На допросах в ВЧК

На допросах в ВЧК

Летом 1918 года эсеры захватили власть в Самаре. Здесь 8 июня, в день захвата Самары чехословацким корпусом, был создан Комитет членов Учредительного собрания /Комуч/. Рабочие и крестьяне презрительно окрестили его "Самарской учредилкой". Сюда перебрались почти все члены ЦК ПСР и стали издавать свои газеты "Дело народа", "Земля и воля".

Вначале эсеры вели игру в "демократию". Буржуазия поддержала" Самарскую учредилку", но лишь до поры до времени. Втайне она была недовольна игрой в "демократию" и ждала подходящего момента для установления "сильной" власти, считая эсеровское правительство переходным, временным явлением.

Недовольство Комучем открыто высказывали и трудящиеся. "Народная армия" таяла. Крестьяне прямо заявили, что защищать "Самарскую учредилку" не намерены. Эсеры перешли к репрессиям. В июле 1918 года, при подавлении крестьянского восстания в Бугурусланском уезде Самарской губернии они расстреляли 500 человек. Были расстреляны 900 новобранцев, отказавшихся следовать из Самары за отступающей "Народной армией". На станции Чишма /Самаро-Златоустовская ж.д./ полковник Виноградов, ставленник эсеров, расстрелял 121 пленного красноармейца. Учредиловский генерал Ханжин за отказ крестьян служить в "Народной армии" Комуча спалил целый Кустанайский уезд. В докладе о деятельности агитационно-вербовочного отдела штаба "Народной армии" по Уфимской губернии отмечалось, что добровольчество в деревне не пользуется успехом. "Нужно сказать определенно, — говорилось в докладе, — что запись в Добровольческую армию дает ничтожные результаты". Уездный агитатор — организатор по Белебеевскому уезду той же Уфимской губернии 1 сентября 1918 года сообщал: "Приток добровольцев слабый. Через бюро с 3 августа 1918 г. прошло 9 человек. В некоторых волостях, особенно на севере уезда, добровольцев нет". По всей Уфимской губернии за июль — август 1918 года числилось всего 44 добровольца. Терпение учредиловских демократов кончилось и дни объявили мобилизацию. Превратили территорию Комуча в военный лагерь. За уклонение от мобилизации — расстреливали.

Самарская тюрьма была рассчитана на 800 мест. В середине июня 1918 года в ней находилось уже около 1700 заключенных. В городе Симбирске числилось в тюрьмах и арестантских домах 557 человек. В Бузулукской уездной тюрьме находилось 500 человек, в Хвалынске — 700, в Сызрани — около 600.

Эсер Б.К.Фортунатов возглавил специальный особый отдел, который стал бороться не с буржуазией, а с большевиками и со всеми, кто им сочувствовал.

Бывший министр труда Самарского правительства И.М.Майский говорил: "Мы мало стеснялись в средствах борьбы против большевиков. Все тюрьмы Самары были переполнены большевиками. Их было арестована и репрессировано более двух тысяч".

Эсер Святицкий утверждал: "Бушевал настоящий террор как со стороны эсеров, так и со стороны чехословаков и черносотенного офицерства. Процветали казни, издевательства, карательные экспедиции, массовые расстрелы… И это, по утверждению Гоца, Тимофеева, Веденяпина и Донского, был не террор, а всего-навсего "защита" народовластия. Подлинная же правда гласила: так называемые "социалисты-революционеры", снедаемые лютой ненавистью к Советской власти, к Ленину, к большевикам, вешали и расстреливали в своем поволжском "государстве" без суда и следствия тех, кто отказывался пополнять поредевшее войско учредиловцев.

