"Они идут на север"
"Они идут на север"
Я знаю, рассказывают, что в Зоне будто бы кто-то живет. Какие-то люди. Не пришельцы, а именно люди. Будто Посещение застигло их тут, и они мутировали…
А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине".
1
Мой рассказ о результатах поездки укрепил актив Группы в мысли о необходимости продолжения работы в этом направлении. В то же время мы понимали, что предпринимать какие-либо ответственные шаги в этом деле было нельзя, даже если бы мы имели разрешение на раскопки: мы мало знали. Следовало по крупицам собирать нужные знания, всегда имея в виду, что какая-нибудь "мелочь" могла поставить крест на всем этом раз и навсегда. До тех же пор мы не имели права что-либо трогать на месте исследований, чтобы не привнести в зону никаких изменений. Наблюдать, измерять и спрашивать вот все, что мы себе позволили бы, даже имея разрешение копать. Основная экспедиция отодвигалась на неопределенный срок. С нашей стороны выставлялись терпение и стремление работать. С противоположной стороны стояло терпение руководства зоны: надолго ли его хватит, если результаты пойдут лишь через годы, если они вообще пойдут… Нужно было, поддерживая интерес к работе, не перегнуть палку, не отпугнуть людей возможностью применения неординарных решений и подходов при проведении работ. Нужно было, зная о больших сложностях получения разрешения на раскопки, начинать пробивать это разрешение уже сейчас.
Наблюдавшееся нами отклонение стрелок компасов сильно заинтересовало инженера-физика Евгения Каштанова. По его расчетам получалось, что гроза, начавшаяся вскоре после наблюдения АЯ, не могла произвести такого эффекта. Источник помех искусственного характера — некая катушка с малым числом витков, по которой протекал ток большой силы, — вот что могло вызвать отклонение стрелок. Причем источник этот должен был находиться приблизительно в точке (или в направлении точки), где мы через день наблюдали… "шар с ушами"! А ведь Каштанов к моменту своего заключения еще не получил от меня данных о местности и расположении на ней объектов нашей работы и мест наблюдения АЯ!
Был реконструирован и внешний вид самого "шара". Я предположил, что в первый момент наблюдения он был повернут к нам "затылком": видны при этом были лишь "уши". Затем "шар" совершил поворот по часовой стрелке на 90 градусов, и стал виден ранее скрытый от нас "нос", но стоящее ребром "ухо" уже не просматривалось. Впрочем, я не исключал, что "шар" мог как-то трансформироваться. Полученная реконструкция не напоминала нам ничего из известного. Чуть погодя я сделал макет объекта в натуральную величину.
Что касается "корабля", то его размеры впечатляли. Используя сделанный мною сразу же по приезде из экспедиции рисунок, я по угловым размерам и расстоянию до объекта вычислил его величину. Определялись два размера: минимальный и максимальный. Кстати, через год, 30 октября 1990 года, подготавливая доклад для собрания-конференции Ярославского отделения ВАГО о работе нашей Группы в зоне, я, чтобы не шокировать людей, привел именно минимальные оценки. Средние же размеры объекта были такие: высота — 2 метра, длина — 2,6 метра. Позднее по моей просьбе Гусев тоже оценил угловые размеры "корабля"; у него они получились еще более впечатляющими.
Привезенные образцы шлака мы попытались пристроить в лабораторию. Фрагменты сопел были скрупулезно обмерены и сравнены с описаниями таковых в специальной литературе. На основании этого был сделан вывод: да, это действительно сопла, причем поздние, большого диаметра, от довольно крупных домниц.
По составленным планам осарков, несмотря на их невысокую точность, уже можно было работать. Главными результатами были следующие: мы имели точное представление о месте работ; мы наблюдали проявление магнитной аномалии, причем в указанное заранее время; Гусев не преследовал каких-либо иных целей, кроме им объявленных; основной массе данных Гусева можно доверять до такой степени, что большую часть их следовало считать достойными проверки.
