Украинская Национальная Армия
Украинская Национальная Армия
В 1944 году, когда боевые действия велись уже за пределами СССР, в германском военно-политическом руководстве наметились две основные концепции развития отношений с представителями восточного коллаборационизма.
Первая концепция — условно можно именовать ее «власовской» — сводилась к идее формирования объединенных военно-политических сил под общим русским командованием. Основным проводником э+ой идеи был Генрих Гиммлер.
Вторая концепция предусматривала создание самостоятельных военных и политических формирований из числа «восточных» народов. Эту концепцию защищал рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг. Согласно его идее каждый из «поневоленных» народов имел бы свой национальный комитет и свою национальную армию.
Лагери эти не были едиными. Внутри каждого из них были как сторонники, так и противники проводимых идей. Так, начальник РСХА Эрнст Кальтенбруннер не одобрял планы своего шефа и поддерживал идеи Розенберга. По его приказу 27 сентября 1944 года из концлагеря Заксенхаузен были освобождены руководители Организации украинских националистов Степан Бандера, Ярослав Стецько, Тарас Бульба-Боровец и другие «щирые диячи».
Вскоре была оформлена идея создания единого военно-политического украинского представительства. По замыслу его авторов (одним из основных создателей УНК был доктор Отто Бройтигам), таковым должен был стать Украинский национальный комитет (УНК).
Немецкие инстанции провели ряд переговоров с потенциальными руководителями Комитета — бывшим гетманом Павлом Скоропадским, Степаном Бандерой, Андреем Мельником. Отбор кандидатуры проводился и с дальним прицелом — немцам была необходима влиятельная фигура для противопоставления ее генералу А. А. Власову. Кандидатура бывшего гетмана отпала сразу, т. к. этот яркий представитель украинской эмиграции авторитетом не пользовался и на пост руководителя УНК не подходил в принципе — как бывший русский генерал. Бандера и Мельник первоначально заняли выжидательную позицию.
Доктор Фриц Арльт из восточноевропейского отдела СС-Гауптамта провел переговоры с Андреем Мельником. Из документов тех лет следует, что сам Мельник отказался от участия в комплектовании УНК, но оставался «закулисной» фигурой, имевшей значительное влияние на происходящий процесс.
Оживление в процесс принятия окончательного решения внесла украинская эмиграция, сконцентрированная в основной своей массе в окрестностях словацкого города Пряшева (Прессбурга). Имевший в ее среде агентов оберштурмбаннфюрер СС Витиска докладывал в Берлин о настроениях, царивших в этой колонии. По информации его агента, в украинской колонии начали усиленно муссировать слухи о грядущем освобождении из лагерей всех украинских националистов и создании самостоятельного украинского правительства в эмиграции. Второй слух, циркулировавший в Пряшеве и достигший немецких ушей, гласил, что Бандера встретился с Власовым и совместно с ним разрабатывает планы совместных действий двух национальных армий. При этом украинцы будут якобы опираться на УПА и дивизию СС «Галичина», а россияне — на свои формирования, но на основе тесного сотрудничества. Тот же источник докладывал, что наиболее приемлемыми кандидатурами на пост главкома Украинской армии были бы бывшие генералы Армии УНР Греков и Петров.
28 сентября 1944 года О. Бройтигам направил руководству следующий документ, дающий представление о планах немецкого руководства относительно подбора кандидатуры на пост главы УНК:
«Штурмбаннфюрер доктор Лрльт и оберфюрер Крегер пришли к общему выводу, что наилучшим выходом из создавшегося положения будет создание Украинского национального комитета. Кандидат на пост руководителя УНК не был назван. Обсуждению подлежат кандидатуры гетмана Скоропадского, а также Бандеры либо представителя его группы. Кандидатура Скоропадского отклоняется СС. Высказывается опасение, что он имеет недостаточное влияние на молодое поколение, к нему с недоверием относятся националисты как к бывшему русскому офицеру и землевладельцу. Бандере же, наоборот, приписывается большое влияние, прежде всего на УПА (украинские партизаны), но сейчас можно смело утверждать, что у него натура партизана, а не политика. Потому было высказано предположение о возглавлении комитета не Бандерой, а одним из его ближайших соратников и друзей.
Далее идет кандидатура Семененко, бывшего бургомистра Харькова, который давно претендует на перворазрядную роль, но не является кандидатурой, которую можно было бы противопоставить Власову.
На совещании 25 сентября господин рейхсминистр Розенберг предложил начальнику РСХА опросить господ Мельника и Бандеру об их отношении к назначению на пост главы комитета Скоропадского.
