XVI. СВАДЬБА В САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
XVI. СВАДЬБА В САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
СВАТОВСТВО
Отец взрослого парня избирает опытного свата из своих родных или хороших приятелей и поручает ему высватать невесту[100]. Сын указывает тогда свату на девок или на ту, которая ему полюбилась. Во время совещаний о сватовстве угощают свата; после угощений он отправляется в тот же день или на другой в дом невесты. Здесь он выхваляет достоинства жениха и если получит согласие на выдачу дочери, то извещает об этом родителей жениха.
Сватовство поручается во многих местах этой губернии искусной и опытной свахе[101]. Войдя в избу, она старается, не начиная разговора, взглянуть прежде всего на матицу — брус, поддерживающий потолок, и сесть противу него. Это она делает с тем намерением, чтобы дело пошло успешнее. Потом она вступает в разговор о деле, превозносит ум и состояние жениха, отчего называют их хвастуньями. Если родители невесты изъявят согласие выдать свою дочь, то сваха говорит: «Ну, сватушка, прикажите нам прийти с женихом». Те отвечают: «Просим милости». При выборе невесты обращают главное внимание на ее нравственность, а не на красоту, о коей так говорят простолюдны: «Нам не лизать лица (т. е. не целовать его); нам нужно, чтобы она слушалась и любила мужа, который бы не ходил без рубах. А видь от хорошей яблоны хорошие плоды».
СМОТРИНЫ
На другой день родители жениха приглашают к себе человек пять из близких родных, чтобы одеть жениха, которого одевают в красную рубашку, синее споднее платье, а если есть, то в плисовые шаровары, синий кафтан или нанковый халат и отправляются все со свахою в дом невесты. Родители несут с собою гостинец, состоящий из хлеба-соли. Придя в дом, молятся Богу и кланяются на все стороны; потом кладут на стол гостинец и говорят: «Здорово, сватушка и свахонька! Можете ли гораздо?» Они отвечают: «Слава Богу! Сватушка и свахонька; садитесь-ка у нас: мы рады добрым людям». Жених садится за стол, подле жениха сваха, которая, посидев несколько минут, говорит отцу невесты: «Ну, сватушка! Смотрите наш товар, а свой покажите нам». Тотчас сваха выводит невесту из чулана, одетую в самый лучший сарафан, с шелковым платком на голове, иногда с одной развязкой, т. е. с непокрытой головою, но с гладкой прическою. Сваха подает невесте рюмку с вином, жених встает с места, а невеста подносит ему. Он берет и, подержав немного в руках, отдает обратно. Тогда сваха вылезает из-за стола, подходит к невесте и спрашивает, улыбаясь: «Скажи, красавица, как тебя звать?» «Дуняша», — отвечает она. Между тем сваха поднимает ее руки вверх для удостоверения, не выломлены ли у нее руки? Или, не безрукая ли она? Ворочает ее туда и сюда, чтобы осмотреть: нет ли за ней какого порока? Затем она выводит жениха из-за стола, берет зажженную лучину или зажженный пучок и подносит его под глаза жениха, чтобы убедить смотрящих, что он не слепой. Потом она заставляет его пройтись по избе для доказательства, что он не хромой. После смотра садится жених за стол, а невеста уходит в свой чулан, где она наряжается в другое платье; потом выводят ее по прежнему порядку, и это продолжается до трех раз. При этом смотре не бывает угощения: жених только всматривается в невесту, чтобы оценить ее достоинства. Осмотрев с ног до головы, все поднимаются из-за стола и ухолят. На дворе или за домом советуются все между собою, и если невеста понравилась жениху, то он замечает: «Какой еще невесты! Ступай, батюшка, рядись кладкою». Тогда отец со свахою возвращается в избу невесты, а все остальные идут домой с женихом. Если бы невеста не понравилась жениху, то уже не возвращаются, а идут все домой. По приходе в избу сват говорит: «Ну, сватушка, по рукам да в баню». — «Мы рады, — отвечает он, — породнится с тобою, сватушка». После этого садятся и начинают рядиться о кладке. Отец невесты выпрашивает несколько рублей денег, три сарафана, шубу плисовую, платок шелковый, кашемировый, коты, пояс персидский, рукава миткалевые и касандровские[102], несколько аршин ситца, два ведра вина, пуда три говядины, два пуда солода для приготовления браги и несколько фунтов меда. Если согласятся на кладке, то назначается родне жениха со Стороны невесты: отцу его льняная рубашка, матери его кусок полотна и платок, брату рубаху из сарпинки (сарептской холстинки), жене брата его полотно на рукава рубашки или йлаток, крестному отцу и крестной матери отдают на волю невесты: чем она хочет, тем и дарит. Если родителям невесты или ей самой не покажется жених, то они выпрашивают при ряде о кладке столько, чтобы отец не был в состоянии дать, и тогда отец со свахою догадываются, что жених не Показался, расходятся, и тем оканчивается сватовство. Если выпрашиваемого отцом невесты не согласен дать отец жениха, то он говорит: «Сватушка! Вы просите больно много. Нельзя ли уступить, сватушка, коли хотите быть в родне с нами». Отец невесты говорит: «Нет, сватушка, мне никак уступить нельзя. Вы сами знаете: ведь много выйдет и от нас даров. Коли вы будете выряжать меньше даров, то я уступлю». Порядившись в кладке, отец невесты угощает их хлебом-солью и водкою. Потом поднимаются домой, причем сваха говорит: «Прикажите нам, сватушка, поблагодарить вас за вашу хлеб-соль и за ваше хорошее угощение. Завтра ожидайте нас к себе с женихом». Он отвечает: «Просим милости, а мы станем готовиться».
ЗАПОЙ
Поутру отец невесты собирает своих родных, а невеста своих подружек. Отец жениха, по собрании своих родных, ставит на стол закуску и водку, при этом он подносит только по одной рюмке водки и, закусивши, все они отправляются в повозках в дом невесты. Они привозят с собою каравай (ржаной хлеб с солью), штофа два вина, кусок говядины, курицу или гуся и столешник (скатерть). Поздоровавшись между собою, накрывают стол своим столешником, потом ставят вино и после режут для закуски, что привезено. Один из родных жениха наливает чарку вина и обращается с нею: «Сватушка и свахонька! Подходите к нам поближе, поклонимтеся друг дружке пониже». Родные невесты говорят: «Ну, сватушка, благослови!». — «Господи! Во святой час». После этого они садятся за стол, а жених и его родные становятся у дверей. Тут подносят им водку и угощают привезенной закускою; после угощают их родные невесты. По угощении всех родственник жениха говорит: «Сватушка и свахонька! Не обессудьте (не осудите), какова случилась наша хлеб-соль». Они отвечают: «Слава Богу, сватушка, мы довольны; просим милости садиться». Сами выходят из-за стола, жених садится в переднем углу за стол, повесив голову и опустив глаза; сваха садится с правой стороны жениха, а родные с левой его стороны. Девушки стоят в чулане подле невесты; там ее сваха приготовляет дар жениху: шейный платок, который она кладет на деревянное блюдо. Тогда выходят девушки к гостям с невестою и свахою; последняя несет дар, и все кланяются с нею. Затем подходит невеста к столу, берет рюмку, наливает водки и подносит жениху, кланяясь ему низко. Он берет рюмку, держит ее несколько минут в руках и отдает невесте; потом берет из рук свахи платок и утирается им; затем, взяв невесту за уши, целует ее три раза. Тогда девушки запевают песню сначала невесте, а потом жениху.
