1966 Была дружина киевлян

1966

Была дружина киевлян

28-й чемпионат. 10 апреля — 1 декабря 1966 г.

Участники: команд, 440 футболистов.

Проведено 342 матча, забито 766 мячей (в среднем 2,24 гола за игру).

Лучший бомбардир — И. Датунашвили («Динамо», Тбилиси) — 20 мячей.

Лучший футболист года — А. Биба («Динамо», Киев).

В чемпионате зафиксировано 17 автоголов, назначен 51 пенальти, удален 21 футболист.

Игры первенства обслуживали 45 арбитров.

Средняя посещаемость — 31500 зрителей.

Чемпион — «Динамо», Киев.

Победитель турнира дублёров — «Динамо», Киев.

Обладатель Кубка — «Динамо», Киев.

Связывать начало перестройки и гласности с историческим апрельским пленумом ЦК КПСС 1985 года и последним генсеком может лишь тот, кто не имел возможности ознакомиться с материалами конференции футбольных тренеров, проходившей в течение пяти январских дней 1966 года, и не сумел восполнить этот пробел до сего дня.

«… Январскую конференцию футбольных тренеров следует считать вехой, поворотным пунктом в развитии сложного и трудного мастерства футбольной тренировки», — восторженно подводила итоги конференции центральная спортивная газета. И далее: «Футбольные тренеры, судя по всему, добились, чего хотели. Их перестают водить на методических помочах. Свобода творческого поиска, которая раньше сводилась к минимуму из-за неудержимого стремления запланировать в централизованном порядке чуть ли не каждый тренировочный час, становится сейчас основой работы тренеров. Их знаниям, опыту, теоретической подготовке, добросовестности оказано доверие. Они самостоятельны…

Им дано право самим определять, как заниматься, чем заниматься, сколько заниматься».

Свобода — полная. А что же с гласностью? И с нею, равно как и с плюрализмом, полный порядок, что подтверждает следующий фрагмент: «Тренеры называли её (конференцию. — А.В.) этапной, потому что на ней была ПРЕДСТАВЛЕНА ВОЗМОЖНОСТЬ (здесь и далее выделено мною. — А.В.) высказать различные точки зрения на содержание методики подготовки команд, на ценность тех или иных компонентов, упражнений…

И то обстоятельство, что тренеры единодушно, с энтузиазмом и даже, пожалуй, С БЛАГОДАРНОСТЬЮ восприняли новые идеи, свидетельствует об их своевременности и правильности. Никогда ещё на подобных конференциях тренеры не выступали столь откровенно. Немудрено — раньше они выслушивали методические директивы, приказы, указания, сомневаться в которых было не всегда с руки».

Но всё это общие слова. Неплохо бы для убедительности проиллюстрировать сказанное. К тому же и возможность имеется. Вот что сказал на конференции тренер ростовского СКА Йожеф Беца: «Практика прошлых лет приучила нас рассматривать методические указания как приказ, обязательный для выполнения. Не дай Бог, отойдёшь от указаний, а команда сыграет плохо. Тогда тренеру несдобровать. Проверяющие не будут доискиваться подлинных причин неудач, они легко докажут, что поражения — результат нарушения указаний».

Выступление ростовского тренера, кстати, не самое острое из прозвучавших на конференции, позволяет судить о границах «предоставленной возможности» или, попросту говоря, о рамках дозволенной гласности. И всё же без ложки дёгтя не обошлось. Светлую, радостную атмосферу свободы и демократии несколько подпортила фраза, то ли по недосмотру, то ли с умыслом произнесённая заместителем председателя футбольной федерации: «Предоставив тренерам полную инициативу, мы БУДЕМ ТРЕБОВАТЬ ОТ НИХ ТВОРЧЕСКОГО ПОДХОДА к решению задачи быстрейшего повышения мастерства».

Фраза эта, если только она не продиктована желанием рассеять иллюзии кажущейся свободы («будем требовать»), сколь нелепа, столь и жестока. Требовать от ремесленника (в худшем смысле этого слова) творчества бессмысленно и так же бесчеловечно, как заковывать в кандалы примитивных инструкций и схем действительно творческого человека.

Подытоживая сказанное, мы имеем полное основание заключить: первые ростки демократии и гласности взошли у нас в январе 1966 года на конференции футбольных тренеров. Вот только имя «архитектора» преобразований установить не удалось. По всей видимости, инициатива исходила от совета «зодчих». Работники федерации, затеявшие революционные преобразования, явно играли с огнём. Появление опасного вируса грозило вызвать эпидемию: желающих говорить и действовать по своему усмотрению в нашем отечестве имелось немало не только среди футбольных тренеров.

