Австро-мазепинский геноцид
Австро-мазепинский геноцид
События, происходившие в Галиции во второй половине XIX — начале XX века, отечественная историография предпочитает замалчивать. Между тем трагические события тех лет ярко иллюстрируют ту обстановку, в которой расцвел украинский национализм.
До 70-х годов XIX века заинтересованность в расколе среди русского населения Галиции проявляли польские сепаратисты, поощряемые Веной. Когда в начале 60-х годов «шли приготовления к польскому восстанию, агенты заговорщиков стали усердно распространять в среде галицийско-русской молодежи мысли о малорусском сепаратизме. Польская пресса начала активно печатать антирусские вирши, дышавшие ненавистью к Москве и выражающие сочувствие судьбе «несчастной Украины». В это же время Львовский торговец М. Дымет привез из России стихотворения Т. Г. Шевченко. Галицийско-русская молодежь из стихов кобзаря «вымечтала» для себя идеальную Украину, создала для себя идеальный образ запорожского казака-рыцаря.
После 1863 года, когда восстание было подавлено, в Галицию хлынули толпами польские эмигранты, которые в одночасье оказались ярыми украинофилами. Наместником Галичины в это время был граф Голуховский, также поляк по национальности. Получив такую поддержку, галицийский антирусский сепаратизм расцвел пышным цветом. С 1862 года здесь начал издаваться еженедельник «Вечерница», который по воздействию на умы молодежи можно было бы назвать «проводником умеренного сепаратизма». В отличие от него газета «Мета» («Цель») отличалась яростными нападками на все русское. В «Мете» же впервые был опубликован текст песни «Ще не вмерла Украина» («Еще жива Украина»), являвшийся парафразой известной польской песни-гимна «Еще Польска не згинела» («Еще Польша не погибла»).
Эти и другие издания начали активно внедрять в сознание читателей мысль об особенном украинском языке. Некоторые господа редакторы-издатели «избавлялись» от букв «Ы» и «Ё».
Начались преследование и травля представителей т. н. «русской партии» — так в Галичине называли всех тех, кто называл себя русским. Покровительствующие «профессиональным украинцам» поляки решали возникавшие споры в пользу мазепинцев, руководствуясь девизом «Puscic rusina па rusina» («Пустить русина на русина»).
Второй виток борьбы со всем русским и близким к нему в Галиции начал раскручиваться после Берлинского конгресса 1878 года, когда Германия и Австро-Венгрия составили единый военно-политический блок. Австрия приняла на себя обязательства всеми силами искоренять русский дух среди славян, населявших империю. Из Вены во Львов в помощь имперскому наместнику поляку Голуховскому был прислан немец-чиновник Лебль с диктаторскими полномочиями. Результаты их работы не замедлили сказаться. В один день во Львове были арестованы редакторы всех шести русских газет. Начались репрессии против многих тысяч русских крестьян и чиновников по всей Галиции.
Поляки Галичины рассматривались венскими властями как один из противовесов русскому влиянию в крае. Большинство чиновников галицийской администрации, начиная с наместника края и кончая курьерами и жандармами, были поляками. Местная польская интеллигенция также стояла на платформе сотрудничества с австро-германскими властями. Именно здесь будущий вождь польских легионов черпал свои офицерские кадры. Поляки и «профессиональные украинцы» по замыслу Берлина и Вены противопоставлялись русским, русинам, карпатороссам и всем тем, кто не отделял себя от России.
Тяжкий уддо был нанесен Русской православной церкви. Австрийцами был арестован митрополит Иосиф. Вскоре митрополия, консистория, школы и монастыри были захвачены украинскими иезуитами и украинофилами. Репрессии против Русской церкви продолжались вплоть до 1914 года. Русских богословов, не желавших называть себя «украинцами», гнали из семинарий. Окончивших семинарию воспитанников епархиальные власти боялись рукополагать в священнический сан. Молодые священники не могли получить прихода до тех пор, пока в «торжественной обстановке», в присутствии австрийских чиновников из администрации не подпишут обязательства: «Заявляю, что отрекаюсь от русской народности, что отныне не буду называть себя русским, а лишь украинцем и только украинцем».