Невесте
Вы цветы ли мои, цветочки,
Вы цветы мои, лазоревые!
Да вас много было сеяно,
Да не много уродилося.
Вы души мои, красны девицы!
Вас много было в тереме,
Да немножко оставалося —
У нас не было изменщицы, прелестницы,
А ныне у нас проявилася
Любимая наша подруженька,
Душа красная девица
Авдотья Степановна (невеста).
Она прельстилася, влюбилася
В удалого добра молодца
Александра Яковлевича (жениха).
Она клялась прежде и божилась,
Замуж не рядилась.
Говорила: «В монастырь пойду!»
Свет подруженьку манила,
Свет любимую свою подруженьку,
Душу Аннушку.
Жениху
Как у нас ли во нонешнем году
Уродился виноград во саду
И калина со малиною,
Черна ягодка смородина.
Уродился во саду еще розовый цветок.
Ходил, гулял добрый молодец во саду,
Срывал он с розы розовый цветок.
Он и сам цветку дивуется:
Что это за цветочек за такой?
Этот цветок нежен и хорош,
А я, молодец, теперь холост, не женат.
Был молодец во матушке, во Москве,
Не нашел я там невесты по себе;
А теперь нашел в Саратове, в городу,
Нашел я себе невесту хорошу,
И хорошу, и пригожу.
Свет Дунечку-душу.
Ноне я по нарядке наряжусь.
Пойду в церковь, Богу помолюсь;
Создал Бог мне невесту хорошу,
И хорошу, и пригожу,
Да и школьную, манерную,
К тому же рукодельную.
Во тереме во новом,
Что светло горит?
Горят свечи воску ярого.
Шила дары душа Дуняша,
Сошивши дары,
На стол положила,
Сама она слезно плакала,
В слезах она слово молвила:
«Нянюшки, мамушки,
Красны девушки!
Подите-ка, послушайте,
Чем дарят тятиньку?»
«Дарят его славным городом».
«Знать, тятиньке родимому
Город милее меня.
Нянюшки, мамушки,
Красны девушки!
Подите-ка, послушайте,
Чем дарят маменьку?»
«Дарят ее алым бархатом».
«Знать, маменьке родиминькой
Бархат милее меня.
Нянюшки, мамушки,
Красны девушки!
Подите-ка послушайте,
Чем дарят Александра?»
«Дарят его душой Дуняшей,
Дуняшей черноокой.
Знать, Дуняша, знать Дуняша
Ему милей всего».
Как вечер-то мы, красны девушки,
Во пиру были, во беседушке!
Мы не мед-то пили, мы не полпиво;
Мы пили, красны девушки,
Сладку водочку.
Пропили мы, красны девушки,
Свою любимую подруженьку
Авдотью Степанову.
Пропили ее не за сто рублей,
Не за тысячу;
За едину винную чарочку,
За доброго молодца
Александра Яковлевича.
За его ли буйну голову,
За ум его, разум, удаль молодецкую.
Жениху и невесте
Повеяли, повеяли, ветры-вихри;
Растворились, растворились ворота новые;
Невзначай, невзначай гости взъехали,
Незнамые, незнамые, незнакомые;
Полон двор, полон двор все карет-берлин,
Полны стойла, полны стойла вороных коней;
Полны сени, полны сени кучеров лакей,
Полно зало, полно зало все князей, бояр;
Полон терем, полон терем княженетских жен,
Полна спальня, полна спальня красных девушек.
Подломились, подломились сени новые,
Со частыми, со мелкими переходами.
Раздавали, раздавали золоту чару,
Золоту чару со фенисью;
Выпутали, выпутали соловья из саду;
Выпутали, выпутали молодого из зелена.
Восплакала, восплакала душа Дуняша:
«Свет мои, свет мои сени новые,
Свет моя, свет моя золота чара со фенисью,
Кто меня будет, кто меня будет
Поутру рано будить?
Кто станет, кто станет скоро делу учить?»
Возговорит, возговорит-то Александр господин,
Возговорит, возговорит-то Яковлевич дворянин;
«Ты не плачь, ты не плачь, душа Дуняша,
Не тужи, не тужи, свет Степановна,
Сострою тебе, сострою тебе сени новые,
Со частыми, со мелкими переходами;
Солью тебе, солью тебе золоту чару,
Золоту чару, золоту чару со фенисью.
Я у тебя, я у тебя соловей во саду,
Я у тебя, я у тебя, молодой во зеленом,
Стану тебя, стану тебя поутру рано будить,
Стану тебя, стану тебя скоро делу учить.
При поднесении водки родителям жениха и его родственникам поют девушки каждому из них отдельно, а невеста, если свадьба богатая, одаривает всех их.
Женихову отцу
Хвалится сватушка
Житьем, бытьем:
«Много у меня житья, бытья,
Чистого серебра сундуки стоят!
Цветна платьица шесты висят».
Да ты, сватушка, догадайся,
Да ты, сватушка, надумайся,
В платке, серебро, распутайся:
Слышишь ли, сватушка?
Тебе песнь поем.
При всей честной крмпаньицы
Тебя величаем.
Жениховой матери
Как по сенним по сеничкам,
Переходичкам;
Тутъ гуляла, погуливала,
Молодая боярыня Марья Васильевна.
Во руках носит блюдечко,
На блюдечке яхонты,
Драгоценныя запонки.
Положите вы малехонько,
Поколь я молодехонька,
Без белил я белехонька,
Без румян румяхонька,
Без сурмил брови черныя.
Женихову брату с его женою
Как во саду кровать, люли,
Во зеленом тесовая, люли,
На кровати перина, люли,
На перине одеяло, люли,
Под одеялом лежит, люли,
Свет Николай, господин, люли,
Яковлевич, дворянин, люли,
Над ним писари стоят, люли,
Офицеры говорят, люли,
Разбудить его хотят, люли,
«Да ты, Колюшка, сударь, встань, люли,
Свет Яковлевич, пробудись, люли.
С чистым серебром ушел, люли,
За Машенькой, за душой, люли,
За Гавриловной, госпожой, люли.
Или сам ты пойдешь, люли,
Или нас пошлешь, люли».
«Уж вы бестолковые бояре, люли,
Неразумны господа, люли!
Да я сам-то пойду, люли,
Да и вас с собой возьму, люли,
Я кораблик перейму, люли,
Да я Машеньку сыйму, люли,
Гаврильевну, госпожу, люли;
Возле себя посажу, люли,
Поцелую, обойму, люли!»
Во горенке во новой, во новой,
Стоял столик дубовый, дубовый,
Покрыт тафтой голубой, голубой,
С золотою бахромой, бахромой.
