Рывок к мировому господству

Германский империализм преследовал в войне захватнические и классовые цели, осуществление которых привело бы к установлению его мирового господства. Как справедливо пишут историки ГДР Д. Айххольц и В. Шуман, «речь шла не о «жизненном пространстве» для германского народа, как это пыталась представить фашистская пропаганда, а о «жизненном пространстве» для финансового капитала в виде полезных ископаемых и заводов, патентов и изобретений, рынков сбыта, сфер приложения капитала, экономических и политических сфер влияния, сырья и дешевой рабочей силы»[673]. Установление мирового господства германо-фашистского империализма привело бы, по его замыслам, к уничтожению единственной страны социализма — Советского Союза и разгрому революционного движения во всем мире. Черная пелена реакции окутала бы нашу планету на долгие, долгие годы.

Сначала казалось, что зловещий замысел начинает сбываться. Первый период войны (1 сентября 1939 г. — 21 июня 1941 г.) принес фашистской Германии быстрые и крупные завоевания. В капиталистическом мире не нашлось силы, способной остановить немецко-фашистские армии.

Захватив полностью или частично 12 европейских стран, германо-фашистские империалисты перекроили политическую карту Европы. Непосредственно в состав Германии были целиком включены Австрия, Люксембург, Судетская область Чехословакии, литовская Клайпеда, важные промышленные районы Польши (Познань, Поморье, Верхняя Силезия, Лодзь и др.), отторгнутые от Бельгии области Эйпен и Мальмеди и от Франции — Эльзас и Лотарингия, отрезанная от Югославии северо-восточная часть Словении. На немецких монополистов работали все народы остальных частей названных стран, а также Албании, Голландии, Греции, Дании, Норвегии. К лету 1941 г. население Германии и оккупированных ею стран составляло 290 млн. человек, в том числе собственно Германии (в границах 1937 г.) — 70,2 млн. человек, или 24,2%[674].

На службу интересам фашистской Германии были поставлены экономика, внешняя и внутренняя политика ее союзников-сателлитов: Италии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Финляндии. Фашистская свастика распростерлась почти над всей Европой. На Дальнем Востоке у Германии был не менее хищный союзник — милитаристская Япония, связанная с ней узами агрессии и договорными отношениями. Фашистский рейх «молниеносно» обогатился, неимоверно раздулся и превратился в грозную архиреакционную силу, подобно которой еще не было в истории человечества.

Война внесла существенные изменения в развитие государственно-монополистической системы в Германии. Не только ускорились основные внутренние процессы, характерные для предвоенных лет, но и возникли и развивались новые явления: приток в страну огромного количества сырья, дешевой рабочей силы, готовых изделий и ценностей; скачкообразный рост военно-экономического потенциала, перераспределение капиталов, изменения в структуре промышленности и сельского хозяйства, освоение и грабеж завоеванных территорий и богатств.

Неизмеримо возрос военно-экономический потенциал Германии. Большое количество вооружения и боевой техники, накопленное за довоенные годы, не было растрачено в первый, «молниеносный» период войны. Захваченные военные трофеи еще более усилили фашистский вермахт. Германское командование стало хозяином вооружения, военных объектов, снаряжения, транспортных средств почти всей Европы. В германскую военно-монополистическую систему включились огромные производительные силы. Многие из влившихся в нее производственных мощностей и объектов обладали оборудованием новейших конструкций.

Помимо расширения объекта производства, германская экономика пополнилась значительными запасами военно-стратегического сырья: угля, нефти, цветных металлов и т. д. На оккупированных территориях добывалось 400 млн. т угля, 7,5 млн. т нефти, производилось почти 32 млн. т стали. Кроме того, немецкие войска захватили 9 млн. т нефтепродуктов, 5 тыс. паровозов, автотранспорт для оснащения 88 дивизий[675] и т. д. Фашистская Германия взяла под свой контроль не только сырье, промышленное производство, вооружение, продовольствие оккупированных стран, но и ресурсы, которые обеспечивали Германии кредит в нейтральных государствах: движимое имущество, драгоценности, предметы роскоши, произведения искусства и т. д.