Галицийская мазепинская пресса всячески унавоживала антирусские настроения. Выходившая здесь газета «Украинская хата» клеймила позором тех украинцев, что верой и правдой служат России, называла их изменниками. «Профессиональные украинцы» договорились до того, что начали взращивать у «свидомых украинцев» ненависть к своим ближним:
«Воистину несчастлив тот украинец, у кого российская семья… Быть сознательным украинцем и устроить себе «русскую» или польскую семью — может ли быть большая насмешка над своим «Я», над своим идеалом! Если ты любишь Украину, ты должен пожертвовать любовью к другим географическим единицам. Если любишь свой язык, то ненавидь язык врага… Умей ненавидеть. Если у нас идет речь об Украине, то мы должны оперировать одним словом — ненависть к ее врагам… Возрождение Украины — синоним ненависти к своей жене-московке, к своим детям-кацапчатам, к своим братьям и сестрам кацапам, к своим отцу и матери кацапам. Любить Украину — значит пожертвовать кацапской родней… Если ты любишь украинский язык — иди за ним пешком, а не через российские гимназии… Посылай детей не в них, а в украинскую гимназию в Галичине — наука есть и там. Окончил сынок гимназию, посылай в университет в Львов, в Черновцы. Там также есть наука…»
Между тем большинство русских галичан как-то не спешило идти за мазепинской наукой.
Украинская газета для рабочих и крестьян «Засев» обратилась к своим подписчикам с анкетой. На вопрос, делится ли подписчик газетой с грамотными соседями, один из «свидомых» ответил: «Читаю сам, ибо кругом живут только такие украинцы, которые любят Россию, одним словом — мотлох (сволочь)».
Особо острые дискуссии развернулись по вопросу о языке и вскоре переросли в «азбучную войну». Австрийцы и поляки стремились навязать русскому населению Галичины латинский алфавит, однако этот фокус полностью не удался. В союзе с мазепинцами им удалось изменить правила правописания и ввести фонетическое написание русских слов латиницей с помощью «изобретателя» украинского языка П. Кулиша. В 1866 году сам П. Кулиш, поняв, что стал слепым орудием в антирусской кампании, так объяснял свое участие в создании «кулишивки»:
«…Правописание, прозванное в Галиции «кулишивкою», изобретено мною, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски: они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку: они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я… Теперь берет меня охота написать заявление по поводу превозносимой ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него и ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства…» Позднее П. А. Кулиш отрекся от украинофильства, а галицких самостийников называл «недолюдками лихими», «каликами кривомовыми», «письменниками слепыми и пустословыми».
В 1882 году состоялся первый судебный процесс против русской общественницы Ольги Грабарь[11]. Поводом для преследования послужил эпизод в галицком селе Гнилички. Жители села хотели иметь самостоятельный церковный приход, но открытию церкви воспротивился настоятель прихода в Гнилищах, к которому принадлежало село Гнилички, а также львовская консистория. Крестьяне, огорченные отказом, обратились за помощью к своему помещику графу Делла Скала (православному румыну). Он предложил им перейти в православие. Крестьяне направили религиозным властям петицию, в которой назвали греко-восточную веру «верой наших отцов».
Вскоре властями были арестованы некоторые крестьяне села, а также лидер Русской партии Галичины А. И. Добрянский, его дочь Ольга Грабарь, протоиерей о. Иоанн Наумович, редактор газеты «Слово» В. М. Плошанский.
Суд признал Площанского, о. Наумовича и двух крестьян виновными в действиях, направленных на возбуждение ненависти или презрения к австрийской державе. Их приговорили к нескольким месяцам тюрьмы. Отец Наумович получил 8 месяцев тюремного заключения, через 6 месяцев он был временно выпущен под залог, пока его кассационная жалоба рассматривалась в Вене. Вернуться в свой приход он не смог — его отобрали духовные власти, после чего последовало его отлучение от церкви. Кассация успеха не принесла — о. Наумович отбыл 8 месяцев в тюрьме и был освобожден в августе 1884 года.