На столике дубовом, дубовом,
Стоял кубчик золотой, золотой,
Полон водки налитой, налитой.
Семенушка господин, господин,
Он по горенке ходил, ходил,
До столика доходил, доходил,
Рюмку водки наливал, наливал,
Хозяюшке подносил, подносил.
«Ты, хозяюшка моя, ты моя!
Прими, выпей, умная, умная,
У доброго молодца, молодца.
Роди да сына сокола, сокола,
Белым лицем во себя, во себя;
А разумом во меня, молодца, молодца,
Будем сына растити, растити,
И грамоте учити, учити,
И грамоту пером писати, писати,
Пером писати, по-французски говорите»[103].
Как, свахонька, хороша,
А ты, свахонька, пригожа!
Изнизали бы тебя на жерелья
И носили бы тебя в воскресенья.
А ты, свахонька, надумайся,
В платке, золото, распутайся.
Слышишь ли, свахонька?
Тебе песнь поем,
При всей честной компаньи
Тебя величаем.
Женатым родственникам жениха
Как по сеням, сеням, сеничкам;
По новым сеням решетчатым;
Что ходила, погуливала,
Молодая душа боярыня,
То Татьяна Ивановна.
Что будила, побуживала,
Своего ли друга милого,
Да того Осипа Михайловича.
Уж ты встань, пробудись, господин!
Отвязался твой добрый конь.
От столба ли, столба ли точеного,
От колечка позолоченого.
Он ушел, он ушел,
Во чисто поле гулять;
Из чиста поля во зеленый сад.
Поломал в саду вишенью
Со калиной, со малинушкою,
Зелену грушу со вишенью.
Как возговорит Осип, господин,
Как возговорит Михайлыч, дворянин:
«Ты не плачь, моя милая!
Не тужи, моя разумная!
То Татьяна Ивановна,
Еще нас Бог помилует,
Государь-Царь пожалует,
Тремя славными городами:
Первым городом Саратовом,
Другим городом Симбирскиим,
Третьим городом Хвалынскиим.
Во Саратове сами будем жить,
Во Симбирскиим сына женить,
Во Хвалынскиим дочь отдавать».
Женихову товарищу
На море, на моречке,
На том тихом заводе
Стоит дерево кипарисово;
На том дереве кипарисовом
Сидят пташечки заморские,
Поют песенки ростовские[104],
Да кому у нас быть боярином?
Кому слыть воеводою?
Быть боярином Иванушке,
Воеводою слыть Даниловичу,
Сберегать своего князя молодого,
Нашего гостя дорогого.
Ты слышишь ли, Данилушка?
Тебе песнь поем
И честно величаем.
Когда передарят всех гостей и обнесут им по рюмке водки, тогда сваха берет невесту за руку и сажает ее за стол рядом с женихом. Спустя немного подают обед, приготовленный со стороны отца невесты. Во время кушанья угощают брагою и водкою. Девушки между тем отправляются разъезжать в повозках по улице на лошадях жениховых, и тогда поют голосовыя песни[105]. Сваха выводит молодых из-за стола и провожает их в чулан. Тут потчует жениха нареченная его теща разными кушаньями и водкою. По приезде девушек с катанья гости поднимаются домой; невеста дарит жениху перчатки своей работы, и после все отправляются домой. Этим оканчивается запой. По удалении гостей невеста причитает своим родным. Подойдя к отцу, она обнимает его и поет жалобно.
Отцу
Кормилец ты мой, батюшка!
Что это у нас были за пиры,
за беседушки?
За гульба, за прокладушки?
Были гости незваные,
Незваные, нежданные!
Знать это вы, батюшка, пропивали
Мою буйну головушку.
Что ты, батюшка, на меня прогневался?
Или я тебе, батюшка,
Была не скорый посол?
Не скорый посол, не работница!
Или я тебя, батюшка,
В грязь лицом ударила?
При добрых людях прибесчестила!
Матери
Родимая ты моя матушка!
Спалась ли тебе темная ноченька?
А мне, горькой горюшиньке, не спалось,
Во сне мне виделось.
Виделось мне, горькой,
Темные леса, круты горы.
Темные те леса, чужа семья;
Круты те горы, тяжела работушка.
Привыкать мне к крутым горам,
К темным лесам труднехонько —
Я у вас еще молодехонька.
Брату
Родимой ты мой братец!
Не помни ты моих грубостей,
Как я тебе сгрубляла, досаждала.
Сорядите вы меня, братец,
Со родимым своим батюшкой
Хорошенько.
Не давайте вы меня, братец,
Чужим людям на срам, на позорище.
Чужи люди чтобы не смеялися,
А вы много не чуждайтеся.
Швабренке[106].
Поди-ка ты, любимая моя швабренушка,
Да ты на меня не погневайся,
Что я тебя не встретила.
Ни за спесью, ни за гордостью —
За своим горем великийм!
Запоручили мою буйну головушку
На чужу, дальню сторонушку.
Я спрошу тебя, понадеючи,
А ты мне скажи, жалеючи:
Каково житье в чужих людях?
Шабренка отвечает:
В чужих людях надо жить умеючи,
Да все разумеючи.
Поди-ка ты, красна девушка,
На быстру реку!
Спроси гусей серыих:
Каково гусям плыть,
Встречь быстрой реки?
Таково-то жить во чужих людях.
Чужой батюшка, свекор,
Без вины журит;
Свекровь, матушка,
Без порядку наряжает.
По окончании причитания прощаются с невестой подружки ее и уходят домой.
ДЕВИШНИК
Поутру сбираются снова к невесте ее подруги. Она отпирает свой сундук, в коем сложено ее приданое: платье и холст; последний отдает девушкам, которые кроят из него рубашки для жениха и невесты и рукава на ее сарафан, и тогда же приготовляют все нужное для свадьбы. Днем занимаются шитьем, а вечером забавляются и продолжают это до самой свадьбы. Все это время называется девишником, который у иных бывает около месяца.
По вечерам приходят сюда родные с женихом, женатые и парни[107]; последние играют и поют с девушками песни. За те песни, которыя девушки поют парням, женатым и молодым вместе или порознь, получают деньги в награду.
Жениху
Во тереме гусли лежали,
Во новом звончатые.
Вот и некому во гусли играти,
Александра Яковлевича дома нету,
Яковлевича не случилось:
У тестюшки он пирует,
У тещеньки он столует.
Теща зятя угощала,
Рюмку водки наливала,
Своему зятюшке подносила,
Любезному говорила:
«Ты пей, зятек, не упивайся,
Над Дуняшей не ломайся,
Над Дуняшей не величайся
Вот и Дуняшу, дитя нежное,
Не заставливай разувати.
Белы рученьки замарает,
Золоты кольца переломает,
Дорогие камни растеряет».
Как и зять теще отвечает:
«Белы рученьки можно вымыть,
Золоты кольца можно спаять,
Дорогие камни можно вставить».
Долина, долинушка,
Раздолье широкое!
