«Любой провал воспринимается как ножом по сердцу»

«Любой провал воспринимается как ножом по сердцу»

Живущий в Англии бывший советский разведчик Виктор Суворов выражает профессиональное сочувствие российским спецслужбам, навлекшим на себя подозрения в причастности к убийству Зелимхана Яндарбиева. Но, по мнению автора «Ледокола» и «Аквариума», борьба с терроризмом террористическими методами бесперспективна и опасна. Читайте интервью с г-ном Суворовым, взятое для Граней. Ру берлинским журналистом Дмитрием Хмельницким[1].

— Виктор, какое впечатление на вас произвела история об аресте сотрудников российских спецслужб в Катаре?

— Провал любой разведки всегда воспринимается с точки зрения чисто профессиональной — как ножом по сердцу. Кто бы ни провалился. Думаешь, ребята, ну как же вы так, не смогли поаккуратнее сработать… Первое впечатление — провал, и очень противный. Конечно, только суд может вынести окончательный приговор, но в любом случае дело пахнет нехорошо. Россия очень активно борется с терроризмом и по русской привычке клин вышибает клином. И, как всегда, не очень успешно. Есть один политический деятель в России, не могу сейчас вспомнить, как его зовут, но в народе он известен как «сортирный мочильщик». Так вот он не скрывает того, что ведется террористическая война против терроризма.

Не знаю, что решит катарский суд, но все это похоже на наш почерк. Просто сейчас ребята либо забыли, либо никто их не учил, как нужно заметать следы. Непрофессиональная работа — вот моя реакция.

— Пресс-атташе Службы внешней разведки с возмущением заявил, что Россия к покушению на Яндарбиева отношения не имеет и что с 1959 года бывшее Первое управление КГБ, а ныне СВР, ничем подобным не занижается.

— Это неправда. Любой дьявол всегда начинает с того, что отрицает свое существование. В том и сила дьявола. Не могут же они заявить: «Да, мы действительно повинуемся нашему президенту и «мочим в сортирах». Они занимаются убийствами, и об этом достаточно много известно.

Например, Георгий Марков был убит в Лондоне в 1978 году. Олег Данилович Калугин даже гордился тем, что был организатором и вдохновителем этого дела. Он за него получил болгарский орден и персональный подарок от руководства коммунистической Болгарии.

Активная работа против людей, которые не нравятся определенным режимам, всегда велась и всегда будет вестись. Необязательно людей убивать. Можно вспомнить знаменитое похищение Артамонова, он же Шадрин. Это событие даже упомянуто в «Аквариуме». «У наших боевых друзей большой праздник сегодня — украли человека».

Артамонов был морской офицер, командир эскадренного миноносца, ушел в Америку из Польши. Длительное время работал в Америке, потом его заманили в Вену. Олег Данилович Калугин был руководителем этого «проекта»… Он этого и не скрывает. Артамонова похитили, вывезли в Чехословакию, и там он скончался. Говорят, по ошибке удушили. Но профессионалы таких ошибок не допускают. Его убили.

Руководству КГБ было выгодно украсть этого человека и допросить, а исполнителям было очень невыгодно, чтобы этот человек предстал перед следователями. Впрочем, даже если бы они его и не убили — похищение человека нашими родными карательными органами равносильно смерти. Лучше умереть в ходе похищения, чем оказаться на конвейере в КГБ.

Я прошу прощения, что вынужден приводить себя в качестве примера. Существует 18-серийный фильм «Последний миф» обо мне. Там есть такой эпизод. Создатель фильма Владимир Синельников берет интервью у Калугина и спрашивает: «А Суворов был вашим клиентом?» — «Да, — отвечает, — был». — «А что ж вы его не умочили?» — «Не нашли. А если бы нашли, так сделали бы». И объясняет механику. Его дело было найти. А исполнители были бы другие. Это древний китайский метод — «убить чужим ножом». Сейчас мы с Олегом Даниловичем Калугиным находимся в хороших отношениях.

— С Яндарбиевым, видимо, было то же самое.

