«ИЗ КРЕСЕЛ — НА НАРЫ!»
«ИЗ КРЕСЕЛ — НА НАРЫ!»
Этот лозунг впервые появился еще 20 августа на дневном митинге перед Белым домом. Исход путча тогда не мог с абсолютной уверенностью предсказать никто, впереди была самая страшная ночь — ночь ожидания штурма, но именно в тот день стало окончательно ясно, что путчисты не могут рассчитывать на поддержку или хотя бы понимание со стороны тех, кому они обещали дешевую колбасу вместо свободы. В глазах народа они были преступниками, которые рано или поздно должны понести наказание за содеянное.
Отношение ко всему происходящему прежде всего как к преступлению было настолько всеобщим и бескомпромиссным, что в российском правительстве даже подумывали о незамедлительном возбуждении дела против членов ГКЧП. Поднял этот вопрос Сергей Шахрай. Но мы, прокуроры, не могли относиться к подобному предложению импульсивно.
В конце концов 20 августа подобное действие могло иметь только декларативный характер. Ну, объявили бы мы о возбуждении дела, а дальше что? Наши следователи пошли бы с авторучками наперевес штурмовать министерство обороны, МВД, КГБ и Кремль, чтобы допросить Язова, Пуго, Крючкова, Янаева…? Мы бы не смогли даже обнародовать свое решение, поскольку не владели средствами информации, Указы Ельцина передавались на места по телефонам. По таким, вполне резонным, причинам вопрос этот был пока отложен.
Со второй половины следующего дня события разворачивались с калейдоскопической быстротой: «началась сессия ВС РСФСР, заговорщики улетели в Форос, за ними вдогонку отправился Руцкой со своими людьми, потом пришло подтверждение факта насильственной изоляции президента… Единственно адекватной реакцией на это могли бы стать аресты членов ГКЧП.
Однако российской прокуратуре такой шаг был, что называется, не по чину, поскольку большинство заговорщиков принадлежали к союзной иерархии. И вот пока мы думали, как же поступить в данной непростой ситуации, Генеральный прокурор СССР Николай Трубин объявил о возбуждении уголовного дела против организаторов путча. Об арестах речь не шла.
Ельцин немедленно позвонил Трубину, чтобы уточнить его позицию. Он его напрямую спросил: «Вы их сегодня арестуете?» Трубин ответил: «Нет». «Тогда дайте такие полномочия российской прокуратуре, пусть они проводят аресты и расследуют дело», — предложил Ельцин. Трубин не согласился. В тот вечер он вообще не помышлял о каких-либо радикальных действиях. Мы окончательно убедились в этом, когда немного позже один из нас беседовал с ним в его служебном кабинете. Трубин сказал примерно следующее: «Я должен обсудить это с президентом. Потом мы решим, что предпринять. Может быть, прибегнем к домашнему аресту или к чему-то вроде этого…»
Его нерешительность была понятна: он не мог в полной мере положиться на оперативные структуры КГБ и МВД СССР, поскольку не знал, насколько глубоко эти ведомства пронизаны мятежными настроениями. Вполне могло получиться так, что люди, которым будет приказано арестовать Крючкова и Пуго, выполнят приказ с точностью до наоборот. В общем мы поняли, что на прокуратуру Союза в этом деле рассчитывать нельзя и, кроме нас, заниматься им некому, позвонили в Белый дом Бурбулису и сказали, что на свой страх и риск возбуждаем против членов ГКЧП уголовное дело и проведем аресты.
В правительстве России это известие вызвало вздох облегчения. Там уже устали думать над тем, как поступить с путчистами, которых Руцкой перехватил в Форосе и вот-вот привезет в Москву. Просто взять за шиворот и засадить куда-нибудь от греха подальше? Но такое беззаконие демократическому правительству не к лицу. Отпустить с миром? Стоять и смотреть, как Крючков, Язов, Пуго возвращаются в свои чудовищно сильные ведомства, в недрах которых, может быть, уже изготовились к решительному броску до поры до времени таившиеся «Альфы» и кто их знает какие еще спецназы?
Наше решение было единственным выходом из этого тупика, но далось оно нам нелегко. Трубин своим благословением мог бы облегчить нашу задачу, но он не захотел это сделать и на решительные меры не пошел. Впрочем, переживать особо нам было некогда. Мы срочно формировали следственные бригады, готовили необходимые в процессе арестов и обысков документы. Где-то за час до полуночи из МВД России прибыли оперативники, эксперты-криминалисты и охрана. Настала пора отправляться в аэропорт.