Агрессивные акции в Европе

В их осуществлении немалая роль принадлежала действовавшим в других странах «пятым колоннам», которые НСДАП готовила давно. В основном они состояли из лиц немецкой национальности. В мае 1931 г., т. е. еще задолго до прихода к власти НСДАП, был создан Отдел по работе за границей. Уже тогда нацисты начали насаждать резидентов в тех странах, которые намеревались впоследствии захватить. С апреля 1935 г. отдел стал самостоятельной организацией — «Аусландсорганизацион», а ее руководитель В. Боле в 1937 г. был назначен статс-секретарем министерства иностранных дел, где почти полностью слились аппараты государства и НСДАП. В 1937 г. около 700 сотрудников «Аусландс» руководили подпольной деятельностью местных групп, куда входило до 3 млн. немцев, живущих во многих странах мира[655].

После установления фашистской диктатуры возникли и развернули бурную деятельность внешнеполитические и колониально-пропагандистские организации монополистического капитала: Лига восточных немцев, Союз защиты немцев за границей, Имперский колониальный союз и др.[656]

Непосредственное участие в руководстве «пятыми колоннами», в организации и финансировании зарубежной пропаганды принимали крупные монополистические концерны. Уже в апреле 1933 г. Крупп начал среди промышленников сбор 1 млн. марок на эти цели. Представители «ИГ Фарбен» вели фашистскую пропаганду за рубежом, в частности, через организацию «Сила через радость»: подчеркивались «дружественные отношения, существующие в Германии между работодателями и рабочими», распространялся вымысел, будто «германский рабочий отнюдь не является объектом эксплуатации со стороны капитализма...»[657]

Монополии вели также широкий шпионаж. Тесно сотрудничая с военной разведкой (абвером), они через представителей и посредников собирали в других странах планы и подробные данные о предприятиях, использовали соответствующие каналы аэрофотосъемки[658].

Особую роль в захватнических планах германских империалистов играла Австрия, в которой они в силу ее военно-стратегического положения видели плацдарм для агрессии против других стран. Немаловажное значение имели австрийские запасы дефицитного сырья, рабочей силы, развитая промышленность. Поэтому первой жертвой немецко-фашистской агрессии стала эта страна.

Захват Австрии 12 марта 1938 г. существенно улучшил экономическое, политическое и военно-стратегическое положение фашистской Германии. К ней, в частности, перешел австрийский золотой запас, оценивавшийся в 230 млн. марок[659]. Как жадные хищники, вслед за германскими войсками туда двинулись представители немецких монополий. Имперский концерн «Герман Геринг» установил полный контроль над горнорудной и металлургической промышленностью, «ИГ Фарбен» захватил химические предприятия, «Стальной трест» — заводы «Альпина монтан», фирма Круппа — заводы по производству оружия и т. д. Немецкие «Дойче банк» и «Дрезденер банк» установили контроль над австрийскими банками. Через неделю после захвата вся австрийская промышленность получила задания по «четырехлетнему плану»[660]. Австрия была включена в состав германского рейха. Единственной страной, протестовавшей против захвата Австрии, был Советский Союз.

Во второй половине 1938 г. германская, экономика испытала первые удары нового мирового экономического кризиса. Захват Австрии помог оттянуть и существенно ослабить его воздействие на Германию. Успех нацистской дипломатии в Мюнхене в сентябре 1938 г., когда Англия и Франция вступили в позорнейшую сделку с германским фашизмом и выдали ему Чехословакию, еще более окрылил ею. В Мюнхене был оформлен единый антисоветский фронт. Империалисты западных стран, санкционируя дальнейшие агрессивные действия фашистской Германии, открыли ей путь на Восток. В восторге от мюнхенской сделки «ИГ Фарбен» в тот же день выделил правительству 500 тыс. марок «для использования в Судетской области». Концерн еще в мае 1938 г. разработал детальный план грабежа чехословацкой промышленности.

После захвата 15 марта 1939 г. Чехословакии началась вакханалия раздела чехословацкой экономики между германскими монополиями. «ИГ Фарбен» захватил химические предприятия. Не зевали и другие концерны. 21 марта в Праге заседал монополистический синклит, собравшийся для дележа чехословацких банков[661]. Всего немецкие монополии в той или иной форме захватили свыше 3 тыс. металлургических заводов и электротехнических предприятий, более 100 шахт, свыше 400 химических, 600 текстильных, большое число кожевенных, пищевых и других предприятий. Была захвачена масса вооружения и военного снаряжения новейших образцов, пригодного для оснащения многих дивизий[662]. 16 марта значительная часть Чехословакии была включена в состав рейха в качестве «протектората Богемии и Моравии», а из Словакии создано «независимое государство». Вместе с ростом территории и экономической мощи возрастали и алчные устремления германо-фашистского империализма.

Захват Австрии и Чехословакии резко повысил политический престиж нацистского государства в капиталистическом мире. Захват произошел без потерь для фашистской Германии, значительно увеличив ее военно-экономический потенциал. Расширились территория и людские резервы, возникли дополнительные стратегические плацдармы. Облегчились условия «мирного» проникновения в страны Центральной и Юго-Восточной Европы для выкачивания из них сырья на основе клиринговых и иных выгодных для Германии соглашений. Усилилось влияние нацистской партии на мелкобуржуазные слои внутри Германии. В то же время захват этих стран явился тяжелым ударом по немецким антифашистам. Все это создало благоприятные возможности для перехода германо-фашистского империализма к большой войне, и германские монополии усилили непосредственную подготовку к ней.

