В Питере и рядом с ним

В Питере и рядом с ним

8(21) ноября 1905 года Ленин возвращается в Петербург. На улицах он видит мальчишек, торгующих газетами, юмористическими журнальчиками с хлесткими рисунками на сильных мира сего. Слышит, как газетчики распевают о российском премьере:

- Витте пляшет, Витте скачет, Витте песенки поет!.. Всего три недели прошло с того дня, как самодержец российский “даровал” народу “конституционные” блага. Но еще из Швейцарии, перед отъездом в Россию, Ленин предостерегал: самодержавие всего лишь отступило, “отступило в чрезвычайно серьезной битве” [1] для того, чтобы собрать Силы.

В Петербурге он воочию убеждается, что “полагаться на теперешние свободы было бы безумием, если не преступлением. Решительная борьба еще впереди, и подготовка к этой борьбе должна стоять на первом плане” [2]. Так определяется цель его возвращения в Россию.

Накаленную обстановку застает Владимир Ильич в Петербурге. Все более организованно, все более упорно борется в эти осенние дни пролетариат столицы.

Позади всеобщая октябрьская политическая стачка. Только что здесь, в Петербурге, в течение нескольких дней вновь бастовало более 150 тысяч рабочих. Особенно ясно стало: до готовиться к вооруженному восстанию. Прокламация, отпечатанная в типографии Петербургского комитета РСДРП за три дня до приезда Ленина, призвала не прекращать борьбы, “усиленно сплачиваться и вооружаться”, готовиться к “новому решительному натиску на ненавистную монархию” [3].

На питерских заводах формируются боевые дружины, изготовляется оружие. В одном лишь Невском районе в эти ноябрьские дни число вооруженных рабочих достигает шести тысяч. За Нарвской заставой формируется штаб боевых дружин района. Вооружаются рабочие Сестрорецкого завода...

Почти месяц назад здесь, в Питере, был создан Совет рабочих депутатов, представляющий почти двести тысяч рабочих столицы. Но руководство им оказывается в руках меньшевиков. Часть большевиков еще с недоверием относится к Совету. Она видит в нем стихийно возникшую, политически незрелую рабочую организацию. Она требует принятия Советом Программы РСДРП. Через несколько часов после приезда Ленин уже выступает на расширенном заседании Петербургского комитета партии с резкой критикой этой “левацкой” позиции в отношении Советов. Он заявляет: Советы должны не подменять партию, а работать под ее руководством.

Ленин непосредственно возглавляет Центральный и Петербургский комитеты партии. “...Я не мог не восхищаться и не удивляться той гигантской энергии,- вспомнит позднее Кржижановский,- которую он развил в этот период в Петербурге. Это был, так сказать, его первый, “пробный” выход из подполья на широкую историческую арену... Казалось, что это зарево крестьянских восстаний, что эти первые ласточки грозных военных восстаний, что эти волны бурно разметывавшихся стачек в нем одном находят такой центр, который сможет мудро подсчитать их итоги и, не смущаясь никакими потерями и колебаниями весов изменчивого в повстанческой борьбе счастья, направить корабль революции именно в ту гавань, которая обеспечит с минимумом потерь максимум революционных достижений... “День за год!” - вот тот лозунг, которому обязаны подчиняться в период революций борцы за великие достижения этих революций. И Владимир Ильич неуклонно следовал этому лозунгу” [4].

Прожить в столице легально Ленину удалось лишь несколько дней. Вскоре за ним начинает охотиться охранка И он вынужден менять паспорта, скитаться по чужим квартирам, все время оставаясь в гуще множества дел.

В доме № 33 по Николаевской улице Владимир Ильич встречается с руководящими партийными работниками В здании Вольного экономического общества выступает на заседании Петербургского Совета рабочих депутатов. В Технологическом институте присутствует на нелегальном собрании. В Соляном городке разъясняет рабочим особенности текущего момента. В домах на Большой Морской улиц. Английском проспекте, Троицкой и Малой Монетной улиц, участвует в работе Центрального и Петербургского комитетов партии.

“Владимира Ильича,- свидетельствует М. Эссен,- рвали на части, все большевики хотели его видеть, слушать, говорить с ним, получать указания” [5]. И, скрываясь от полиции, он под вымышленными именами выступает перед разными аудиториями. Выступает с речами, в которых, по словам той же Эссен, развертывается безбрежный мир огромных революционных перспектив.

Такую речь, гневную и страстную, вскрывающую политическое содержание тактики царского правительства, произносит Ленин и в день объявления локаута, когда сто тысяч питерских рабочих оказываются выброшенными на улицу. Он развенчивает перед депутатами Петербургского Совета выступивших до него Троцкого, Мартова и других лидеров меньшевизма - тех, кто предложил повести переговоры с военным министром и предпринимателями об условиях открытия заводов. Ленин призывает не уступать капиталистам, но и не поддаваться на провокацию, не принимать боя. В невыгодных условиях, не просить, не договариваться, а требовать открытия заводов, призвать всех в случае отказа к всеобщей забастовке, к другим решительным мерам борьбы.