Народы всех оккупированных стран обязаны были в тяжелых условиях за крайне низкую плату работать на захватчиков, оплачивать расходы по содержанию оккупационных войск, а также значительную часть других военных расходов Германии, выполнять огромные сырьевые и продовольственные поставки. Самыми жестокими методами осуществляли оккупанты германизацию захваченных территорий: коренное население угонялось на принудительные работы в Германию или уничтожалось, а на его месте поселялись немецкие колонисты. Беспощадно разрушались памятники культуры, увозились произведения искусства. Специальное ведомство во главе с Розенбергом имело для этой цели в своем распоряжении команды. Перечень награбленных только этим ведомством предметов искусства состоял из 39 объемистых томов. Общая сумма материальных ценностей, награбленных Германией в оккупированных странах, составляла в 1941 г. 9 млрд. ф. ст., что вдвое превышало ее довоенный годовой национальный доход[676].

Режим, установленный германо-фашистскими империалистами на оккупированных территориях, они назвали «новым порядком в Европе». Национальное и социальное угнетение, беспощадный террор, полное бесправие и произвол, жестокое и изощренное глумление над человеческой личностью — вот что принес народам фашистский «новый порядок». В городах и селениях проводились непрерывные аресты и массовые облавы. Были созданы многочисленные тюрьмы и концлагеря, снабженные орудиями пыток, газовыми камерами и другими средствами массового истребления людей.

С первых же дней войны нацисты перенесли за пределы Германии систему концлагерей. Они превратили их в чудовищные «фабрики смерти». Наиболее страшные возвели на территории Польши — Майданек, Освенцим, Собибур, Треблинка. Сюда свозились жертвы из всех захваченных стран Европы; после издевательств и пыток их зверски уничтожали в. газовых камерах. Так были истреблены миллионы узников разных национальностей.

В то же время в обращении оккупационных властей с различными народами имелись нюансы в зависимости от роли, которую германский империализм навязывал отдельным странам в рамках «нового порядка». Точно установлено, что массовые истребления людей применялись прежде всего по отношению к еврейскому и славянскому населению. Жесточайший террор, беспощадные грабежи, полное уничтожение суверенитета были характерны для оккупации Польши, а затем — и захваченных территорий СССР. Что касается Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии и оккупированной части Франции, то здесь в первый период войны использовалось сотрудничество с частью местной буржуазии, а также демагогические методы для маскировки агрессивного характера своей политики и непрерывных грабежей[677].

Но, несмотря на региональные различия, «новый порядок» был направлен против жизненных интересов всех народов. Уже в начале июля 1940 г. ЦК КПГ разъяснял, что ««новая Европа» означает не что иное, как распространение господства германского империализма на весь континент ... Такая «новая Европа» является Европой бесправных, порабощенных рабочих и крестьян, Европой нужды, нищеты и голода для трудящихся масс»[678].

Активное участие в осуществлении «нового порядка» принимали германские монополии. Они осуществляли в оккупированных странах прямой грабеж, обращаясь с заявками непосредственно к немецким властям и учреждениям вермахта. Представители концернов имелись в штабах и командах, проводивших реквизиции[679]. Продолжая практику ограбления Австрии и Чехословакии, представители монополий следовали по пятам фашистских армий. Уже 7 сентября 1939 г. «ИГ Фарбен» начал грабить Польшу, затем Норвегию и другие оккупированные страны. Металлургические концерны присоединили к своим владениям многие предприятия железоделательной и сталелитейной промышленности Франции и Люксембурга[680]. Ограблением занимались и другие промышленные монополии и банки.

Характерны те изощренные формы, которые при этом применяли империалистические хищники. Грабеж осуществлялся под видом «ариизации», «системы опеки», «шефства», «участия в капитале» и в прочих видах присвоения богатств Европы. Применялись такие методы нажима, как шантаж, угрозы, закрытие предприятий, отказ в предоставлении сырья[681] и т. п. На полях Европы свирепствовали немецкие юнкера и кулаки. Они присваивали себе земли, инвентарь, скот и сельскохозяйственную продукцию порабощенных народов.