Возросла тенденция к росту концентрации и централизации государственно-монополистического регулирования, что прежде всего воплотилось в «четырехлетнем плане». Захватившие еще с конца 1937 г. сильные позиции в военных управлениях ведущие промышленники, так называемые вервиртшафтсфюреры, все настойчивее вмешивались в осуществление задач военной подготовки. Они планировали производство оружия, определяли его боевые качества, участвовали в распределении и контролировали накопление военных материалов[663]. Особенно были насыщены представителями монополий экономический отдел штаба верховного командования (ОКБ) и управление вооружения вермахта, К началу войны все руководящие концерны крупной промышленности и банки были прочно объединены в государственно-монополистическом механизме, руководившем производством вооружений и военной экономикой в целом. Повсюду на ключевых позициях хозяйственного, политического и военного аппарата власти находились представители монополий, имперских хозяйственных групп и экономических палат. При их непосредственном участии министерство экономики заканчивало перестройку на военный лад всего хозяйства страны[664].

Ведущие монополисты участвовали в планировании политического переустройства мира после победы Германии. На протяжении 1938—1939 гг. они вместе с военными разрабатывали планы агрессии против Советского Союза[665]. При этом обсуждалось: не вернуться ли к политике генерала Гофмана и попытаться «создать фронт европейских великих держав против большевистской России» или «пойти на риск экспансионистской войны против Востока, даже если и возникнет противодействие западных держав»[666]. Именно так говорилось в памятной записке от 18 ноября 1938 г. А. Рехберга (брата крупного промышленника Ф. Рехберга) на имя начальника имперской канцелярии Т. Ламмерса. Многие «власть имущие» склонялись к последнему варианту с тем, чтобы потом единовластно захватить богатства Советской страны.

В обстановке надвигавшейся войны КПГ еще более усилила борьбу по сплочению антифашистских сил. С 30 января по 1 февраля 1939 г. в Берне состоялась конференция КПГ. Она призвала к борьбе против военной угрозы, за свержение нацистского режима, разработала детальные контуры будущего германского демократического государства. Конференция подчеркнула, что немецкий народ никогда не должен воевать против Советского Союза, подтвердила важность создания единой социалистической партии рабочего класса, что являлось настоятельным требованием классово сознательных рабочих[667]. Несмотря на героическую борьбу, компартии не удалось сплотить массы в широком Народном фронте, поднять их на свержение фашистского режима и предотвратить развязывание войны.

Начиная с весны 1939 г. подготовка к большой войне усилилась во всех областях. Напряженно шла работа в штабе верховного командования. Заранее были тщательно разработаны и подготовлены планы тотальной «молниеносной» войны, отмобилизована и обучена армия, накоплено вооружение, воздвигнуты укрепления, автострады, аэродромы. К осени Германия уже имела 103 отмобилизованных дивизии, из них 5 танковых и 8 моторизованных, 2700 боевых самолетов самой современной конструкции и около 160 боевых судов[668]. Неизмеримо возросли расходы на вооружение. Д. Айххольц оценивает их общую сумму с февраля 1933 г. по август 1939 г. в 78 млрд. марок. Для сравнения можно сказать, что в первый год фашистской диктатуры (февраль—декабрь 1933 г.) было израсходовано 1,5 млрд., а в 1939 г. (январь — август) — 16,3 млрд. марок. Военные расходы в 1938/ /39 бюджетном году составляли 58% (в 1933/34 — 24%) всех расходов[669]. Гонка вооружений резко увеличила доходы монополий. Прибыли «ИГ Фарбен», например, с 48 млн. марок в 1932 г. возросли до 363 млн. в 1939 г.; «Стального треста» — с 120 млн. в 1934 г. до 250 млн. в 1939 г. В целом по стране процент дивидендов монополий по отношению к основному капиталу вырос с 2,78% в 1932/33 г. до 5,23 в 1938/39 г.[670]

Но, несмотря на огромный рост вооружений и тщательную подготовку во всех областях, анализ состояния предвоенной германской экономики показывает, что фашистская Германия не была способна к ведению длительной войны. Поэтому все расчеты строились на быстрых завоеваниях путем осуществления последовательных «молниеносных» кампаний, на разгром противников поодиночке.

В течение лета 1939 г. представители военщины осмотрели 180 тыс. предприятий для установления их пригодности к использованию в военных целях; была перепроверена система военных заказов; разработаны планы переброски квалифицированных рабочих и военных материалов в нужные районы; отпечатаны и разосланы на места 80 млн. продовольственных карточек; составлена особая картотека на квалифицированных рабочих с указанием их профессии. Таким образом, более чем за год до начала войны были проведены мероприятия, превращавшие Германию в огромный лагерь принудительного труда.

С 1 января 1939 г. было разрешено увеличение рабочего дня с 10 до 14 часов. Специальная система «рационализации» значительно повысила темпы роста производительности труда. Расширился охват населения принудительной трудовой повинностью.

Накануне войны командование непрерывно вело военный и политический инструктаж офицерского корпуса. В 1939 г. был утвержден «устав вермахта и его права в Великой Германии»[671]. Особый упор делался на возвеличивание Гитлера и повышение роли НСДАП в строительстве вермахта. В закрытых выступлениях перед генералитетом, высшими чинами вермахта, офицерами — выпускниками военных учебных заведений Гитлер всесторонне обосновывал «необходимость» завоевания мирового господства для Германии. Он заклинал их применять при этом любые средства: «уговоры, коварство, ловкость, настойчивость, благоразумие, хитрость, но прежде всего — жестокость»[672]. В конце августа 1939 г. ведущие монополии и фашистское руководство решили, что наступило наиболее выгодное время для начала большой агрессии.

1 сентября 1939 г. вооруженные до зубов немецкие войска обрушили на польские города и села свой смертоносный огонь. Фашистская Германия развязала вторую мировую войну.