А перед соратниками-большевиками Владимир Ильич поставит в эти же дни задачу перестройки партии. Этого, заявляет он, требуют новые условия революционной борьбы, надо, сохранив конспиративный аппарат, всемерно использовать и все легальные возможности, завоеванные пролетариатом в период революции. Надо создавать открытые и полуоткрытые партийные органы и сеть примыкающих к ним организаций.

Много времени со дня приезда в Петербург проводит Ленин в редакции “Новой жизни” - первой легальной большевистской газеты, ставшей фактически центральным органом партии. Он руководит совещанием, на котором вырабатывается большевистская программа ее деятельности, И с десятого номера становится фактически руководителем “Новой жизни”. Ее редакция расположена в доме на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки - в самом центре столицы.

Из окна комнаты, где работает обычно Владимир Ильич, где проходят редакционные совещания, отчетливо виден принадлежащий царской семье Аничков дворец. В этой комнате он вычитывает гранки своих статей: “О реорганизации партии”, “Пролетариат и крестьянство”, “Партийная организация и партийная литература”, “Войско и революция”, “Чашки весов колеблются”, “Учитесь у врагов”... Статей, в которых развивает идею гегемонии пролетариата в революции, обосновывает необходимость установления прочного союза рабочего класса и крестьянства, определяет задачи Советов как новых органов народной власти.

“Новая жизнь”, во главе которой стоит Ленин, приобретает огромную популярность. Ее влияние на рабочие массы растет изо дня в день. Ее тираж расходится мгновенно. Но, несмотря на официально провозглашенную свободу печати, газета подвергается постоянным преследованиям. Пятнадцать из двадцати семи ее номеров арестовывают. И в конце концов газету запрещают.

Последний, двадцать восьмой номер “Новой жизни” выходит нелегально. В нем публикуется обращение к рабочим:

“...Несмотря на угрозы, мы решили продолжать дело, порученное нам пролетариатом, пока прямое насилие не лишит нас возможности разоблачать заговор царского правительства против народа и звать народ к революционной борьбе с самовластием.

Рабочие! Мы отдаемся под вашу защиту!

Да здравствует свободное слово!” [6]

По разным адресам живет в это время Владимир Ильич. Но когда приехала из-за границы Крупская, они решили поселиться легально. Устроили их на Греческом проспекте у знакомых. Однако сразу же появились у дома шпики. Три дня спустя пришлось съехать с этой квартиры. Вновь перешел Ленин на нелегальное положение.

“Он работал целыми днями в редакции, которая собиралась не только в “Новой жизни”,- вспоминает Крупская,- но на конспиративной квартире или в квартире Дмитрия Ильича Лещенко, на Глазовской улице, но по условиям конспирации ходить туда было не очень удобно. (Д. И. Лещенко в период первой русской революции состоял в боевой организации Петербурга, являлся секретарем городского комитета РСДРП. Исполнял обязанности секретаря газеты “Новая жизнь”.) Виделись где-нибудь на нейтральной почве, чаще всего в редакции “Новой жизни”. Но в “Новой жизни” Ильич всегда был занят. Только когда Владимир Ильич поселился под очень хорошим паспортом на углу Бассейной и Надеждинской, я смогла ходить к нему на дом. Ходить надо было через кухню, говорить вполголоса, но все же можно было потолковать обо всем” [7].

А из Москвы приходят вести о всеобщей забастовке, о том, что начались бои на улицах, что вспыхнуло восстание на Пресне, в Замоскворечье, что на подавление восставших брошены Семеновский и другие полки.

В эти декабрьские дни в Петербурге бастуют рабочие Путиловского, Обуховского, Невского судостроительного и Механического, Балтийского, Ижорского и других заводов. выходят большевистские листовки, зовущие питерский пролетариат сделать все, чтобы поддержать российскую революцию, чтобы оправдать ожидания братьев, всегда смотрящих на питерцев как на стойких, передовых бойцов. К питерскому пролетариату обращается с призывом и Центральный Комитет партии. Петербург, заявляет он, первым провозгласил лозунги нынешней революции. И пролетариат всей России дружно откликнулся на его призыв. Держите же высоко знамя, которое вы подняли! - зовет питерцев Центральный Комитет.

Истощенные и обессиленные питерские рабочие, отмечает Ленин, оказываются не в силах провести декабрьскую стачку. Но они стремятся оказать практическую помощь московским товарищам.

На набережной Фонтанки, в квартире Л. Красина, принимается при участии Владимира Ильича решение: подорвать пути, по которым пойдут в Москву эшелоны с войсками, захватить на Охте склады оружия, вооружить рабочих Выборгской стороны.