— Видимо. Трудно судить о том, что там в действительности было, но происшедшее вполне укладывается в официальную политику — «мочить в сортире». Ну и в автомобиле тоже.

— Судя по тому, что Катар пошел на такой международный скандал, основания у них были более чем серьезные.

— Да, конечно. Небольшое государство всегда оглядывается по сторонам, прежде чем предпринять какие-нибудь действия против относительно мощных государств. А Россия таковым является. Видимо, у них были основания. С другой стороны, арабские страны — постоянные объекты международной критики. Дескать, они вдохновители и укрыватели террористов. Оказывается достаточно мощное давление и на Саудовскую Аравию, и на другие страны, чтобы они прекратили помощь террористам. Руководители нефтедобывающих арабских государств в регионе Персидского залива находятся в достаточно сложном положении. С одной стороны, они должны торговать нефтью, получать деньги, они зависят от западных стран и с экономической, и с технической точки зрения. Кто-то же должен бурить скважины, они должны держать деньги в западных банках. Запад имеет на них влияние. С другой стороны, существуют радикальные исламские группировки, которые в любой момент могут предпринять какие-то действия против них же. Руководители этих государств должны играть на два фронта. С одной стороны, быть добрыми в отношении Америки и заверять, что они не поддерживают терроризм. С другой — они вынуждены откупаться от радикальных группировок. Арест российских граждан по обвинению в терроре политически им очень выгоден. Он показывает, что не только от них эта зараза идет. С политической точки зрения для них очень важно раскрутить это дело.

— Вы считаете, что покушение на Яндарбиева — это нормальная тактика российских спецслужб, а по сути дела — российского правительства? Ведь нет сомнений, что это все исходило от Путина. Или могут быть сомнения?

— В этом случае Россия будет отрицать свое участие до последнего. Но ведь совсем недавно Путин заявил, что «Россия с террористами переговоров не ведет, она их уничтожает». Этот теракт вполне укладывается в политику России. Здесь нужно выяснять, где курица, а где яйцо. Кто-то совершил теракт, мы в ответ совершаем теракт. Кто-то кого-то убил, мы в ответ тоже кого-то убиваем тем же самым методом, причем на территории иностранного государства. Такая игра никогда не приводила к хорошему результату. Есть же исторический опыт.

В начале прошлого века российская охранка увлеклась борьбой с террористами руками самих террористов. Там перекупали руководителей боевой организации эсэров, например Азефа. Чтобы их законспирировать, им разрешали проводить некоторые акции, кого-то убивать. В конце концов полиция сама запуталась в том, кто террорист, а кто нет и кто против кого борется. Мне кажется, что и сейчас происходит потеря ориентации. Неясно, кто на самом деле террорист. Быть террористом очень плохо. Но использовать такой же террористический метод в борьбе с террором — не лучше. Тот клин этим не вышибить.

— Ясно, что с моральной точки зрения это абсолютно недопустимо. Для Запада все происшедшее — шок. Особенно при нынешних хороших отношениях с Россией. А вот с практической точки зрения — какова, на ваш взгляд, реальная цель Путина и в какой степени он этой цели может добиться?

— Трудно сказать, какие цели у Путина, но ясно, что ничего хорошего из террористической борьбы против терроризма не выйдет. Просто потому, что объекты террора открыты — московское метро, театры… Защитить их невозможно. А террорист — он невидим. Кроме того, такой решимости бороться с террористами, какая есть у них самих, у России нет. Там люди идут на самоубийство. А нашего человека послать на самоубийство не так просто, мягко говоря.

Поэтому если мы вступаем в эту борьбу на их правилах и на их условиях, то мы обречены на поражение.

— А что значит в данном случае поражение? Я не могу понять смысл этой деятельности. Таким образом войну в Чечне ведь не закончить. Так ее можно только усугубить.

