Глава 16

Глава 16

Это было великолепное утро — одно из тех, что кажутся божьим даром. Вокруг Специ расстилались идиллические цветущие луга, изобилующие лекарственными травами, рядом раскинулся городок Виккьо, родина художника Джотто. Отсюда до Флоренции было сорок километров.

Трупы новых жертв, Пии Ронтини и Клаудио Стефаначчи, обнаружили перед рассветом на заросшей травой тропинке проискавшие их всю ночь друзья. Ей было девятнадцать, ему только что исполнилось двадцать. Отсюда было не больше двадцати километров до Борго Сан-Лоренцо, где в 1974 году Монстр совершил первые убийства.

Клаудио так и остался в машине, стоявшей у лесистого склона холма с названием Ла Бочетта — «Лесок». Пию оттащили на несколько десятков метров в поле, снова выбрав открытое место не более чем в двухстах метрах от крестьянского дома. Она была искалечена так же, как другие убитые женщины. Но на сей раз убийца пошел еще дальше. Он вырвал — слово «удалил» здесь не подходит — ее левую грудь. Время смерти установили по свидетельским показаниям: крестьянин слышал выстрелы в 9:40 вечера и принял их за выхлоп мотоцикла.

Новое преступление произошло в то время, когда три главных подозреваемых на роль Монстра — Франческо Винчи, Пьеро Муччарини и Джованни Меле — сидели в тюрьме.

Новое двойное убийство вызвало ужас, смятение и ливень жестких упреков в адрес полиции. Дело опять попало на первые страницы газет по всей Европе. Людям казалась, что, пока убийца преспокойно пополняет свой список жертв, полиция ничего не делает, разве что арестовывает подозреваемых, чья невиновность подтверждается очередным ударом Монстра. Тем не менее Марио Ротелла отказался освободить трех подозреваемых из заключения. Он был убежден, что они участвовали в убийствах 1968 года и, стало быть, им известна личность Монстра.

Полиция и прокуроры, участвовавшие в деле, ударились в панику. Винья обратился к общественности.

— Тот, кто знает, должен заговорить, — убеждал он. — Наверняка есть те, кто знают и, по тем или иным причинам, молчат. Подобная патология не может не проявляться каким-то признаками или намеками, заметными для близких.

Снова накатило цунами анонимных писем — их были тысячи, иной раз составленные из вырезанных из газеты букв. Анонимки, заполняя полку за полкой в полицейском управлении, подозревали Монстра в соседе, родственнике, человеке с необычными сексуальными пристрастиями, в местном священнике или семейном враче. И снова под подозрением оказались многие гинекологи. Под другими письмами стояли подписи, порой известных интеллектуалов, предлагавших сложные теории, пестрящие учеными цитатами и латинскими вставками.

После двойного убийства в Виккьо Флорентийский Монстр стал не просто преступником, он превратился в темное зерцало, отражающее потаенные истоки самого города — его самые темные фантазии, самые странные мысли, самые устрашающие суеверия и предрассудки. Многие обвинители утверждали, что за убийствами стоит эзотерический или сатанинский культ. Разные профессора и самозваные эксперты, понятия не имевшие о криминалистике и серийных убийцах, выступали со своими теориями по телевидению и на страницах газет.

Один «эксперт» озвучил распространенное убеждение, что Монстр, возможно, англичанин.

— Эти преступления более типичны для Англии или соседней с ней Германии.

Другой красноречиво иллюстрировал ту же теорию в письме в газету:

«Вообразите Лондон. Сити. Непроглядный ночной туман. Образцовый горожанин неосязаемо, внезапно возникает из тумана и набрасывается на невинную юную пару. Вообразите жестокость, эротизм, бессилие, муку…»

Советам не было конца.

«Вы можете легко выследить, разыскать и арестовать убийцу, надо только знать, где искать: в лавках мясников и в больницах, ведь очевидно, что мы имеем дело с мясником, врачом или санитаром».

И еще:

«Он, несомненно, холостяк, около сорока лет, живет с матерью, которая знает его „тайну“, знает и его священник, из исповеди, поскольку он регулярно посещает церковь».

Феминистический вариант:

«Монстр — женщина, мужеподобная англичанка, преподающая в флорентийской школе детям старше тринадцати».

Сотни самозваных частных детективов понаехали во Флоренцию со всей Италии, у многих разгадка дела была уже в кармане. Иные бродили ночами по холмам в окрестностях Флоренции, вооруженные до зубов, то ли высматривая Монстра, то ли позируя с пистолетом в руке для впечатляющих фотографий, которые охотно печатали газеты.

Несколько человек сами явились в главное управление полиции, уверяя, что они и есть Монстры. Один умудрился даже прорваться на радиочастоту городской службы «скорой помощи» с заявлением:

— Я Монстр, и я еще нанесу удар.

Многие горожане поражались, сколько извращенности, заговоров и просто доброго старого безумия таилось в головах у живущих рядом с ними таких же флорентийцев.

