НАЧАЛО ПУТИ

НАЧАЛО ПУТИ

Адвокатская контора, в которой служил Лазар, была одной из самых крупных в Нью-Йорке. Она принадлежала Милтону Пикману, невероятно энергичному человеку. Скопив приличное состояние, он решил расширить бизнес и примкнул к только что созданной Music Corporation of America, впоследствии получившей название MCA.

Эта корпорация представляла интересы крупнейших музыкантов, актеров, композиторов. Для Ирвина открылось новое поле деятельности, о котором он всегда мечтал. Он принялся за работу с большим энтузиазмом и вскоре о нем заговорили как о способном и надежном агенте, который отстаивает интересы клиентов и вообще «может многое».

Время было сложное – заканчивались бурные тридцатые годы. Страна постепенно оправлялась от шока Великой Депрессии, в больших городах главенствовала мафия, все эти многочисленные итальянские, ирландские и прочие «крестные отцы», звучали выстрелы, на смену подпольной торговле спиртным пришел наркобизнес.

Именно на тридцатые годы приходится расцвет индустрии развлечений, появились талантливые музыканты, многочисленные джазовые коллективы, развивается киноиндустрия.

Ирвину приходилось работать с самыми различными клиентами. Часто это были весьма подозрительные личности, нажившие капитал на буттлегерстве во время действия сухого закона в Америке. Ирвин вспоминает как они «протежировали» хорошеньких хористок и требовали от него сделать их звездами эстрады. Несмотря на все его доводы, что они не умеют двигаться, у них нет голоса, он слышал одно «но ты же агент, значит ты должен это сделать».

Наступивший 41-й год изменил жизнь Ирвина. В газетах появились тревожные заголовки. Люди их читали, качая головами – они не знали что им принесет начавшаяся война. Но в мире развлечений, на знаменитой 52-й улице в Нью-Йорке, этом центре джазовых клубов, все было иначе – там был вечный праздник. Казалось, даже воздух был соткан из звуков, которые доносились из небольших клубов, расположенных один за другим на 52-й улице.

На одном из концертов джаз-ансамбля, которым руководил знаменитый в то время Лэрри Клинтон, присутствовал генерал, занимавший важный пост в генштабе. После окончания концерта он был приглашен на дружеский ужин, где и познакомился с Ирвином. Они разговорились, и генерал предложил Ирвину служить в армии, заниматься организацией концертов для солдат. «Я с удовольствием согласился, – вспоминает Лазар, – я хотел быть полезным стране. Два моих брата уже служили в армии. Отец поддержал меня, он гордился своими сыновьями. Итак, 28 марта 1942 года я надел военную форму. Эту дату было легко запомнить – мне в этот день исполнилось 35 лет».

На складе генштаба Ирвину выдали военную форму. Она была не просто велика – в ней бы поместилось два Ирвина. Рукава доходили до колен, а его голова утонула в форменной фуражке.

Но он не растерялся и заказал униформу у дорогого нью-йоркского портного. Военная служба началась с тренинга. Ирвина отправили в военный лагерь. Он жил в бараке с сорока новобранцами. Для избалованного нью-йоркца, который привык жить в комфорте, в Madison Hotel, с ежедневной сменой простыней, армейский барак был не самым подходящим местом. После первой бессонной ночи, когда он отправился в душ и увидел, что под слабой струей воды моются восемь человек, а туалеты не имеют дверей, он решил поговорить с генералом. Но вдруг оказалось, что генерал, который так был любезен с ним в Нью-Йорке, стал недоступен. Ирвин послал ему письмо, и наконец добился приема.

– Послушайте, генерал, – сказал он, – я не могу спать в бараке и мыться под душем с десятком солдат.

– Вы должны привыкнуть. Не забывайте, – вы на службе в армии. У нас все находятся в одинаковых условиях, нет никаких привилегий.

– Я это хорошо понял, когда во время утренней переклички, сержант спросил: «Кто из вас умеет печатать на машинке?» Я поднял руку. Сержант сказал под общий хохот: «Окей, значит будешь чистить уборные». С тех пор я никогда не был добровольцем», – говорил Ирвин.

Постепенно он привык к новым условиям и прошел полный курс подготовки. В свои 35 лет он, наравне с молодыми новобранцами, выполнял все сложные упражнения. Ростом самый маленький, он всегда был последним в строю. Приходилось маршировать в жару по пять миль с полной амуницией за плечами. Сжалившись над ним, кое-кто из высоких, сильных парней пытались ему помочь нести этот груз, однако сержант запретил – это не полагалось по уставу. Тогда Ирвин нашел, как ему казалось, отличный выход: он нанял черный лимузин, который ехал за ними. После окончания учений он клал тяжелую амуницию в машину, садился рядом с шофером и ехал домой с полным комфортом.

Неделю спустя его вызвал полковник. Когда Ирвин зашел к нему в кабинет, там сидело трое военных. Полковник их представил – все они были из FBI.

– Почему за вами ехал черный кадиллак? – спросили они его.

– Он вез мою амуницию.

– Это неслыханно, в армии мы не позволяем использовать такси для того чтобы перевозить боевое снаряжение. Вскоре вы получите назначение на работу за границей. Что вы там будете делать?

– То же самое, только, может быть кадиллак будет другого цвета.

Как-то Ирвина приехали навестить его друзья по шоу-бизнесу. Слухи о том, что к этому «коротышке», как его называли, приехали звезды джаза, моментально разнеслись по гарнизону. Его вызвал сам генерал и спросил – правда ли, что он знаком со всеми знаменитостями. Скромно потупившись, Ирвин подтвердил.

– Я даю задание организовать для солдат концерт с участием всех звезд шоу-бизнеса, – генерал начал перечислять громкие имена самых известных в то время исполнителей.

Ирвин с радостью согласился. Это было намного интереснее тренировок, лазаний по канату, к которому он питал особую неприязнь.

Началась большая работа по подготовке шоу. Ирвин решил, что в нем, наравне со звездами, будут участвовать и наиболее способные солдаты. Идея всем пришлась по вкусу, начались репетиции. Энтузиазм с обеих сторон был огромный, командование выделило большие суммы денег на декорации, театральные костюмы, музыкальное сопровождение. Ирвин написал сценарий, и 20 ноября 1943 года состоялась премьера музыкального спектакля. Нечего и говорить о том с каким успехом он был принят. Зрители аплодировали, не жалея ладоней, на сцене разворачивалось несложное действие, но все было ярко, динамично, хорошенькие хористки украшали сцену.

Мюзикл имел такой успех, что впоследствии был снят фильм, режиссером был сам Джордж Кьюкор.

Все армейские переживания плохо сказались на здоровии Ирвина. У него была обнаружена язва, и его демобилизовали. Теперь он был предоставлен самому себе, хоть и с язвой.