Ой люли, люшеньки,
Раздолье широкое!
Раздолье широкое,
Приволье широкое,
Ой люли, люшеньки,
Приволье веселое!
По той ли равнинушке,
Ходил, гулял молодец.
Ой люли, люшеньки,
Ходил, гулял молодец!
Связал свою голову
Тафтою зеленою.
Ой люли, люшеньки,
Тафтою зеленою!
Фатою ж шелковою,
Лентой лиловою,
Ой люли, люшеньки,
Лентой лиловою!
Надел шляпоньку пуховую,
С бахромой шелковою.
Ой люли, люшеньки,
С бахромой шелковою!
Увидела матушка
Со высокого терема;
Закричала матушка
Своим громким голосом,
Ой люли, люшеньки,
Своим громким голосом!
«Дитя ль мое, дитятко,
Дитя ль мое, милое,
Ой люли, люшеньки,
Дитя ль мое, милое!
Что ходишь невесело,
Гуляешь нерадостно?
О люли, люшеньки,
Гуляешь нерадостно!»
«Сударыня, матушка,
Чему веселитися?
Ой люли, люшеньки,
Чему веселитися?
Все братцы, товарищи,
Да все поженилися,
Ой люли, люшеньки,
Да все поженилися!
А я у вас, матушка,
Холост, не женат, хожу,
Ой люли, люшеньки,
Холост, не женат хожу!»
«Женись, женись, дитятко,
Женись, мое милое,
Ой люли, люшеньки,
Женись, мое милое!
Возьми, мое дитятко,
Князью или барышню,
Ой люли, люшеньки,
Князью или барышню!
Енеральскую доченьку,
Хорошу, пригожую.
Ой люли, люшеньки,
Хорошу пригожую!»
«Енеральская доченька,
Она мне не нравится
Ой люли, люшеньки,
Она мне не нравится!
У соседа девушка
Да мне показалася,
Лицом приглянулася.
Ой люли, люшеньки,
Лицом приглянулася!
Нет лучше барышни,
Авдотьи Степановны,
Ой люли, люшеньки,
Авдотьи Степановны!
Без белил она белехонька,
Она мне милехонька.
Ой люли, люшеньки,
Она мне милехонька!»
Невесте
Во горнице, во светлице
Два голуба на шкафе:
Они пьют и льют,
В цимбалы бьют,
Во гусли играют,
Душу Дуняшу, душу Дуняшу
Забавляют,
Всегда потешают.
Александр Яковлевич
По залу гуляет.
Убрана головушка
Разными цветами;
Унизаны белы рученьки
Золотыми перстнями.
Отсвечивают они от Дуняши
Разными лучами.
«Душа Дуняша! Душа Дуняша!
Вас тятенька кричит».
«Подруженьки любезные!
Скажите, не слыхала».
«Душа Дуняша! Душа Дуняша!
Вас маменька кричит».
«Подружки любезные,
Скажите, не слыхала».
«Душа Дуняша! Душа Дуняша!
Вас Александр кричит».
«Подруженьки любезные!
Скажите, сейчас буду».
Расшаталася грушица,
Расшаталася зеленая,
Перед яблонкой садовою.
Расплакалася красная девица,
Растужилася Степановна,
Перед батюшкой стоючи,
Перед матушкой плакавши.
«Государь ты, мой батюшка!
Государыня, моя матушка!
Нельзя ли думушку раздумати?
Не можно ли дело бросити?
Сватьям отказать,
Меня в чужи люди не отдавать».
«Уж ты, дитяко!
Уж ты, мое милое!
У нас дума-то вздумана
И дело-то сделано.
Быть пиру, быть беседушке,
Собраны красны девушки.
Любимые твои подруженьки
Изготовили тебе к венцу,
Цветно платьице.
Товарищам жениха
«Уж вы, соколы,
Залетные пташечки!
Куда вы летали?
Мы летали в зеленый сад,
С куста на куст перелетывали,
Из моря на моречко».
«Что вы там видели?»
«Мы видели там серу утушку
Среди моря на острове».
«Что вы ее не поймали?»
«Хотя мы ее не поймали,
Серы крылушки ощипали,
Опять в сине море пустили».
«Вы, бояры Александровы (жениха),
Куда вечер ездили?»
«Мы ездили, поезживали,
Из города в город
Переезживали».
«Что вы там видели?»
«Мы видели там
Красну девушку,
Авдотьюшку;
Красну девушку в терему».
«Что вы ее не взяли?»
«Хотя мы взять-то
Не взяли,
Русу косу расплели,
В терем опять пустили».
Брату с сестрою
«Сладка ягодка малинушка,
Размолоденький детинушка;
Удалой, добрый молодец,
То Василий Иванович.
И еще кто тебя породил, молодца?»
«Породила меня матушка,
Вспоил, вскормил родной батюшка,
Взлелеяли няньки, мамушки,
На тесовой кроватушке,
На пуховой на перинушке,
На батистовой подушечке,
Под атласным одеялицем».
«И еще кто тебе головушку чесал?
И еще кто тебе русы кудри завивал?»
«Завивала кудерюшки
Мне сестрица любезная,
Да то Марья Ивановна.
Вила кудри, приговаривала:
«И еще, дай Боже! моему братцу,
Ему счастие хорошо получить,
В магистрате магистратским судьей,
А при думе быть степенным головой,
При своем доме хозяином».
Из рюмочки водка плещется,
По подносу разливается,
По подносу по серебряному,
По узору мелкотравчатому.
Как и брат сестрой хвалится,
Как, любезный, похваляется:
«У меня, братцы, сестрица хороша!
Хороша душа Машенька.
Без белил лицо белое,
Без румян щеки алые,
Без сурмил брови черные.
У ней взоры веселые,
А походка дворянская,
У ней речь деликатная.
Двором идет, словно павушка плывет;
Речь взговорит — лебедушкою».
Холостым
Да кто у нас умен,
Кто у нас разумен?
Андреюшка умен,
Федорыч разумен
Ой, люшеньки, люли,
Федорыч разумен!
Он щепитко[108] ходит,
Манежно ступает,
Ой, люшеньки, люли,
Манежно ступает.
Сапог не ломает,
Чулок не марает.
Ой, люшеньки, люли,
Чулок не марает!
На коня садится,
Лишь конь веселится.
Ой, люшеньки, люли,
Лишь конь веселится!
К лугам подъезжает,
Луга зеленеют.
Ой, люшеньки, люли,
Луга зеленеют!
К садам подъезжает,
Сады зеленеют.
Ой, люшеньки, люли,
Сады зеленеют!
Во саду девушки гуляли,
Андрея встречали.
Ой, люшеньки, люли,
Андрея встречали,
За руки принимали,
За стол посадили.
Ой, люшеньки, люли,
За стол посадили!
Вина чары наливали,
Андрея поили.
Ой, люшеньки, люли,
Андрея поили!
«Андрюшка, выпей,
Федорыч, искушай.
Ой, люшеньки, люли,
Федорыч, искушай!»
«Не пью вина незеленого,
Я кушаю водку,
И то для охотки.
