Читайте также
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 19 июля <1967 г., Верея>
Юленька! Я просто работаю – много и трудно. Свою книгу бросила. Сейчас – вокруг стихов[519]. Как быть? – трудно и много. Это запущено из-за Харджиева. Поездка в Ленинград (суд) была невыносима[520]. Скрасил ее только
15 июля 1967 г. Верея
Н. Я. вернулась из Л<енинграда>, где она выступала свидетелем на суде об ахматовском наследстве. С ней были: Е<катерина> Ф<ердинандовна> С<ветлова>[706], Н<атан> Ф<айнгольд> и его жена Юля[707]. Тогда же я попросил ее записать всё,
16 июля 1967 г.
Утром мы с Таней уехали в Москву, чтобы повидаться с Лилей[710]. Гости Н. Я. остались ночевать. Мы провели сумбурный день на даче, а вечером, вернувшись в Москву, поехали к Б<орису> Б<иргеру>, к<ото>рый был в курсе всех дел, т<ак> к<ак> наш разговор
17 июля 1967 г.
Мы приехали в Верею довольно поздно, и нас уже не ждали. Наши “старики” были, кажется, обрадованы. Пили чай, и “старики” наперебой очень весело рассказывали о безобразии, к<ото>рое в наше отсутствие учинил Натан. Напившись, он устроил настоящий
19 июля 1967 г.
Н. Я. начала работать над “Неизвестным солдатом”. Я сделал для нее копию с альбомных текстов.Чудный рассказ про А. А.: “А. А. кто-то сказал, что Виноградов не любит блата. – Как он смеет не любить блата? – закричала она. – Без блата у нас бы Пушкина
20 июля 1967 г.
Е. М. Ф<радкина> начала работать и работает на веранде, так что в комнату Н. Я. мне приходится проникать через окно.Сегодня она продолжала “Неизвестного солдата”, но мне пока ничего не показывает. Я все-таки поражен ее энергии, она целый день чем-нибудь
21 июля 1967 г.
Утро. Мы с Н. Я. на базаре. Покупку продуктов она никому не доверяет. По дороге на базар: “Ваша Танька прелестная женщина, в ней есть внутреннее изящество, вкус, она мне внешне нравится, только слабенькая, но это к тридцати годам пройдет”.Учит меня отличать
22 июля 1967 г.
Утро. Таня спала, а я сидел на веранде у “стариков”. Разговор шел о вчерашнем нашем разговоре с Е. Я. “Не думайте, – говорила мне Н. Я. – что всё исчерпывалось насилием и приспособлением к нему, нет, громадное колич<ест>во интеллигенции искренне
25 июля 1967 г.
Сегодня приехала в Верею Н. Е. Штемпель, женщина, к<отор>ая “сопровождает умерших” и, м<ожет> б<ыть>, будет “приветствовать воскресших”. Я очень ей обрадовался. Познакомились мы этой зимой и договорились, что мы с женой приедем к ней в Воронеж
26 июля 1967 г.
Сегодня я наконец напечатал заявку в изд<ательст>во “Сов<етский> писатель” на прозу О. М.Почти всю первую полов<ину> дня читал экземпляр Библии, принадлежавший О. М.[721], – там много пометок, очень интересных, но сделаны ли они О. Э.? Часть из них –
27 июля 1967 г.
‹…› Я сидел на улице на скамеечке между домом Н. Я. и нашим, пил кофе, ко мне вышла Н. Я. “Невероятно пошлые мысли Хлебникова о будущем, – (она перечитывает прозу.) – архитектура будущего, летающие люди, к<ото>рые смотрят сверху на крыши, потому что
28 июля 1967 г.
В 1 час дня уехала Н. Е. Мы провожали ее с Е. М. Ф<радкиной>. Прощаться с ней было очень грустно.Н. Я. чувствует себя, по-моему, плохо. Я видел, как она пила лекарства, стараясь, чтобы этого никто не заметил, и на лице у нее было выражение, от к<ото>рого
Н. Я. Мандельштам – Б. Г. Биргеру 6 июля <1967 г., Верея>
Дорогой Борис Георгиевич!Я уже здесь три дня, но еще не вышла из дому и погружена в дикий сон: сплю днем, ночью, утром, вечером.Женя очень слаб. В первый день, когда я приехала, он так устал, что к вечеру у него был
Н. Я. Мандельштам – Б. Г. Биргеру 14 июля <1967 г., Верея>
Дорогой Борис Георгиевич!Вы умолкли, а я беспокоюсь за вас… Откликнитесь, напишите, всё ли у вас в порядке (т. е. в смысле реальных вещей – здоровье, близкие и т. п.) и как настроение, главное, плюйте на хандру,
Б. Г. Биргер – Н. Я. Мандельштам <середина июля 1967 г.>
Дорогая Надежда Яковлевна, Бог Вам судия. За десять дней не написать, как Вы живы. Спасибо Ирине Михайловне, хоть от нее какие-то сведения о вас получаю.Во вторник мы с Лидой и Алешенькой уезжаем в Коктебель.
Н. Я. Мандельштам – Б. Г. Биргеру <18 июля 1967 г., Верея>
Дорогой Борис Георгиевич!Ваше письмо ждало меня здесь. Очень рада, что мы повидались. Буду, вероятно, в Москве 30 июля и 1 августа. Надо по делу…Очень устала от поездки. Сил больше нет. Саша мне успел устроить