В пользу Скоропадского говорит его прошлое гетмана, абсолютно лояльного Германии, и политическая бескорыстность. Скоропадскому уже 71 год, и он мог бы и далее вести спокойную жизнь, далекую от политики. То, что он выставляет свою кандидатуру, так это оттого, что он болеет за дело. Он является довольно значительной фигурой и мог бы объединить все украинские течения и партии. Во всяком случае он был бы той особой, что можно было бы поставить рядом с Власовым.
Против Скоропадского говорит то, что его прошлое может служить козырем для советской пропаганды. Возможно, что он не сможет так поднять молодежь бывшей Советской Украины, как это удалось бы человеку из рядов Бандеры.
В пользу Бандеры говорит его молодая горячность и созданный им радикальный украинский национальный союз. Правда, в прошлом этот союз был направлен больше против Германии, нежели против большевизма. Все же руководимая этим союзом УПА является сегодня очень ценным оружием в борьбе с большевизмом… Бандера — это человек, который не так однозначно, как Скоропадский, относится к Германии. Бандера думает, что служит интересам Украины и может не сегодня завтра выступить против Германии. Таким образом, необходимо подобрать кандидатуру из ближайшего окружения Бандеры. Это должен быть совсем новый человек, но он не будет равен Власову. Нам также следует бояться того, что Бандера либо некто из его окружения будет стремиться к объединению всех украинских групп.
Решение могло быть таковым: поручить Семененко с началом весны создание комитета, а вопрос о его руководителе оставить пока что открытым. Это имело бы свои выгоды: во главе комитета стояла бы лояльная и старательная личность, но украинский комитет проигрывал бы российскому при отсутствии главы. Семененко был у Скоропадского и дал согласие на работу под его руководством.
Скоропадский через своих посредников зондирует, что было бы, если бы Мельник и Бандера вошли в «кабинет Скоропадского». Он опасается, что Бандера даст отказ, ибо ему уже дали понять, что Украинский национальный комитет возглавит он либо его союз».
Под опекой немцев были проведены переговоры между С. Бандерой, А. Мельником, В. Кубийовичем, В. Доленко. На этих встречах была достигнута первоначальная договоренность о том, что в состав УНК войдут 5 человек. Главой (председателем) комитета должен быть генерал-лейтенант Павло Шандрук, его заместителем — доктор В. Кубийович, а также один из представителей эмигрантов из Восточной Украины, по одному представителю от ОУН (Б) и ОУН (М). Кандидатами на пост представителя Восточной Украины рассматривались профессор Дубровский и профессор Ветухов, однако оба отказались от этой ролй, и эту должность занял адвокат О. Симоненко.
Генерал Павло Шандрук, до этого времени не принимавший активного участия в создании каких-либо украинских организаций и воинских частей, был известен своей дипломатичностью и патриотизмом. Именно Шандрук стал формальным главкомом всех украинских формирований, воевавших на стороне нацистской Германии. Личность этого человека до сих пор остается неизвестной, поэтому уделим внимания его биографии.
Павел Феофанович Шандрук родился в 1889 году в селе Барсуки на Волыни в семье священника. Окончил духовную семинарию и Историко-философский институт в г. Нежине. После этого молодой человек поступил в Алексеевское военное училище, которое окончил в 1913 году и вышел в Русскую Императорскую армию в чине подпоручика.
В годы Первой мировой войны молодой офицер не гнушался окопной службы и к 1918 году был уже. в чине штабс-капитана. Уже после распада Русской армии он командует бронепоездом «Запорожец» в армии Петлюры, затем Запорожским куренем.
В Армии УНР впоследствии он занимает командные посты в бронетанковых частях и кавалерии. В 1919 году участвует в походе на Киев, переживает сильнейшую эпидемию тифа. С 1920 г. П. Шандрук остается в Польше, вместе с остатками Украинской армии содержится в лагерях интернированных, где начинает выпускать военный журнал «Табор». Журнал выходил благодаря Шандруку вплоть до 1939 года.
В 1938 году П. Шандрук окончил польскую Академию Генерального штаба. Во время короткой войны с немцами украинский офицер командует 29-й дивизией, защищавшей Гродно. В ходе боев ее командир был пленен, после чего начинаются его контакты с немецкой военной администрацией.
Руководитель «старой» части ОУН Андрей Мельник оставил за собой право отзыва Шандрука из УНК, и это решение «атамана» повергло генерала в шок. По мнению Шандрука, Мельник не имел права на этот шаг, ибо речь шла о срочной организации комитета, способного объединить вокруг себя и спасти людей в час окончательного падения рейха.
