«ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ УТОПИЯ»
«ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ УТОПИЯ»
На Флит-стрит, газетной улице Лондона, новогоднее оживление шло на спад. Вечером с большого здания редакции «Ньюс кроникл» снимались последние праздничные украшения.
Высокий энергичный сотрудник редакции Хаминг суетился около рабочих, помогая снимать портрет основателя либеральной газеты Чарлза Диккенса.
— Хэлло, Альберт, дружище! Осторожней снимай — полотно старое, давно пережило своего хозяина, — послышался возглас с противоположной стороны узкой улицы, где высилась каменная громада здания вечерней газеты «Ивнинг стандард», принадлежавшей газетному королю Англии лорду Бивербруку.
Хаминг оглянулся и увидел невысокого человека с бородкой клинышком.
— А, Дэвид! А ты что там делаешь?
— Тоже снимаю портрет своего шефа. Хватит! Его изоляционизм уже сделал большую рекламу и, признаться, всем надоел до чертиков. Подумать только — Бивербрук хотел нарушить торговые традиции и заставить английских купцов торговать только в пределах своей империи, закрыть им доступ в Азию и особенно в красную Россию!
Дэвид Ноу, художник-карикатурист, снимал полотно, где лорд Бивербрук был изображен в виде полуголого человека. Упершись ногами в Британский остров, Бивербрук восклицал: «Вот моя империя!»
Дэвид включил рубильник — и на стене здания, на месте карикатуры, появилось световое табло. Огромные, ярко горящие буквы, обгоняя друг друга, сообщали многомиллионному городу:
«Россия во мгле… Положение в России — это картина непоправимого краха… Большевистское правительство — самое неопытное из всех правительств мира… Коммунисты все разрушают раньше, чем готовы строить… Ленин утопист… великий мечтатель…»
Табло призывало:
«Читайте в нашей газете новые очерки Герберта Уэллса о его поездке в Москву!»
— Как ты считаешь, Альберт, эта сенсация чего-нибудь стоит? — спросил Дэвид.
— «Деньги говорят, деньги пишут, деньги царствуют, а короли записывают их приказы», — скороговоркой произнес Хаминг афоризм Бернарда Шоу и продолжал: — Дэвид, дружище! Ваша информация уже ничего не стоит. Я только что сдал в типографию корректуру подлинных очерков Герберта Уэллса, уверяю тебя, более правдивую. Могу показать выдержки.
В. И. Ленин беседует с английским писателем Г. Уэллсом
Он достал из бокового кармана блокнот и стал читать:
— «Большевистское правительство — самое смелое, самое бесхитростное…» Или вот еще. Уэллс говорит: «Рухнула социальная и экономическая система, очень схожая с нашей и теснейшим образом с ней связанная». И слушай дальше, Дэвид! «Не коммунизм терзает страждущую Россию путем организации целого ряда субсидированных набегов, вторжений и мятежей… мстительный французский кредитор, тупой английский журналист куда более повинны в этих смертных муках, чем любой коммунист. Все силы большевиков поглощены глубоко патриотической борьбой с нападениями, вторжениями, блокадой, которые западные державы с жестоким упорством обрушивают на потрясенную трагической катастрофой страну. Остаток сил уходит у них на то, чтобы спасти Россию от голодной смерти». А вот что говорит Уэллс о Ленине: «Он делает все, что от него зависит, чтобы создать в России крупные электростанции, которые будут давать целым губерниям энергию для освещения транспорта и промышленности. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные. Он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как поднимается обновленная и счастливая, индустриализованная коммунистическая держава». Уэллс утверждает, что во время разговора Ленину почти удалось убедить его в реальности своего провидения. Конечно, — продолжал Хаминг, — деньги царствуют в Европе, и все наши газеты поют с их голоса, но мы, журналисты, должны сказать своему обществу хоть часть правды о большевистской России. Гуд бай, Дэвид! Читай завтра в «Ньюс кроникл» мои комментарии.
— Ол-райт, Альберт! Но ты не забывай и другое: «Деньги царствуют», и они не только говорят и пишут, но и действуют! Я убежден, что наступление на Россию будет продолжаться. Наши денежные тузы ищут пути борьбы с большевизмом. Они вновь начали бег взапуски на запах крови…