11. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

11. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Власовцы» и их защитники продолжают и по сей час трактовать прошлую «акцию» как «Освободительное Движение». Но всякое движение, каким бы оно ни было, должно иметь свою идеологию, должно представлять собою) нечто цельное в представлении как самих его участников, так и окружения. Оно не может свестись только к упрощенному: «долой Сталина».

Какова же была идеология «власовства» и его «движения»?

За прошедшие годы «власовцы» разбились на ряд ветвей, ныне весьма усердно между собою враждующих и друг другу отказывающих в праве на «власовское наследство». Все они заявляют себя истыми демократами и при этом одни настаивают, что политической традицией «власовства» является идея демократической республики, другие настаивают на монархии, а третьи на политическом непредрешенстве. И при этом все они — и САФ, и АЦОДНР, и СБОНР — отстаивают моральную чистоту, политическую дальновидность и тактическую непогрешимость прошлой «акции». Каждая из этих организаций, выбирая по своему вкусу отдельные фразы из речей, писаний или «Манифеста» Власова и дополняя ее личными воспоминаниями и трактованиями, настаивают на том, что именно она является хранительницей верности прошлому, именно она выражает сущность «власовской идеи» и именно она поэтому вправе претендовать на «власовское наследство».

Нас этот «спор славян между собой» не интересует, но на основании приводимых нами здесь неоспоримых документов мы можем утверждать, что никакой хоть сколько нибудь цельной идеологии у этого «движения» не было, да и быть не могло, ибо зачато оно было Геббельсом, а взрощено под «шефским» крылом Гимлера.

Нам часто объясняют, почему советская молодежь шла во власовские отряды, и при этом делаются глубокие политико-психологические изыскания. Как бы сами по себе интересны они не были, нам кажется, что можно довольно легко расшифровать это явление. Мы, ведь, знаем, что еще до появления Власова в рядах германской армии уже находились в том или ином качестве сотни тысяч пленных красно-армейцев. Ведь и Жиленков служил немцам еще до Власова. Мы знаем теперь совершенно точно, что гнало эти массы в немецкую армию, и для этого никакой ученый «экскурс» не нужен. В тех нечеловеческих условиях, в которых они находились в лагерях, это был единственный путь спасения живота своего. Этих людей трудно судить, но здесь никакой «идеологии» искать не приходится. Можно еще допустить, что зеленая молодежь, пришедшая прямо из Комсомола и привыкшая почитать авторитеты и преклоняться перед силой, всегда предпочитала «прямое действие» идеологическим исканиям. Но те, кто были «идеологами» этого «движения» несут за него ответственность, политическую и моральную и, претендуя на руководство народным движением, обязаны были иметь и выявить идеологию этого движения.

Однако, сколько бы мы не старались вылущить из приведенных документов идеологическое лицо этого «движения» — это положительно невозможно. Еще меньше это возможно на основе того, что пишут сами «власовцы», не приводя ни одного документа, кроме «Манифеста». И мы думаем, что все это потому, что на самом деле никакой хоть сколько нибудь ясной и цельной идеологии у этого «движения» не было, да и не могло быть, а уж демократизма этого «движения» и подавно не сыскать. Сотрудничая так тесно с Гитлером и целиком от него завися, РОД могло иметь разве только одну идеологию — нацистскую, ибо другая разрешена не была. Мы знаем, что до сентября 1944 года «унтерменшам» было запрещено организовывать даже нацистскую партию. В таких условиях, о выработке какой «идеологии» можно говорить? На деле был конгломерат людей всех цветов политической радуги, объединенных ненавистью к Сталину и его режиму и стремившихся путем самого широкого «приспсобленчества» добиться влияния и власти. Была азартная игра, в основе которой лежал — с обеих сторон — обман и притворство. Но в этой игре краплеными картами выигрывал все таки Гитлер, как неизмеримо более сильный. Власов же и иже с ним, связавшись со стаей Геббельса-Гимлера, уже не могли освободиться из их когтей. Они стали безвольным пешками в их руках, их роль свелась к роли простой наживки, при помощи которой выуживали из советского фронта необходимую «рабсилу» и которую использовали по своему желанию и усмотрению. От имени Власова и РОД звали красноармейцев перебегать к немцам, якобы с целью «освободить Россию» в «братстве по оружию», из них составляли русские батальоны с наклейкой РОА, а потом их посылали во Францию, Италию, Грецию и т. д. сражаться против сил «сопротивления» или против англо-американцев. Согласия Власова или РОД на это не спрашивали, но своим молчанием они покрывали это, фикцией существования «Русского Освободительного Движения» служили прикрытием этому обману. От начала до конца это было ничем иным, как безответственной и неумной авантюрой с одной стороны и хорошо продуманным пропагандным трюком — с другой. К тому-же, «трюкачи» были вооружены всей технической и материальной силой, а авантюристы — голыми руками при пустом желудке. Результат был предрешен.

31-го октября 1939 года Предсовнаркома Молотов заявил: «Теперешняя война для уничтожения гитлеризма не только бессмысленна, но и преступна». («Правда» от 1.IX.1939 г.). В течение 22-х месяцев сталино-молотовские пропагандистты усиленно внедряли эту «высокую мораль» в сознание русских людей, и, видимо, кой у кого это крепко засело.

Подводя итоги своей работе Геббельс в своем обзоре (см. приложение № 8) говорит от имени своей «правой руки» — доктора Тауберта, что «власовское движение» — это жидкая настойка из либеральной и большевистской идеологии» и что оно «имеет сильные англофильские симпатии и играет с идеей возможной перемены курса». Мы вынуждены признаться, что нам трудно себе представить, как может выглядеть смесь либерализма и большевизма, и эту философию мы оставим без исследования. Но мы должны отметить, что писалось это Геббельсом в 1945 году, когда «англофильские симпатии» начали проявлять не только Власов и Вермахт, но и многие наци, а «верный Генрих» — Гимлер свою игру о «перемене курса» повел так далеко, что предпринял практические шаги в этом направлении за спиною своего «Фюрера».

Что же касается Власова, то беспринципность его, разумеется, повелевала ему попробовать «переменить курс», вернее пересесть на прочный корабль с того, который идет ко дну.

Опыт, печальный и страшный, этого «власовского движения» должен быть, конечно, учтен. Его должен знать каждый русский человек. Знать его надо не только по устным рассказам участников, которые, разумеется, субъективны, а прежде всего по неоспоримым документам, дополненным письменными показаниями видных участников. Все это — в поучение для будущего. Что же касается настоящего, то чем скорее бывшие «власовцы» поймут, что необходимо освободиться от пут прошлого и от всего «власовского наследства», тем лучше будет и для них, и для той борьбы со сталинской тиранией, задачи которой они себе ставили в прошлом, ставят и сейчас.

Груз этого прошлого очень тяжел и если бывшие «власовцы» непременно захотят таскать его за собою и в будущем, то они в конце концов падут под его тяжестью. Для торжества подлинного Русского Освободительного Движения им надо освободиться от того, что в прошлом только носило это имя, а на деле было пропагандным трюком Геббельса.