Все это подхлестнуло наш энтузиазм. Организовать вторую экспедицию в урочище до конца июня мы не успевали, а в июле избушка оказывалась занятой косарями, поэтому посещение урочища решили отложить до августа, но в июле можно было провести опрос жителей ближней деревни. Это и стало основной целью экспедиции № 2. Проведение фольклорных изысканий в той мере, в какой оно представлялось для нас на данный момент допустимым и возможным, не требовало много людей и времени. 7 июля я выехал для работы.
2
Сколько я ни щелкал выключателем, света не было. Свечи захватить, конечно, не догадался. Ноги гудели от дневной беготни, в животе бурчало. Ощупью найдя банку консервов, я вспорол ее ножом и, отломив хлеба, принялся за еду. Небольшая пачка затасканных листов — плод дневных деяний — лежала на столе. Так, что же удалось узнать? Чиркнув спичкой, я всмотрелся в каракули.
Кавина Марья Ивановна: светящиеся шарики в 20-е годы на горе, где в 1900 году спустился "пароход в огне". Хорошо. Еще Кавина… Еще Марья… Все это люди из других, далеких деревень, здесь живут давно, но не с рождения, сказать ничего не могут. Но вот дали адреса знающих… Пролет "НЛО" слишком похоже на запуск ракеты. Разберемся. Вот еще: беспричинный страх при пребывании на осарках. Ладно… Яму 1900 года обещали показать. Вот адрес женщины: живет рядом, многое может рассказать, но в очень тяжелом состоянии, говорят, при смерти. Беспокоить ее я не стал. Очень многие из знавших о "метеорите" скончались. "Вам бы чуть пораньше", — говорили люди. Кто ж знал. Я жую консервы, и за стеклом темного окна кто-то большой тоже жует. Что за черт! Вглядываюсь, и из темноты на меня смотрит большая длинная морда с черными глазами. Лошадь. Да-а, с материалом негусто. Что скажешь, лошадь? Верно: спать пора.
Я забираюсь в холодные простыни. Глаза слипаются. Бочек на озере тоже нет, но дали адрес… Надо узнать. А вообще нормально приняли… Еще вот говорили, была здесь большая экспедиция. Что они искали?. Завтра нужно сходить в библиотеку и лабораторию и обратиться. К кому же обратиться? Записывал ведь… Лошадь жует… Э-э-э, да ты мои записи жуешь… А ну отдай!.. Я тянусь к морде лошади из глубины кратера, но срываюсь — и проваливаюсь во тьму.
3
— Так вот вы как живете?.. — говорил мне Гусев, присаживаясь к столу. (В Ярославле мы с ним снова называли друг друга на "Вы".) — Я ведь вот еще что о чудесах припомнил… — Он вытащил листок с записями.
— Одну минутку, Александр Петрович. — Я тоже вооружился карандашом и бумагой. Гусев, одетый в чистый рабочий костюм, успел уже извлечь из кармана конфету и всучить ее моему сыну — большому любителю послушать "дедушку Сашу".
— Вот ведь бабушка-то моя, — начал рассказ Гусев, — она ведь об осарках и людях тех много чего знала А я вот сейчас с матерью больной сижу, да так после поездки в родные места одно за другим все и припоминается… Бабушка ведь моя очень интересный человек была: она и на "том свете" побывала, да только, говорила, рассказывать об этом нельзя… — Заметив мое недоумение, он пояснил: — Она уснула однажды на трое суток (сон есть такой, знаете?), и ее совсем уж было собрались похоронить, а она возьми да и проснись!
Бабушка вообще много необычного знала. Говорила она, например, что 3300 лет назад в наших местах были горы. Но какие-то "темные силы" произвели взрыв страшной мощи, так что весь гумус оказался унесенным отсюда к югу.
