Вторжение в Нормандию
Вторжение в Нормандию
В то время как авианосцы и транспортный флот США приближались к Марианским островам, к Европе из Южной Англии двинулся в путь предназначенный для высадки десанта флот несколько иного характера; он пересек Ла-Манш и подошел к Нормандии. Основная проблема для атакующего в Европе была та же, что и на Тихом океане: возможно быстрее и с минимумом потерь осуществить переход с воды на сушу и создать плацдарм, с которого можно будет начать наступление в глубь территории.
В операциях на Тихом океане эта территория имела до того лишь незначительное протяжение в глубину, ибо десанты всякий раз высаживались либо на островах, либо у непроходимых джунглей, как на Новой Гвинее. Почти всякий раз имелась возможность перерезать коммуникации противника с районом высадки десанта, а там, где это все же не удавалось, как в случае с Гуадалканалом, — по крайней мере, помешать ему в доставке достаточного количества подкреплений и воинских грузов.
В Европе же за атакуемым побережьем лежала вся территория противника. Поэтому приходилось считаться с подходом совершенно иных подкреплений, а вслед за удавшимся десантом должен был состояться большой поход против боеспособных вооруженных сил. Поэтому было необходимо не только высадить большое количество войск, но и обеспечить постоянный подвоз значительных подкреплений и соответствующей материальной части.
Согласно окончательному варианту плана, в Нормандии одновременно высадилось 5 дивизий по фронту и 3 воздушно-десантные дивизии на флангах. В первый день, кроме 100000 человек, на сушу должно было быть доставлено 14000 т материальной части и 14000 транспортных единиц, включая танки; в дальнейшем на протяжении нескольких недель намечалось ежедневно подвозить по 12000 т материальной части и 2500 транспортных единиц с грузом.
В качестве пункта высадки была избрана западная половина бухты Сены, в которой между скалами имелись песчаные пляжи достаточного протяжения, защищенные полуостровом Котантен от западного ветра и прибоя. Однако необходимо было как можно быстрее овладеть большим портом, чтобы иметь возможность производить разгрузку при любой погоде. Поскольку, учитывая опыт Дьепа, атаковать Шербур с фронта не решались, приходилось считаться с тем, что пройдет некоторое время, прежде чем он будет взят с тыла. Поэтому был избран следующий выход: создавать искусственные гавани — так называемые «Mulberries»[104] из заполненных цементом понтонов, используя старые суда в качестве волнорезов.
В общей сложности в Южной Англии находилось в боевой готовности: 38 дивизий, более 4200 всякого рода десантных судов, около 850 военных кораблей, в том числе 6 линкоров, 2 монитора и 22 крейсера, очень сильные соединения тральщиков и охотников за подводными лодками и 11000 самолетов. Все это состояло под единым командованием генерала Эйзенхауэра.
Эти колоссальные приготовления не остались незамеченными немецкой стороной. Однако предположения относительно сроков и пункта высадки до последнего момента сильно отличались друг от друга. Считалась еще возможной даже высадка в Норвегии. К тому же и на этот раз не было создано единого командования.
В сентябре 1943 г. фельдмаршал Роммель получил задачу: проверить оборону Северо-Западной Европы на случай вторжения. Он вскоре пришел к определенным выводам, его точка зрения была признана и верхами. Тем не менее сначала он далеко не всюду мог осуществить свои предложения, ибо являлся лишь советником. Только в конце 1944 г., по собственному ходатайству, Роммель был назначен главнокомандующим войсками в районе от Ден Хелдера до Луары, где и мог полностью распоряжаться. Тот факт, что дислоцировавшиеся и действовавшие в этом пространстве военно-воздушные и военно-морские силы не были подчинены ему, соответствовал обычному немецкому порядку. Роковым же оказалось те, что он не имел права приказывать даже танковым дивизиям и резервам, находившимся в Северной Франции. Кроме того, высшие штабы очень по-разному относились к его идеям — медленнее всего воспринимала их армия, на которую обрушилась вся мощь противника.
Штаб Роммеля, в котором были представлены все виды вооруженных сил, был первым в Германии военным учреждением, официально и всесторонне занимавшимся вопросами противодесантной обороны. Роммель был для этого самым подходящим человеком, ибо в борьбе с англо-американцами он приобрел более свежий опыт, чем тот, которым располагал любой другой армейский начальник. К тому же он обладал гибким умом, был свободен от предвзятости, интересовался техникой и имел технические способности.
Когда он прибыл во Францию, план обороны против вторжения сводился к следующему:
укрепление портов, чтобы противник не сумел их взять с моря;
проведение в глубине территории маневренной операции против высадившегося на открытом берегу противника с целью разгрома и изгнания его.