— Во всех разговорах о войне в Чечне я обычно задаю один и тот же вопрос. Я говорю: господа, дайте мне автомат Калашникова, я пойду в Чечню, я буду их убивать, только сначала объясните мне, непонятливому, почему с чеченами нам будет хорошо? Вот без них нам плохо, а с ними будет хорошо. Чего вы добиваетесь? Вы же сами пишете, что чеченцы — бандиты, террористы. Почему вы хотите жить с бандитами и террористами? Говорят, что там работорговля. Почему вы хотите жить в одной квартире с людьми, которые занимаются работорговлей?

Тогда мне говорят: ты ничего не понимаешь. Там же нефть! Тут я признаюсь, что ничего не понимаю. России нефть ведь не нужна. Россия сейчас и без Чечни производит нефти больше, чем Саудовская Аравия, больше всех в мире. Вам нефти не хватает? Чего только в России нет — золото, газ, алмазы. Вам от этого лучше? Жизненный уровень поднимается? Кто-то между вами эту чеченскую нефть поровну разделит? Не достанется же вам ничего.

И тогда мне говорят: ты ничего не понимаешь. Если дать свободу Чечне, то и все другие захотят свободы. Я отвечаю: тогда ситуацию нужно квалифицировать иначе. Надо честно признать: Россия не желает жить под властью Москвы. А как иначе, если дай свободу — и все расползутся? И тогда нужно разбираться, почему Россия не желает жить под властью Москвы. Тогда нужно искать решение всех проблем именно в Москве, а не на периферии. Почему так получается: есть один президент, и за него мы всенародно и чуть ли не единогласно голосуем, а чуть дай свободу — и все разбегутся? Тот, кто так говорит, признает, что все в России склеено на соплях и на крови. Если ситуация именно такова — давайте эту свободу сейчас. На условиях Москвы. Не ждите ситуации, когда жареные птицы начнут вас клевать. Тогда окраины начнут отделятся не на ваших условиях, а на своих собственных.

— Странная вещь — по немецкому телевидению об аресте российских агентов в Катаре даже не упомянули.

— Я тоже обратил внимание на то, что британская пресса об аресте не упомянула.

— Чем это можно объяснить? И другой вопрос: чем грозит России это событие во внешнеполитическом смысле? Запад, видимо, просто растерялся. Они не знают, как это подать.

— Если обвинения подтвердятся, то большой друг Запада Владимир Владимирович попадет в очень неприятную ситуацию. И все его союзники на Западе, а у него их много, — тоже. Сейчас все делают вид, что вроде ничего не заметили. Идет война против терроризма, и Россия один из главных ее вдохновителей. После 11 сентября Россия сразу же нашла общий язык с Америкой. И вдруг выясняется, что Россия ничем не отличается от тех же террористов, использует ту же тактику, то же оружие, те же приемы, ту же философию. Западу крайне неприятно все это слышать.

— Тут еще одна параллель всплывает. Не так давно исполнился год теракту на Дубровке в Москве. С той поры, как заложников «Норд-Оста» потравили газом, никакой новой информации не публиковалось, о расследовании ни слуху ни духу. Это может означать самые неприятные вещи.

— Да, об этом имеет смысл поговорить с Александром Литвиненко. Он накопал очень интересные материалы. Там следы совершенно очевидно ведут совсем не в том направлении, в котором хотелось бы российскому руководству.

— Странная закономерность. С одной стороны, более чем вероятное участие спецслужб в покушении на Яндарбиева, а с другой — непонятное нежелание распутывать настоящий несомненный теракт, совершенный чеченцами в Москве.

— Если он был совершен чеченцами.

— Исполнители-то точно были чеченцами.

— Но кто стоял за ними? Здесь вполне мог сработать тот же старый китайский принцип — «убить чужим ножом». Самый распространенный метод вербовки в любой разведке — «темная» вербовка. Например, лучшие источники информации для Сталина всегда думали, что работают не на советскую разведку. Их вербовали от имени, скажем, британской разведки. Исполнители были чеченцы, ими кто-то руководил, этими тоже кто-то руководил. И кто там за кулисами за веревочки дергал — с этим надо разобраться. Следы ведут прямо в высшие сферы.