И ТЫ, БРУТ!
И ТЫ, БРУТ!
ДОСЬЕ СЛЕДСТВИЯ
СПРАВКА НА ЛИЦО, ПРОХОДЯЩЕЕ ПО ДЕЛУ О ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ ЗАХВАТА ВЛАСТИ.
Болдин Валерий Иванович. 1935 г. р. Русский. Образование высшее. Окончил в 1961 г. Московскую сельскохозяйственную академию им. Тимирязева, в 1969 г. — Академию общественных наук при ЦК КПСС. Специальность — ученый агроном-экономист. Кандидат экономических наук.
Работал в аппарате ЦК КПСС и в редакции газеты «Правда». С 1981 по 1985 гг. — помощник Секретаря ЦК КПСС. С 1985 по 1987 гг. — помощник Генерального секретаря ЦК КПСС. С 1987 по 1991 гг. — заведующий общим отделом ЦК КПСС. В 1990–1991 гг. — член Президентского Совета СССР. С мая 1991 г. — руководитель аппарата президента СССР.
Награжден орденами Дружбы народов и Трудового Красного Знамени.
Нет, недаром Дмитрий Язов помянул Брута, когда решился вопрос о полете Болдина в Форос. Не было среди заговорщиков человека более близкого к президенту.
В начале семидесятых Болдин, закончив аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, сделал стремительную карьеру в «Правде» — от обозревателя до члена редколлегии, редактора сельскохозяйственного отдела. Его журналистским «коньком» в то время была успешная аграрная политика ставропольского партийного руководства, он немало сделал для того, чтобы имя молодого, энергичного провинциала Горбачева почаще вспоминали добрым словом в столичных коридорах власти. Логично предложить, что и перейдя в 1981 году на работу в аппарат ЦК КПСС, Болдин продолжал по мере возможностей способствовать продвижению Горбачева наверх.
Став первым лицом в государстве, Горбачев не забыл о Болдине, максимально приблизив его к себе., С тех пор, как бы ни назывался занимаемый Болдиным пост — помощник генсека, руководитель аппарата президента — его роль не менялась, он стоял в конце всех дорог, ведущих к Горбачеву.
— …Болдина, — свидетельствует старший референт аппарата президента СССР Анатолий Кудрявцев, — я могу охарактеризовать следующим образом: скрытен, между подчиненными и собой соблюдал дистанцию в отношениях, любил воспитывать, очень пунктуальный, в работе с документами никогда не допускал нарушений заведенного порядка. На мой взгляд, Болдин отличался большой работоспособностью, насколько я знаю, в течение трех лет он работал без отпусков и, даже находясь на больничном, продолжал работать. Впрочем, болел он редко. Обладал хорошей памятью.
Все документы к президенту проходили через Болдина. Он мог любой документ задержать, а мог представить в первую очередь. Вопросы личного приема решались в секретариате президента. Насколько я понимаю, и наиболее срочные вопросы на высоком уровне решались там. Секретариатом президента руководил тоже Болдин…
Он как-будто задался целью на собственном примере доказать, что недостатки человека всего лишь продолжение его достоинств: аккуратность оборачивалась педантизмом, работоспособность доходила до самоистязания, осторожность — до абсурда. Один из его личных водителей — в распоряжении Болдина, были два персональных автомобиля и шесть шоферов — так рассказывал о нем: «Я даже не знал, кем он работает. Выезжая куда-нибудь, он никогда не называл адрес, просто указывал направление: прямо, теперь налево, здесь снова прямо… остановись…»
Примерно за неделю до августовских событий Болдин распорядился установить у себя в кабинете бракомолку. Это удивило его подчиненных. Он крайне редко уничтожал документы. И особенно бережно, как выяснило следствие, относился к тем из них, что поступали из ведомства Крючкова. Сверхсекретные донесения шефа КГБ Болдин хранил в особо надежном сейфе.