Так вот, припомнил я, она ведь говорила и о полетах людей, да я тогда мал был, все за сказки принимал… Однажды, помню, во время грозы она и говорит: "Вот Илья Пророк на колеснице своей с громом едет". А мы с другом как раз в избе вдвоем были — и, конечно, смеемся над суеверием, объясняем ей все, как нас в школе учили. А она говорит: "А что вы смеетесь? Да, есть колесницы, и летают с громом". На улице — дождь. Куда уйдешь? Вот мы и упросили ее рассказать о колесницах этих. Помню, говорила она, что летают на них "люди огромного роста", сидят они сами на "втором этаже под стеклянным колпаком", а ноги их стоят на "первом этаже"; из колесницы той идут "трубы" метров по 11 длиной — так, кажется, — и летают они с громом, но подымаются и садятся во время грозы, потому их никто не видит. Она и место указала: взлетали они с площадки, что находится между осарками и озером, чуть ближе к деревне. Ну, нам интересно, сидим мы с дружком, перемигиваемся. "А куда, — спрашиваем, летают-то они?" — "На небо" — "А куда на небо? Что там есть?" — "Есть там Большой Пес… " Тут мы, ясно дело, со смеху покатились… Она нам давай что-то объяснять, а мы, считай, от смеха по полу на четвереньках ползаем, сами как псы, и как друг на друга посмотрим — так и валимся без сил…
Ну да это, пожалуй, не главное, что я рассказать хотел. — Гусев заглянул в свои записи. — Ведь вот когда мы в экспедиции-то были перед домиком сидели… у прудика-то… я еще про человечка рассказывал, что к Марье-то Барбашовой заходил…
— Ну-ну, помню, — я энергично закивал.
— Хм. — Гусев покрутил головой, как он часто делал, начиная рассказ. — Ведь вот, Валерий, какое дело. Имя того человека заканчивалось на"…рама". И ведь припомнил я, что говорили старики о людях, так же одетых, как и тот, и даже вроде как и имена они имели похожие. Да и со мной с самим случай-то был, вот ведь!
— Что ж за случай?
— В 43-м году, летом, нужно было послать срочную телеграмму от нашего лесоучастка о высылке парохода, поскольку плоты были уже связаны и получалась задержка с их отправлением. А телеграмму дать — нужно вокруг болот да озер идти: круг большой! Да и кому идти? Ну а мне тогда 15 лет было, я все эти места с удочкой излазил. Вот меня и попросили сходить… Из дома вышел примерно в 5 часов утра. Иду быстро… Километров 15 уже одолел, вышел на зимник, а там остается прямой трехкилометровый участок пути, выложенный жердями, сколоченными как бы в узкие мостки — назывался он "труба". Вижу, впереди идут четверо. Показалось мне сначала, что все они идут с удочками — до большого озера им как раз метров 200 оставалось. Ну, думаю, мальчишки на рыбалку пошли. Я их догоняю, по мху иду мягко, они меня не слышат. Нет, смотрю, не мальчишки это: один так уж больно высок — метра два, а то и больше будет, сухощавый, идет как бы прыгая при каждом шаге. Второй был на голову ниже его. А еще двое — примерно на две головы ниже второго. И не с удочками они идут, а все четверо — с посохами; идут, на посохи налегают. Я уж к ним близко подошел, слышу, разговор какой-то не наш: звук "х" почти в каждом слове слышен.
В этот момент все четверо повернули по тропинке к озеру, и один из маленьких меня заметил. "Магараджа оуони! Магараджа оуони!" — прокричал он раза три, указывая на меня большому. Я, конечно, не могу сказать, что слова эти точно запомнил, но кричал тот, маленький, так или почти так… Они все остановились, на меня смотрят. Что делать? На болоте ведь в сторону не свернешь… Иду к ним Вижу — у того, у большого, лицо-то зеленоватое! И такая же, но меньше ростом, стоит рядом женщина. Двое маленьких держались за руки. Эти курносые, с раскосыми глазами. У всех костюмы серые, с капюшонами — те были откинуты. У маленьких на головах картузики с козырьками.