Ой, люшеньки, люли,
И то для охотки».
Душа мята,
Да вся поломата (2).
Алые цветики
В саду расцветали (2).
Да кто у нас холост?
Да кто у нас не женат?
А Васенька холост, Иванович не женат (2).
По горнице ходит,
В туалет глядится (2).
Красоте дивится:
Какой я хороший,
Какой я пригожий! (2)
Хорош уродился,
Модно нарядился (2).
Жилет надевает,
Галстук оправляет (2).
Сюртук надевает,
Жилет оправляет (2).
Шляпу надевает,
На крылечко выходит (2),
Конь к нему подходит.
На коня садится,
Конь веселится (2).
Он тросточкой машет,
А конь под ним пляшет (2).
Он лугами едет,
Луга зеленеют (2);
Он садами едет,
Розы расцветают (2),
Пташки распевают.
К дому подъезжает,
Матушка встречает:
«Сынок мой, милый!
Орел сизокрылый! (2)
Без тебя мне скучно,
И в горнице пусто» (2).
«Маменька, родимая!
Открывайте, окна,
Подавайте гусли:
Я стану играти,
И вас забавляти».
Во городе во Саратове,
Во московской славной улице,
Во палате белокаменной
Разгуливал добрый молодец.
Он стоял супротив зеркальца хрустального,
Он чесал кудри свои русые,
Чесал кудри, приговаривал:
«Вы завийтесь, мои кудерюшки,
Вы завийтесь, мои русые!
По едину русу волосу.
К моему ли лицу белому,
К моему ли румяному,
К моим ли бровям черным,
К моим очам веселым?
Стоит Ванюшка
Во Божьей церкви, у заутрени.
Как на Ванюшке, на Степаныче,
Сюртук бархатный,
Жилет розовый,
Галстук шелковый,
Платок в руке батистовый.
Да все люди, да все добрые,
В Божью церковь сходилися,
Все бояре со слугами соезжалися,
Красоте Ваниной все дивовалися.
Да все девушки, да все красные,
Засмотрелися.
Они между Собой разговаривали,
Ванюшку сдабривали:
Как он скромен!
Как вежлив!
Никуда он не оглянется,
Да все Богу молится.
Как на молодце,
Как на добрыим,
Платье цветное.
На головушке, на русых кудрях,
Шляпонька пуховая.
Как сюртук на нем
Гармишелевый[109],
А рубашонка канелева[110].
Сапоги на нем все козловые.
Он ходил, гулял
По всем улицам;
Во руках держал
Трость серебряну.
Как во тростоньке
Ленточки букетовы.
Да все люди ему дивовалися,
Красоте его удивлялися:
«Чье это дитя милое?
Не светел ли месяц
Воспоил, воскормил?
Не часты ли звезды возлелеяли?»
Породила его матушка,
Воспоил, воскормил
Сударь батюшка.
Возлелеяли няньки, мамушки,
Сенны девушки.
Как Осипушка щеголеват
Из горницы во горницу перебегает,
Кармазин кафтан надевает,
Во карман руки опускает,
Золоту гривну вынимает.
Нас, девушек, задаряет,
Нам на белые белила,
На красные румяна.
Набелимся, нарумянимся!
Добрым молодцам
Лучше приглянемся.
Во саду, во садику,
Во зеленом, виноградном,
Стояла разукрашена беседка.
Разукрашена, принаряжена,
Золотой бахромой убрана.
Во той во беседке,
Сидел добрый молодец,
Разудалая головушка,
Расхорошенький Иванушка.
Он играл, поигрывал
Во гуселюшки серебряны.
Припевал песнь новую,
Любимую,
Песенку московскую.
«Здравствуй, любушка,
Хорошая моя!
Про тебя у меня
Много пива и вина.
Сладка водочка анисовая…
Ровно ты, красавица,
Расписанная.
Твоя нежность, красота,
Заставила любить тебя.
Взгляд твой
Мне премилый;
Ты ласкаешь меня
Мило-нежно!
Свиданье с тобой веселое,
Расставанье печальное.
Кротка ты душою,
Быстра красотою».
Девушка тяжело вздыхает,
Дружка к сердцу прижимает.
Тебя, мой миленький, извиню,
Совыкались с тобой честью.
Мы друг дружке обещались,
Без слез с тобой не расставались.
Как у сокола,
Как у ясного,
Болят крылушки.
Нельзя соколу,
Нельзя ясному,
По лесам летать.
Как у молодца
Голова болит;
Нельзя молодцу
Во саду гулять.
Не один гулял,
С боярами,
С петербургскими енералами.
Красоте его дивовалися,
Еще, чье это за дитятко?
Что это за милое?
Не заря ли его воспородила?
Не светел ли месяц
Воспоил, воскормил?
Не часты ли звезды возлелеяли?
На ответ сказал
Добрый молодец:
«Уж вы, неразумные,
Господа князья!
Воспородила меня
Родна матушка;
Воспоил, воскормил
Родной батюшка.
Как на дубчиках голубчики сидят,
Промеж себя речь говорят,
Про Ивана Степановича.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
Как Иванушка богат, богат живет,
Свет Степанович богат живет,
Ой ли, ой, люшеньки, люди!
Он из гривенки на гривенку ступает,
Со полтинничком по улице гуляет —
Ой, люли, ой, люшеньки, люли!
Целковиком ворота запирает,
По пяти рублей девушек дарит.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
«Уж вы, девушки, светик,
Белые лебедушки!
Помолитесь обо мне.
Об удалом добром молодце,
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
Об удалом добром молодце,
Об Иване Степановиче.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
Я не охотник городы городить,
Не охотник капусту садить.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
Во сыром бору погуливати,
Красных девок приаукивати.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
А вы, девушки,
А вы, белые лебедушки,
Помолитеся обо мне.
Ой ли, ой, люшеньки, люли!
Об удалом добром молодце,
Об Иване Степановиче,
Ой ли, ой, люшеньки, люли!»
ВЕЧЕРИНКИ
В продолжение девишника жених делает от себя несколько раз вечеринки. Он приезжает сюда со своими родными и приятелями и всегда с гостинцами для невесты: с орехами, платком, ситцем, и т. п. Для гостей привозит закуску, пиво, водку, пшеннник и курник (круглый пирог, начиненный курицею). Со стороны невесты собираются на этот вечер ее родные, знакомые и подруги. Жениха и его родных принимают ласково, сажают с почестию за стол. Жених идет уже прямо к невесте, в ее чулан, и отдает ей подарки. Здесь он разговаривает со своей невестой, а теща угощает его, говоря: «Ты, родимый, редко ходишь к нам; невеста скучает по тебе. Ходи к нам почаще». Родных между тем и всех гостей угощают в избе, и в то время катает жених свою невесту и ее подруг на своих лошадях. При катании поют голосовые песни[111]. После катанья расходятся гости по домам, за исключением жениха, его приятелей и девушек, которые просиживают на вечеринках до полуночи и играют песни.
Пойду по улице (2),
Два двора минуючи,
Третий послушаю:
Что люди говорят,
Как батюшку бранят.