Неизвестно, для уничтожения каких бумаг понадобилась бракомолка в августе. Но одно можно утверждать с полной уверенностью — чтобы извести в бумажную лапшу все накопленные Болдиным документы, понадобилось бы очень много времени.
Среди первых распоряжений, отданных Горбачевым сразу после освобождения 21 августа, был приказ кремлевскому коменданту — не пускать Болдина в Кремль. А в ночь на 24 августа его арестовали. Потом был обыск…
День, когда открылись японские суперзамки болдинского сейфа, без преувеличения стал самым драматичным днем следствия. Там, в «кремлевской кладовке», как про себя мы окрестили потайную комнату в кабинете руководителя президентского аппарата, расхожая фраза «политика — дело грязное» впервые столь тесно сомкнулась для нас с реальностью.
Большую часть собранной Болдиным коллекции секретов, составляли материалы технического контроля, т. е. попросту говоря записи подслушанных разговоров. Трудно сказать, в скольких квартирах и кабинетах стояли телефоны на троих — двое беседуют, третий молча слушает. От любопытствующего уха Большого Брата нельзя было отгородиться ничем. Даже очень высокопоставленные государственные деятели, располагающие особой, совершенно секретной связью, подвергались слуховому контролю. Делалось это, естественно, без всяких санкций, исключительно по устному пожеланию Крючкова.
А сфера его интересов была поистине безгранична. Слухачи из госбезопасности тщательно записывали разговоры Ельцина, Шеварднадзе, Александра Яковлева, Бака-тина, Примакова и многих других союзных и российских руководителей, представителей демократически настроенной интеллигенции, активистов «Мемориала», «Московской трибуны» и прочих движений оппозиционного толка, народных депутатов, журналистов, в том числе и западных. Фиксировались не только беседы о политике. Крючкову было интересно все: кто кого любит или не любит, с кем и как предпочитает проводить свободное время, в какой стране хранит, если смог заработать, валюту, какую еду считает самой вкусной… ну, и мало ли о чем еще можно узнать из разговоров людей, которые вполне доверяют друг другу.
Руководитель президентского аппарата тщательно сберегал даже конверты, не говоря уж об автографах вроде предуведомления Крючкова: «Уважаемый Михаил Сергеевич! Это выдержки из материалов технического контроля» или резолюции Горбачева: «Вл. Ал.! Надо бы сориентировать т. Прокофьева (без ссылки на источник)». Болдин прекрасно понимал, какое грозное орудие шантажа представляет собой содержимое его сейфа, неопровержимо доказывающее, что президент был в курсе антизаконной деятельности шефа госбезопасности.
Вынужденные процитировать некоторые документы из «коллекции» Болдина, мы, естественно, не можем обойтись без купюр. Все слишком личное или способное нанести моральный ущерб из текстов удалено. Тем не менее мы все равно приносим свои извинения людям, чьи имена упомянуты в них. Документы цитируются с сохранением особенностей оригинала, в том числе способа датирования — без указания года, а также всех примечаний в скобках.
ДОСЬЕ СЛЕДСТВИЯ
ДОКУМЕНТЫ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ
Из материалов технического контроля:
Совершенно секретно
О некоторых мероприятиях и акциях, посвященных памяти А. Д. Сахарова,
20 декабря
Г. Старовойтова, —
народный депутат СССР
Е. Боннэр, —
вдова А. Сахарова
Старовойтова. — На заседании межрегиональной группы мы решили объявить сбор средств на мемориал Сахарова. Построить целое здание и сделать при нем, допустим, отделение Лиги прав человека, его музей. Все только на народные деньги, ни копейки от государства. Попов (сопредседатель межрегиональной группы) предложил мне объявить об этом на Съезде, потому что они все слушают и стараются перехватить инициативу. Скажут, что государство хочет увековечить.
Боннэр. — Я отвечу, что мне не надо. Я уже Михаилу Сергеевичу сказала: «Хотите увековечить, зарегистрируйте «Мемориал». Это будет увековечение».
