Конец на Балтике

Конец на Балтике

В последний год войны самые большие задачи выпали на долю военно-морского флота в Балтийском море. Морские операции определялись здесь обстановкой на суше. В отдаленных от берега районах русские продвигались всегда быстрее, чем по побережью, отрезая отдельные участки фронта, которые флоту приходилось затем снабжать, а также и эвакуировать.

Первый удар в районе Балтийского моря, который в январе 1944 г. отодвинул линию немецкого фронта от Ленинграда и Ораниенбаума до Нарвы и озера Пейпус, еще не внес серьезных изменений в обстановку на море. И после этого большие минные заграждения могли быть поставлены таким образом, чтобы внутренняя часть Финского залива оставалась отрезанной. Русские вообще не препятствовали установке двойного сетевого заграждения у Ревеля. Вследствие этого до октября их подводные лодки не появлялись в собственно Балтийском море.

На озере Пейпус флотилия в составе самоходных барж и мотоботов поддерживала оборонявшиеся в этом районе незначительные немецкие силы, пока последние не были обойдены с юга.

Весной и летом 1944 г. усилились атаки русской авиации и торпедных катеров, направленные против сторожевиков у минных заграждений. Массированные атаки торпедных катеров порой заканчивались успешно: так были потоплены «М-37»[114] и «Т-31»[115]. Более неприятны были повседневные налеты многочисленных воздушных сил, поскольку, расстреляв боезапас своих зенитных орудий, германские корабли оказывались беззащитными. В Нарвской бухте при этих налетах было потоплено 3 тральщика-искателя и 2 сторожевика, а многие другие были повреждены, так что в июле 1944 г. пришлось снять охрану минных заграждений. Корабль противовоздушной обороны — бывший голландский крейсер «Гелдерланд» (восемь тяжелых зенитных орудий), который в начале июля был переведен в финские шхеры, погиб уже 16 июля 1944 г. (после ряда попаданий) во время налета 130 бомбардировщиков, торпедоносцев и истребителей.

Получив приказ удлинить собственные минные заграждения в Финском заливе, расположение которых было известно не совсем точно, 3-я флотилия миноносцев не по своей вине натолкнулась на эти заграждения и потеряла "Т-22", «Т-30» и «Т-32». То же самое повторилось 12 декабря 1944 г., когда при попытке усилить заграждения в западной части Финского залива эсминцы «Z-35» и "Z-36" натолкнулись на мины и пошли ко дну. Удлинение заграждений, расположенных вдали от берегов, — дело очень рискованное и должно производиться лишь при соблюдении совершенно определенных правил предосторожности.

В августе советские дивизии впервые достигли берега Рижского залива в районе Туккума, но 19 августа были отброшены бронетанковыми войсками, которые удачно поддерживала артиллерия 2-й боевой группы («Принц Ойген», 4 эсминца и 4 миноносца под командованием вице-адмирала Тиле). Сохранился узкий коридор, связывавший этот район с Эстонией, однако железные и грунтовые дороги были совершенно разрушены или повреждены, так что морские пути приобрели повышенное значение.

Однако это понимали еще не везде. 31 августа 1944 г. в журнале боевых действий 9-го дивизиона кораблей охранения, сфера деятельности которого простиралась от Данцигской бухты до Финского залива, было записано: «Недостаток боеприпасов и бензина, который в начале месяца угрожал созданием критического положения на фронте, объясняется не столько недостатком тоннажа, сколько медленным переключением армейских и тыловых инстанций с железнодорожного транспорта на морской».

9-я дивизия кораблей охранения в августе 1944 г. обеспечила проход судов общим водоизмещением в 2,4 млн. брт, в том числе 414 торговых судов и транспортов, без единой потери.

В борьбе, происходившей в финских шхерах[116] при большом наступлении русских на Карельском перешейке в июле и августе 1944 г., приняли снова участие германские миноносцы, подводные лодки и торпедные катера. Они увеличили собой слабые германские военно-морские силы в той мере. в какой это было желательно, однако не нашли стоящих целей.

Когда в середине сентября 1944 г. Финляндия вышла из войны, одно немецкое соединение в составе тральщиков и более мелких кораблей попыталось, следуя приказу Гитлера, отбить у финляндского гарнизона остров Гогланд (в Финском заливе). Однако гарнизон этот стал обороняться и получил такую мощную поддержку со стороны русских самолетов, что немецкое соединение было вынуждено вернуться, ничего не достигнув и потеряв 4 самоходные баржи, тральщик и 4 более мелких корабля. Это предприятие было одним из наиболее ненужных за всю войну, ибо фронт быстро откатывался назад и возможность снабжать маленький остров и наносить оттуда ощутимые удары по русскому судоходству в Финском заливе совершенно исключалась.