Пьяница, пропойца (2),
Дуняшин батюшка.
Пропил свет Дуняшу
За мед, за горелку.
Дуняшина мати (2).
Не умела гадати,
За кого отдати.
Васинькина мати
Умела гадати,
У кого взята.
Мела, мела сени,
Да бросила веник.
Теперь мои сени (2).
Подметены будут,
Теперь моя хата,
Теперь моя хата,
Истоплена будет,
Теперь мои деги,
Теперь мои дети,
Накормлены будут[112].
Проведя время весело, поднимается жених со своими приятелями домой. При выходе он благодарит за угощение тещу и тестя, кланяясь им в ноги со своей невестою; потом целует свою невесту и прощается с нею. Но невеста и девушки провожают жениха с его товарищами до ворот и потом возвращаются в избу.
Невеста, встав поутру прежде всех своих домашних, причитает им снова заунывным голосом:
Родимый мой батюшка!
Кормилица матушка!
Спалось ли вам
Темной ночушкой!
Мне, горькой, мало спалось,
Много во сне виделось:
Будто я, злыдарка горькая,
Ходила по крутой горе,
Потеряла свой золотой косник
С серебряной решеточкой,
Со шелковой косоплеточкой.
Родимый мой батюшка и матушка!
Запоручили вы мою головушку!
За поруки крепкия.
Ты бросился, батюшка,
На их слова ласковы.
Они тебя уговорили —
Поднесли тебе золотую чашу.
На другой вечеринке жениха избираются дружка, пол-дружье (поддружки), тысяцкий, посаженый отец и третьяк, который потому так называется, что он составляет третий чин после полдружья[113]. Все эти лица здравствуются здесь между собою — это значит, что они потчуют самих себя за здоровье жениха, который с этих пор носит название князя, а невеста княгини. У богатых людей бывают еще дворяне, кои набираются для увеличения поезда. Дружка заведует всей свадьбою, полдружье помогает ему в распоряжении, тысяцкий оберегает приданое молодых, а посаженые родители благословляют и провожают в церковь и стоят подле жениха во время венчания. Жених одаривает платками весь свой поезд, который перевязывается через плечо, а сам жених надевает платок на свою шею, по женскому обычаю.
В доме молодого заготовляется брага, вино, разное кушанье и печется пирог, называемый люкшин-пряка[114], такой величины, какой только может влезть в печь. Этот люкшин-пряка печется для девиц, помогавших невесте в приготовлениях ее к свадьбе. Чтобы он не развалился в печке, обвязывают его лыками, и ими обвивают шею той девушки, которой достается последний кусок пирога.
За три дня до свадьбы собираются в доме жениха все его родственники. Подруги невесты ходят к нему за суслом, причем поют песни, какия вздумают. Тут угощают их обеденным столом, потом они идут к невесте, распевая дорогой песни и неся ведро пива от жениха. Этим пивом, они потчуют собравшихся здесь гостей. Вскоре за девушками приезжает весь поезд жениха; тут невеста одаривает их. При отъезде же их дружка снимает образа с полки, обходит вокруг поезда три раза и отправляется к жениху. В тот же день или на другой собираются все в дом невесты. Дружка вводит князя в избу, заводит его за стол и сам салится подле жениха. Потом он говорит: «Суженого прими, а ряженую подай». Это намек, чтобы выводили невесту, которая спряталась. Сваха выводит ее и сажает рядом с женихом; им подносят пиво, и они здравствутся, т. е. пьют за здоровье друг друга; затем подают вино гостям, и начинается пированье, сопровождаемое пением. Тут одаривают родственников жениха. Когда все сядут обедать и дружка, взяв ложку, станет есть, тогда корят девушки: «Сватушка-прожора съел кобеля борзого». После обеда все идут к жениху, а девушки провожают их песнею:
Улю-лю, собаки!
Улю-лю, борзые!
Улю-лю, косые!
Накануне свадьбы топится баня для невесты, ее родными или подругами, которые приносят сюда мыло и брагу от жениха. За баню благодарит невеста своего брата и свою невестушку:
Спасибо тебе, родной братец,
На дровах сухих перелетовых,
А тебе, родная невестушка,
На пару, на баньке,
На мягком на веничке.
Вскоре после этого подруги сажают невесту на скамейке и начинают заплетать ей косу. Невеста опускает свою голову и причитает:
Заплетите-ка,
Вы, любимые
Мои подруженьки,
Русу косу мелехонько.
Посреди-то русой косы
Заплетите шелков косник,
Алу ленточку;
А по конец-то русой косы
Саблю острую:
Чтоб приезжия свахоньки
Руки перерезали.
Любимая моя подруженька,
Куда мне свою красотушку
Девать будет?
Мне в леса ее пустить?
Она заплутается.
Во луга пустить?
Загуляется.
В быстру реку пустить?
Запутается.
Я пушу свою красотушку,
На любимую подруженьку,
Душу красну девушку,
Оленьку душку.
Тут моя красотушка
Укроется,
Негушка унежится.
Есть у ней родимая матушка
И родимый батюшка,
Есть братцы, ясны соколы,
Лебедушки — невестушки.
Любимые мои подруженьки!
Придет к вам Весна красная,
Лето теплое.
Пойдете вы гулять
Во чистое поле,
Во зеленые луга:
Все ваши цветочки стоят
Алым, алехоньким.
А мой посох приблек,
К земле присох.
Сорвите вы
Мой цветок печальный;
Принесите его
К родимой матушке:
Чтобы она цветочек мой
Не клала ни в сундук, ни в коробочку;
Поставила бы его —
На красное окошечко.
По заплетении косы набирают для девушек обед. Здесь невеста потчует их тем пивом или той брагою, которая приносится от — жениха, и изливает пред ними горестные свои чувствования:
Спасибо вам,
Любимые мои подруженьки,
За труды ваши,
За вашу мне службу;
Более того,
За вашу дружбу.
Подруженьки мои, красавицы!
Труды ваши были великие:
Приубрали вы меня,
Приухетали[115],
Цвета платьица
Мне нашили;
Буйну головушку
Мне причесали.
Во путь, во дороженьку,
Меня сорядили.
Во путь, во дороженьку,
На чужу сторонку.
Как во темный лес,
Во чужу семью:
Незнамую, незнакомую.
После обеда собираются к невесте ее родные, которые, приходя к ней, здравствуются и кладут деньги, сколько кто может, в лакомку (карман), привешенную с ее боку. Когда все усадятся, тогда подруги, окружив стоящую невесту посреди избы или подле стола, поют:
Шла Дуняша по росе,
Плакала жалко по косе.
Ах, свет ты, моя косынька!
Русая коса!
Вечор тебя, косынька,
Девушки плели,
Поутру ранехонько
Матушка плела,
Золотом, серебром увешивала,
Мелким жемчугом унизывала.
Бог судья Александру!
Прислал ко мне свашеньку
Немилостивую!
Без ветра, без вихоря,
Вереюшка пошатнулася;
Воротушки отворилися
И бояре на двор въехали,
Молодые на крыльцо вошли.