Совершенно секретно
О некоторых контактах В. Кузнецова (бывший помощник A. H. Яковлева, заместитель председателя ИАН)
(По материалам за 6 февраля)
В. Кузнецов — А. Н. Яковлев
Кузнецов — Я подобрал кое-какие интересные материалы. Тут ряд интервью, в том числе Янаева — норвежскому телевидению, Вольского — «Интернэшнл геральд трибюн». Есть интервью Шаталина, Полозкова, Алксниса, очень много аналитических откликов о пленуме. Люди пишут: «Указали на дверь тем, кто выступал за расширение политической свободы. Такие сторонники перестройки, как Яковлев, Шеварднадзе, Бакатин (…) Шаталин, Примаков, Петраков».
Яковлев. — Ты подошли копии туда ребятам. Кузнецов. — Я могу прямо оригиналы.
Яковлев. — В понедельник (11 февраля) я, наверное, выйду на работу.
Кузнецов. — Может, пораньше встретимся? В воскресенье днем соберется узкий круг людей, чтобы пообедать. Повод банальный — мой день рождения…
Яковлев. — Ладно, я тут посмотрю и, может, оттуда поеду домой уже окончательно…
Совершенно секретно
Выдержки из разговоров Л. Суханова
(помощник Ельцина) в отношении
Б. Ельцина,
за 12 апреля
Л. Суханов — Виктор (неизвестен)
Виктор. — Ельцин не собирается уезжать за границу? Суханов. — Собираемся. Приглашены в Испанию и Лондон. В Лондон надо лететь по поводу издания книги, там ждут издатели. В Испанию пригласили на конференцию «За свободную Европу без границ». Там будут Вилли Брандт и Жискар д, Эстен. Мы уезжаем двадцать шестого, сразу после окончания сессии Верховного Совета СССР. С первого по третье мая мы должны быть в Италии, приглашены Андреотти. Первого мая в Италии будет проходить симпозиум, Ельцин выступит сразу после Андреотти.
Виктор. — Ельцину сейчас надо быть здесь, выглядеть активным, потому что его шансы на президентство могут упасть.
Суханов. — Ельцин рвется в бой. Лукьянов сегодня собирал президиум, на котором дал понять Ельцину, что ему объявляют войну. То есть, сделают все, чтобы не допустить его избрания президентом РСФСР. Они этого очень боятся…
Соображения Л. Баткина (член
координационного совета «Демократической
России») о роли и перспективах
демократической партии,
создаваемой А. Н. Яковлевым.
(Из разговоров Л. Баткина и Ф. Росе —
корреспондент датской газеты
«Берлингске тиденде», за 24, 26 июня)
Совершенно секретно
Росе. — Я слышал, что сегодня (24 июня) вечером Яковлев, Шеварднадзе, Попов и Собчак собираются для того, чтобы создать новую партию.
Баткин. — Возможно, что они собираются 26 июня...
Росе. — А как Вы оцениваете такой шаг? Он что-то означает?
Баткин. — Я отношусь к этому положительно, но позицию последовательных радикальных демократов с этой будущей партией не отождествляю… Ведь эти люди принадлежат к верхушке или к аппарату КПСС. В значительной мере они хотят создать партию, видимо, за счет коммунистов, выходящих из КПСС, с социал-демократической окраской. То есть, это все-таки попытка создать либеральный аналог КПСС…
…Я приветствовал бы создание такой партии хотя бы потому, что это означало бы достаточно важный шаг к крушению господства КПСС. Кроме того, я отношусь с большой личной симпатией к создателям новой партии Яковлеву и Шеварднадзе. Однако я считал бы в высшей степени опасным, если бы антикоммунистически настроенные демократы поспешили дать аванс этой силе и отождествить себя с ними. Сначала им надо создать нечто независимое, после чего были бы возможны какие-то временные соглашения…
Росе. — А что значит для КПСС такой шаг Шеварднадзе? Я слышал, что, по неподтвержденным слухам, в начале июля будет пленум ЦК, на котором Горбачев собирается покинуть пост Генерального секретаря.
