Немецкое руководство

Немецкое руководство

Тактические решения приходится принимать очень поспешно — в разгар боя, во время танковой атаки, в быстро меняющейся обстановке воздушного боя, при приближении торпеды над водой или под водой. Командир, принимающий такие решения, большей частью предоставлен самому себе и руководствуется врожденным или воспитанным в нем чувством обстановки.

При принятии оперативных решений, которые приводят в движение большие соединения, для обдумывания и разработки их имеется самое меньшее несколько часов, а зачастую даже дней или недель. Командующий, который несет за них ответственность, опирается на хорошо подготовленный штаб, может обсуждать с ним возникающие проблемы и передоверить ему многочисленные детали. В целом командиры германских вооруженных сил, принимавшие тактические и оперативные решения, отличались образцовой подготовкой; лучшим доказательством их способностей являются кампании первых двух лет войны.

Иначе обстояло со стратегическими решениями, определяющими ход той или иной кампании или всей войны. В зависимости от значения их. такие решения принимаются на уровне не ниже главнокомандующего на театре войны, действующего по указанию политического руководителя, либо же непосредственно последним. Само собой разумеется, что это происходит только после основательной подготовительной работы, в которой участвуют лучшие специалисты соответствующих отраслей. В целом хватает времени для зрелых размышлений — стратегия редко определяется в. обстановке цейтнота.

В первую мировую войну в Германии не удалось разработать единую большую стратегию. При расширении вооруженных сил после 1933 г. эти силы получили в лице Бломберга верховного главнокомандующего, в распоряжении которого находились ВГКВС[25], а позднее штаб руководства вооруженных сил[26], то есть орган, способный самое меньшее разработать единую военную стратегию и координировать операции всех трех видов вооруженных сил. Преждевременная отставка Бломберга потрясла до основания всю эту структуру еще до того, как она успела упрочиться. В дополнение к обязанностям главы государства и руководителя политики Гитлер взял на себя еще и верховное главнокомандование вооруженными силами. Между тем над чисто военным верховным руководством должен был бы стоять политический орган, а во время войны — кабинет узкого состава. Однако Гитлер, действовавший авторитарно, уже в мирное время все больше оттеснял кабинет на задний план; последнее заседание кабинета состоялось в 1938 г. Гитлер явно стремился к тому, чтобы сосредоточить исключительно в своих руках все нити политического, военного и экономического руководства, не понимая, что у него не хватит способностей для того, чтобы успешно переработать всю массу материала и на этой основе прийти к правильным решениям, Он так и не развился в государственного деятеля, оставшись революционером и пророком, для которого способности его сотрудников менее важны, чем слепая вера его учеников.

Не удивительно, что даже ближайший его сотрудник по военной части — генерал-полковник Йодль, начальник штаба руководства вооруженных сил[27]— часто не мог добиться своего. К тому же штаб этот был слишком слаб для глобальной войны и слишком односторонне сформирован — военно-морской флот был в нем представлен всего лишь несколькими штабными офицерами. Вследствие этого в нем преобладал сухопутный образ мыслей, что определенно соответствовало континентальным установкам Гитлера. Тем не менее эта несовершенная организация сначала действовала удовлетворительно в области чисто военного планирования. Когда же в ходе войны ВГКВС перешло к непосредственному руководству операциями на отдельных театрах войны, оно тем самым взяло на себя слишком много, в то же время лишившись функций директивного и контрольного органа, устанавливающего равновесие. Совмещая в одном лице функции главы государства, руководителя политики, верховного главнокомандующего вооруженными силами, а позднее также главнокомандующего армией, Гитлер сам сделал для себя невозможным выполнение — хотя бы в известной мере — обязанностей, вытекающих из всех этих функций. Не было никакой гарантии в том, что важные вопросы, связанные с ведением войны, подвергались обсуждению и всестороннему освещению, без чего невозможно решать их с полным представлением о положении вещей. Это особенно вредно отражалось на решении проблем, выходивших за узкоконтинентальные рамки. Между тем в войне против морских держав подобных проблем невозможно было избежать.