Жених Богу молится,
Всем он низко клонится.
Закидались, забросалися,
Девицы красавицы.
Свет невестушка
За девушек хоронилась.
Схороните меня, подруженьки,
Прибыл погубитель мой!
Разлучить мою головушку
С отцом, с матерью,
С родным племенем.
Когда разъедутся гости, тогда невеста причитает своим родителям:
Кормилец, мой батюшка!
Кинулся ты, мой батюшка,
На золото, на серебро.
Кормилица, моя матушка,
Кинулась ты, моя матушка,
На цветно платье,
Запоручили меня, горькую,
Зеленехоньку.
Ах кормилец ты, мой батюшка!
Ах кормилица ты, моя матушка!
Не принимайте вы винной чарочки.
Не посол вам винна чарочка;
Не посол, не переменушка.
Своего посла вы избываете,
Своего посла вольного,
Слугу верного,
Безответного.
СБОР ВЕЧЕРИНКИ
В других местах, именно в Волжском уезде, бывает вечеринка наканануне свадьбы в доме невесты, и эта вечеринка заменяет общеупотребляемый повсюду девишник, который называется здесь сбор вечеринки. Отец невесты посылает своего сына или родственника звать всех своих родных и знакомых на сборную вечеринку. Он, приходя в дом, приветствует: «Мир хозяину и дому сему. Батюшка кланяется вам и приказал просить вас на пир, на вечеринку». Хозяин отвечает: «Спасибо, что не забыли нас. Хорошо, мы придем». — Каждый приглашенный приносит с собою каравай, кусок свинины, курицу или утку. Отец жениха также собирает всех своих знакомых, и когда все соберутся, тогда он берет штоф вина и подносит стакан водки тому, кого выбирает в дружки и полдружье. Жених падает каждому из них в ноги, и дарит избранных им платками. По набрании свадебных чинов все они отправляются в дом невесты, где не начинают пира до прибытия гостей. Отец невесты встречает своих сватов, зятя и весь его поезд и приветствует каждого из них: «Милости прошу, сватушка, извольте проходить и садиться». Жених садится впереди, сваха подле него с одной стороны, а крестный отец с другой. Девушки сидят с невестой в особой комнате, где сваха невесты приготовляет дары для жениха, назначенные уже невестою. Когда положат дар на деревянное блюдо, тогда выходит невеста из комнаты в сопровождении свахи и своих подруг. Она кланяется гостям на три стороны, подходит к столу и останавливается напротив жениха. Один из ее родных наливает рюмку водки и подает невесте; она подносит жениху, который берет, но не пьет: подержав немного в руках, он отдает ей обратно. В то время сваха подносит ему дар: он принимает, утирается им и целует невесту три раза; потом отдаривает деньгами, а девушки поют ему:
Хорошего Александрушку
Матушка породила.
Меж обедни в заутрени
Малиною парила,
Сытою окачивала,
Сама сыну баила:
«Да ты, дитятко,
Да ты, мое милое!
Как будешь на возрастах,
Задумаешь женитися,
Ты поедешь вдоль улицы,
Вдоль улицы Саратова,
По Сергиевской широкой;
Ты взъедешь на тестев двор.
Не пускай коня по двору,
Привяжи коня к столбику,
К колечешку серебряну.
Приставь к коню конюха,
Как большого-то шурина.
Ты взойдешь в новы сеннички,
Не клади плеть на лавочку
Подоткни плеть под стропочку[116].
Ты войдешь в нову горницу,
Ты не долго Богу молися,
Ты не низко тестю кланяйся:
Ты пониже своей тещеньки.
Да ты, теща моя, тещенька!
Поназванная матушка!
Ты бери с меня ряжена,
Ты отдай мою ряжену.
После этой песни подходит жених целовать свою невесту; подруги прячут ее за собою и спрашивают у жениха: «Кого вам надобно, Александр Яковлевич?» — «Мне надобно Авдотью Степановну, мою невесту». Девушки говорят ему: «Здесь нет ее». Если жених несмелый, то он идет назад; если смелый, то он отвечает: «Нет, отыщу!» Идет вперед, расталкивает девушек, ловит невесту и, схватив ее, берет за уши и целует три раза, а после целует всех девушек и дарит их за песню. Это он делает всякий раз, не только когда поют ему, но и его невесте. Затем обращаются девушки к невесте и поют ей:
Вы, винны речушки,
Сахарные круты бережки,
По сахару вытекли!
На тех крутых бережках
Стояли два белых шатрика,
Стояли два полотняные.
Во первом-то во шатрике
Душа красна девица,
Авдотья Степановна.
Поизводила душа Дуняша
Из шатра во шатер пройти,
В золоты гуселюшки играти.
Проиграла-та Дуняша
Со головушки ленточку,
Из русой косы кисточку;
Проиграла еще Дуняша
Красоту ли свою девичью
Своему другу милому
Александру Яковлевичу.
Как расплакалась душа
Красна девица
Перед удалым добрым молодцем.
Ты отдай-ка, мой милый друг!
Отдай мое все проигранное!
Мне не дорога, душа девица,
Твоя ленточка,
Из русой косы кисточка;
Да мне дорога, добру молодцу,
Красота твоя девичья.
По пропетии этой песни сваха идет в комнату невесты, складывает подарки на блюдо, а невестка ожидает ее с дарами. Когда она принесет, тогда один из родственников невесты наливает рюмку водки и подает невесте. Она подносит своему свекру, а сваха говорит ему: «Сватушка! прими рюмочку и прими дарик, а блюдечко осеребри не рублем, не полтиной, одной золотой гривной. Сват выпивает вино, берет подарок, которым утирается, целует невесту три раза и отдаривает ее деньгами; за пропетую же песнь он равномерно дарит девушек деньгами, которые относят парни, и они целуют тогда всех девушек. Точно так же делают мужья и жены, передавая девушкам деньги через парней. Этим порядком одаривает невеста всю родню жениха, а девушки при подносе дара поют песню каждому одариваемому.
Отцу жениха
Как сватушка хорошо живет,
Яковлевич пригожо слывет.
Он ходил по двору широкому,
Приказывал слугам своим, работникам:
Запрягайте-ка, слуги мои, работники!
Да мне пару вороных коней.
Поеду я по край города на свои заведеньица,
На заводы, на фабрики,
Посмотреть на фабричных,
Поглядеть на работу их.
Встречают же сватушку
Все молоды приказчички;
Подают же сватушке
Все счеты ему, все реестрочки.
Матери жениха
Уж свахонька, щебетуха,
Васильевна, щеголюха!
Она носит платья цветка,
Она всему городу приметна:
Во Божью церковь пешком не ходит,
На колясочках разъезжает.
Под ней кони-то вороные,
Кучера все удалые, молодые.
Слуги у ней дорогие.
Служаночки красны девушки.
Дружке
Дружка мужик богатый,
Федорович тароватый.
Он с гривны на гривну ступает,
Рублем ворота часты запирает,
Полтонною сенны двери замыкает,
Он по улице гуляет.