Отсутствовало желание конструктивного диалога с Мельником и немцами и у Степана Бандеры. По его инициативе комитет должны были составлять территориальные представительства Украины. По его предложению Восточную Украину должен был представлять О. Симоненко, Западную и эмиграцию — В. Кубийович. Генерал Шандрук также представлял бы интересы старой эмиграции и был бы ответственным за формирование национальных воинских единиц.
Из состава комитета по собственной инициативе вышел мельниковец О. Бойдуник, объявивший, что считает эту структуру совершенно бесполезной и даже вредной.
Для преодоления раскола профессор В. Кубийович собрал 12 марта 1945 года в Веймаре совещание представителей украинских кругов. На совещании присутствовали в том числе сам глава Украинского Центрального комитета В. Кубийович, его заместитель К. Панкивский, адвокат В. Доленко, профессор Евтухов, полковник А. Бизанц, С. Бандера, президент А. Левицкий и другие. На совещании было принято решение о ликвидации УЦК и передаче всех его дел УНК. Генерал П. Шандрук выступил с докладом, в котором обрисовал все трудности, связанные с отношением ОУН (М) к УНК. В возникшей дискуссии К. Панкивский заявил, что все украинские политические организации обязаны подчиниться УНК. Шандрук предложил исключить всех представителей украинских политических партий и течений из УНК и ввести в оборот Tepмин «украинская общественность», что встретило отклик у президента А. Левицкого и С. Бандеры.
Немецкому руководству вскоре все эти интриги надоели, и было принято волевое решение — во главе комитета поставить хорошо известную немцам фигуру. 23 февраля 1945 года А. Розенберг назначил генерал-лейтенанта Павла Шандрука главой УНК и поручил ему провести организацию комитета.
Декларация о создании УНК и национальной армии была передана Шандруку в МИДе Германии. В ней говорилось следующее:
«Генералу Павло Шандруку. Берлин — Шарлоттенбург. Для предоставления возможности полного участия в решающей фазе борьбы против большевизма и внесения справедливого порядка в национальные взаимоотношения в Европе я утверждаю действующий орган, созданный Вами, — Украинский национальный комитет как национальное представительство Украины. Я утверждаю:
1. УНК является единым представителем украинского народа, признанным немецкими властями.
2. УНК имеет право представлять жизненные интересы Украины и уведомлять о них в своих декларациях и манифестах.
После окончательного решения вопроса о сборе тех украинцев, что служат в Немецкой армии, я приложу все усилия к тому, чтобы все украинские формирования были собраны вместе для создания Украинской освободительной армии».
12 марта 1945 года УНК был создан в следующем составе:
• председатель — П. Шандрук,
• заместители — В. Кубийович и О. Семененко,
• и.о. секретаря — П. Терещенко.
В состав УНК формально не вошли представители Рады УНР, возглавляемой президентом А. Левицким. Со своей стороны президент УНР в эмиграции поддержал генерала П. Шандрука на посту главкома УНА и оказывал ему всяческое содействие в подборе кадров для штаба Украинской национальной армии.
15 марта 1945 года приказом А. Левицкого П. Шандрук был назначен командующим УНА.
Совмещая два поста, Павло Шандрук приложил титанические усилия по созданию Украинской армии. Для этой работы он пригласил генерала О. Вишневского и майора Я. Фартушного, кроме них, «багато старшин» из состава первой эмиграции. К штабу Шандрука примкнул также генерал Михаил Омельянович-Павленко. Шефом штаба УНА был назначен полковник А. Валлийский, начальником инспекционного отдела — майор Д. Бакун, шефом отдела снабжения — полковник О. Шандрук-Шандрушкович, квартирмейстером — поручик Мартынюк, связным штаба — лейтенанты В. Середюк и Стрийский. За юриспруденцию в армии отвечал адвокат — полковник Ружицкий. Духовником армии митрополит Поликарп назначил протопресвитера Билецкого.
С помощью доктора Арльта для нужд формирующейся армии были выделены большие войсковые казармы в г. Нимеке, где впоследствии размещалась 1-я бригада 2-й дивизии УНА.