Подходит к концу грозовой девятьсот пятый год. К 10(23) декабря Владимир Ильич отправляется в Таммерфорс. Там в Народном доме открывается Первая конференция большевиков. Руководит конференцией Владимир Ильич. И хоть не бережет время ее протоколы, сохранятся свидетельства вех, кто собрался тут в горячие дни революции. Их воспоминания передадут царящую на конференции атмосферу.

С каким подъемом она прошла! - много лет спустя с волнением расскажет о ней Крупская.- Это был самый разгар революции, каждый товарищ был охвачен величайшим энтузиазмом, все готовы к бою. В перерывах учились стрелять. Раз вечером мы были на финском массовом собрании, происходившем при свете факелов, и торжественность этого избрания соответствовала целиком настроению делегатов” [8].

Владимир Ильич выступает с докладами о текущем моменте и по аграрному вопросу. Он оглашает резолюцию, и ее принимает конференция: пункт аграрной программы партии об “отрезках” заменяется требованием конфискации всех государственных, помещичьих, церковных земель.

В Народном доме Таммерфорса делегаты конференции высказываются за то, к чему зовет Ленин,- за восстановление единства партии. Они поручают Центральному Комитету созвать объединительный съезд.

А из Москвы и других городов приходят в Таммерфорс вести о вооруженных восстаниях. Конференция вынуждена спешно завершить работу. Ее делегаты срочно разъезжаются по местам.

Владимир Ильич снова в Питере. В доме на Знаменской, у Горького, созывает он Центральный Комитет. Выступает член Московского комитета большевиков М. Лядов. Он докладывает о ходе московского вооруженного восстания, о том, что для его подавления прибыли в Москву войска. И Ленин признает: силы изменились в пользу контрреволюции. И все же не сломлена воля восставших рабочих.

Проходит около двух недель. Январским утром нового, 1906 года председателю кабинета министров графу Витте докладывают о газете “Молодая Россия”. Это первый, только что отпечатанный номер нового общественно-политического еженедельника. Предназначен он для студентов.

Граф пробегает глазами газету. Его взгляд задерживается на одной из статей. Небезызвестный ему Ленин разъясняет в ней современное положение. Но как разъясняет! “Конституционные иллюзии рассеяны,- утверждает он.- Реакция по всей линии. Самодержавие восстановлено вполне и даже “усугублено” диктаторскими правами местных сатрапов...” [9]

Ленин пишет о кипящей повсюду гражданской войне. Пишет о том, что политическая забастовка уже начинает себя исчерпывать, что она отходит уже в прошлое, ибо становится изжитой формой движения. И приводит в пример недавнюю декабрьскую стачку московского пролетариата, которая переросла в вооруженное восстание. “Новая форма выступления,- заявляет он,- стояла перед такими гигантскими задачами, которые, разумеется, не могли быть решены сразу. Но эти задачи поставлены теперь перед всем народом ясно и отчетливо, движение поднято выше, уплотнено, закалено. Этого приобретения ничто не в силах отнять у революции” [10].

- Что же теперь? - ставит вопрос Ленин.

И призывает смотреть прямо в лицо действительности. А действительность подтверждает, что надо усвоить опыт последних форм борьбы, заняться организацией сил в главнейших центрах революционного движения. Витте читает и такие призывные ленинские строки: “Долой конституционные иллюзии! Надо собирать новые, примыкающие к пролетариату, силы. Надо “собрать опыт” двух великих месяцев революции (ноябрь и декабрь)... Надо определеннее, практически поставить колоссальные задачи нового активного выступления, готовясь к нему более выдержанно, более систематически, более упорно...”[11] Из кабинета Витте номер “Молодой России” с ленинской статьей тотчас же пересылают управляющему министерством внутренних дел. Синим карандашом пишет тот на полях: “№ этот арестован, не следует ли арестовать Ленина?” [12]

Вопрос адресован директору департамента полиции. О “крамольной” статье Ленина сообщают прокурору Петербургской судебной палаты.

Прошло всего два месяца, как Владимир Ильич вернулся из эмиграции, а глава российской полиции уже “полагал бы необходимым” подвергнуть Ленина “безусловному содержанию под стражей”. И озабочен лишь тем, как отыскать его и упрятать в каземат. Ведь Ленин осмелился “напечатать и распространить прямой призыв к вооруженному восстанию!” [13]

А Владимир Ильич между тем вернулся из Москвы, с заседания лекторской группы при Московском комитете партии. Обсуждались итоги Декабрьского вооруженного восстания. Ленин высоко оценил героизм, мужество московских рабочих.

Опять скрывается он по конспиративным квартирам. По-прежнему в его руках руководство Центральным и Петербургским комитетами партии. По-прежнему он использует любую возможность для встреч с питерскими большевиками.