Прошел я мимо них метрах в семидесяти… Большой смотрел на меня со злобной гримасой, грозил кулаком. Я видел, что зубы у него длинные, "лошадиные". Маленькие смотрели на меня из-под руки. Когда я проходил мимо, ветер шел от них, и я ощутил резкий, неприятный запах. Но ничего они мне не сделали…
А то еще один случай был, тоже странный…
— Расскажите, Александр Петрович…
— Было это году в 38-м, я еще совсем мальчишкой был. Пошли мы в начале июня с товарищами — с Лешей Волковым, да с братьями Гусевыми, всего четыре человека — в лес за колосовиками. Был у нас с собой котелок. Набрали грибков, костер в лесу развели, сидим, варим себе пищу. Выходит из лесу старичок с бородкой и усами, волосы — до плеч, с посохом, ростом мал, сухонький, лицо зеленоватое, по виду — как индус. Одет в черную рубаху-косоворотку с большим числом пуговиц — просто одна к одной! На поясе — красный кушак, сапоги с рубчиком, носком — вверх, будто пустые. Вышел, поздоровался, пожурил за то, что огонь в лесу развели. Стал спрашивать о деревнях, но особенно интересовался нашей. Во время разговора совершенно естественным жестом вынул трубку и стал искать табак, да, опомнившись, обратно ее спрятал: табака, мол, нету. Мы тем временем поосмелели, говорим, у мужиков табак есть, дадут. Он смеется: мы не то курим… Таким же естественным жестом он снял кушак, который оказался красным платком, свил его и одел на голову, получилось вроде чалмы. Я заметил, что из кармана его тянулась проволочка со звездочкой и укреплена она была… в ухе. Когда старичок платок на голову повязал, стало видно, что рубаха охвачена пояском с наконечником.
Старичок не спешил, времени у него было "полтора часа". Ну, мы и разговорились. Он как-то к слову о Боге что-то такое сказал. А Леша-то Волков и говорит: "Нет Бога!" Старичок нахмурился: так, мол, говорить нельзя, накажет вот Бог-то… Мы это, конечно, мимо ушей. Кстати, вот ведь совпадение — Леша-то вскоре погиб, так уж получилось. Да. Ну, грибки тут подоспели, мы сели есть и старичка пригласили. Помню, у него при себе оказались как бы тарелка, но глубокая, вроде кружки или банки, ложка и кружка со славянскими буквами. Когда он ел, мы обратили внимание на то, что зубы у него спереди — и верхние, и нижние — очень ровно стояли, образуя как бы плоскость; было заметно, что во рту зубы располагались в виде буквы "П", челюсти в плане как бы квадратные были, а впереди — мы это тоже все отметили — стоял большой металлический зуб, который, вероятно, мешал ему есть. Едим. Беседуем. Мы уж старичка этого странного понемногу расспрашивать стали, кто он да откуда. Помню, он сказал, что на реке у него "стоит проветривается корабль", и еще говорил, что не нужно бы ему с корабля-то уходить. С ним, говорит, еще трое были, но те вернутся через сутки — у них есть где переночевать. Стал нас спрашивать: что, мол, за люди там с собаками? Мы ему насчет концлагеря объяснили. Он как-то не сразу понял… Потом вдруг спросил, много ли здесь лягушек и змей. А то, говорит, не помню, опустил ли сетку на люк…
Марья Барбашова рассказывала легенду, очень красивую. Давным-давно в Индии жило небольшое племя мудрецов. Но возникла вражда с соседними племенами, обстоятельства складывались так, что племя могли попросту вырезать. О том, как индусы попали на Русь, я слышал по-разному. Одни говорили, что индусы сами знали тайну полета, а другие — что им помогли в этом "зеленые". Как бы там ни было, остатки племени 2000 лет назад прибыли сюда, поскольку здесь, как и на их родине, было много болот. Индусам помогло зашедшее сюда племя славян. Первые несколько лет все шло хорошо, но суровые зимы затем вызвали болезни, люди стали умирать. После этого они якобы улетели отсюда на другую планету, но возвращались.
Сначала улетели двое молодых индусов. Потом уже остальные — на большом корабле. Сейчас уж не припомню, как рассказывалось: то ли сто человек на нем улетело, то ли сто семей…
На планете, куда они прибыли, земля была гористой, леса мало, день и ночь длиннее, чем на Земле. Светили там два солнца. На той планете обитали зеленолицые люди небольшого роста, без ступней. Женщины их были очень красивы: миниатюрные, стройные, как статуэтки. Один из земных юношей влюбился в такую девушку, а она — в него… Но и с той, и с другой стороны существовали жесткие законы, запрещавшие кровосмешение. Однако дело было очень необычным, и вожди, ввиду исключительности случая, разрешили такой брак. После этого у индусов, вошедших в связь с "зелеными", стали рождаться дети маленького роста, без ступней и с зеленоватой кожей.
На Землю, именно в данный район Руси, индусы прилетали каждые пять лет.