И что любопытно: организация, приоткрывавшая для своих подчинённых шлюзы демократии, находилась в полной зависимости не только от спортивных инстанций. Поэтому многие её благие намерения в лучшем случае не успевали плодоносить, в худшем — гибли на корню. Вспомним, как в начале шестидесятых вынудили футбольную федерацию увеличить количество участников класса «А» чуть ли не вдвое (с 12 до 22 команд). Но благодаря героическим усилиям председателя футбольного ведомства Валентина Гранаткина численность класса «А» в 1964 году сократилась до семнадцати, а принявший начальственную эстафету от Гранаткина Николай Ряшенцев намеревался довести состав высшего эшелона в 1966 году до пятнадцати. Как бы не так! Высочайшим повелением первую группу увеличили до 19 команд.

Из-за отсутствия фактов я не знаю на какой ступени крутой иерархической лестницы принималось это решение, уверен лишь в том, что вины в этом футбольной федерации и её председателя нет, так как ответственность за эту акцию мужественно взяло на себя высшее спортивное ведомство. В начале февраля 1966 года футбольной общественности и болельщикам объявили: «Президиум Центрального совета Союза спортивных обществ и организации СССР постановил провести первенство страны по футболу в 1966 году среди 70 команд класса «А», в том числе 19 коллективов первой группы и 51 — второй». Глава федерации Николай Ряшенцев узнал о неосуществимости своих планов ещё в декабре 1965 года. Не зря ведь он жаловался со страниц «Советского спорта» его читателям: «Хотелось бы остановиться ещё на одной важной проблеме нашего футбола, о которой дальше молчать невозможно. Меценатство, распространившееся повсеместно, МЕШАЕТ НОРМАЛЬНОМУ РУКОВОДСТВУ ФУТБОЛОМ. Оно порождает нездоровые явления в футболе — захваливание, зазнайство, чванство, грубость, всепрощение и, конечно, отрицательно сказывается на организации всесоюзных соревнований».

Этот крик души председателя несколько приоткрывает завесу. Так вот кто мешал ведомству Ряшенцева спокойно руководить футбольным хозяйством, последовательно осуществлять задуманное, вот по чьей вине возвращали в футбол пожизненно от него отлученных, сокращали сроки дисквалификации, нарушали инструкции о переходах и Положение о чемпионате, запрещавшее футболистам в течение сезона выступать за две команды… Примеров на эту тему мы приводили немало и, что греха таить, нередко по неведению упрекали в слабости и непоследовательности футбольное руководство, хотя и оно было не безгрешно.

По милости меценатов (какой смысл устанавливать персоналии, ясно, что под этим ёмким понятием скрывались люди, облечённые высокой властью) из второй группы в первую перешли две команды вместо одной. По их вине был нарушен «паспортный режим» в отношении «Локомотива», кутаисцев и одесского СКА (не зря ведь я советовал в прошлый раз не торопиться с «панихидой» по их отходу).

Постоянное вмешательство меценатов в футбольные дела мешало нормальной деятельности федерации, нервировало, вынуждало нарушать ею же созданные правила и инструкции, что авторитета ей в глазах непосвящённого обывателя не прибавляло. Любители футбола, болельщики знали закон и довольно болезненно реагировали на малейшие от него отклонения, требуя по каждому поводу объяснений. Ответ приходилось держать нередко без вины виноватой федерации. Разъяснения давались не так уж часто, а когда это случалось, то вряд ли могли они удовлетворить вопрошающих. Так, на вопрос о причинах перехода в середине сезона игрока «Черноморца» В. Бокатова в московский «Спартак» любителям ответили: «В. Бокатов переведён в середине сезона всесоюзным советом добровольных спортивных обществ профсоюзов в порядке исключения».

Так что же получается? Армейские и динамовские команды могли привлечь в свои ряды любого игрока на основании священного закона о защите Отечества, а все остальные пополняли свои ряды при содействии общественных организаций (несть им было числа) уже «в порядке исключения». Так не ДОСААФ ли, а может, «Друг леса» или, скажем, «Красный Крест» помогли А. Васильеву вопреки запрету Федерации (футболист подал заявление сразу в два клуба, что законом строжайше возбранялось) оказаться всё же в минском «Динамо», минчанину X. Усаторре, принятому в «Спартак», вдруг упорхнуть в «Торпедо», а зенитовцу Н. Рязанову, дисквалифицированному пожизненно за соответствующее поведение, вскоре вернуться в команду?