Генерал Шандрук планировал провести формирование новой Украинской армии. По его плану 14-я дивизия СС «Галичина», вливаясь в состав УНА, была бы переименована в 1-ю дивизию УНА. Поскольку 14-я дивизия СС находилась под сильным немецким контролем, основную ставку Шандрук сделал на формирование 2-й дивизии УНА. Несмотря на такую ситуацию, 15 апреля 1945 года дивизия «Галичина» была передана в состав УНА и официально была переименована в Первую дивизию УНА 27 апреля 1945 года. При этом были переименованы ее полки: 29-й полк дивизии стал именоваться 1-м украинским, 30-й полк — 2-м украинским, 31-й — 3-м украинским. Все военнослужащие армии должны были принять новую присягу на верность Украине:
«Присягаю Всемогущему Богу на этом Святом Евангелии и его Животворящем Кресте, что, не жалея здоровья и жизни, буду защищать с оружием в руках, всегда и всюду под Украинским Национальным Знаменем, свой народ и родную Украину. Как воин Украинской Национальной Армии присягаю выполнять беспрекословно приказы моих командиров, а служебную информацию хранить в тайне. Так помогут мне Господь и его Пресвятая Матерь. Аминь».
В соответствии с планом главкома 2-ю дивизию УНА составляли бы противотанковая бригада «Свободная Украина» («Вильна Украина») под командованием генерала Петро Дьяченко и бригада майора В. Питулея. О последней боевой части Украинской армии читатель узнает позднее, сейчас же познакомимся поближе с краткой историей «Вильной Украины».
Решение о ее формировании было принято 22 февраля 1945 года по приказу СС-Гауптамта, когда началась кампания по организации «восточных» противотанковых подразделений. За короткий срок немцами и коллаборационистами был создан ряд инонациональных формирований, вооруженных противотанковым оружием. Некоторые из них несли постоянное боевое дежурство и при необходимости могли быть переброшены на грузовиках на угрожаемый участок фронта в случае прорыва советских танков. Украинцы были вооружены стрелковым оружием, минометами и переносными реактивными «панцерфаустами» и «офенрорами».
Украинское формирование было расквартировано в г. Нимеке в старинных армейских казармах. К началу 1945 года бригада насчитывала в своем составе 3 тысячи человек. Командиром бригады был генерал Петро Дьяченко, пользовавшийся дружеским расположением генерала П. Шандрука. Разницу отношений Павла Шандрука с командирами бригад 2-й дивизии характеризует то, что за все время формирования и существования обе бригады ни разу не соприкасались в процессе обучения, их командиры избегали друг друга. Не случайно и то, что личный состав 1-й бригады зачастую именовал именно свое формирование «2-й дивизией УНА».
Судьба командира 1-й бригады УНА Петра Дьяченко является точной копией судьбы Павла Шандрука. Служба в Русской Императорской армии, участие в войне с большевиками на стороне Петлюры, командование кавалерийскими частями (3-я Запорожская конная бригада, т. н. «Черные запорожцы»), неудачный Зимний поход частей армии УНР, лагеря для интернированных в Польше, служба в Польской армии, Академия Генштаба. В оккупированной немцами Польше П. Дьяченко находится в распоряжении главы Рады УНР Андрея Левицкого и по его поручению позднее служит в должности начальника штаба Полесской Сечи атамана Бульбы-Боровца.
Ни в одной из ныне вышедших в свет на Украине биографий генерала не упоминается о его службе в абвере. До войны Дьяченко возглавлял мельдекопф (переправочный разведпункт) абверштелле «Кенигсберг» в г. Сувалки. Дальнейшая карьера генерала складывалась в контрразведывательном органе абвера — зондерштабе «Россия», который возглавлял блестящий русский офицер Б. А. Хольмстон-Смысловский. На этой тайной работе П. Дьяченко возглавлял резидентскую область — один из участков оккупированной территории, на которой работали контрразведчики зондерштаба. Из этой страницы биографии можно сделать вывод о полном и безграничном доверии, которым пользовался бывший офицер Русской армии со стороны немецкого руководства.
Большинство военнослужащих бригады Дьяченко по своему происхождению являлись уроженцами восточных областей Украины и лишь около 20 % были галичанами. Комплектование бригады и всей 2-й дивизии УНА в целом происходило в основном путем перевода украинских военнослужащих из рядов вермахта в индивидуальном и групповом порядке, а также украинцев из числа служащих пожарных команд Берлина (500 человек), среди которых было некоторое число бывших советских офицеров. Провести отбор среди пожарных Дьяченко решил сам, для чего прибыл в Берлин на место расквартирования пожарных команд. Из 500 добровольцев он отобрал группу из 75 человек, которую составили его же земляки — уроженцы Полтавской и Миргородской областей. С конца февраля в Нимек стали прибывать дезертиры из пожарных команд, из которых стал формироваться 2-й батальон.