Ленин входит в состав редакции нового нелегального органа - “Партийных известий”. В первом же номере этой газеты он характеризует две противоположные точки зрения на тактику российских социал-демократов в условиях революции. “Не нужно было браться за оружие, говорят одни, призывая к выяснению рискованности восстания и к перенесению центра тяжести на профессиональное движение...- пишет Владимир Ильич.- Другие же полагают, что нужно было браться за оружие, ибо иначе движение не могло подняться на высшую ступень, не могло выработать необходимого практического опыта в делах восстания, не могло освободиться от узких сторон одной только мирной стачки, исчерпавшей себя в качестве средства борьбы” [14].

Со страниц “Партийных известий”, на собраниях питерских социал-демократов, на Петербургской общегородской конференции РСДРП Владимир Ильич утверждает: ни расстрелы, ни реакция не подавят революционного движения; в великой борьбе за доведение до конца демократической революции рядом с социалистическим пролетариатом пойдет демократически-революционное крестьянство. “Позаботимся же,- призывает он,- чтобы новый вал застал российский пролетариат в новой боевой готовности” [15].

Владимир Ильич живет в большом доме на Пантелеймоновской. Поселился он на сей раз вместе с Крупской. Но его по-прежнему упорно ищет охранка. “Однажды,- рассказывает Надежда Константиновна,- он был на каком-то собрании (кажется, у адвоката Чекеруль-Куша), где делал доклад. За ним началась такая слежка, что он решил домой не возвращаться. Так и просидела я у окна всю ночь до утра, решив, что его где-то арестовали. Ильич еле-еле ушел от слежки...” [16]

Ленин вынужден покинуть Петербург. Он отправляется на станцию Куоккала. Хотя отсюда всего сорок километров до российской столицы, но это Финляндия, где власть царской полиции ограничена.

Ульяновы поселяются на даче “Ваза” - так назвал ее хозяин в честь своего родного города на севере Финляндии. Им отводят угловую комнату.

В эту весеннюю пору 1906 года дача “Ваза” становится большевистским центром. В Куоккалу к Ленину приезжают члены Центрального и Петербургского комитетов РСДРП, партийные работники из провинции. Ежедневно сюда доставляют газеты, письма. Отсюда со связными отправляет Ленин товарищам статьи, указания, советы. Отсюда руководит подготовкой к IV съезду партии. Здесь разрабатывает к съезду тактическую платформу большевиков. Обсуждает ее с прибывающими к нему товарищами. Сам нелегально отправляется с этой целью в Петербург. А в первой половине марта приезжает в Москву. Здесь обсуждают большевистскую платформу на собрании членов Московского комитета, группы агитаторов и пропагандистов, литературной группы Московского бюро ЦК, членов окружного комитета и других партийных работников.

Тактическую платформу большевиков публикуют “Партийные известия”. Ленин призывает всех членов партии принять участие в обсуждении, исправлении, дополнении проектов резолюций, составляющих эту платформу и предусматривающих объединение партии. Объединение, которое позволило бы оторвать от меньшевиков часть рабочих, еще их поддерживающих, способствовало бы сплочению революционных сил пролетариата.

В апреле делегатом от петербургской организации отправляется Владимир Ильич в Стокгольм. В строгой конспирации открывается здесь IV (Объединительный) съезд РСДРП.

Он работает шестнадцать дней. И все дни идет на нем ожесточенная борьба. Борьба между большевиками и меньшевиками по всем включенным в повестку дня вопросам: аграрной программы, оценки текущего момента и классовых задач пролетариата, отношения к Государственной думе, к вооруженному восстанию...

Ленин - в центре этого незатухающего многодневного сражения. Он председательствует на ряде заседаний. Пишет проекты резолюций. Выступает с докладами, речами, заявлениями. Участвует в работе комиссий. И убеждается в том, в чем не сомневался, отправляясь сюда: как и прежде, большевики и меньшевики на противоположных позициях. По-разному рассматривают они аграрную программу социал-демократии, по-разному оценивают движущие силы революции, задачи пролетарских масс в борьбе с царизмом. Хотя и происходит на съезде объединение двух фракций в единую РСДРП, но носит оно формальный характер.

С меньшевиками,- укажет впоследствии Ленин,- мы в 903-1912 годах бывали по нескольку лет формально в единой с.-д. партии, никогда не прекращая идейной и политической борьбы с ними, как с проводниками буржуазного влияния на пролетариат и оппортунистами” [17].

И снова Ленин в Питере.

“По возвращении со Стокгольмского съезда,- узнаем от Крупской,- мы поселились на Забалканском, я по паспорту Прасковьи Онегиной, Ильич по паспорту Чхеидзе” [18]. Здесь пишет Ленин брошюру “Доклад об Объединительном съезде РСДРП (письмо к петербургским рабочим)”. Обращаясь к тем, кто избрал его своим делегатом, он разоблачает оппортунизм меньшевиков, обосновывает позицию большевиков по основным вопросам революции. Он призывает, в частности, “воплотить действительно в жизнь принципы демократического централизма в организации партии,- добиться упорной работой того, чтобы основной организационной ячейкой партии стали на деле, а не на словах, низшие организации, чтобы все высшие учреждения были действительно выборны, подотчетны и сменяемы. Надо упорной работой сложить такую организацию, которая включала бы всех сознательных рабочих с.-д. и которая жила бы самостоятельной политической жизнью” [19].