Несчастной федерации пришлось отвечать не только за свои, но и за чужие постановления. Союз спортивных обществ и организаций СССР специальным распоряжением обязал все команды первой группы в целях популяризации футбола провести не менее одного матча первенства страны в промышленных городах. Идея сама по себе неплоха, если бы: а) её выразили в тоне не приказном, а в более приемлемом и, главное, не унижавшем достоинства команд; б) соизволили поинтересоваться на этот счёт мнением самих футболистов; в) речь шла не о календарных играх первенства, а о показательных или товарищеских встречах. В противном случае нарушался основной принцип любого соревнования — принцип равенства для всех его участников (до какой же степени успела развратить нас демократия!). Для того и были, видимо, организованы двухкруговые турниры, чтобы соперники могли провести одинаковое количество игр дома и в гостях. Выполнение указанного выше постановления ставило команды в неравные условия (кому-то приходилось в ответном матче встречаться с соперником не на своём, а на нейтральном поле).

Вот и старались участники первенства, несмотря на увещевания федерации (на неё была возложена ответственность за выполнение приказа), не ущемлять своих интересов. В итоге шесть команд (московское «Торпедо», ростовчане, «Зенит», «Нефтяник», динамовцы Киева и Тбилиси) как-то ухитрились избежать повинности. И правильно сделали. Только на ковёр за непослушание строптивых вызвали руководство футбольной Федерации.

Разговор о неравных условиях, в коих оказались участники 28-го союзного чемпионата, увы, я вынужден продолжить.

Турнир из 19 команд, навязанный в год чемпионата мира и выхода на широкую еврокубковую дорогу трёх советских клубов, поставил перед организаторами первенства трудноразрешимую дилемму: устроить в календаре широкое окно для подготовки и участия сборной СССР в чемпионате мира или проводить внутренний турнир без пауз.

В первом случае громоздкая турнирная махина могла перемахнуть границы астрономического года. (Нынешних деятелей подобная перспектива не страшит: они преспокойно при 18 участниках устраивают полуторамесячные каникулы. Но в то время опыт проведения футбольных матчей на льду ещё не был накоплен).

Во втором — вновь нарушался принцип равенства: команды, отдавшие лучших игроков в сборную, оказывались в ущемлённом положении.

Остановились на втором варианте, вынудившем более половины участников турнира (10 команд) проводить первый круг в ослабленных составах. Вряд ли в создавшейся ситуации тренеров этих клубов мог воодушевить совет Николая Ряшенцева смелее выдвигать молодёжь. И всё же приходилось следовать ему — куда ж деваться.

Тяжелее всех пришлось Виктору Маслову, отдавшему в союзное войско пять лучших молодцев: Банникова, Сабо, Серебряникова (они не сыграли в первом круге ни одного матча), а также Островского и Паркуяна. И, что удивительно, обновив половину состава (покинул команду и Олег Базилевич), киевляне заиграли так здорово, ярко, свежо, красиво, результативно, что, будь то не футбол, а бокс, уже после первого «раунда» можно было поднимать руку победителя. А тон игре задавали вчерашние дублёры: Владимир Мунтян, Анатолий Бышовец, Евгений Рудаков и, конечно же, капитан команды Андрей Биба, признанный затем лучшим футболистом года. Молодёжь играла так сильно и уверенно, что у игроков сборной, возвратившихся из Лондона, возникли серьёзные проблемы в конкуренции за место в основном составе. А Рудаков дал возможность своему коллеге поиграть после того, как дело было сделано, только в семи матчах. Да и как мог тренер заменять вратаря, повторившего феноменальный рекорд Льва Яшина: 23 игры в чемпионате на «ноль»! Таково достижение Евгения Рудакова в сезоне.

Начало чемпионата походило на ураган, стихийное бедствие. В первых шести играх вице-чемпионы одержали четыре крупные победы, и две из них — в гостях (6:1 в Ростове и 4:0 — в Минске). Ещё через три тура киевский ураган отбросил на приличное от себя расстояние чуть ли не всех участников турнира. В непосредственной близи держался лишь «Спартак». В следующем туре лидеры встретились в Киеве. Встреча эта напоминала схватку борцов в партере: хозяева были активной стороной, а гости думали только о том, как бы покинуть пределы ковра. И когда, казалось, «Спартак» своего добился, Биба за несколько мгновений до свистка арбитра эффектным приёмом положил соперника на лопатки.