25 февраля 1945 года Дьяченко перевез украинцев из Берлина в городок Нимек для дальнейшего формирования и обучения. Здесь был сформирован первый батальон бригады в составе трех учебных рот, унтер-офицерской, пулеметной, минометной и хозяйственных рот. Каждая сотня состояла из 5 взводов, в каждом из которых состоял 21 человек. Командиром каждого взвода был офицер либо унтер с правами офицера и два его заместителя. Такая организация являлась обычной структурой для… немецких воздушно-десантных частей.
Особую «статью» представляло собой наличие в составе формирования 4-й роты, кадрами которой были 32 бывших повстанца из УПА, присоединившиеся к бригаде в районе Глаца. В процессе формирования бригады сразу же возникла «вечная» для всех комплектующихся восточных частей проблема — нехватка офицерских и унтер-офицерских кадров. Решить проблему удалось лишь частично привлечением престарелых эмигрантских кадров. Старики-офицеры после первых же часов занятий в поле «исчезали» в казармах и больше уже не выходили на занятия. Возраст брал свое. Другой проблемой были 16–17-летние «моторные хлопцы», объединенные в 3-й батальон.
В городках Глаце и Нимеке личный состав бригады проходил обучение в соответствии с программой, написанной самим П. Дьяченко. Немцы в ход занятий не вмешивались. Основная тяжесть учебного процесса легла на плечи начальника штаба бригады, майора Владимира Хладича (Гладича). Под его руководством личный состав вскоре после начала занятий снискал похвалу немецкого руководства.
1-й батальон имел на вооружении автоматические штурмовые винтовки «штурмгевер», второй — обыкновенные карабины «маузер». Пулеметчики располагали двумя тяжелыми пулеметами, минометчики — двумя минометами.
Помимо организационных трудностей, существовала реальная угроза быстрой переброски формирования на фронт. Для скорейшей и полной украинизации бригады и с учетом продвижения союзников в глубь Германии Шандрук отдал приказ Дьяченко провести принятие присяги военнослужащими бригады 23 марта 1945 года.
В этот день в торжественной обстановке военнослужащие бригады приняли присягу. В ее тексте отсутствовали клятвы верности Гитлеру и рейху. После произнесения слов присяги каждый солдат подходил к престолу, целовал крест и Евангелие, становился на колени и целовал знамя бригады и произносил: «Присягаю!»
4 апреля 1945 года генерал Шандрук вместе с доктором Ф. Арльтом выехали в штаб-квартиру главнокомандующего фельдмаршала Ф. Шернера с прошением о включении 2-й дивизии УНА в состав немецких войск и ее обеспечении всем необходимым. Шернер делегацию принял, выслушал и направил Шандрука к генералу фон Штрахвицу, который не только дал согласие на включение дивизии в состав своей группировки, но и выделил ей новые казармы, куда дивизия должна была прибыть через пять дней. Графа Штрахвица Шандрук пригласил посетить расположение 1-й бригады, чем тот и воспользовался. При посещении украинского формирования на графа Штрахвица неизгладимое впечатление произвела учебная рота, которую возглавлял майор Хладич. По признанию графа, такой дисциплины, четкости и порядка он не наблюдал с 1941 года. Штрахвиц посетил два батальона, признал их образцовыми и приказал сформировать моторизованную роту, для которой выделил мотоциклы. По его приказу рота должна была быть готова к немедленному прибытию на фронт.
Между тем фронтовая обстановка требовала выдвижения на линию огня все новых и новых резервов. Вопреки решению Штрахвица вышестоящее немецкое командование выделило 2-й бригаде участок по обороне предместий Бранденбурга.
3 апреля 1-ю бригаду 2-й дивизии УНА эшелонами перебросили на фронт близ города Глаца. К штабу бригады были прикомандированы немецкие майор Мартин, капитан и два унтер-офицера, которые вплоть до окончания переброски бригады из своих вагонов не выходили и делами не интересовались. По свидетельству самих украинцев, эта команда связи в основном «сражалась» с горилкой, получить которую могла только с разрешение генерала Дьяченко.
По состоянию на 12 апреля бригада имела следующее расписание:
• 1-й батальон (лейтенант Фуре) в составе 3 рот (1–3),
• 2-й батальон (хорунжий Хладич) в составе 3 рот (4–6),
• 3-й батальон (хорунжий Старовойт),
• батальон тяжелого оружия,
• моторизованная сотня (хор. Иваненко),
• хозотдел (хор. Яременко),
• взвод жандармерии (сотник Сокальский),
• санитарный взвод.
• Роты (сотни) бригады были скомплектованы по принципу землячеств: 1-я состояла из миргородцев, 2-я — из уроженцев Лубенщины, 3-я — черниговцев.