Я уже говорил, что в деревне жила бабушка Перепетуя Паршина — она у нас вроде ведуньи была. Так вот Перепетуя мне рассказывала, почему сами-то "зеленые" оказались на Земле. Они были вынуждены прилететь сюда из созвездия Большого Пса после того, как одно из двух солнц в их системе — Сириус "выкинуло штуку": начало гореть ярче. По расчетам зеленолицых ученых жизнь на их родной планете (она в два раза больше Земли) не могла после этого продлиться более трехсот лет. Поэтому было постановлено бросить все силы на решение главной задачи — выживания. Часть "зеленых" перелетела на Землю, основав здесь свои базы, но всех перевезти было нельзя. Единственным спасением для них было уйти под поверхность планеты, зарыться… Были созданы корабли, способные двигаться во всех средах: космосе, атмосфере, воде, земле, даже проходить сквозь камни…
Я слушал Гусева — и целый рой мыслей, воспоминаний и ассоциаций проносился в моей голове.
Впервые о планете "зеленых" Гусев заговорил еще в конце прошлого года. Заговорил — да и осекся, уловив, должно быть, что-то такое на моем лице. Я-то тогда был весь в сомнениях по поводу его предыдущих рассказов о "зеленых", а тут еще и Сириус… Честно признаюсь: когда Александр Петрович заикнулся о таинственной планете, я, чтобы не смущать его (и скрыть свое смущение), стал лишь делать вид, что записываю за ним. Да тут-то он меня и поймал, понял своим тонким крестьянским чутьем. И — свел беседу на другое… Полное доверие между нами установилось только в экспедиции. И теперь я уже записывал его рассказ по-настоящему…
Самым удивительным было то, что этот рассказ весьма плотно стыковался с… африканскими мифами, которые в последние годы сильно озадачили ученых. Почти в шести тысячах километров от нас, в далеком Мали, жрецы племени догонов скотоводов и земледельцев, не имевших даже собственной письменности, передавали из поколения в поколение тайные знания о… строении Вселенной и системе Сириуса! По мифам догонов, эта система состоит из трех звезд, вокруг одной из которых обращаются и планеты. Давным-давно одна из этих звезд взорвалась, затмив на какое-то время своей вспышкой свет главной звезды. Рассказывается также, что в древности из системы Сириуса на Землю прибыл некто по имени Йуругу — главный герой мифологии догонов. Затем сюда же, рядом с озером, спустился в огромном "ковчеге" другой мифологический персонаж — Номмо. Он доставил на Землю и первых людей. Когда они освоились на новой для них планете, Номмо погрузился в воды озера, чтобы оттуда тайно наблюдать за развитием людей.
Обитаемая планета в системе Сириуса… Вспышка звезды… Корабли, способные двигаться в различных средах… Озера — вот что! — озера, ямы, связанные с посадками кораблей… Тайное наблюдение за нами из-под воды озер… Русь Индия — Сириус — Африка… М-да…
Как, каким образом оказались вдруг связанными в один удивительный узел мифов века, народы и пространства?
Гусев помолчал немного. Потом, разгладив на столе листок с записями, заглянул в него и продолжил:
— Старики говорили, что в озере, по которому мы в лодке плавали, прижилась какая-то "индийская травка", я сразу-то забыл сказать об этом, надо было бы посмотреть… Вы вот как еще поедете, так посмотрите и поспрашивайте непременно…
Рассказывали также, что находящаяся под Весьегонском деревня Крешнево — а это ведь не так далеко от нас — раньше называлась Кришнево, от имени индийского бога Кришны. А сам Весьегонск, расширяясь, поглотил деревню Дели…
Вот ведь, Валерий, за два раза припомнились мне все эти истории. Первый раз — после смерти сына, я рассказывал… А второй — когда в родных местах еще раз побывал. В голове-то так все и закрутилось! Еще там, в урочище, вспомнил я ту историю о человечке, что к бабушке заходил, имя которого заканчивалось на"…рама". А потом все эти чудеса начались, шары да корабли, и я, честно сказать, поиспугался… А вот уж как к матери-то приехал, поостыл ото всего этого, вновь все и нахлынуло…
У нас в деревне об индусах-то очень много знали. И те, говорят, в деревню наведывались каждые пять или десять лет: последний раз, кажется, то ли перед войной, то ли сразу после нее такое было. Так уж и говорили "Индус пришел". Встречали их хорошо, но без шума — дело вроде как обыденное. Жила даже старушка Барбашова Дуня, которую еще маленькой девчонкой индус научил их гимнастике, так она и в старости такая, понимаешь, гибкая да подвижная была, иной раз руку или ногу так завернет что и молодому не смочь.