Уже в дебюте создав отрыв в три очка, киевляне, всё ещё игравшие в «ослабленном» составе, продолжали наращивать преимущество и после двадцать первого тура ушли далеко вперёд, имея в своём активе 36 очков из 42 возможных (всего шесть ничьих) и фантастическую разность мячей — 46–6 (!). И только в двадцать второй турнирной встрече лидер впервые уступил, проиграв уже формально носившему титул чемпиона московскому «Торпедо». В данной турнирной ситуации пропущенный укол на отменном здоровье будущего чемпиона никак не отразился: подумаешь, комар укусил, но настроение немного подпортил — соперник уж больно принципиальный. Когда через некоторое время киевская команда потеряла ещё три очка, наступила тишина, в которой отчётливо слышался скрип перьев чуть оживших болельщиков ЦСКА. Появились варианты, встреча между этими командами в Киеве при определённом раскладе могла внести в турнир некое подобие интриги.

Казалось бы, что тут считать: динамовцы имели 45 очков, армейцы — 36. Однако конвульсии, которым подвержен от рождения многострадальный наш календарь, вынуждали считать очки не только набранные, но и потерянные. А по потерянным лидер опережал преследователя всего на три очка. Так что в случае победы в очной встрече и успеха в трёх пропущенных играх ЦСКА мог сократить разрыв до минимума. Выходит, было что считать.

Таким образом, матч, состоявшийся в Киеве 4 октября, можно, не без некоторой натяжки, конечно, считать кульминационным в чемпионате.

Если использовать боксёрскую терминологию, то в первом раунде, прошедшем при преимуществе хозяев, армейцы удары держали неплохо, но после перерыва, не выдержав непрекращающегося напора хозяев, рухнули — 0:4.

Побывав в глубоком нокауте в Киеве, ЦСКА так и не смог оправиться от него до последнего турнирного гонга. Набрав в одиннадцати последних играх всего пять очков, недавний претендент на золотые награды и вовсе остался без медалей.

Киевляне уже в середине октября могли стать чемпионами, но в течение почти целого месяца им не удалось провести ни одного календарного матча. Еженедельник «Футбол» писал по этому поводу: «Глубокой осенью мы стали свидетелями курьёзного положения. Наш будущий чемпион — киевское «Динамо» из-за помех календаря (не астрономического, а футбольного) никак не может вступить на «престол». После поражения московских армейцев от своих «однополчан» в Ростове киевлянам осталось свести вничью лишь одну встречу из шести. А они не могут этого сделать, ибо ближайшая игра с их участием в чемпионате будет проведена 12 ноября».

Но следующий матч для лидера стал уже пустой формальностью. Он добился своего, не шевельнув и пальцем. В последний день октября ЦСКА, проиграв очередной матч, вознёс киевлян на вершину. Да здравствует король! Венценосца мы успеем поздравить. А пока, развивая затронутую только что тему, ещё об одном «герое» сезона — календаре, поставившем многих участников первенства в неравные условия.

Организаторы понимали, что в таком насыщенном и напряжённом сезоне дестабилизация календаря может иметь катастрофические последствия, и поэтому твёрдо решили неукоснительно следовать составленному графику. Они и в положение о чемпионате чёрным по белому записали, и во всеуслышание протрубили: «ЗАПРЕЩЕНЫ переносы игр, определённых календарём».

Отдадим им должное: около месяца они мужественно держались. Перенос матча «Спартак» — «Локомотив» с восьмого на девятое мая остался незамеченным. Однако через две недели пришлось объясняться с общественностью: «В связи с проведением 20 мая во Дворце спорта Центрального стадиона имени В.И. Ленина большого спортивного праздника, посвящённого XV съезду ВЛКСМ. Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР РАЗРЕШИЛ Федерации футбола СССР внести ряд изменений в календарь соревнований команд первой группы класса «А». Матч «Спартак» (Москва) — «Пахтакор» (Ташкент) переносится с 20 на 22 мая. В связи с переносом этой игры встреча «Пахтакор» — «Динамо» (Тбилиси) состоится 27 мая (вместо 25 мая), а игра «Спартак» (Москва) — «Арарат» — не 26, а 27 мая».

Наглядный пример вмешательства политики в спорт. Чем это футбольный матч, проводимый на Большой спортивной арене, мог помешать юным строителям коммунизма, устроившим очередную тусовку, да к тому же в ином месте? Но каков цинизм: высокое спортивное начальство милостиво разрешило федерации переносить дату футбольного матча. А она того желала? Перенос одной только игры всего на два дня вызвал цепную реакцию, повлёкшую за собой небольшой «экологический» взрыв.