Как отнеслась "Самарская учредилка" к известию о покушении на В.И.Ленина? Она буквально захлебывалась от радости. Своеобразно реагировал на покушение проходивший в Самаре Пленум ЦК ПСР. Он выслушал сообщение о покушении в порядке информации и принял его к сведению. Порицания злодейского акта не последовало. Зато было горячее одобрение. Газета "Земля и воля" писала, что покушение — не месть, а наказание. "Ленин… на время, а может быть и навсегда /судя по тому, что пуля повредила легкое/ выбыл из строя. Удар нанесен в самое сердце Советской власти… Акт произошел после рабочего собрания. Можно предполагать, что и Ленин, как и Володарский, покаран рабочим".

Сестра двух офицеров, казанская белогвардейка, узнав о покушении на В.И.Ленина, записала в своем дневнике: "Вчера много радости принесли газеты. Во-первых, Ленин в Москве ранен и притом безнадежно".

Газета меньшевиков "Рабочее дело", выходившая в Казани, вещала: "Большевики идейно давно изжили себя, и именно это создало впечатление, что он — большевизм и Ленин — одно и то же, и что с уничтожением последнего уничтожится и первый… Ленин должен был погибнуть и погиб…" Так откликнулись эсеры и меньшевики на выстрел во Владимира Ильича Ленина. Руководители эсеровский и меньшевистской партий полагали, что террористический акт вызовет панику и смятение, замешательство и разброд в рабочем классе и крестьянстве, породит у народа сомнение в правильности политики Советского правительства и подорвет его авторитет. Они рассчитывали, что смерть Ленина активизирует борьбу всех контрреволюционных сил в России против большевизма и приведет эсеров и меньшевиков к власти.

Просчитались. Не случилось ни паники, ни замешательства, ни разброда, ни смятения. Проявив железную выдержку, трудящиеся массы, еще крепче сплотились вокруг ленинской партии и ответили на белый террор красным террором… Советская власть по единодушному требованию трудящихся масс, приняла решительные меры для защиты своих вождей и завоеваний Великого Октября. Рабочий класс и трудовое крестьянство Советской Республики с необычайной ясностью осознали, что покушение на В.И.Ленина — это апогей двурушничества, обмана, лжи, лицемерия, провокаций и политического бандитизма всего мелкобуржуазного революционеризма и показатель его бессилия. Они заклеймили партию эсеров вечным позором. В резолюции Московского Совета Рабочих и Крестьянских депутатов говорилось: "Пуля, направленная в нашего вождя предательской рукой изменника, стремилась поразить сердце и мозг мировой социалистической революции".

Весть о ранении В.И.Ленина подняла бурю гнева в сердцах трудящихся. Они требовали строгого наказания террористов, клялись делом доказать преданность вождю, новыми победами на фронте и в труде "быстро залечить его раны", чтобы он снова встал к рулю Советского государства.

На заводах и фабриках стихийно возникали митинги. Рабочие массы буквально осаждали Президиум Московского Совета. Стремились хоть что-то узнать о состоянии здоровья своего вождя.

Советский правительственный аппарат работал особенно интенсивно. При первой же возможности был налажен выпуск медицинских бюллетеней, в которых извещалось о ходе болезни Владимира Ильича. Управляющий делами Совнаркома В. Д.Бонч-Бруевич по прямому проводу сообщал в Петроград все подробности покушения на Ленина, составил описание происшедшего на заводе Михельсона и послал эти сведения во все московские и петроградские газеты, передал их правительственному телеграфному агентству для передачи по всей стране. В Петрограде было установлено круглосуточное дежурство в Совете и туда сообщались все новые сведения почти каждый час. Пока не удавалось выяснить, были ли у Каплан соучастники. Она настойчиво убеждала следствие, что действовала в одиночку, на свой страх и риск. Всякую связь в покушении со своими однопартийцами — правыми эсерами и их Центральным Комитетом — отрицала.

В сложной и напряженной обстановке проводило ВЧК следствие. 20 июня был убит комиссар Петроградского Совета по делам печати, пропаганды и агитации В.Володарский. В начале июля 1918 г. подавлен левоэсеровский мятеж в Москве, Рыбинске и Муроме, а 22 июля — белогвардейский мятеж в Ярославле. 2 августа последовала высадка в Архангельске английских, американских и французских интервентов. 4 августа англичане оккупировали Баку. Осуществлялась операция ВЧК по ликвидации заговора Локкарта.