Неимоверный рост богатств крупных монополий еще более усилил процесс концентрации производства и капитала в Германии. Этому всячески содействовало и фашистское государство. Закон о военной экономике от 4 сентября 1939 г. сыграл значительную роль в дальнейшем перераспределении сырья, рабочей силы и денежных средств в интересах военных концернов. Принудительному картелированию подверглись даже такие отрасли промышленности, как текстильная, обувная и др. К лету 1941 г. 0,5% общего числа предприятий сосредоточили 42% всех рабочих и служащих страны. На предприятиях шести крупнейших германских концернов: Сименса, АЭГ, «ИГ Фарбен», Крупна, «Стального треста» и государственного концерна «Герман Геринг» — работало 2 млн. из 6 млн. занятых в тяжелой промышленности[682]. Число промышленных магнатов пополнилось сумевшими извлечь выгоды из режима путем грабежа, спекулятивных и других махинаций. Разбогатели и нацистские заправилы — Гитлер, Геринг, Гесс, Геббельс, Гиммлер, Риббентроп, Борман и проч. Тесно спаянная группа из монополистических воротил и нацистской верхушки правила теперь не только немецким народом, но и многими европейскими народами, над которыми установилось господство немецко-фашистских захватчиков.

Однако, захватив огромные производительные силы, фашистская Германия даже в условиях головокружительных военных успехов не смогла преодолеть те явления, которые неизбежны для любой капиталистической страны. Созданные в довоенное время органы государственно-монополистического регулирования были не в состоянии устранить соперничество монополий или организовать эффективное планирование военной экономики. А это прежде всего сказалось на производстве вооружений, которое и обеспечивало осуществление агрессивных замыслов.

Для исправления положения 17 марта 1940 г. было создано министерство вооружения и боеприпасов во главе с руководителем отдела техники НСДАП Ф. Тодтом. Создание министерства явилось значительным событием в развитии государственно-монополистической системы. Оно стало руководящим органом не только военного производства, но и экономики в целом[683]. В ходе войны его прерогативы и власть возрастали.

В связи с войной значительные изменения произошли в социальной структуре населения. Резко сократилась общая численность немецкой рабочей силы: с 39,1 млн. человек в конце мая 1939 г. до 33,1 млн. в конце мая 1941 г. 5а это время было призвано в армию 7,4 млн. человек. Убыль рабочей силы пополнялась прежде всего за счет военнопленных и насильственно угнанных жителей оккупированных стран. В конце мая 1941 г. их работало в Германии уже 3 млн. человек[684].

Большие потери в рабочей силе понесли ремесло и торговля. Около 500 тыс. ремесленных предприятий были закрыты уже в начале войны из-за призыва рабочей силы в армию[685]. Война ускорила разорение мелких предприятий, принявшее в Германии небывалый в истории капиталистических стран размах. В интересах монополий фашистское государство насильственно закрывало мелкие промышленные и ремесленные предприятия, владельцам которых выдавалась крайне ничтожная компенсация из средств созданного в демагогических целях фонда «помощи в нужде». Число занятых в ремесле сократилось к маю 1941 г., по сравнению с маем 1939 г., с 5,3 млн. до 4 млн., а в торговле, банках и страховых обществах — с 4,6 млн. до 3,4 млн.[686]

В годы войны было запрещено малейшее повышение заработной платы. Крестьянству были навязаны очень высокие обязательства по поставкам государству. Усилилось расслоение германской деревни, где обогащались юнкеры и кулаки, пользовавшиеся дешевым трудом иностранных рабочих и продававшие сельскохозяйственную продукцию по спекулятивным ценам.

С началом войны в Германии была введена всеобъемлющая система нормирования. Она распространялась на продовольствие и все предметы первой необходимости. Но в целом жизненный уровень населения не снизился, прежде всего потому, что не хватало рабочих для военной промышленности и там действовали более высокие расценки. Кроме того, из оккупированных стран и стран-сателлитов ввозилось большое количество ненормированных продуктов и товаров. Существенным дополнением являлись посылки, направляемые немецкими солдатами из захваченных стран. В целом во время первого периода войны большинство населения Германии не только хорошо питалось и одевалось, но и делало запасы.