Несколько месяцев минуло после всеобщей Октябрьской стачки. Но самодержавная власть еще не оправилась от нее. Не оправилась и от московского Декабрьского восстания. Ни придворная клика, ни жандармерия не готовы еще к окончательному разгрому революции. Для этого им нужна поддержка либеральной буржуазии, идеологами и выразителями которой являются кадеты. А последние не заставляют себя просить.

Улицы, ведущие к Народному дому графини Паниной, обычно немноголюдные, полны в этот майский день рабочими, ремесленниками, студентами, чиновниками, торговцами. Нет уже свободного места в обширном зале. Заняты даже боковые проходы.

Митинг устроен кадетами. Но вот по рядам идет записка: “Прошу предоставить слово для выступления”. И председательствующий объявляет:

- Слово имеет господин Карпов...

Карпов - это Ленин. Торопливо поднимается он на сцену. Первый раз предстоит ему выступить в России открыто на массовом собрании, перед такой огромной, такой разнообразной аудиторией...

- Мы должны неустанно разоблачать перед трудящимися массами,- заявляет Владимир Ильич, - контрреволюционную сущность либеральной буржуазии и всяческих ее приспешников и внедрять в сознание рабочих масс, что только рабочий класс в союзе с крестьянством, руководя его борьбой за землю, сможет предупредить контрреволюционные замыслы буржуазии и продолжать борьбу за доведение буржуазно-демократической революции до победного конца.

Ленин предлагает написанную им резолюцию. Именно ее принимают участники митинга, созванного кадетами. Она “обращает внимание всех, ценящих дело свободы, на то, что поведение самодержавного правительства и полная неудовлетворенность крестьянских и общенародных нужд делают неизбежной решительную борьбу вне Думы, борьбу за полную власть народа, единственно способную обеспечить свободу и нужды народа” [20].

Выступление “некоего Карпова” вызывает бурю и в кадетских кругах, и в правительстве. Вся буржуазная пресса обрушивается на левую социал-демократию. В ответ Ленин за подписью “Ъ” публикует в большевистской “Волне” статью “Резолюция и революция”.

Всякий раз, заявляет он, когда социал-демократы разъясняют пролетариату и всему народу действительный смысл происходящих событий, “чтобы разогнать туман, нагоняемый на рабочих буржуазными политиками, чтобы предостеречь рабочих от буржуазных продавцов народной свободы, чтобы указать рабочим их истинное место в революции” [21], либералы кричат, что этим социал-демократы ослабляют якобы революцию. Это неправда, утверждает Ленин. Ибо сила революции как раз и состоит в развитии классового сознания пролетариата, политического сознания крестьянства.

Агенты охранки ищут Ленина по всей столице. А он на следующий день после митинга в Народном доме Паниной, после еще одной утомительной схватки, на сей раз с меньшевиками, идет на Эстляндскую улицу: ему надо повидаться со своим давним соратником по петербургскому “Союзу борьбы” В. Шелгуновым. В помещении Высших курсов П. Лесгафта на собрании рабочих социал-демократов Нарвского района Ленин делает доклад о IV съезде партии. На Невском проспекте, на явочной квартире ЦК и ПК РСДРП встречается с сотрудниками большевистских газет и журналов. Снова под фамилией Карпов выступает в зале Тенишевского училища с докладом по аграрному вопросу. И выступает настолько блестяще, что даже эсеровски настроенное учительство устраивает ему овацию. На Крестовском острове встречается Владимир Ильич с Розой Люксембург: ее освободили из варшавской тюрьмы и она через Петербург и Финляндию едет за границу. В ресторане “Вена” Ленин дает подсевшему за столик товарищу указания о том, как поддержать восстание солдат и матросов Свеаборга.

Но не только самого Ленина преследуют власти, “3 сего июня вечером,- докладывает в департамент полиции глава Петербургского охранного отделения,- ввиду имевшихся указаний, что в типографии товарищества “Дело”, арендуемой социал-демократической газетой “Вперед”, печатается брошюра Н. Ленина “Доклад об Объединительном съезде РСДРП”, сделано было распоряжение о производстве осмотра типографии” [22]. Жандармы обнаруживают там часть тиража брошюры, матрицы для ее печатания, уже готовую обложку, на которой в конспиративных целях местом издания названа Москва.