Слышишь ли, Иван?
Тебе песню поем.
Федорович! Тебя величаем.
Не одного, с молодой твоей хозяюшкой,
Прасковьей Ивановной.
Тысяцкому
У тысяцкого, у света, бородка хороша,
По бородке его царь любит,
Во большие места его сажает,
Воеводой называет.
Воевода ль ты, воеводушка!
Поезжай-ка ты во чисты поля,
В чисты поля, в лагеря.
Осмотри силу войсковую,
Донеси мне о ее здоровьице,
Расскажи мне обо всех начальниках,
Слышишь ли, тысяцкий?
Тебе песню поем.
Петрович! Тебя величаем.
С товаркою со душою,
С Марьюшкой со душой,
С молодой твоей женой,
Акимовной госпожой.
Воеводе и боярину
На море, на моречке,
При тихией заводи
Стоит дерево кипарисово.
На том дереве кипарисовом,
Сидят пташечки заморские,
Поют песенки ростовские,
Да кому у нас быть боярином?
Кому слыть воеводою?
Быть, слыть боярином Иванушке;
Воеводой слыть Данилычу.
Ты слышишь ли, Иванушка?
В чины тебя назначили,
В чины великие, в князьевы бояры.
Ты слышишь ли еще, Иванушка?
Тебе песню поем.
Женатым
Плавала чарочка во сладком меду,
Плавала серебряна во сыченом.
Кому чару эту принимать?
Кому будет подносить?
Принимать чару Ивану,
Подносить чару Палагеюшке душе,
Васильевне госпоже.
Ты выпей, душа Палагеюшка!
«Право, право, сударь, Пить не хочется.
Видит Бог!
Мне неможется.
Как я, молода,
Всю ночь не спала.
Добру коню ковер вышила.
Как добру-то коню
На всю красоту —
И всем боярам
На дивованьице.
Да этот добрый конь,
Моего милого дружка свет,
А вашего господина.
Как на этом он коне
Во беседу отъезжает.
На веселье, на катаньице,
На прокладное гуляньице[117].
Как по сеням, по сеничкам,
По частым перерубочкам[118],
Тут гуляла, погуливала,
Молодая боярыня.
Будила она, побуживала
Молодого боярина.
Ты встань, пробудись,
Милый друг!
Пробудись, душа, боярский сын,
Отвязался твой добрый конь
От столба, столба дубового,
От колечушка серебряного.
Он ушел во чисто поле,
Из чиста поля во зеленые луга;
Из луговых зеленыих
Во зеленый сад.
Поломал сады зеленые,
Сад зеленый со вишенью:
Не тужи, моя хозяюшка!
Наживем сады зеленые,
И калину со малиною.
Как у чарочки, у серебряной,
Золотой у ней веночек.
Как у Ванюшки, у Васильевича,
Дорогой у него обычай:
Где ни ходит, ни гуляет,
Ночевать домой приходит.
Воротички отворяет,
Широкие отворяет.
Он Катеньку вызывает:
«Да ты, Катенька, встречай!»
«Не случай тебя встречати,
Сына милого качаю,
Перемены себе чаю.
Сноху молодую,
Гостью дорогую.
Дочку милую качаю,
Перепутьица желаю,
Зятя молодого,
Гостя дорого».
Через сени, сени новые,
Летали гуси серые.
На лету гуси возгаркнули:
Кому у нас быть воеводою?
Кому слыть воеводшею?
Воеводою быть Герасиму,
Воеводшею слыть Матренушке.
Слышишь ли, Герасимушка?
Тебе песню поем, Николаевич,
Тебя величаем.
Не одного — со Матренушкой,
С душой Антоновной, госпожой.
Во матушке, во каменной Москве,
Стоят церкви, золоты кресты.
На них крыши все крашеные.
Чьи это мысли, замыслы?
Мысли это, замыслы
Андреевы утешают
Свою молоду жену,
Степаниду Елизаровну:
«Не тужи, моя хозяюшка!
Не горюй, свет Елизаровна!
Мы выстроим себе палаты
Белокаменны;
Мы будем жить во забавном житье,
Во матушке, во каменной Москве».
Изукрашены все круты горы
Зелеными кустами,
Травами шелковыми,
Цветами лазоревыми.
Изукрашен свет Гаврилушка, господин,
Принаряжен свет Филипьевич.
Нарядила его молода хозяюшка,
Акулина Герасимовна:
Во рубашечку кисейную,
Во порточки синие ладжинные[119],
Чапан на нем межигороцкий[120],
Кушачок красненький суконный.
Он сидит во пиру, беседушке,
Во честной большой компаньице.
Похваляется своей молодой женой:
Хороша моя хозяюшка,
Личиком беленька,
Бровями черненька.
Слышишь ли, Гаврилушка?
Чуешь ли, Филипьевич?
Тебе песню поем,
Не одному поем, со твоей хозяюшкой,
Со душой Кулинушкой,
С госпожой Герасимовной.
Вместе вас величаем,
Подарочка от вас ожидаем.
Жениху
Ты, Александрушка, догадайся,
Яковлевич, не улыбайся,
За занавесочку к нам передайся,
С нами, девушками, повидайся.
Нас, девушек, немножко,
Сорок девиц со девицею,
Пятьдесят молодиц с молодицею.
Сужена твоя дожидается тебя,
С тобой хочет повидаться,
А мы, девицы, на тебя посмотрим,
С суженой твоей тебя выхваляем.
Слышишь ли, Александрушка?
Тебе песню поем,
Яковлевич! Тебя величаем,
Во скором времени
Тебя ожидаем;
Дорожку тебе прочищаем,
С честью, лестью тебя принимаем.
Невесте
На синем моречке,
На той тихой заводи,
Тут плавали серы утушки,
Они плавали, сами разговаривали,
Да все они дивовалися.
Не дивуйтесь, утушки!
Не дивуйтесь, серые!
Отстаю я, утушка,
От синя моря;
Отстаю я, серая,
От свежей воды.
Пристаю я ко болотищу,
Ко болотищу, ко мутной воде.
Не дивуйтеся, девушки!
Не дивуйтеся, красные!
Отстаю я от отца, от матери,
Пристаю я ко чужим людям,
Ко чужим людям, не знамыим,
Не знамыим, не знакомыим.
По обдаривании всех подается обед, который бывает до 10 блюд; за столом угощают беспрестанно пивом и водкою. Мать невесты, потчуя гостей, говорит почти каждому из них: «Кушайте, сватушка и свахонька; покушайте, родимые, понабирайтесь, чем Бог послал». Они отвечают: «Спасибо, свахонька, довольны; хлеба-соли вволю». Угощение нередко продолжается за полночь, потом благодарят родителей невесты, расходятся по домам. Отец жениха и его сваха уговариваются с родителями невесты, в какое время приезжать поезду жениха за невестой? Потом идут они домой со своими родственниками и по приходе садятся за стол. Дружка подносит им по чарке водки. Отец жениха наказывает поезду собираться завтра в его доме как можно пораньше, и после расходятся.