Это было первое политическое судилище над представителями русского населения Галичины.
Следующим шагом проавстрийской партии «профессиональных украинцев» стало образование «Народной рады», объединявшей в себе наиболее рьяных мазепинцев. Народовцы заключили соглашение (унию) с австрийским наместником графом Бадени и митрополитом униатской церкви Сильвестром Семибратовичем. Этот союз был пропагандирован ими как наступление «новой эры в украино-польских отношениях». В ноябре 1880 года народовцы во всеуслышание сообщили, что галичане к России никакого отношения не имеют и всецело преданы Римско-католической церкви и Австрии.
В 1891 году окончательно слились два религиозных течения — униатская церковь Галичины и католичество. Униатами были введены в календарь никогда ранее не праздновавшиеся католические праздники и изменено положение самой униатской церкви. В 1892 году официально-насильственным путем было введено новое фонетическое правописание.
В 1897 году, во время выборов депутатов в галицкий парламент, Галичина была залита кровью крестьян — так власти и мазепинцы понимали свою «демократию». В крае были убиты воинскими командами и мазепинцами сотни русских крестьян, многие попали в тюрьмы. В 1907 году только в одном городишке Горуцк Дрогобычского уезда австрийские жандармы расстреляли пятерых крестьян.
Несмотря на репрессии, убить русский дух австро-мазепинцы не смогли. Наоборот, в начале XX века крестьянское население Галичины и Буковины полностью отождествляло себя с Россией и заявляло о себе в полный голос. В венский парламент русской общественностью была направлена петиция, которую подписали более ста тысяч галичан:
«Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицкой земли малоросским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляют цельную этнографическую группу — русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает право быть языком ее литературы, науки и вообще культуры. Доказательством этого является тот факт, что за права этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели, как епископы Яхимович и Иосиф Семибратович, ученые и писатели Денис Зубрицкий, Иоанн Наумович, Устианович, Дедицкий, Головацкий, Площанский, Добрянский, Петрушевич, Гушалевич, из младших же — Залозецкий, Свистун, Хиляк, Мончаловский, Иван Левицкий, Дудыкевич, братья Марковы, Вергун, Яворский, Святитский, Глебовицкий, Глушкевич, Полянский и многие другие. Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества ведут прения, протоколы, переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас с издавна издавались и теперь издаются ежедневные повременные издания, как «Спас», «Пролом», «Червонная Русь», «Галичанин», «Беседа», «Страхопуд», «Издания Галицко-русской матицы», «Русская библиотека», «Живое слово», «Живая мысль», «Славянский век», «Издания Общества им. Михаила Качковского», расходящиеся в тысячах экземпляров».
Далее в петиции приводились требования свободы изучения и преподавания русского языка, истории и права на русских землях, входивших в состав Австро-Венгрии.
В пригородах Львова, в обычных селах в начале XX века было установлено более 30 памятников А. С. Пушкину.
Еще больше австроукраинцев беспокоил развивавшийся процесс возвращения униатов в православие. По значительным православным праздникам верующие из Галичины устремлялись крестными ходами через границу в Почаевскую лавру.
В 1912 году по обвинению в государственной измене в Галичине были арестованы русские православные священники Максим Сандович, Игнатий Гудима, Семен Бендасюк и В. А. Колдра. Впоследствии судилище над ним называли «делом Бендасюка». Рассмотрение дела окончилось приговором, по которому все фигуранты получили по два года тюремного заключения. В 1914 году за день до начала Первой мировой войны Семен Бендасюк выехал в Россию, чем избежал повторного ареста. В это же время австрийцами был арестован отец М. Сандович. Его расстреляли, а его супругу отправили в концлагерь Талергоф, где у нее родился сын. Отец Игнатий Гудима также был брошен в Талергоф, где под пытками сошел с ума. В. А. Колдра укрылся в России.