Многие отделения состояли не только из уроженцев одной области и района, но и родственников.
До г. Бауцена бригада не доехала, т. к. первый же эшелон, на котором перевозились штаб бригады, 1-й батальон и моторота, был обстрелян пулеметным и артиллерийским огнем в 12 километрах от города. Быстро покинув вагоны, украинцы спешились и заняли близлежащие к железнодорожной магистрали высоты.
В это же время пришло известие, что Бауцен окружен, но его гарнизон еще держится.
От близлежащих немецких инстанций был получен приказ занять наиболее подходящие для обороны позиции и не допустить расширения прорыва фронта. В целом бригада вошла в состав корпуса «Герман Геринг». После прибытия второго эшелона бригада установила контакт с соседями. На фронт были выдвинуты два батальона, третий был в резерве.
17 апреля бригада получила приказ провести разведку сильным подразделением в направлении Бауцена и попытаться установить связь с окруженной группировкой. Передовой отряд был скомплектован из 4-й роты, мотопатрулей и 2-й роты. Группа солдат из 2-й роты сумела прорваться в Бауцен и доставить в расположение бригады из города двух фольксштурмовцев.
Одновременно с удачным началом боевых действий начались проблемы внутренние. Из подчинения вышла 4-я рота, в составе которой были бывшие члены УПА. Припертый свидетельствами однополчан, командир роты Кириленко признался, что имеет указание от представителя Украинской головной вызвольной рады при штабе генерала Шандрука любыми способами не ввязываться в бой. Таким образом, этот офицер имел фактически двух командиров и не знал, кому из них подчиняться. Дьяченко лично предупредил уписта, что, если еще раз проявится неготовность исполнить приказ, он будет расстрелян.
22 апреля вечером 3-я рота перешла в наступление и выбила противника с его позиций и заняла близлежащую станцию. В бою были взяты 12 военнопленных и вагон с табаком.
23 апреля бригада в составе двух батальонов развернула наступление и, встречая незначительное сопротивление, продвинулась на 5 километров в направлении автобана Бауцен — Дрезден. Ситуация осложнялась отсутствием связи с соседними немецкими частями.
27 апреля с утра автобан наполнился отступающими немецкими обозами и деморализованной пехотой. В это же время в бригаду прибыл командир и отдал приказ о наступлении 2-й и 3-й ротам. Пройдя немного вперед, роты попали под интенсивный артобстрел. Противник перешел в контрнаступление и прорвал линию обороны залегшей 1-й роты, чем создал угрозу прорыва в тыл бригады. С передовой в штаб ушло донесение о создавшейся опасной обстановке.
Генерал Дьяченко, получив донесение, выехал на «Фольксвагене» в штаб бригады и мобилизовал там всех, кто мог держать в руках оружие, включая немцев — водителей грузовиков. Дьяченко лично повел их в атаку на прорвавшегося неприятеля. Под натиском тыловиков передовые линии советской пехоты начали отход. Развивая успех, Дьяченко приказал 5-й и 6-й ротам перейти в наступление, поддержанное прибытием и вводом в бой шести немецких 37-мм зенитных автоматических пушек. Локальный успех способствовал развитию наступления. Противник сдавался. К 11 часам утра бригада взяла в плен 300 рядовых, 10 офицеров (в основном младших лейтенантов) и… комдива Войска Польского полковника Лилевского. Трофеями стали 4 противотанковых орудия, 5 полковых минометов, около 20 пулеметов, 200 подвод с различным войсковым имуществом.
При опросе пленных выяснилось, что украинцы разбили 19-й полк 7-й польской дивизии. Из числа пленных украинцев 50 человек вошли в состав бригады Дьяченко.
Вечером того же дня в штаб бригады прибыл командир корпуса «Герман Геринг» и вручил П. Дьяченко Железный крест. В ночь бригада была снята с участка фронта и переброшена за Эльбу. На следующий день бригада пополнилась советским оружием и лошадьми.
2 мая в ходе боевых действий из боевых порядков исчезла 2-я рота, по-видимому, выполнила приказ своего «провидника» и дезертировала. По приказу комбрига местность начали прочесывать мотопатрули и вышли на дезертиров в 16 километрах от штаба бригады. Несмотря на требования немецкого персонала, и в этот раз уписты отделались легким испугом.
5 мая в бригаду пришло известие, что командующий фронтом отдал приказ о передислокации бригады к линии реки Эльбы для объединения с 14-й дивизией СС «Галичина». К этому времени украинская бригада уже была моторизована, и ее личный состав начал готовиться к переброске. Вечером того же дня советские войска начали наступление севернее Дрездена в направлении Праги. Фронт рушился.