За несколько дней до покушения на В.И.Ленина секретарь Совнаркома Л.А.Фотиева в приемной обнаружила письмо. Некто, предпочитая остаться неизвестным, угрожал: "Раздастся выстрел в Петрограде, эхо его отзовется в Москве".

Угроза была осуществлена. Утром 30 августа в здании Петроградской ЧК Леонид Канегиссер убил председателя ЧК М.С.Урицкого. Не успел Ф.Э.Дзержинский с группой чекистов доехать до Петрограда для расследования убийства Урицкого, как Фанни Каплан осуществила в тот же день вечером вторую угрозу — стреляла в Ленина и тяжело его ранила.

Как только заместителю председателя ВЧК Я.Х.Петерсу стало известно, что террористка находится в Замоскворецком военном комиссариате, он приказал немедленно доставить ее на Лубянку. По тихим ночным улицам две машины без остановок помчались к центру Москвы, к зданию ВЧК. Здесь их ждали нарком юстиции Д.Н.Курский, член коллегии этого же наркомата М.Ю.Козловский, секретарь ВЦИК В.А.Аванесов, Я.X.Потерс, Н.А.Скрыпник — заведующий отделом ВЧК. Позднее к ним присоединился В.Э. Кингисепп — член ВЦИК и член коллегии ВЧК. В течение четырех дней — 30, 31 августа, 1 и 2 сентября 1918 года — следователи и чекисты допросили более 40 свидетелей покушения.

Список свидетелей, прибывших в Военный Комиссариат Замоскворецкого района 30 августа 1918 года:

БОГДЕВИЧ ИОСИФ АНТОНОВИЧ — завод Михельсона, Даниловская улица, д.1.кв.7.

ХВОРОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ — Б.Серпуховская, Д.Щипковский пер., д.6, кв.3.

ГРУЗДЕВ ПАВЕЛ СЕМЕНОВИЧ — Даниловский рынок, Хавский пер., д.6, кв.3.

ИЛЬИН ВАСИЛИИ ВАСИЛЬЕВИЧ — фабрика Волк, М.Татарская, д.16, кв.223

ТИТОВ СЕМЕН ИВАНОВИЧ — товарищество Жемочкина, 1-й Дербеневская улица, д.3, кв. при заводе Жемочкина.

МАМОНОВ ЕФИМ ЕФИМОВИЧ — 3-й Щипковский пер., д.2, кв.2.

ПРОХОРОВ МИХАИЛ ЗАХАРОВИЧ — 2-й Серпуховский проезд, д.9, кв.1

СУХОТИН АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ — Павловская ул, 2-й Павловский пер. д.6, кв. 10.

КАЛАБУШКИН ИВАН НИКОЛАЕВИЧ — Б.Серпуховская, д.9, кв.2

РОМАНЫЧЕВ ДМИТРИЙ АНДРЕЕВИЧ — Зацепа, д.23, кв.16.

АЛЕКСАНДРОВ ИГНАТ АЛЕКСАНДРОВИЧ — 3-й Павловский пер., д.19, кв.14

ГРОМОВ ВАСИЛИЙ МИХАИЛОВИЧ — Шаболовка, д.41/43, кв. 10

РУМБАЕВСКИЙ ГЕНРИХ ЯКОВЛЕВИЧ — Лужницкая, д.17, кв. Особняк.

БЫЧКОВ АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ — Б.Калужская, в 3-й квартире при ремесленном училище.

СЫРОМОЛОТОВ ВАСИЛИЙ ЕФИМОВИЧ — Озерковская набережная, д.3, кв. 11.

ЩЕПОТКИН ВАСИЛИЙ ЛЕОНИДОВИЧ — красноармеец 1-го конного советского полка.