Роммель, этот мастер маневренной войны, сразу же заметил, что почти полное отсутствие собственных военно-воздушных сил сделает этот план неосуществимым, несмотря на всю опытность германских танковых войск. Он слишком хорошо знал, что без сильной тактической авиации невозможно действовать своевременно и быстро. К этому присоединялся тот факт, что лишь немногие из 49 пехотных дивизий, находившихся на западе, могли передвигаться быстрее, чем обычным маршем. Он знал, далее, как трудно ликвидировать плацдарм британцев, когда им уже удалось закрепиться на местности. Он был убежден — и прямо говорил об этом у Гитлера и в ВГКВС, — что кампания, а с ней и война в целом будет проиграна, если не удастся сбросить противника в море в первые три дня.
Поэтому он держался того мнения, что необходимо нанести удар по фронту, чтобы, если это окажется возможным, вообще не допустить высадки десанта. Нужно сосредоточить для мощного отпора все сколько-нибудь пригодные для этого рода войск. Поэтому он разместил пехоту в узлах сопротивления, расположенных в полосе, шедшей вдоль берега и имевшей ширину 4–5 км. Он приказал также построить как можно больше небольших укреплений, обращенных к морю. Это было не очень много; так называемый Атлантический вал если и существовал, так только в самом узком месте пролива, между Булонью и Кале, где для операции «Морской лев» были сооружены четыре морские батареи самого тяжелого калибра и многочисленные армейские батареи. В этом районе и дивизии стояли Друг за другом двумя эшелонами. В остальном же Атлантический вал был блефом. Во всей Нормандии на побережье имелось лишь незначительное число полевых укреплений. Морская артиллерия находилась у крупных портов. Крепкой опорой обороны явились несколько армейских батарей береговой обороны с трофейной материальной частью. На протяжении нескольких месяцев перед вторжением в районе, где оно потом произошло, были сооружены еще и морские батареи «Лонге» (15-см) у Байе и «Маркуф» (21-см) — на восточном побережье Котантена. В целом артиллерийская оборона была слаба, одна батарея среднего калибра приходилась примерно на участок в 25 км: пехота тоже была слаба — между Ори и Вир первоначально имелась лишь одна дивизия 7-батальонного состава на 50 км. В дальнейшем в этот район перебросили еще одну дивизию. К каким ложным выводам приводила интуиция Гитлера и отсутствие собственной морской авиации, показывает тот факт, что в Норвегии подступы к Бергену оборонялись 34 батареями, в том числе 7 тяжелыми с 21 орудием калибра 21–28 см, а район Нарвик — Харстад — почти 80, батареями калибра до 40,6 см, острова в Ла-Манше — 34 (38?) тяжелыми орудиями. Между тем на более чем 1000-километровом морском побережье от Соммы до южного берега Луары с крупными портами Гавр, Шербур, Брест, Лориан и Сен-Назер имелось в общей сложности всего 37 орудий.
Роммель приказал поставить между узлами сопротивления большое количество мин. Когда он прибыл во Францию, таких мин имелось в общей сложности 1,7 млн. За немногие месяцы его деятельности было добавлено 3–4 млн., в том числе много дистанционных. Своей конечной целью он поставил 50-100 млн. мин.
В прибрежной полосе моря были созданы системы препятствий — к этой мысли в свое время пришли также и японцы. Эти препятствия явились крайне обременительными для противника и вынудили его произвести высадку при отливе и дневном свете, а не так, как это бывает при проведении подобной операции в классической ее форме, то есть во время прилива и на рассвете. Препятствиями служили вбитые в дно балки с минами, бетонные призмы и многое другое — в зависимости от наличия материалов и изобретательности на местах. Высота прилива в Нормандии столь значительна (до 9 м), что ко времени вторжения были более или менее готовы только препятствия, рассчитанные на эту высоту, сооружение же препятствий, действующих при отливе, едва еще начиналось.
Перед препятствиями должны были быть поставлены на небольшой глубине прибрежные морские мины, впереди них — на более значительной глубине — донные мины магнитного и акустического действия, между этими минами и в еще более глубоких местах — якорные мины с различными типами взрывателей. Но из этого ничего не получилось, ибо военно-морская группа «Вест» держалась иного мнения о сроках начала вторжения и, несмотря на неоднократные требования, не допустила постановки мин в бухте Сены. В результате отпала значительная часть плана Роммеля.
Пригодные для высадки воздушных десантов пункты «полосы Роммеля» были загромождены высокими столбами, чтобы, по крайней мере, повредить при приземлении грузовые планеры. 7 танковых дивизий, стоявших к северу от Луары (еще три такие дивизии находились в Южной Франции), должны были продвинуться настолько далеко вперед, чтобы их артиллерия могла обстреливать побережье. Таким образом, 1–2 дивизии сразу же могли вступить в действие в пунктах высадки в качестве «пожарной команды». Благодаря хорошей сети путей сообщения остальные могли быть подтянуты в этот район с обеих сторон.