Не предполагает подписавший донесение жандармский полковник, что почти каждый день в электропечатню товарищества “Дело”, где арестовали “крамольную” брошюру, приходит ее автор - Ленин. Приходит, соблюдая строжайшую конспирацию. Здесь печатают редактируемые им газеты: сперва “Волну”, затем “Вперед”, после ее закрытия - “Эхо”. Здесь просматривает Владимир Ильич статьи, правит корректуры, участвует в заседаниях редакций.

Опасность ареста все более нарастает. И все же Ленин не отказывается от публичных выступлений.

1(14) июня. Газета “Вперед” сообщает: “23 мая тов. Ленин прочел лекцию по аграрному вопросу для рабочих Сан-Гальского подрайона. Собралось более 250 человек. Лекцию прослушали с большим интересом... Затем докладчик говорил об отношении социал-демократии к Государственной думе... Докладчик в краткой, но живой и остроумной речи охарактеризовал разницу между левым и правым крылом с.-д., ярко разделяющую эти две фракции в вопросе об отношении с.-д. к Государственной думе. В первом часу собрание разошлось” [23].

30 июня (13 июля). Газета “Эхо” публикует корреспонденцию: “25 июня состоялся доклад тов. Ленина по аграрному вопросу; присутствовало около 200 рабочих. В популярной речи т. Ленин разобрал аграрные программы кадетов, трудовиков (эсеров) и социал-демократов, В своем заключительном слове докладчик подробнее остановился на двух крупных течениях по аграрному вопросу в Российской социал-демократической рабочей партии - национализации и муниципализации. С просветленным сознанием в области аграрного вопроса, с чувством глубокого удовлетворения рабочие разошлись по домам” [24].

1(14) июля. “Эхо” сообщает о собрании в Нарвском районе: “Согласно воле всего собрания, председатель т. Ленин прочел специальный доклад по аграрному вопросу. Под конец собрания председателем предложена была резолюция, принятая всем собранием...” [25]

Реакция наступает в России все решительнее. Усиливаются репрессии. Даже верноподданническая I Государственная дума оказывается для правительства недостаточно удобной. Оно ее распускает. Закрываются большевистские газеты. Арестовываются один ответственный редактор за другим.

Ленин предлагает наладить издание центрального большевистского органа в безопасном месте. Наиболее удобен, по его мнению, Выборг. И, перебравшись туда, Ленин руководит подготовкой вышедшего 21 августа (3 сентября) 1906 года первого номера нелегальной газеты. Ее называют “Пролетарием”. Она становится как бы преемницей печатного органа, возглавлявшегося Владимиром Ильичем в Женеве.

“Самодержавию нанесен целый ряд ран, но оно еще не убито,- провозглашает передовая статья первого номера.- Самодержавие покрыто со всех сторон повязками и бинтами, но оно еще держится, оно еще скрипит и даже свирепеет тем более, чем сильнее истекает кровью. А революционные классы народа, с пролетариатом во главе их, пользуются каждым затишьем, чтобы накопить новые силы, чтобы нанести новый и новый удар врагу...” [26]

Передовая, как и четыре других материала первого номера “Пролетария”, принадлежит Владимиру Ильичу.

Вскоре он опять поселяется в Куоккале, на даче “Ваза”. И вновь она становится большевистским штабом, связанным со всей революционной Россией. Штабом, во главе которого стоит Ленин.

“Неуютная большая дача “Ваза”,- рассказывает Крупская,- давно уже служила пристанищем для революционеров... Ильичу отвели комнату в сторонке, где он строчил свои статьи и брошюры и куда к нему приезжали и цекисты, и пекисты, и приезжие из провинции. Ильич из Куоккалы руководил фактически всей работой большевиков” [27]. Никогда не запирается дверь дачи. А на ночь в столовой оставляют кринку молока и хлеб. На диване стелют постель. И если кто приезжает к Владимиру Ильичу с ночным поездом, он может, никого не разбудив, подкрепиться и лечь спать.

Каждый день у Ленина специальный человек из Питера с газетами и письмами. Просмотрев присланное, Владимир Ильич садится тотчас писать статью. И с этим же посланцем отправляет рукопись товарищам.

Ленин пишет об отношении большевиков ко II Государственной думе, которую вынуждено созвать правительство. В нынешней обстановке ее уже не следует бойкотировать. “Мы не откажемся пойти во вторую Думу, когда (или: “если”) она будет созываться,- еще в августе 1906 года заявил Ленин.- Мы не откажемся использовать эту арену борьбы, отнюдь не преувеличивая ее скромного значения, а, напротив, всецело подчиняя ее, на основании данного уже историей опыта, другого рода борьбе - посредством стачки, восстания и т. п.” [28]

Из Куоккалы Владимир Ильич решительно выступает против предложения меньшевиков о созыве так называемого “рабочего съезда”. Он настаивает: надо как можно скорее созвать очередной партийный съезд. И в одной из статей, написанных на даче “Ваза”, анализирует меньшевистский проект резолюции об отношении ко II Государственной думе. Разобрав пункт за пунктом, он доказывает, что “меньшевистская политическая мысль двигается вперед подобно раку”, [29] что у меньшевиков “совершенно не сходятся концы с концами”[30], что они следуют не пролетарской, а либеральной политике, стремятся через Думу укрепить в народе веру в законодательные реформы, ослабить веру в революционную борьбу.