Украинская бригада шла на запад в направлении Эльбы. На марше части бригады попали под авианалет советских штурмовиков. После налета в ее рядах недосчитались многих солдат, немало было убито и лошадей.
7 мая вечером бригада достигла Эльбы близ города Тетчева. Ближайший мост был разнесен советскими штурмовиками. В это же время немецкие части массово начинают сдавать оружие чехам. Командир бригады отдал приказ личному составу стремиться навстречу американцам по направлению к г. Веймару. 8 мая с утра сторожевые посты доложили, что в окрестностях появились советские танки и мотопехота. Вскоре пришло известие о капитуляции рейха.
Последние дни бригады прошли под угрозой захвата советскими частями. 30 % личного состава удалось перейти демаркационную линию и стать военнопленными Армии США. Другие погибли либо были захвачены советскими частями.
В контексте данного рассказа следует упомянуть и о попытках установления контактов между украинским руководством и западными союзниками. Попытка установления связи была предпринята самим Шандруком с использованием каналов профессора Смаль-Стоцкого в Праге. Второй канал предполагалось наладить с помощью доктора Вехтера и Фрица Арльта. Оберштурмбаннфюрер Арльт, прекрасно владевший английским языком, написал меморандум английскому командованию, в котором разъяснил, что такое украинские формирования и против кого они борются. В своих послевоенных воспоминаниях «Arms of Valor» П. Шандрук также упоминает о попытках Вехтера и Арльта спасти казачьи формирования под начальством генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро и перевести его казачьи подразделения вместе с 1-й дивизией УНА в английский сектор. На встрече с Шандруком 2 мая Шкуро отказался от услуг немецко-украинского альянса и сообщил, что самостоятельно вместе с казаками будет пробиваться в Югославию. Дальнейшая трагическая судьба самого А. Г. Шкуро и казаков общеизвестна.
О своем подчинении командованию УНА сообщил командир Бригады вольного казачества полковник П. Терещенко (350 человек). Это подразделение также было передислоцировано в Чехию.
О готовности войти в УНА сообщили командир размещенной в Дании 281-й запасной бригады (5 тыс. чел.) полковник Ф. Гудима, командование 2 охранных полков (по тысяче человек в Голландии и Бельгии), УВВ (80 тыс. человек). Заявили о своем подчинении также несколько украинских групп ПВО в районе Берлина (2,5 тыс. человек).
По данным генерала Э. Кестринга, в немецких Вооруженных силах весной 1945 года насчитывалось около 220 тысяч украинцев, которых формально можно было бы включить в состав УНА.
Объединение всех этих вышеупомянутых частей и УВВ позволило бы развернуть 2-ю украинскую дивизию УНА под командованием П. Дьяченко, но военно-политическая ситуация складывалась не в пользу украинских националистов.
История 2-й бригады Украинской национальной Армии, входившей в состав 2-й дивизии УНА, малоизвестна, ибо информации о ней крайне мало, даже в таких информированных кругах, как украинская эмиграция.
Первоначально это украинское формирование именовалось «бригадой майора Питулея» и предназначалось для борьбы с советскими танками. Квартировала бригада в 50 километрах от Берлина в бранденбургских казармах, штаб ее размещался в 5 километрах от Бранденбурга. Семьи военнослужащих и офицеров располагались в Бриллове, Радевеге и Бранденбурге. Личный состав бригады проходил интенсивное обучение на полигонах дивизии «Бранденбург» и пополнялся новыми кадрами. Вскоре командование бригады уже неофициально именовало ее «дивизией».
Сам майор Питулей был бывшим комендантом львовской вспомогательной полиции. В его подразделении насчитывалось 70 % военнослужащих — уроженцев Западной Украины и 30 % выходцев из восточных районов республики. В состав формирования были переданы военнослужащие различных украинских войсковых частей и подразделений вермахта, полиции, военнопленные, беженцы с Украины.
Командир бригады не пользовался благорасположением у командующего УНА генерала Павла Шандрука, что отражалось и на самой бригаде, снабжавшейся по остаточному принципу. В «любимчиках» Шандрука была 1-я бригада УНА под командованием его старого друга полковника Петра Дьяченко. В отличие от Питулея у Дьяченко в бригаде служили 80 % уроженцев восточных областей Украины и всего 20 % галичан. Средний возраст военнослужащих 2-й бригады приближался к 25 годам, офицеры (которых не хватало) были постарше, и большинство из них уже имело за своими плечами опыт военной службы в Польской, Советской армиях.