В том же году на Буковине состоялся т. н. «процесс братьев Геровских», где в государственной измене обвинялись братья Георгий и Алексей Геровские.
Георгий Иулианович Геровский был знаменитым карпаторусским филологом, автором «Карты наречий Подкарпатской Руси». Изучив языковую среду Буковины, Геровский стал убежденным проводником идеи происхождения языков всех русских народностей от языка русского.
Алексей Геровский в 20-е годы стал политическим предводителем движения карпатороссов, юрисконсультом Карпаторусской автономной Православной церкви, находившейся в 20-е годы под юрисдикцией Сербского патриархата.
В 1912–1914 годах на территории Венгрии шли судебные процессы над карпаторусскими крестьянами (94 человека) во главе с их духовным вождем иеромонахом Алексием Кабалюком. Крестьян преследовали за переход в православие.
В 1912 году председатель «украинского клуба» в австрийском парламенте доктор Кость Левицкий во время заседания делегаций внес от имени своего клуба министру обороны запрос, фактически являвшийся одновременно клеветой и доносом на русское население Галиции:
«Известно ли Вашему Превосходительству, что в Галиции существует много русофильских бурс (общежитий) для учащейся молодежи, воспитанники которых получают право одногодичной военной службы и достигают офицерского чина? Как выглядят наши шансы в войне, если в армии среди офицеров столько врагов-русофилов? Известно ли Вашему Превосходительству, что среди населения крутится масса русофильских шпионов, которые кишмя кишат, а русские рубли катятся между народом? Что намерены сделать Ваше Превосходительство, чтобы на обучай войны обезопаситься перед русофильской работой, которая между народом так расширяется?»
Другой австрийский подпевала, депутат Смаль-Стоцкий, в своей речи долго распинался от имени всех «профессиональных украинцев» в благодарности австро-венгерскому монарху, затем сделал клеветнический донос на русских галичан, назвав их «мобилизованной армией России в империи Габсбургов».
Этот «пас» мазепинца был принят министром внутренних дел Ауфенбергом, заявившим, что «те, кто обязан, силой прекратят русское движение в Галичине».
После такого призыва власти развязали «профессиональным украинцам» руки в преследовании тех галичан, кто ощущал неразрывную связь с Матерью-Россией. Доносы их в австрийские инстанции были немудрящими: «Считаю своим гражданским долгом сообщить, что следующие лица… (шло перечисление имен и фамилий) являются рьяными русофилами». Власти также обратились к полякам и к евреям с воззванием, предлагающим вознаграждение за доносы в размере от 50 до 500 крон.
С 21 июня по 21 августа 1915 г. в Вене шел процесс против «государственных изменников» В. М. Куриловича (депутат парламента), К. С. Черлюнчакевича (адвокат из Перемышля), Н. Г. Драгомирецкого (адвокат из Золочева), Д. Г. Янчевецкого (журналист, корреспондент «Нового времени»), Ф. Дьякова (крестьянин села Вербища), Г. Мулькевича (кузнец из Каменки-Струмиловой).
Столь разных по своему социальному статусу людей объединяла русская идея. Сущность предъявленных обвинений состояла в следующем: после объявления всеобщей мобилизации они продолжали состоять Членами Русского народного совета (РНС) и прочих русских обществ, были основателями Карпато-Русского освободительного комитета и «как зачинщики предпринимали нечто угрожавшее отпадению от Австро-Венгерской империи Галиции, Буковины и части Венгрии».
В качестве улик на процессе фигурировали русские печатные издания, выписывавшиеся подсудимыми при помощи имперской же почты.
Особенность процесса — свидетели. На процессе их выступило множество. Все они были из числа «профессиональных украинцев». Эти господа выдвигали в суде свидетельства об антиавстрийской деятельности обвиняемых, одно нелепее другого. Так, отставной советник суда в Черновцах В. Ясеницкий сообщил суду, что «русский» в национально-культурном отношении — пустое слово, за которым скрывается государственная измена.