Танковая группа «Запад» держалась другого мнения. Основываясь на опыте, приобретенном ею в Польше, Франции и России, она не могла выйти за рамки представлении о планомерно развертывающемся танковом сражении и посредством личных обращений в ВГКВС добилась того, что ядро группы — 4 танковые дивизии — было оставлено в тылу, хотя в принципе план Роммеля был утвержден. В результате сражение, в котором решалась судьба империи, велось в соответствии с двумя взаимно противоположными планами, что является, вероятно, единственным случаем подобного рода в истории войн.
Остальные 3 танковые дивизии были, правда, сосредоточены за пехотой, но в районе высадки находилась только одна. Роммель не имел права снять танковые дивизии (равно как и пехотные) с менее угрожаемых участков фронта, не получив предварительно разрешения ВГКВС. Такое разрешение либо вообще не поступало, либо задерживалось на несколько дней. Кроме того, ВГКВС полагало, что главный удар будет нанесен через самое узкое место пролива, исходя при этом из сухопутного представления о том, что для переправы постараются избрать наиболее короткий путь. Оно совершенно не учитывало тот факт, что лишняя пара десятков миль не играет никакой роли для десантных судов и что для них важнее переправиться и высадиться в пределах досягаемости тяжелой корабельной артиллерии, которая у британцев всегда находилась в почете.
Требования Роммеля о постановке новых, не поддающихся тралению мин гидростатического действия по обе стороны от о. Уайт, о воздушных налетах и обстреле «Фау-1» отправных пунктов вторжения в Англии также не нашли отклика. Роммель находился на пути в главную квартиру фюрера, чтобы добиться переброски в район высадки, который он распознал заранее, хотя бы двух танковых дивизий и одного корпуса зенитной артиллерии (в этом случае они очутились бы как раз там, где следовало), когда утром 6 июня 1944 г. началось вторжение.
Меры, принятые Роммелем, привели к тому, что в первый день противник сумел доставить на сушу лишь 80 процентов войск, 50 процентов транспортных единиц и 25 процентов материальной части (от количества, предусмотренного планом). Однако этого было недостаточно, чтобы отбить атаку. Столь же мало пользы принесли мужественные боевые действия военно-воздушных сил, которых оказалось совершенно недостаточно. Они временами делали едва 500 вылетов в день против 20000 у противника. Использование военно-морского флота также не могло изменить ход событий. Последние эсминцы понесли тяжелые потери и вообще не добрались до района вторжения. Торпедные катера и миноносцы, вышедшие из Гавра, добились некоторых успехов, равно как и подводные лодки со «шнорхелями», вышедшие с бискайских баз. Масса легких сил немецкого флота была уничтожена в портах воздушными бомбардировками. Самопожертвование одиночных бойцов — водителей малых боевых средств, торпед с экипажем из одного человека и брандеров нанесло противнику некоторые потери, но замедлило темп его операции настолько же мало, насколько мины гидростатического действия и «Фау-1».
Кризисы преходящего характера возникли у англо-американцев в первый день вторжения вследствие сопротивления в этом же районе, а также 18 июня, когда сильный норд-остовый шторм разрушил одну из двух искусственных гаваней и выбросил на берег более 800 десантных судов (в процессе самой высадки были повреждены или погибли всего 300 судов). Однако немцы не могли использовать обе эти возможности. 6 июня ВГКВС задержало танковые дивизии в тылу; они двинулись в район боев только после полудня и в результате непрекращавшихся воздушных налетов потеряли много времени и машин, так что им удалось лишь заткнуть дыры фронта.
В первую неделю противник доставил на сушу 427000 человек, 62000 транспортных единиц и 105000 т материальной части, усилившись, благодаря этому, настолько, что смог бы обойтись несколько дней без подвоза. Очень быстро были созданы аэродромы для истребителей, а различные пункты высадки соединились в единое предмостное укрепление. с которого противника не могли уже выдворить те силы, которые имелись в распоряжении немцев.
На западном фланге центром тяжести действий американцев стало наступление на Шербур; уже 25 июня они вступили в этот портовый город, слишком слабо укрепленный на случай нападения с суши. В результате продуманной системы мер, принятых штабом Роммеля и старшим морским начальником Шербура — контр-адмиралом Геннеке, этот крупный порт был самым основательным образом выведен из строя посредством взрывов, постановки всякого рода мин и устройства подводных препятствий. До момента разгрузки первых транспортов прошло не несколько дней, как рассчитывали американцы, а свыше четырех недель. Материальной части, выгруженной прямо на берег (более половины ее было доставлено с больших судов грузовиками-амфибиями), хватило, однако, для того. чтобы союзники смогли выйти с плацдарма высадки и начать мощное наступление, которое к осени отдало в их руки почти всю Францию. В целях экономного использования танкеров из Южной Англии в Шербур были проложены по дну моря четыре нефтепровода.