БАТУЛИН СТЕПАН НИКОЛАЕВИЧ.

ДЬЯКОНОВ.

СПИСОК ЛИЦ, ПРИВЛЕЧЕННЫХ ПО СЛЕДСТВЕННОЮ ДЕЛУ Ф.Е.КАПЛАН:

1. Каплан Ф.Е. 2. Конциновская М.С 3. Легонькая З.И. 4. Московкина К.С. 5. Никишин В.Д. 6. Попова М.Г. 7. Попова О.Н… 8. Попова Н.М. 9. Попова М.Я. 10. Пигит Д.С. 11. Пигит А.С. 12. Тарасова В.М. 13. Радзиловская Ф.Н. 14. Семичев Н.С., 15. Штальтерброт Вера.

На квартире Давида Савельевича и Анны Савельевны Пигит, где остановилась в Москве Каплан, чекисты долго не снимали засаду. Но никто по адресу арестованных не пришел. После расстрела Фанни Каплан и окончания следствия ВЧК сочло возможным освободить из-под ареста всех подозреваемых: Д.С.Пигит, А.С.Пигит, В.М.Тарасову, Ф.Н.Радзиловскую, В.Штальтерброт — эсеров, знавших Каплан по тюрьмам и каторге, встречавшихся с террористкой в Москве. Освобождены были Поповы и их знакомые: К.С.Московкина, домашняя портниха и подруга М.Г.Поповой; Н.С.Семичев — знакомый М.Г.Поповой; В.Д.Никишин — племянник Д.И.Семичева. Была освобождена М.С.Конциновская, квартировавшая у брата и сестры Пигит.

В следственном деле Ф.Е.Каплан было прошито и пронумеровано 124 листа, листы 52, 76, 102 повторены дважды; 1, 78 — по одному разу, листы дела 11, 84, 87, 94 — отсутствуют.

ИЗ СООБЩЕНИЯ ВСЕРОССИЙСКОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ ПО ДЕЛУ ПОКУШЕНИЯ НА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СНК В.И.УЛЬЯНОВА /ЛЕНИНА/

"Из предварительного следствия выяснено, что арестованная, которая стреляла в товарища Ленина, состоит членом партии правых социалистов-революционеров черновской группы… Упорно отказывается давать сведения о своих соучастниках и скрывает, откуда получила найденные у нее деньги… Из ее показаний видно, что она недавно приехала из Крыма и последнее время жила в Москве… Принимаются все меры к выяснению всех обстоятельств дела. Задержано несколько человек. Следствие ведется по всем районам Москвы.

Зам. председателя следственной комиссии

Петерс".

Каплан на Лубянке первым начал допрашивать Д.И.Курский. Он внимательно смотрел на женщину, сидевшую на стуле в напряженной позе. Она словно приготовилась к прыжку.

— Кто вы?

Молчание. Курский повторил вопрос. Арестованная нервно дернула плечом:

— Отвечать отказываюсь.

— Вы не хотите назвать свое имя? Причины?

— Отвечать отказываюсь.

— Где вы взяли оружие?

— Не имеет значения.

— Вам его кто-нибудь передал?

— Не скажу.

Каплан говорила короткими рублеными фразами. Ни одного лишнего слова. Кратковременное пребывание в камере помогло ей, видимо, собраться.

— С кем вы связаны? С какой организацией или группой?

Молчание… Курский повторил вопрос.

Каплан будто не слышала. Главное для нее — не выдать своих связей с партией, с членами Центрального Комитета.

— Отвечать не желаю.

Курский задал еще несколько вопросов. Каплан молчала.

К допросу террористки приступил Петерс. Каплан продолжала упорствовать.

— Кто ваши сообщники? С какой партией вы связаны? Кто руководил подготовкой покушения?