Потеряв первозданную чистоту, календарь пустился в загул. Случилось то же, что в известной песне: «Эх, раз, ещё раз, ещё много, много раз…». Игры переносились снизу вверх и сверху вниз на неделю, месяц, полтора…. Поводом могла послужить подготовка клуба к матчу еврокубка или сборной к товарищеской встрече с турками, поездка одной из команд на товарищеские игры в Алжир… Сначала федерация пыталась мотивировать причину переносов, а затем махнула на это рукой. Процесс вышел из-под контроля. Дело дошло до того, что месяца за полтора до завершения турнира составили новое расписание, но и его успели несколько раз нарушить. Всего в чемпионате, презрев строжайший запрет, перенесли 63 матча, 53 из них (каждый третий матч) — во втором круге.

О каком равенстве может идти речь, если одна команда целый месяц простаивает, а другая в это время «пашет» с интервалом в два-три дня, если перед падением занавеса одна из конкурирующих сторон, получив запас в несколько игр, может спланировать необходимый результат и разработать способ для его достижения. Позже некоторые участники турнира научились извлекать из этого обстоятельства максимальную пользу.

И всё же не так уж плох был 66-й. Мы имели отличные команды и прекрасных футболистов. Сборная СССР на мировом чемпионате вошла в четвёрку лучших на планете, а её футболисты получили бронзовые медали. Никогда на мировых форумах наша сборная так высоко не парила. А нескольких советских футболистов — Льва Яшина, Альберта Шестернева, Валерия Воронина — мировые эксперты назвали в числе лучших на том турнире.

Впервые советские люди могли следить за телетрансляциями матчей чемпионата мира, игрой блестящих команд и футболистов, а также… поведением зарубежных болельщиков, поющих, кричащих, свистящих, издающих всевозможные шумовые эффекты и непосредственно, и посредством разнообразных инструментов. Наши не только наблюдали, но и мотали на ус, и вскоре количество децибел на отечественных стадионах возросло неизмеримо, что вызвало раздражение в определённых властных сферах. Чтобы оградить советских людей от тлетворного влияния Запада, составили письмо-обращение, подписанное известными футболистами — Валерием Ворониным, Михаилом Месхи, Андреем Бибой и Олегом Копаевым. Сами футболисты, вероятнее всего, к содержанию этого документа, небольшой фрагмент из которого приводится ниже, не имели ни малейшего отношения.

«Во время отдельных игр в Москве, Киеве, Тбилиси и некоторых других городах мы просто недоумевали по поводу того ажиотажа, который поднимают некоторые зрители. Ну какой, например, смысл в аршинных полотнищах, которые вздымают над головами не в меру горячие поклонники той или иной команды?! Нам представляется совершенно недопустимыми залихватские размахивания флагами. Для нас флаг — святыня, а не материя, которой подбадривают игроков. А всевозможные трубы, трещотки и прочие духовые музыкальные инструменты? Разве при их помощи можно добиться, чтобы команда играла лучше?..

Мы задавали себе вопрос: откуда это? Ответ ясен. Не любители спорта, а околоспортивные обыватели, наслышавшись о нравах, царящих на иных зарубежных стадионах, насаждают их у нас».

Для нынешнего поколения этот документ — из иной системы координат, из другой эпохи. А это одно из свидетельств эволюционного развития нашего общества за последние тридцать лет. Как бы не оступиться…

Продолжая разговор о прекрасном, упомянем, конечно же, динамовцев Киева. Оснащённая тактически на уровне лучших мировых стандартов, имея в своём составе игроков экстра-класса, мобильная, манёвренная команда показывала футбол яркий, остроатакующий, результативный и дарила людям, независимо от их клубных пристрастий, огромную радость.

Возможно, чемпионские составы киевлян в 70-80-е годы по подбору игроков были и посильнее. Зато команда образца 1966 года намного превосходила своих «потомков» отношением к футболу, отсутствием практицизма, прагматизма. Она не делила игры на нужные и ненужные, домашние и выездные, не вступала в сговор, не участвовала а матчах с «фиксированным» результатом, не подчиняла игру результату, а добивалась результата благодаря игре.

Новый чемпион добился огромного превосходства над соперниками и впервые в своей истории сделал «дубль». Отрыв чемпиона от второго призёра достиг девяти очков, что явилось рекордом советских чемпионатов.