Усилилась полицейско-пропагандистская деятельность НСДАП и ее подразделений. Ее главная функция — сохранение и упрочение господствовавшей в Германии государственно-монополистической системы — обрела теперь давно вынашиваемые нацистами аспекты. Открылись пути распространения этой системы в форме «нового порядка» на Европу, а затем — превращения его в фундамент мирового господства германского империализма.

Гитлеровское правительство могло вести грабительскую, захватническую войну лишь при условии жестокого подавления любых проявлений недовольства режимом внутри страны. Вот почему нацистские бонзы еще туже затягивали петлю на шее немецкого народа. В первые же дни войны новая волна террора захлестнула Германию. Он проводился па базе «Основ внутренней безопасности государства во время войны», опубликованных 3 сентября 1939 г. Первый пункт гласил: «Каждая попытка дезорганизовать сплоченность и готовность немецкого народа к борьбе должна беспощадно подавляться. Особенно срочно следует принять меры к аресту лиц, сомневающихся в победе немецкого народа или в справедливости войны»[687]. 26 сентября 1939 г. вошел в силу заготовленный еще 17 августа 1938 г. закон об особых наказаниях в военное время[688]. Характерно, что в этом законе впервые официально определялись меры наказания за «разложение войск»[689].

Для организации жизни страны в условиях военного времени еще 27 августа 1939 г. во всех областях были назначены так называемые «комиссары по защите рейха», наделенные чрезвычайными полномочиями. 30 августа был образован «совет министров по защите рейха» во главе с Герингом[690]. В целях централизации карательных органов 27 сентября Гиммлер объединил управления полиции безопасности с полицией национал-социалистской партии (СД) в одно главное управление имперской безопасности под руководством отъявленного садиста Р. Гейдриха[691]. Так было организационно оформлено окончательное слияние карательных органов НСДАП и государства.

В эти особенно тяжелые для прогрессивных сил Германии дни террористические приказы издавались один за другим. Историки ГДР подсчитали, что только за две недели, с 27 августа по 9 сентября 1939 г., подобные приказы заполнили около 200 страниц сборника государственных законов[692]. И это было характерно для всех лет войны. Число «проступков», которые карались смертной казнью, возросло на протяжении 1939—1944 гг. с 3 до 46[693]. Смертная казнь распространялась, например, на такие действия, как повреждение оборонительных средств или скрытие металлолома.

Детально разработанные в законах меры были направлены на то, чтобы держать в постоянном страхе не только население, но и функционеров государственного, военного и даже партийного аппарата. Структура специальной службы тайной полиции в годы войны стала столь разветвленной, что взаимная и перекрестная слежка еще более усилилась. Был создан ореол «вездесущности» учреждений террора.

Но одни они никогда не смогли бы так внедриться в повседневную жизнь народа, если бы не организованная на полицейских принципах нацистская партия. В обязанность ее членов прежде всего входило под видом «опеки» вести повседневную слежку за населением. При этом «права» членов НСДАП в выполнении шпионско-полицейских функций в годы войны продолжали расширяться, пока, наконец, согласно распоряжению начальника партийной канцелярии, «каждый член НСДАП мог арестовать любого жителя»[694].

С первых дней войны члены НСДАП должны были также организовывать приток рабочей силы в военную промышленность; изолировать от немецкого населения насильственно угнанных из оккупированных стран и наблюдать за ними; следить за посевными кампаниями и сбором урожая; контролировать затемнение городов; организовывать команду воздушной обороны; следить за настроениями в убежищах и т. д. Вместе с карательными органами члены НСДАП участвовали в выслеживании, арестах и облавах на антифашистов.

НСДАП и ее подопечная благотворительная организация «Народное благополучие» проводили «добровольный» сбор средств с населения в фонд так называемой «зимней помощи». Во время первой военной зимы 1939/40 г. было собрано 602,5 млн. марок. Фашистскому руководству показалось этого мало. Летом 1940 г. провели еще один сбор в фонд немецкого Красного Креста. Призывая жертвовать больше, нацистские пропагандисты обещали, что, если война быстро закончится, деньги будут использованы, на социальные нужды. В результате нажима и пропаганды собрали 1026,5 млн. марок[695]. В последующие годы войны подобные поборы стали еще чаще, а нажим переходил в угрозы и преследования.