Баткин. — Для него такой шаг был бы умным и правильным. Однако пока я не вижу никаких признаков того, что он готов к этому шагу. Пока все его публичные заявления, вся его идеологическая программа никак не согласуются с подобным намерением. Еще год назад было ясно, что КПСС идет к своему крушению, вопрос заключается только в форме и сроках.
...
Росе. — Я слышал, что 26 июня «Московские новости» опубликуют заявление Яковлева об уходе из партии.
Баткин. — Это логично, это не будет сюрпризом, поскольку он уже давно не входит в высшие партийные структуры. Любопытный момент состоит в том, что он все-таки руководитель советников Горбачева. Я не исключаю, что Горбачев отнесется к этому так же, как и к уходу Шеварднадзе, то есть, со сдержанным неодобрением. Причем, я не думаю, что Михаил Сергеевич внутренне так же проделал такой путь. Вот, например, мелкая часть придворного ритуала: 22 июня, когда Президент возлагал венки, по левую сторону от него шел Лукьянов, а по правую сторону шел Ивашко — его заместитель по партии. Вот вам и отмена шестой статьи! Михаилу Сергеевичу понадобится какое-то время, чтобы дозреть. Я считаю, что уже сейчас такой его шаг был бы запоздалым.
***
Росе. — Вы что-нибудь узнали вчера (25 июня) на «Московской трибуне» насчет новой партии?
Баткин. — Да, я виделся с Мурашевым и еще кое с кем. Среди тех, что хочет создавать такую партию, называют Бакатина, Вольского, Шеварднадзе. Однако Яковлев, как известно, сделал заявление о том, что не выходит из КПСС, что против него идет провокация.
Росе. — Но я получил подтверждение тому, что его заявление о выходе лежало в «Московских новостях».
Баткин. — Публикации в «Московских новостях» не будет сегодня, да и неизвестно, будет ли она вообще…
...
Росе. — А по поводу этой «Демплатформы», за которую, видимо, ратует Яковлев, будет объявлено на предстоящем пленуме?
Баткин. — Не знаю. Судя по тому, как энергично Яковлев отверг даже предположения, что он может выйти из КПСС, все эти перемены идут не так быстро, хотя они созрели…
...
Партия… может стать крупной по сравнению с нынешними карликовыми партиями, но со старой КПСС она вряд ли сравнится… По-моему, это феномен для переходного периода, но далекой исторической перспективы у нее нет.
Росе. — Да и Яковлев в конце концов так и не решился идти туда, а полностью остался в команде Горбачева.
Баткин. — Я всегда думал, что он до конца будет с Горбачевым, которому Яковлев предан глубинно, всерьез.
...
Росе. — На какие деньги они будут делать партию? Они претендуют на часть имущества КПСС?
Баткин. — Они могут претендовать, только оставаясь в КПСС. Но я думаю, что из этих претензий ничего не выйдет. Пустая затея!..
Росе. — Это верно.
Баткин. — Если Горбачев публично не выскажет свою позицию, которую за ним подозревают, то должна быть сохранена презумпция невиновности Горбачева в намерении развалить КПСС.
Росе. — Ха-ха! Я разговаривал с помощниками Попова — Шнейдером и Боксером из «Демократической России». Они говорят — и это же говорят в «Независимой газете», — что эту партию создавали как раз под Горбачева, хотя формально он не должен был там числиться и его имя не должно быть с этим связано. Эта партия должна быть для него какой-то новой базой.
Баткин. — У меня нет информации по этому поводу, но есть соображение. Горбачев любит ставить сразу на несколько лошадок, поэтому исключить такой вариант полностью нельзя. Но отсюда еще очень далеко до серьезной политики. В тех случаях, когда что-то намечается независимо от его согласия, ему ничего не остается делать, кроме того, чтобы сказать: «Попробуйте, посмотрим» — а потом он попытается что-то выиграть для себя. Подобное происходило в Ново-Огареве, где была сделана попытка выдать предельно нестабильную ситуацию распада за некоторую либерализацию.