Киевляне получили шесть из десяти призов, учреждённых различными изданиями. Их могло быть и больше.

Анатолий Бышовец, одно из ярких открытий сезона, почти до самого конца лидировал в споре бомбардиров. Перед последним туром он опережал ближайшего конкурента, Илью Датунашвили, на два мяча. В заключительной игре с аутсайдером (одесским СКА) киевлянин, видимо, считая свои позиции достаточно прочными, был настроен миролюбиво, чем незамедлительно воспользовался его тбилисский одноклубник. В последней игре с кутаисцами (3:3) Датунашвили, проявив высокие морально-волевые качества (не имею формальных оснований использовать здесь кавычки), забил все три мяча и буквально вырвал приз из рук наивного и менее настойчивого своего коллеги. Это был один из самых драматичных эпизодов турнира. В целом чемпионат на фоне своих предшественников оказался довольно миролюбивым. Практически никакой борьбы за чемпионство и за право остаться в первой группе не было. Решимость киевлян овладеть высшей футбольной вершиной не встретила сопротивления. Никто, естественно, не возражал и против «добровольного» ухода во вторую группу одесского СКА (по Положению первую группу покидала одна команда). Большинство же участников задолго до завершения первенства получило возможность основательно подготовиться к следующему сезону.

Одесситы, как и подобает истинным джентльменам, тихо и незаметно покинули турнир. Выступление одесского СКА оставило глубокий след разве что в сердцах, а скорее в гроссбухах футбольных статистиков. У одесситов самый низкий показатель результативности за сезон — 0,44 гола за игру. В 23 матчах (из 36) они не забили ни одного гола, провели самую длинную безвыигрышную серию (28 игр) и одержали всего одну победу. Все эти «рекорды» так и остались непревзойдёнными в истории советских первенств.

Турнирную тишь и гладь лишь раз взбудоражили штормовые ветры, подувшие с берегов Каспия. На протяжении большей части пути бакинцы прозябали в середине турнирной таблицы. Но с появлением на «капитанском» мостике нового тренера Ахмеда Алескерова и возвращением с чемпионата мира Маркарова и Банишевского каспийская флотилия резко прибавила обороты. После блистательной серии из семи победных матчей на горизонте чётко обозначились контуры пьедестала. Всё решилось в последней игре со «Спартаком». Матч, в котором нефтяников устраивала и ничья, прошёл при большом их преимуществе. В первом тайме два гола забил Банишевский, а во втором ещё один добавил Маркаров — 3:0. Лёгкая, техничная, самобытная команда сумела раскрыть истинные свои возможности и впервые получила бронзовые награды.

Лихо проскакав турнирную дистанцию, серебряной высотой (тоже впервые в своей биографии) овладели донские казаки.

И наконец, опять-таки впервые в истории союзных чемпионатов, места на пьедестале для представителей Москвы не нашлось. Самолюбие столичных клубов было уязвлено. И всё же представитель Москвы стал чемпионом. Это Виктор Александрович Маслов — тренер киевлян.

М Команда И В Н П Мячи О 1 Динамо (Киев) 36 23 10 3 66 - 17 56 2 СКА (Ростов-на-Дону) 36 20 7 9 54 - 44 47 3 Нефтяник (Баку) 36 18 9 9 56 - 28 45 4 Спартак (Москва) 36 15 12 9 45 - 41 42 5 ЦСКА (Москва) 36 16 9 11 60 - 45 41 6 Торпедо (Москва) 36 15 10 11 55 - 39 40 7 Динамо (Тбилиси) 36 13 14 9 47 - 34 40 8 Динамо (Москва) 36 12 14 10 43 - 34 38 9 Пахтакор (Ташкент) 36 10 18 8 36 - 32 38 10 Шахтёр (Донецк) 36 15 7 14 32 - 35 37 11 Динамо (Минск) 36 11 13 12 36 - 39 35 12 Кайрат (Алма-Ата) 36 12 11 13 30 - 39 35 13 Арарат (Ереван) 36 12 10 14 30 - 45 34 14 Черноморец (Одесса) 36 10 13 13 29 - 36 33 15 Торпедо (Кутаиси) 36 9 10 17 44 - 59 28 16 Зенит (Ленинград) 36 10 8 18 35 - 54 28 17 Локомотив (Москва) 36 11 5 20 34 - 49 27 18 Крылья Советов (Куйбышев) 36 4 17 15 18 - 40 25 19 СКА (Одесса) 36 1 13 22 16 - 56 15