Террористка упорно молчала, а если и отвечала, то ответы были односложными и короткими: "Нет. Не окажу. Не знаю. Не желаю отвечать". Категорически отрицала даже то, что в ее портфеле нашли профсоюзный билет на имя Митропольской и железнодорожный билет до Томилино.

Чекист Илья Фридман, охранявший Каплан, вспоминал, что во время ее допроса заместителем председателя ВЧК Я.Х.Петерсом присутствовал председатель ВЦИК Я.М.Свердлов.

Петерс: Ваша фамилия?

Каплан не ответила.

Вопрос Петерсом повторился и снова остался без ответа.

Петерс: К какой политической партии принадлежите?

— Молчание.

Петерс: Какая организация поручила вам совершить террористический акт против вождя рабочего класса Ленина?

Вместо ответа Каплан резким броском головы прикрыла лицо распущенными волосами. Всегда спокойный Я.М.Свердлов, возмущенный наглым поведением террористки, ударил кулаком по столу, вскочил и резко сказал:

— Я, как председатель высшего исполнительного органа Советской власти — ВЦИК, требую от вас, стрелявшей в товарища Ленина, ответа. Кто вы?.. Кто поручил вам совершить это неслыханное злодеяние против вождя рабочего класса России? Говорите! Вы эсерка?..

— Я сидела в царских тюрьмах, жандармам ничего не говорила и вам ничего не скажу. В Ленина я стреляла…

Вскочила со стула и истерически закричала:

— Убила я его или нет? Жив он или нет?

Я.М.Свердлов своим чеканным голосом, видимо уже взяв себя в руки, твердо ответил:

— Да, да, наш дорогой товарищ Ленин жив и будет жить!

Илья Фридман увел Каплан в камеру. Председатель следственной комиссии Наркомюста М.Ю.Козловский сказал:

— Несомненно, это дело рук организации эсеров.

— Характерная черта их тактики, — заметил Петерс. — Напакостить и нырнуть в кусты.

— Эсеры давно охотились за Ильичем, — откликнулся Свердлов. — Для борьбы с Советской властью они используют самые подлые средства. И террор — в том числе.

— Беда в том, — грустно сказал Петерс, — что Владимир Ильич не прислушался к нашим предупреждениям. Когда Берзин рассказал ему о планах мерзавца Локкарта, он расхохотался и воскликнул:

— Совсем как в романах. Это почище Конан-Дойла. Какая-то пинкертоновщина.

— Надо организовать личную охрану Ильича, — обратился Свердлов к Петерсу. — Обдумайте это в ВЧК и внесите предложение во ВЦИК.

31 августа к допросам Каплан подключился следователь по особо важным делам Верховного Трибунала РСФСР и ВЧК В.Э.Кингиссепп. Он разыскал в Москве бывшую каторжанку Веру Михайловну Тарасову-Боброву и та охотно посвятила его в немудрую внешне биографию террористки Фанни Каплан.

…Тарасову-Боброву судили в 1906 году за хранение взрывчатых веществ. Приговорили к четырем годам каторги. Наказание отбывала в Нерчинске. Знала многих каторжан, в том числе и Каплан. Обратила на нее внимание потому, что она в январе 1909 года ослепла.

Трудно сходившаяся с людьми, ослепшая каторжанка прониклась к Тарасовой симпатией и уважением. Безропотно принимала от нее поддержку и помощь. Рассказала о своей террористической работе в киевской полуанархистской, полуэсеровской организации. Жалела, что так и не встретилась с Гершуни — создателем и диктатором боевой организации ПСР. Ведь это по его планам и указаниям она принимала участие в подготовке покушения на генерала Клейгельса в Киеве. И не могла смириться в тем, что не успела совершить на воле ничего героического во имя революции и народовластия. Вечная каторга убивала здоровье, надежду на освобождение, на светлую и радостную жизнь.

Каплан ослепла не раньше и не позже — 9 января, в четвертую годовщину "кровавого воскресения". Она и прежде теряла зрение, но не надолго — на два-три дня. На этот раз ее прозрение длилось почти три года. Тюремные врачи потерю зрения Фаней Каплан связывали с резкими головными болями, которыми она жестоко страдала на каторге.