Наряду с террором во время войны возрос политико-идеологический нажим НСДАП. Идеологическая обработка населения и армии, пропаганда антикоммунизма, расизма, шовинизма — вся милитаристская шумиха опиралась на первоначальные военные успехи Германии. В связи с победами на Западе по всей Германии в течение 10 дней висели государственные флаги и звонили во все колокола. «Непобедимость германской армий» и «полководческий гений» Гитлера стали основным лейтмотивом фашистской пропаганды. Фигляр Геббельс похвалялся, что его основная заслуга состоит в том, что он создал Гитлеру «венец непогрешимости» и внушил немцам безграничное доверие к нему[696].

Усилилась социальная демагогия, изображавшая нацистскую Германию как «народное государство», которое якобы в силу преимуществ самой системы одерживает победы над «плутократическим Западом». Многие немцы чувствовали себя в то время хозяевами Европы и во имя «жизненного пространства» оправдывали захватническую войну. Легкие победы кружили головы даже части рабочих. Разорившиеся ремесленники, мелкие торговцы, согнанные с земли крестьяне, да и мобилизованные рабочие, пополняя ряды армии, обретали сытую жизнь и приобщались к грабежу. В первый период войны основная масса населения Германии не проявляла недовольства фашистским режимом.

В годы войны активизировалась идеологическая работа не только самой НСДАП, но и всех примыкавших к ней организаций, а также государственных органов. Министерство пропаганды имело в своем распоряжении около 200 тыс. журналистов, писателей, издателей, работников искусств[697]. Вышколенный и усвоивший до деталей специфику и тонкости пропагандистской работы, этот аппарат служил пока безотказно и выполнял все инструкции[698] нацистской верхушки по формированию общественного мнения в стране и на фронте.

В этих усложнившихся, жестоких условиях КПГ с первых военных дней продолжала вести героическую борьбу. Она оставалась единственной политической силой страны, которая на основе глубокого марксистско-ленинского классового анализа разоблачала фашистскую агрессию, организовывала движение Сопротивления и руководила им. 2 сентября 1939 г. Политбюро ЦК КПГ направило письмо местным ячейкам и функционерам партии, в котором ориентировало их на развертывание активной борьбы против фашизма, создание новых ячеек партии и стабильного руководства, повседневную работу внутри массовых фашистских организаций, расширение выпуска антифашистских листовок и брошюр[699].

Победы на Западе значительно укрепили позиции фашистского режима на международной арене. После первых 21 месяца захватнической войны германо-фашистские империалисты решили начать агрессию против Советского Союза. Классово-политические устремления толкали их на эту авантюру. Они жаждали быстрее уничтожить страну социализма. Советский Союз был главным препятствием на их пути к мировому господству. В то же время они рвались к богатейшим экономическим ресурсам Советской страны. Ведь несмотря на высокую степень государственно-монополистического регулирования и значительное напряжение немецкой экономики, германскому империализму даже в итоге быстрых военных успехов не удалось преодолеть значительные противоречия между своими целями и возможностями в военно-экономической области.

Подготовка к войне против СССР полным ходом развернулась в середине 1940 г. Она велась в четырех основных направлениях: политическом, экономическом, военном и идеологическом. Самое непосредственное и активное участие во всех сферах подготовки принимали германские монополии.

