой разведкой. Нам удалось пробиться в Советах на важные посты. Вы хорошо знаете, как это трудно. Взять хотя бы Криницкого. Крупный военный инженер, осужденный после кронштадтского выступления, он все же сумел занять должность главного инженера Челябинской электростанции. Орлов, офицер армии Колчака, — теперь начальник электростанции в Златоусте. Я, как вы знаете, тоже многого достиг. Согласитесь, мы хорошие «спецы» и умело провели по вашему указанию ряд акций, не позволяющих большевикам серьезно увеличить мощность станций даже после установки новых машин. В Советском Союзе работают семнадцать фирм по монтажу энергетического оборудования. Уж я-то по долгу службы все их хорошо знаю. И вот предстаньте, что на их машинах дефектов очень мало. У фирмы «Континенталь» СССР закупает четверть всех турбин — и почти все они подвержены авариям. Только большой кредит, предоставленный фирмой, удерживает русских от разрыва контракта… Скажу вам откровенно, у меня создалось впечатление, что провал неизбежен. ГПУ, возможно, уже что-то пронюхало. Мы, русские офицеры, решили прекратить свою связь с фирмой, пока не поздно, — твердо заключил Борисов.