Уже разосланы в партийные организации ленинские проекты резолюций будущего съезда. Красной нитью проходит через них мысль о борьбе за гегемонию пролетариата в революции. В качестве главной задачи выдвигается в них доведение до конца демократического переворота в России.

И вот приходит апрель 1907 года...

Ленин опять в пути. За окном вагона - Дания.

В Копенгагене должен состояться V съезд Российской социал-демократической рабочей партии. Но оказывается, что под давлением царского правительства проводить съезд здесь запрещено.

Владимир Ильич снова в Лондоне. Идет по хорошо знакомым ему улицам рабочих кварталов, подыскивая место для съезда. Выходит к ничем не примечательному зданию церкви Братства. Оно похоже на десятки других таких же зданий британской столицы: потемневшие от копоти стены, узкие стрельчатые окна, почерневшая крыша с башенкой на переднем крае, подымающаяся острым углом к небу. Эта церковь принадлежит членам фабианского общества - английской реформистской организации. Они содержат ее на свои средства, устраивают здесь регулярные богослужения. Здесь-то и открывается съезд российских социал-демократов.

Один из центральных - вопрос об отношении к буржуазным партиям. Ведь в основе политических расхождений между большевиками и меньшевиками - различный подход к непролетарским партиям, различная оценка роли либеральной буржуазии и крестьянства в демократической революции.

- Необходимо со всей определенностью признать,- заявляет Ленин на съезде,- что либеральная буржуазия стала на контрреволюционный путь, и вести борьбу против нее. Только тогда политика рабочей партии станет самостоятельной и не на словах только революционной политикой. Только тогда мы будем систематически воздействовать и на мелкую буржуазию и на крестьянство, которые колеблются между либерализмом и революционной борьбой [31].

Не знает, конечно, Ленин, что в зале находится провокатор. Не знает, что, едва закрываются заседания, тот отправляет донесения в Париж, главе русской заграничной агентуры. А оттуда они немедленно пересылаются в департамент полиции. “...Ленин - самый блестящий оратор на съезде,- говорится в донесении.- Стоит он на крайней революционной точке зрения, говорит с необыкновенным жаром и захватывает даже своих противников. Он крайне резко разбил все доводы и оправдания меньшевиков и очень резко ответил Троцкому и центру за их метание от одной стороны к другой, за их шатания и их нерешительность и предлагал всем присоединиться к резолюции большевиков...” [32]

Возглавляемые Лениным большевики сплачивают на съезде делегации национальных партийных организаций - Социал-демократии Польши и Литвы и Латышского края, по основным вопросам - об отношении к буржуазным партиям, о Государственной думе, по отчету ее социал-демократической фракции, о “рабочем съезде”, о профессиональных союзах - одобряется большевистская тактика. По всей России уже свирепствует террор. Заседают военно-полевые суды, карательные экспедиции расстреливают тысячи рабочих и крестьян. Места ссылки и каторги переполнены революционерами. Беспощадно преследуются массовые рабочие и крестьянские организации. Закрываются все демократические газеты. Редакторы многих из них подвергаются аресту или даже расстрелу.

Царское правительство перешло в наступление на революцию. Оно стремится задушить ее, запугать трудовой народ, ослабить его борьбу за свои интересы. На всю страну распространяется приказ: “Холостых залпов не давать и патронов не жалеть!” Принадлежит он Трепову - одному из наиболее ненавидимых всей Россией слуг царизма, как характеризует его Ленин.

Но революция отступает с боями. Несмотря на репрессии, революционная борьба продолжается. И по-прежнему идут в ее авангарде большевики. Жестоко преследуемая, живет и действует партия, во главе которой стоит Ленин.

На его поиски брошены опытнейшие агенты. Но им не удается установить, где скрывается после партийного съезда вождь большевиков. И на помощь призывают заграничную агентуру.

“Имею честь доложить вашему превосходительству,- сообщают вскоре из Парижа в департамент полиции,- что, по полученным из совершенно секретного источника сведениям, не подлежащим оглашению, Ленин живет в Финляндии по паспорту, выданному в Берлине на имя германского подданного, типографщика Эрвина Вейкова...” [33]

Едва это донесение приходит в Петербург, как из департамента полиции предписывают главе столичной охранки: “...сообщить все имеющиеся во вверенном вам отделении данные о Владимире Ильине Ульянове (Ленине) начальнику Петербургского губернского жандармского управления для возбуждения о нем формального дознания, причем генерал-майору Клыкову надлежит, по привлечении Ульянова в качестве обвиняемого, возбудить вопрос о выдаче его из Финляндии...” [34]

Но чтобы “выдать его из Финляндии”, следует прежде найти Ленина. А он в это время живет близ маяка Стирсудден на берегу Финского залива. Владимир Ильич сообщает оттуда: “Дорогая мамочка!.. Я вернулся страшно усталым. Теперь отдохнул вполне. Здесь отдых чудесный, купанье, прогулки, безлюдье, безделье” [35].