После отбытия каторги Вера Тарасова некоторое время находилась за границей. Вернулась в Россию в июле 1917 года. С Каплан встретилась случайно, весной 1918 года в Москве, в трамвае. О подготовке покушения на Ленина она ей не рассказывала.

СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА В.М.ТАРАСОВОИ-БОБРОВОЙ

… Я вернулась из-за границы в июле 1917 года. Фанни Каплан… встретила в этом году /в 1918 — Н.К./, не ручаюсь за память, в апреле или около этого в вагоне трамвая "Б", кажется, у Каретно-Садовой. Я к ней подошла и имела с ней весьма короткий разговор. Это был обычный разговор про наших каторжанок, как кто поживает и т. д. Я не могу категорически утверждать, что не встречала до или после этого у Пигит…

Мне неизвестно, чтобы Фанни Каплан когда-либо носила другую фамилию.

Допрашивал В.Кингисепп.

Вооруженный сведениями, добытыми Кингисеппом у Веры Тарасовой, Петерс снова вызвал Каплан на допрос. На этот раз она разговорилась. Рассказала о себе. Назвала свое имя. Вообще держалась проще, раскованней.

Да, она Фанни Каплан. До 16 лет носила фамилию Ройдман. Родилась на Волыни. Семья в 1911 году уехала в Америку. У нее — четыре брата и три сестры.

Допрос шел ровно, без осложнений, тщательно записывалось все сказанное. Каплан неохотно, но все же рассказала о своем детстве и о семье, о вступлении в киевскую организацию анархистов, где она впервые приобщилась к террору. И не сообщала ничего вразумительного о своем участии в покушении на В.И.Ленина. Как она узнала о митинге михельсоновцев? Кто ею руководил и помогал вести слежку? Кто снабдил ее деньгами и оружием? Об этом — ни слова.

— Где вы остановились в Москве? — спросил Петерс, пододвинув к себе лист бумаги.

— У знакомой каторжанки Анны Пигит. Мы с ней вместе приехали в Москву из Читы.

— Где проживает Пигит?

— Большая Садовая, дом десять, квартира пять…

ИЗ ПОКАЗАНИЙ АННЫ ПИГИТ.

Я заявляю, что предъявленная мне для опознания содержащаяся под стражей во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии женщина, называющая себя Фанни Каплан, есть действительно Фанни Каплан…

КАПЛАН: У Анны Пигит жила не больше месяца. Потом уехала в Евпаторию. В санатории политических амнистированных находилась два месяца. Потом срочно выехала в Харьков на глазную операцию и прожила там до февраля 1918 года…

Каплан замолчала. Петерс не удивился. Террористка вела себя на допросах абсолютно непредсказуемо. Петерс и Каплан пристально рассматривали друг друга. Присутствовавший на допросе начальник секретного отдела Скрыпник не подавал голоса. Его будто и не было в комнате. Растворился в воздухе. А между тем он внимательно следил за поединком.

Эти двое напоминали ему кобру и мангуста. Скрыпник таким и запомнил Петерса. Белая косоворотка. Спокойное усталое лицо. Густая грива аккуратно причесанных волос со снежно-сизоватой проседью. Чуть заметный наклон головы в сторону Каплан. Негромкий голос. Ни угроз. Ни обещаний. Ни заигрывания. Пытливый, пронизывающий взгляд.

— Кто был ваш отец по профессии?

Каплан встрепенулась. Вопрос был неожиданным и никак не вязался с ее террористическим прошлым и настоящим. Петерс уловил, что какая-то искорка света мелькнула в ее глазах.

— Отец мой был еврейским учителем.

Петерс одобряюще улыбнулся, приглашая Каплан к продолжению разговора. Террористка заявила, что окончательно оформила свои идейные взгляды на политическую борьбу в тюрьмах и на каторге.