При отходе из Финляндии русской авиационной бомбой был потоплен «Т-18»[117], прикрывавший этот отход. В середине сентября Советы окончательно пробились к Рижскому заливу и отрезали Эстонию, которую пришлось срочно эвакуировать. 22 сентября последние корабли покинули Таллин (Ревель). Поток тяжело нагруженных и плохо охраняемых судов направился на запад, постоянно подвергаясь воздушным налетам. При этом был потоплен всего лишь один пароход.

В октябре русские силы переправились на Балтийские[118]острова и овладели ими, за исключением полуострова Сворбе на южной оконечности Эзеля. Одновременно они вышли к морю между Либавой и Мемелем. Попытка их пробиться к побережью у Либавы была отбита огнем немецких крейсеров и эсминцев. Это дало Курляндской армии достаточно времени, чтобы организовать оборону.

Чтобы обеспечить насколько возможно дольше безопасность района испытаний подводных лодок в Данцигской бухте, эта армия получила приказ удерживать большое предмостное укрепление в Курляндии, вместо того чтобы пробиваться в Восточную Пруссию. Вмешательство Гитлера и ВГКВС в ведение военных действий стало выражаться в ряде едва связанных между собой мероприятий, которые нередко имели мало общего с действительной обстановкой. Плацдарм, обороняемый более чем полумиллионом человек, еще сильнее обременил морской транспорт, что не компенсировалось соответствующими выгодами. Отсутствие находившихся там войск с горечью воспринималось на польском, и восточнопрусском фронтах, где недоставало людей.

Полуостров Сворбе продержался до 22 ноября благодаря поддержке легких сил флота, находившихся в Рижском заливе, а также 1-й боевой группы, действовавшей с запада. Германские корабли поставили в Рижском заливе многочисленные минные заграждения, над которыми русским пришлось немало потрудиться. Торпедные катера действовали столь успешно, что превосходящие военно-морские силы Советов почти не проявляли активности. Наибольшие неудобства также и здесь создавались систематическими воздушными налетами, борьба с которыми велась слабыми немецкими военно-воздушными силами лишь эпизодически, но когда это происходило — то с успехом.

«Лютцов» и «Щеер» с 3 эсминцами и 4 миноносцами простояли несколько дней к западу от Сворбе и не раз подвергали полуостров сильному артиллерийскому обстрелу. Воздушные налеты русских начались только несколько дней спустя и почти ничего не достигли. Подводные лодки вообще не появлялись. В ночь с 22 на 23 ноября 1944 г. 19 самоходных барж, охраняемых тральщиками, в тяжелых метеорологических условиях эвакуировали с полуострова 4500 человек, некоторое количество орудий и материальной части, причем погибла одна баржа.

Хотя бои за Сворбе предъявили большие требования к кораблям охранения, в ноябре в составе конвоев было проведено 704 судна (1,6 млн. брт), притом почти без потерь. В декабре соответствующие цифры составили 575 и 1,1 млн., причем погиб один траулер. Примечательно, что в последнее полугодие войны ни один эсминец или более крупный военный корабль Советов не вышел в Балтийское море, где почти всегда имелись подходящие объекты в виде тихоходных, плохо охраняемых конвоев. Советы атаковали их только самолетами, подводными лодками и торпедными катерами. При сопоставлении достигнутых результатов с тактическими возможностями первые представляются более чем скромными. Советские военно-воздушные силы достигли больших успехов при двухдневных массированных налетах на Либаву в середине декабря 1944 г. При этом 4 парохода были потоплены и 8 получили повреждения, но зато было сбито около 100 русских самолетов; после этого зенитная артиллерия была усилена, и последующие налеты не дали никаких результатов.

Максимальных результатов добились они незадолго до и в ходе эвакуации Мемеля (27 января 1945 г.), Данцига и Готенгафена (конец марта 1945 г.), Кенигсберга и Пиллау (начало апреля 1945 г.), Кольберга (середина апреля 1945 г.). В этих случаях скопление судов и начинавшаяся паника облегчали проведение налетов. Тем не менее, в последнее полугодие войны всего около 15 пароходов было потоплено авиацией.