Особенностью 2-й бригады было наличие значительного количества украинских офицеров. Военнослужащие 2-й бригады были вооружены стрелковым оружием, противотанковыми гранатометами «панцер-фауст», «офенрор» и минометами.
Среди украинцев витали надежды на скорейшее освобождение из-под немецкого ярма и освобождение Родины от большевизма с помощью союзников. В целом люди были угнетаемы самой мыслью о пребывании в этой сырой песчаной местности, вдалеке от своей Родины. Разлука усугублялась недостатком продуктов и обмундирования. В день солдат бригады получал кусок черного хлеба, замешенного на древесных опилках, кусок эрзац-маргарина и тарелку некой баланды, именуемой «суп». Медицинская служба бригады насчитывала в своем составе одного немца-фельдшера и трех санитаров.
По неподтвержденной информации, в марте 1945 года бригаду посетил Г. Гиммлер и якобы произнес фразу: «Украинцы, вы скоро будете иметь свою армию и вернетесь на свою Родину». Сам факт такого визита подтверждается тем, что рейхсфюрер СС до последних дней войны был в курсе всего, что касалось формирования восточных частей, неоднократно приезжал в Бранденбург и его окрестности, которые союзническая авиация бомбила крайне редко.
2 апреля 1945 года личный состав бригады в количестве 3400 человек в торжественной обстановке принял присягу на верность Украине и Украинской национальной армии. По свидетельству бывших солдат и офицеров бригады, ее личный состав после принятия присяги самостоятельно, не дожидаясь приказов и разрешений, разместил на униформе национальную символику.
В планах немецко-украинского командования 2-й бригаде 2-й дивизии УНА отводилась роль защитника окрестностей Бранденбурга. 1-я бригада должна была действовать отдельно на отведенном ей участке фронта. До конца своего существования обе бригады не использовались как единая 2-я дивизия УНА. Причиной этого было полное недоверие немецкого руководства к личному составу 2-й бригады, в основной своей массе состоявшей из галичан-националистов. Немецкое руководство опасалось негативного воздействия бандеровцев на солдат 1-й бригады 2-й дивизии УНА.
В ночь на 23 апреля 1945 года расположение 2-й бригады было атаковано советскими войсками под прикрытием артиллерии и пулеметов бронепоезда. Советская пехота предприняла маневр по окружению Бранденбурга. Во время артобстрела были уничтожены электростанция, армейские склады. Из-за отсутствия электричества местность осталась без питьевой воды. 27 апреля была уничтожена кухня, и личный состав бригады остался без питания, т. к. запасов продуктов и воды сделано заранее не было. В расположение бригады начали сбегаться семьи военнослужащих, что еще более усугубило общее положение. Окончательная катастрофа пришла вместе с уничтожением линии связи с командованием. Штаб бригады не успел уничтожить штабные документы, и они попали в руки наступавших советских войск.
Боевые действия против наступавших советских частей велись в самом Бранденбурге и окрестностях хаотично, наскоро созданными группами украинских солдат во главе с офицерами. Личный состав был вынужден вести боевые действия в городской и сельской местности, где не было единой линии фронта. При этом немецкие солдаты предпочитали долгой борьбе сдачу в плен либо покидали фронт. Масла в огонь подливали советские мегафоны, установленные по другую линию фронта: «Братья-украинцы, за кого вы сражаетесь здесь, на чужбине? Вас ждет Родина, батька Сталин и работа около вашей хаты!» Пропагандистская кампания перемежалась обстрелом из «катюш».
8 мая украинские позиции облетела весть о готовившемся прорыве на запад и выходе с линии фронта. Вскоре в рядах украинцев из 2-й бригады начали появляться солдаты в советской форме, но с нашивками «УВВ» на рукавах — на помощь осажденным прорвались три батальона Украинской освободительной армии, с помощью которых удалось оторваться от преследования наступавших советских войск и вывести часть гражданских беженцев.
Вырвавшись из пекла боя, беженцы и солдаты попали под бомбовый удар союзной авиации на местности, заросшей молодым подлеском. Счет жертв в той обстановке не велся, но смерть в тот день собрала богатый урожай. Уже в 1992 году при проведении строительных работ близ Бранденбурга были случайно обнаружены массовые захоронения людей. В общих могилах было захоронено около 13 тысяч человек. Экспертиза показала, что все они были захоронены в сороковых годах. Не исключено, что среди этих жертв были и военнослужащие 2-й бригады 2-й дивизии УНА.