КАПЛАН: В Акатуе порвала с анархистами и стала социалисткой-революционеркой. Убеждения изменила потому, что попала на каторгу очень молодой. Плохо разбиралась в политических группировках. Увлеклась анархизмом, а потом в нем разочаровалась. Твердо стала на позиции эсеровского народовластия. По течению в партии больше примыкала к Виктору Чернову.

Курский: Связан ли ваш социализм со Скоропадским?

Каплан: Отвечать не намерена.

Курский: Слыхали ли вы про организацию террористов, связанную с Савинковым?

Каплан: Говорить на эту тему не желаю.

Курский: Есть ли у вас знакомые среди арестованных Чрезвычайной Комиссией?

Каплан: Не знаю.

Курский: Как вы относитесь к теперешней власти на Украине?

Каплан: Отрицательно.

Курский: Как вы относитесь к Самарской и Архангельской власти?

Каплан: Не хочу отвечать.

Курский: Почему вы стреляли в Ленина?

Каплан: Стреляла по убеждению.

Курский: Сколько раз вы стреляли в Ленина?

Каплан: Не помню.

Курский: Из какого револьвера стреляла?

Каплан: Не скажу. Не хотела бы говорить подробности.

Курский: Были ли вы знакомы с женщинами, разговаривавшими с Лениным у автомобиля?

Каплан: Никогда их раньше не видела и не встречала. Женщина, которая оказалась раненой при этом же событии, мне абсолютно незнакома.

Петерс: Просили вы Биценко провести вас к Ленину в Кремль?

Каплан: В Кремле я была один раз. Биценко никогда не просила, чтобы попасть к Ленину.

Курский: Откуда у вас деньги?

Каплан: Отвечать не буду.

Курский: У вас в сумочке обнаружен железнодорожный билет до станции Томилино. Это ваш билет?

Каплан: В Томилино я не была.

Петерс: Когда вы видели последний раз Биценко?

Каплан: Встретила ее на улице около месяца тому назад.

Петерс: Где вас застала Октябрьская революция?

Каплан: Октябрьская революция застала в Харькове, в больнице. Этой революцией я осталась недовольна. Встретила ее отрицательно. Большевики — заговорщики. Захватили власть без согласия народа. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за него.

Петерс: Где вы учились? Где работали?

Каплан: Воспитание получила домашнее. Занималась в Симферополе. Заведовала курсами по подготовке работников в волостные земства. Жалованье получала /на всем готовом/ 150 рублей в месяц.

Петерс: Как же все-таки вы оцениваете Самарское правительство? Курскому вы не ответили.

Каплан: Самарское правительство принимаю, всецело и стою за союз с союзниками против Германии.

Петерс: Стреляли в Ленина вы? Подтверждаете?

Каплан: Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг еще в феврале. Эта мысль созрела в Симферополе. С тех пор готовилась к этому шагу.

Петерс: Жили ли вы до революции в Петрограде и Москве?

Каплан: Ни в Петрограде, ни в Москве не жила.

Скрыпник: Назовите полностью свое имя, отчество и фамилию?

Каплан: Меня зовут Фанни Ефимовна Каплан. По еврейски мое имя Фейга.

Скрыпник: Кто был ваш отец по профессии?

Каплан: Отец мой был еврейским учителем.

Скрыпник: Что вы скажете по поводу членской карточки профсоюзов конторских служащих, обнаруженной у вас?

Каплан: Правление союза этой карточки мне не давало. Эту карточку я просто нашла. Воспользоваться ею не думала. Она лежала в кошельке. Не придавала ей значения.

Скрыпник: Подпись в профсоюзном билете поддельная?

Каплан: Не знаю. Я случайно его нашла.

Скрыпник: Когда вы приобрели железнодорожный билет Томилино-Москва?

Каплан: Не помню.