Старики говорили, что в случае особой необходимости индусы летали от нашей деревни прямо в Индию.
— И сколько же времени занимал этот полет? — спросил я.
— Да насколько помню, с полчаса примерно.
Я замер в изумлении. Потом взял в руки атлас. От селения, о котором мы говорили, до Индии было 4000 километров! Аппарату требовалось двигаться со скоростью 8000 км/час. Даже боевые реактивные скоростные самолеты дают в 2,5 раза меньше. За такое время можно обернуться лишь при суборбитальном полете.
— И вот примерно в самом начале этого века случаи произошел о котором у церковников записи должны сохраниться. Как бы вот только найти их.
— Что ж за случай, Александр Петрович?
— Случай такой. В русской семье в соседней деревне, родилась девочка с глазами "как сливы" и смугленькая. Муж заподозрил жену в неверности. Та — в слезы, он не верит. Пошла она к священнику исповедовалась, рассказала все как есть. Тот выслушал с мужем переговорил, но убедить его в невинности женщины не удалось. Дело приняло огласку, муж настаивал на разводе, а женщине-то каково? Да с ребенком. Прослышали об этом в ближайшем женском монастыре. И вот зимой на тройке приезжает из того монастыря мать-настоятельница с двумя монашенками. Такая, говорят тучная женщина была: монашенки-то ее с обеих сторон под руки поддерживали. И привезла она тогда с собой книгу, которую вели уже триста лет. Записывалось там все необычное. Переговорила она с тем мужчиной и доказала ему, что жена его невиновна, но "грех с индусами был шесть или семь поколений тому назад" (одно колено (от собственного рождения до рождения детей) обычно принимается равным 25 годам То есть грех произошел в 1900 — (25 х 7) — 1725 году. Есть данные что человек как тип повторяется через 7 поколении), и в книге ему эту запись показала. Так семья была сохранена.
— Ну а что же девочка?
— С девочкой вот что. Выросла она красавицей стройная да гибкая. Такая говорят, певунья была. А ведь в селе то как. Раз был в свое время скандал так уж об этом не забудут. Дразнили ее. И ведьмой и цыганкой называли. Взрослые, конечно такого не скажут а ребята — кто во что горазд. То ли из-за слухов этих то ли по какой другой причине, но несмотря на ее красоту парни обходили ее вниманием. Примерно тридцати лет от роду она умерла.
Мы помолчали. Бесхитростная эта история на нас обоих возымела сильное действие, было до безнадежности жаль зазря ушедшую красоту.
После экспедиции я вежливо, но настоятельно отвел в сторону чувства отвечающие за мое личное доверие или недоверие словам Гусева я просто записывал и запоминал. Перед моими глазами уже со всей ясностью вставал район, где все это могло происходить, район который оказался внешне не таким, каким я представлял его себе в сентябре 88-го, район, который и событийно оказался не таким каким его рисовал мне в 88-м мой скепсис. Там могло быть и что-то большое и иное настолько иное, что судьба умершей девушки на фоне этого выглядела обыденной реальностью, материально-достоверной до мелочей.
— Да, Александр Петрович, — невесело пошутил я. — Мы думали, что в этой задаче одно неизвестное, "икс" — "зеленые, но оказывается есть и "игрек" индусы.
Вот это был номер! Наши с Каштановым зимние "арийские" изыскания сверх всякого ожидания оказались созвучны с только что услышанным. Конечно, все это не так просто даже если и достоверно. Но.
— Я вот припоминаю, — Гусев складывал свой листок — в деревне всякий раз, когда заходила речь обо всех этих чудесах старый дед Гаврила заканчивал беседу одними и теми же словами: "Они идут на север!"