Осенью 1944 г. в боевой готовности находилось приблизительно 20 русских подводных лодок. В октябре они потопили несколько мелких судов у берегов Курляндии и Восточной Пруссии. В 1945 г. в результате их атак погибло за четыре месяца 7 или 8 пароходов и госпитальное судно. Особенную известность получила гибель «Вильгельма Густлова» с 4000 человек, «Гойи» с 7000 человек и госпитального судна «Генерал Штойбен» с 3000 человек. Таковы важнейшие потери при эвакуации по крайней мере 1,5 млн. беженцев (а по некоторым данным, еще большего числа их) и четырех дивизий из Курляндии, в составе которых находился 3-й танковый корпус «СС». Статистика за 1945 год, естественно, весьма неполна. Известно, однако, что за время с 21 марта по 10 апреля удалось доставить на родину 157 000 раненых. Для деятельности соединений кораблей сил охранения показательны суммарные цифры за 1944 год. В этом году, когда к ним предъявлялись особенно большие требования, в составе конвоев было проведено с очень небольшими потерями 3275 судов (8,8 млн. брт). Соединения кораблей охранения выдержали 600 боев с самолетами, имели 50 столкновений с торпедными катерами, потеряв из своего состава 62 единицы, 920 человек убитыми и 1236 ранеными, сбив 223 самолета и потопив несколько торпедных катеров.

Обе боевые группы, которые вмешивались в ход военных действий не только в районе Туккума и Сворбе, но и близ Мемеля, Кранца, Пиллау, в Данцигской бухте и у Кольберга, не потеряли при этом ни одного корабля, но встретили очень сильную оборону. Когда Готенгафен находился уже в руках русских, на рейде «Хела» в «Z-34» попала торпеда, выпущенная торпедным катером, и этот корабль с трудом добрался до Киля. О каких-либо других успехах советских торпедных катеров известно не стало. Зато 3 немецких торпедных катера под командованием капитана 3 ранга Клозе потопили в ночном бою 2 катера из флотилии, в которой их было 9, и доставили в свою базу пленных. Среди последних находился и командир советского отряда.

«Т-3» и «Т-5» погибли у Хелы, подорвавшись на минах, а «Т-34» — в средней части Балтийского моря. «Т-36», который подорвался на мине, был затем потоплен авиационной бомбой, «Т-10», находившийся в доке в Готенгафене, был выведен из строя бомбой[119]. Старый «Шлезвиг-Гольштейн» был 18 декабря 1944 г. потоплен бомбой на мелком месте в Готенгафене, после чего его взорвали, равно как и «Шлезиен», который 4 мая 1945 г. подорвался на мине у Свинемюнде. «Кельн», находившийся на верфи в Вильгельмсгафене, был выведен из строя воздушным налетом 30 марта 1945 г., «Шеер» перевернулся 9 апреля 1945 г. в Киле, когда 30 марта в него попали бомбы. «Лютцов» затонул 3 мая 1945 г. на Свине, где в него попали бомбы самого тяжелого калибра, и был взорван. 9 апреля 1945 г. «Хиппер» получил повреждения при воздушной бомбардировке Киля, на «Эмдене» возник пожар, и оба они были взорваны. В момент окончания войны для действий на море оставались пригодны только «Принц Ойген» и «Нюрнберг», которые поставили в Северном море и Скагерраке ряд минных заграждений, несколько эсминцев и миноносцев и около 400 подводных лодок[120].

Несмотря на усиление минного наступления англичан, корабли охранения держали открытыми морские пути в Западной и Центральной Балтике, которыми можно было пользоваться до конца. Потери оставались в нормальных пределах, причем части их можно было бы избежать, если бы экипажи всех кораблей держали себя по-военному.

С вторжением врага в Германию освободившийся личный состав флота был сведен в три морские дивизии, части которых выполняли различные боевые задачи. Они сражались мужественно и вследствие недостатка опыта борьбы в полевых условиях понесли тяжелые потери. При этом погиб вице-адмирал Шойерлен — командир 2-й дивизии.

В целом следует отметить, что без поддержания последними остатками германского флота господства на Балтийском море население и армия понесли бы неизмеримо большие потери. Катастрофы с «Гойя», «Густловым» и «Штойбеном» остались единичными случаями; более 99 процентов эвакуированных были снова доставлены на сушу невредимыми. Еще в самые последние дни, которые гросс-адмирал Дениц спас для Востока в ходе переговоров о капитуляции, боевые корабли различных классов доставили на Запад многие тысячи людей, эвакуированных из Курляндии и с Хелы.

В противоположность японскому флоту, который под натиском врага оказался в конце войны обреченным на бездействие и был вынужден дать разбить себя в гаванях, германский военно-морской флот сумел на последнем этапе борьбы успешно вмешаться в ход военных действий на Балтийском театре и частью замедлить падение плацдармов, частью вовсе предотвратить его. После неудовлетворительного периода отсутствия успехов и неудач в полярных морях флот еще раз показал, чего может достигнуть небольшое, но хорошо управляемое и более или менее обученное соединение, действуя в самых тяжелых условиях, без авиации, в узком морском пространстве, против сильного, но непривычного к морю противника.

Что касается действий военно-морского флота на протяжении всей войны, то относительно оперативных и технических деталей могут быть разные мнения. Однако едва ли можно отрицать, что маленький флот сделал больше, чем можно было от него ожидать.