Протоколы допросов, составленные Я.Х.Петерсом и Н.А.Скрыпником 31 августа 1918 года, арестованная террористка подписала:

"Ф.Е.Каплан".

1 и 2 сентября 1918 года Я.Х.Петерс продолжал убеждать Каплан признаться, рассказать обо всем чистосердечно и этим самым смягчишь свою непомерную вину перед рабочим классом и социализмом. Террористка или плакала, или зло ругалась. Решительно отказалась давать какие-либо показания. Она глядела на Петерса с вызовом. Глаза ее лихорадочно блестели ненавистью. Одетая в длинную черную юбку и пеструю клетчатую кофту, нахохлившись, молча сидела и нервно комкала в руках черный жакет, который почему-то не надевала.

Петерс, обладавший железной выдержкой, сорвался:

— Расскажите всю правду. Я не могу поверить, что вы это сделали одна!

Худые плечи Каплан затряслись. Она зарыдала и несколько раз крикнула:

— Уходите! Уходите! Я ничего не скажу!

Каплан отвели в отдельную камеру внутренней тюрьмы ВЧК. К Петерсу вошел Кингисепп.

— Что нового? — спросил он.

— Участие других лиц в покушении Каплан отрицает. Говорит, что действовала одна. Ведет себя крайне неуравновешенно.

— Не верю, — убежденно сказал Кингисепп, — это дело рук правых эсеров. Сейчас поеду с товарищем Юровским на место происшествия. Проведу эксперимент. Сделаю снимки. Опрошу очевидцев.

СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ

ИЗВЕСТИЯ ВЦИК. 3 СЕНТЯБРЯ 1918 ГОДА

"Каплан проявляет признаки истерии. В своей принадлежности к партии эсеров она созналась, но заявляет, что перед покушением будто бы вышла из состава партии".

ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ ВЕРХОВНОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ТРИБУНАЛА

КОНОПЛЕВА: По протоколам допросов в ВЧК на Лубянке, мы знаем, что Каплан нервничала. Вела себя агрессивно. Впадала в истерику. Отказывалась давать правдивые показания о том, кто ей дал оружие. Кто поручил убить Ленина. Каплан можно понять. Она своим молчанием, своей истерикой, слезами затягивала следствие. Спасала Центральный боевой отряд. Уводила партию эсеров из-под удара красного террора. И на смерть ей было тоже не легко идти. Она ведь на нее шла не Шарлоттой Корде, а безвестной, издерганной жизнью террористкой, поднявшей руку на вождя пролетариата. Каплан была одна из немногих террористов в отряде ЦК ПСР, беззаветно веривших в "святое дело "Гоца. Стреляя в Ленина, она думала, что совершила подвиг во имя русской революции.

ПЕТЕРС: Обезглавить революцию — эту цель поставила себе партия социалистов-революционеров.

КОНОПЛЕВА:… Члены ЦК партии социалистов-революционеров Гоц, Тимофеев и Донской внушали нам, что без устранения Ленина с политической арены большевиков не победить. И мы этому безоговорочно верили.

ЗУБКОВ: Гоц, Тимофеев, Донской, Лихач, Гендельман и другие цекисты стремились на суде обрисовать Каплан истеричкой и больной. Искажали ее предсмертные показания. Внушали судьям, что раз она не хотела называть себя социалисткой-революционеркой, значит, она не член партии эсеров. Смысл показаний Каплан для меня очень понятен. Я их расшифровал. Почему она на первом допросе говорила, что ни к какой партии не принадлежит? На последующих же допросах сказала, что является социалисткой-революционеркой черновского толка.

По неписаному закону того времени, идя на ответственное дело, в кармане нельзя было ничего иметь, кроме оружия. У Каплан случайно завалялся билет до станции Томилино. Она сразу почувствовала, что этот билет может привести чекистов в Томилино. Вот почему она долго и упорно отказывалась отвечать на вопросы следователей. Она выигрывала время, давала боевикам возможность скрыться из Томилино.