Росе. — На днях я должен вылететь из Копенгагена в Москву и в субботу (29 июня) постараюсь быть на заседании «Московской трибуны». Надеюсь, что мы с Вами встретимся там. Спасибо Вам за беседу.
Совершенно секретно
Выдержки из разговора Л. Суханова
(помощник Ельцина) и Кахрамона
Джурабаевича (неизвестен)
в отношении Б. Ельцина, за 31 марта
Кахрамон Джурабаевич. — Тяжело сейчас приходится Ельцину? Он выдерживает нагрузки?
Суханов. — Всякое бывает. Тяжело стало все выдерживать. Настроение у него сейчас отвратительное. Пленум — одна говорильня…
...
Кахрамон Джурабаевич. — Ельцин не вошел в Президентский Совет?
Суханов. — Нет, он сказал: «Давай, я напишу бумагу, чтобы меня не вводили». Зато ввели Ярина и Распутина.
Кахрамон Джурабаевич. — Ленинградцы кого поддерживают?
Суханов. — Ленинградцы хотят Ельцина в президенты РСФСР. Сначала он будет Председателем Верховного Совета РСФСР, а через год — общенародные выборы президента РСФСР. Это же поддерживают в Челябинске, Свердловске.
...
Суханов. — Я в каждой поездке наблюдаю за поведением Ельцина, он на глазах меняется. Это хорошо…
Он ездил в ФРГ, во Францию, но когда приехали в Америку, я думал, у него инфаркт будет. Мы поняли, почему в Америку не пускают простых людей».
Кахрамон Джурабаевич. — Сколько человек в команде Ельцина?
Суханов. — В общественной приёмной человек восемь пенсионеров работающих бесплатно. Сейчас создается команда из российских депутатов, кандидатов наук. Доверенные лица, работавшие с ним раньше, сами стали депутатами, сделали на Ельцине посты депутатов РСФСР, депутатов Моссовета… Но на них можно теперь ему опереться. Сейчас нужно создавать новую команду под его президентство. Одно плохо — он очень устал… Постоянно находится в напряжении из-за изоляции, в которую попал. Есть люди более слабые и менее мобильные, но в верхах пользуются славой. А ведь он человек, который горы свернет, если ему дать поле деятельности.
Кахрамон Джурабаевич. — Вот он едет отдыхать. Конечно, это не привилегия. Но скажут, что Ельцин говорит о привилегиях, а сам ездит отдыхать.
Суханов. — Но деваться было некуда, врачи велели восстанавливаться.
Кахрамон Джурабаевич. — Если им дадут команду, эти же врачи залечат его. Я тогда ему все сказал.
Суханов. — Врачи все могут. Если захотят — сделают. Ведь что получается. Начинается пленум, он идет на пленум, а в обед плохо себя чувствует. Плохо себя чувствует на пленуме, на Съезде. А Съезд прошел — восстановился… Получается, что кто-то его выводит из строя.
Кахрамон Джурабаевич. — Идет политическая борьба. А как у тебя сейчас дела?
Суханов. — Я числюсь в Госстрое, но уже не помощником министра, а главным специалистом. Зарплата пятьсот рублей. Но скоро Госстроя и строительных министерств не будет, а будет бюро Совета Министров по строительству.
Сейчас вообще трудно понять происходящее в экономике. Перестройку начали без концепций, это говорил Ельцин. Шаталин — член Президентского Совета — сказал то же самое. Абалкин путается, Рыжков вообще никак не проявил себя…
...
Кахрамон Джурабаевич. — Да, жизнь коротка, надо работать, но и думать, как здоровье сохранить лет на десять, чтобы увидеть, чем кончится перестройка.
Суханов. — Ельцин не думает о себе, он говорит, что отвел на жизнь всего четыре года, после чего его не станет. Ему сейчас некуда вложить свой талант — ограничили этим Комитетом Верховного Совета, а это такое болото…