Василий Яворский из Нового Сонча заявил, что в 1897 году в Н. Сонче состоялось собрание «москвофилов», на котором все ораторы хвалили Россию, утверждали, что там население платит налогов гораздо меньше и имеет больше земли. В конце своего выступления Яворский подытожил — все лемки[12] и священники на Лемковщине — это русофилы и изменники. Редактор мазепинской газеты «Дело» Ярослав Веселовский утверждал, что деятельность Русского народного совета имела целью присоединение Галичины, Буковины и части Венгрии к России. По его информации, подсудимый Дудыкевич после начала войны был принят императором Николаем II, а РНС имеет тесные связи с Синодом, русскими властями и обществами. Веселовский договорился до того, что РНС занимается вербовкой солдат для Русской армии.
Адвокат из Золочева Федор Ваньо, выступавший на суде в качестве свидетеля-эксперта, прямо заявил следующее:
«Кто употребляет русский язык, тот не может быть хорошим австрийцем, хорошими австрийцами являются только украинцы, потому-то все члены «русской партии» — изменники, ибо они не украинцы».
Профессор А. Колесса утверждал, что лидеры «русофилов» старались убедить народ в том, что он русский и его родным языком является русский.
Выступил на процессе и один из главных «свидомых добродиев» Кость Левицкий. Из его уст суд услышал, что девизом «русофилов» в Галичине является фраза «Мы один народ с русскими». Далее депутат сообщил, что с 1907 года в Галичине ведется пропаганда в пользу России, из нее же идет денежный поток.
«Я говорил наместнику Корытовскому, что все это представляет для Австрии большую опасность и потому Австрия должна оказывать украинцам больше поддержки, чем до сих пор. Общество им. М. Качковского, гонки, молочные кооперативы и другие общества и учреждения занимались агитацией в пользу России, а в бурсах, где пелись русские песни, были портреты царя и русских полководцев. Крестьян учили измене, подготовляли их для России, русских офицеров осведомляли русофилы. В 1913 году, в голодный год, распределялись в Галичине рубли и хлеб из России со словами «Все это от царя».
Основывая свое обвинение на сообщений свидетеля Ф. Ваньо о русском языке, суд пригласил в качестве основного эксперта самого авторитетного лингвиста, филолога, профессора Венского университета доктора Вацлава Вондрака. Этот ученый муж провел действительно научную экспертизу, доказавшую, что русский народ и его язык едины. Немало мужества было у профессора, не побоявшегося пойти против официальных венских установок.
Всех «русофилов» австрийский военный трибунал осудил к смертной казни. Главным обвиняемым на процессе был русский общественный деятель и публицист, депутат австрийского парламента Д. А. Марков. Даже под угрозой смертной казни Марков не отрекся от своих русских убеждений и во всеуслышание заявил, что является русским человеком.
Благодаря ходатайству короля Испании[13] Альфонса XIII казнь не состоялась, Маркова арестовали и посадили на хлеб и воду в «Чертову башню» в Вене.
На втором процессе против русских галичан основной мишенью украинофилов и австрийцев стали священники, адвокаты, студенты и крестьяне. Всего к ответственности были привлечены 24 человека. Обвинение состояло в том, что все они после начала всеобщей мобилизации состояли членами различных «русофильских» обществ в Галиции и Буковине и вели свою деятельность, направленную на отторжение двух земель от империи.
Процесс шел с 4 сентября 1916 года по 17 февраля 1917 года. На этом процессе свидетелями также были «профессиональные украинцы». Многие из них к этому времени уже вели активную антироссийскую работу в различных союзах и партиях мазепинского толка. Среди них были Е. Петрушевич (будущий диктатор Украины), Стефан Баран, Лонгин Цегельский, Лев Бачинский, Николай фон Василько, Кость Левицкий и другие.
Из 24 человек — семеро были оправданы, остальные приговорены к смертной казни. Весной 1917 года после восшествия на престол нового австрийского императора Карла I все они были амнистированы.