Но по-своему понимает “безделье” Ленин. Предстоят выборы в III Государственную думу - выборы по избирательному закону от 3(16) июня 1907 года, коренным образом перераспределившему число выборщиков в пользу помещиков “крупной буржуазии. “Я против бойкота III Думы,- пишет Ленин,- и скоро, верно, выйдет у меня одна вещица по этому поводу, которую я только что кончил” [36]. “Одна вещица” - статья, в которой обоснован новый тактический план большевиков. В сложившейся политической обстановке, в период спада революции, доказывает Ленин, Партии следует принять активное участие в предвыборной кампании в III Государственную думу. Она должна провести своих представителей в это реакционное учреждение. И ее представителям надлежит использовать Думу в качестве всероссийской агитационной трибуны.

В департамент полиции сообщают из Териок о состоявшейся там конференции петербургской социал-демократической организации: “Последнее заседание было исключительно посвящено одному вопросу - об участии с.-д. партии в выборах в 3-ю Государственную думу... Лидер большевиков (Ленин)... как известно, явился в настоящее время горячим их поборником. В талантливой речи, которая явилась резюме произнесенного им на конференции доклада в защиту участия партии на выборах, оратор горячо и убедительно доказывал полную целесообразность новой своей тактической позиции.

Впечатление от речи на членов конференции было огромное...” [37]

Ленин по-прежнему неуловим. Но глава заграничной агентуры, кажется, напал на верный след. Он сообщает в Петербург: “...по полученным указаниям, известный Ленин, он же Ульянов, получает корреспонденцию по нижеследующему адресу: Finland, Terioki, Herrn Paavo Kakko, на внутреннем конверте: “Для Л[ени]на”...” [38]

Пааво Какко? Надо во что бы то ни стало отыскать его в Териоках. И, проследив за этим финном, взять наконец самого Ленина.

Финна, на имя которого пишут для Ленина, оказывается не так уж сложно отыскать. Это, сообщают из Финляндского жандармского отделения, “бывший полицейский служитель, известный финляндский агитатор”. Он “содержит в Териоках гостиницу для приезжающих “Товарищ”, где и скрываются все революционеры под вымышленными фамилиями”. Пааво Какко действительно получает корреспонденцию на имя Ленина. Но где укрывается Ленин, никто не знает. Выяснить это так и “не представилось возможным”. [39]

Между тем Ленин живет в Огльбю, на небольшой станции около Гельсингфорса. Живет в домике у двух сестер-финок. Целыми днями, рассказывает Крупская, пишет он свою работу по аграрному вопросу, тщательно обдумывая опыт первой революции.

Однако уже по всей Финляндии ищут Ленина, и Центральный Комитет решает: ему надо опять уйти в эмиграцию. Отправиться туда, где можно продолжить издание “Пролетария”.

Примечания:

[1] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, с. 27.

[2] Там же, с. 83.

[3] “Листовки петербургских большевиков”, т. 1, с. 280.

[4] “Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине”, т. 2, с. 29.

[5] Там же, с. 125.

[6] “Новая жизнь” № 28, 3 декабря 1905 г.

[7] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 119-120.

[8] Там же, с. 121.

[9] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, с. 150.

[10] Там же, с. 151.

[11] Там же, с. 152-153.

[12] “Красный архив”, 1934, т. 1(62), с. 188.

[13] Там же.

[14] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 12, с. 177-178.

[15] Там же, с. 182.

[16] Н К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 126.

[17] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 56.

[18] Н К Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 128.

[19] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 13, с 60

[20] Там же, с. 93-94.

[21] Там же, с. 104.

[22] “Красный архив”, 1934, т. 1(62), с. 194.

[23] “Вперед” № 6, 1 июня 1906 г.

[24] “Эхо” № 8, 30 июня 1906 г.

[25] “Эхо” № 9, 1 июля 1906 г.

[26] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 13, с. 332.

[27] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 131.

[28] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 13, с. 343.

[29] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 15, с. 92.

[30] Там же, с. 95.

[31] Там же, с. 347-348.

[32] “Красный архив”, 1934, т. 1(62), с. 206.

[33] Там же, с. 207.

[34] Там же, с. 208.

[35] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55. с. 238

[36] Там же, с. 239.

[37] “Красный архив”. 1934, т. 1(62), с. 210.

[38] Там же, с. 211-212.

[39] Там же, с. 212.