Политическая подготовка включала в себя планирование мероприятий по полному уничтожению Советского государства и социалистического общественного строя, по истреблению большинства советского народа и порабощению тех, кому удастся выжить. Экономика СССР должна была управляться и эксплуатироваться колониальными методами. О том, насколько детально планировалось осуществление этих зловещих целей, достаточно ясно свидетельствует речь Гитлера перед высшим командным составом 30 марта 1941 г. Он сказал тогда, что предстоит «война двух противоположных мировоззрений», «война на уничтожение советских народов»[700]. Пресловутая «зеленая папка» Геринга, а также протоколы специально созданных для ограбления СССР центральных государственно-монополистических учреждений также документально свидетельствуют об этом[701]. В протоколе от 2 мая 1941 г. одного из таких органов — экономического штаба особого назначения «Ольденбург», состоявшего из представителей ведущих концернов, говорилось: «1. Войну следует продолжать лишь в том случае, если вермахт на третий год после начала войны (считая с 1 сентября 1939 г. — Г. Г.) будет полностью обеспечиваться продовольствием из России. 2. При этом, несомненно, будут голодать десятки миллионов людей, если мы вывезем из страны все нам необходимое...»[702] Так хладнокровно и расчетливо изуверы XX века обрекали на голодную смерть десятки миллионов советских мужчин, женщин, стариков и детей. Ведущие концерны и государственно-монополистические органы задолго до нападения разработали зверские планы разграбления Советской страны[703].

Экономическая подготовка состояла в наращивании военно-экономического потенциала, обеспечении непрерывного увеличения военного производства, в перестройке отдельных участков хозяйства применительно к условиям предстоявшей войны. Учитывая, например, протяженность и глубину театра военных действий против СССР, а также планируя ограбление Советской страны, Германия накапливала железнодорожный подвижной состав, расширяла производство паровозов и вагонов, а также усиленно вывозила их из оккупированных стран.

Летом 1940 г. началась детальная разработка оперативных планов нападения на СССР. 2 июня 1940 г. в присутствии высших военных чинов Гитлер заявил, что скоро он приступит к выполнению своей «большой и настоящей задачи: столкновению с большевизмом». 21 июля был отдан приказ о подготовке оперативного плана. 18 декабря 1940 г. план нападения на СССР под кодом «Барбаросса» был утвержден[704]. Он опирался на концепцию «молниеносной» войны и предусматривал, что военные действия продлятся от пяти недель до нескольких месяцев.

К моменту нападения на СССР вермахт имел около 8,5 млн. солдат. Из 214 германских дивизий 153 (а всего с сателлитами 190 дивизий, или 5,5 млн. человек) были сосредоточены на советской границе. Фашистская Германия располагала 3712 танками, 4950 боевыми самолетами, 42260 орудиями и минометами и 193 боевыми кораблями[705]. Это была огромная военная сила.

Большое место в подготовке нападения на СССР отводилось идеологической работе среди войск и населения. Начиная с 20-х годов фашисты изо дня в день твердили о «необходимости» войны против СССР. Но конкретная подготовка проводилась втайне от населения Германии, хотя устная пропаганда среди солдат всячески разжигала у каждого из них ненависть к советским народам и стремление обогатиться в предстоявшей войне.

В статье, опубликованной в мае 1942 г. в журнале «Дас рейх» под заголовком «За что?», Геббельс цинично раскрыл подлинные цели агрессии против СССР: «Это война не за трон и не за алтарь. Это война за зерно и хлеб, за обильные завтраки, обеды и ужины, война за завоевание материальных условий для решения социальных проблем — строительство квартир и благоустройство улиц, строительство военных, торговых и пассажирских судов, производство автомобилей и тракторов, строительство театров и кино для народа повсюду, вплоть до последней деревни. Это — война за сырье, за каучук, за железо и различные руды...»[706].

В течение зимы 1940/41 г. фашистский режим осуществил серию мер по переводу всех предприятий, прямо или косвенно связанных с военным производством, на режим «спецпредприятий». Это означало установление крайне тяжелых условий труда рабочих. Любого из работавших, подозреваемых в недостаточной преданности фашизму, отправляли на фронт. Еще более усилился террор, были проведены облавы и аресты антифашистов. За два дня до нападения на СССР полиция и гестапо арестовали всех, кто подозревался в сочувствии или имел ранее контакты с коммунистами.

22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. На советскую землю вторгся грозный и страшный враг, располагавший мощной военной техникой и вымуштрованной до фанатизма армией. Серьезная опасность нависла над страной социализма, опасность, угрожавшая самому существованию советского народа.