— Никогда бы не подумал, что во Флоренции столько людей со странностями, — сказал Паоло Канесса, один из участвовавших в расследовании прокуроров.

— Самое горькое, — сокрушенно заметил инспектор Сандро Федерико, — что где-то в этой трясине анонимного безумия таится нужный нам ключ — и мы его пропустим.

Многие анонимные письма адресовались прямо Марио Специ — «монстрологу» из «Ла Нацьоне». Одно из таких посланий, написанное заглавными буквами, явно выделялось из общего ряда. Специ сам не знал, почему оно леденило ему кровь. Ему казалось, что в нем одном кроется проблеск истины.

Я ОЧЕНЬ БЛИЗКО. ВЫ НИКОГДА НЕ ВОЗЬМЕТЕ МЕНЯ, ЕСЛИ Я НЕ ЗАХОЧУ. ДО ПОСЛЕДНЕГО НОМЕРА ЕЩЕ ДАЛЕКО. ШЕСТНАДЦАТЬ — ЭТО НЕ МНОГО. У МЕНЯ НИ К КОМУ НЕТ НЕНАВИСТИ, НО Я ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ЭТО, ЧТОБЫ ЖИТЬ. КРОВЬ И СЛЕЗЫ ПРОЛЬЮТСЯ СКОРО, вы НИЧЕГО НЕ НАЙДЕТЕ ТАМ, ГДЕ ИЩЕТЕ. ВЫ ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО ПОНЯЛИ. ТЕМ ХУЖЕ ДЛЯ ВАС. Я БОЛЬШЕ НЕ СДЕЛАЮ ОШИБКИ, НО ПОЛИЦИЯ БУДЕТ ОШИБАТЬСЯ. ВО МНЕ ВЕЧНАЯ НОЧЬ. Я ОПЛАКИВАЮ ИХ. ЖДИТЕ МЕНЯ.

Упоминание шестнадцати жертв звучало загадочно, потому что к тому времени, вместе с убийством под Виккьо, начитывалось лишь двенадцать жертв двойных убийств (четырнадцать, если считать убийство 1968 года). Это наводило на мысль, что письмо написал очередной душевнобольной. Однако кто-то припомнил, что в прошлом году в Лукке тоже была убита пара любовников в машине. Оружие было другое, и жертва не была изувечена. То убийство никогда не приписывали Флорентийскому Монстру, однако оно и по сей день не раскрыто.

Слухи бурлили по всей Флоренции до происшествия, которое обратило бурные воды в лед. 19 августа 1984 года, спустя почти три недели после убийства под Виккьо, князь Роберто Корсини исчез в огромном лесу, окружающем родовой замок Скарперия, в десятке километров от Виккьо.

Наследник последнего княжеского рода в Тоскане, князь Роберто происходил из большой и богатой семьи. Род Корсини дал миру папу Климента XII и выстроил во Флоренции прекрасный большой дворец на берегу реки Арно. В палаццо Корсини потомки сохраняли тронную залу своего папы и бесценную коллекцию шедевров Ренессанса и барокко. Хотя в последние годы семья нуждалась в наличных — настолько, что во дворце Корсини все еще не было проведено электричество, — но за вековую историю Корсини скопили огромные земельные богатства. Дед Роберто, князь Нери, хвастал, бывало, что может проехать на коне от Флоренции до Рима — около трехсот километров — не сходя со своей земли.

Князь Роберто был человеком резким и молчаливым, чуждался светской жизни и презирал аристократические условности.

Он предпочитал одинокую жизнь в сельском фамильном замке и виделся только с близкими друзьями. Он никогда не был женат и, кажется, не особенно водился с женщинами. Те, кто его хорошо знал, дали ему прозвище «Медведь» — за нелюдимость и жизнь одиночки. Прочие просто считали его чудаком.

Около четырех часов дня в воскресенье 19 августа 1984 года князь Роберто покинул компанию друзей из Германии, гостивших у него в замке, и один ушел в лес. Он был без оружия, но взял с собой бинокль. Когда он не вернулся к девяти вечера, друзья встревожились и позвонили его родственникам, а потом и карабинерам в близлежащем городке Борго Сан-Лоренцо. Вместе с карабинерами они чуть не всю ночь прочесывали лес вокруг замка, но все напрасно — князь пропал бесследно.

На рассвете поиски в огромном поместье возобновились. Один из друзей приметил ветку, испачканную кровью. Пробравшись в расщелину шумного ручья, он обнаружил разбитые очки князя. Немного дальше трава была выпачкана красным. Еще несколько шагов, и он увидел мертвую куропатку, убитую дробью. В наносе на берегу ручья нашелся бинокль князя. А вскоре он увидел и тело самого князя, лежащего вниз лицом, по пояс в воде. Голову его течением вбило в щель камня.

Когда тело перевернули, стало очевидным, что князь убит выстрелом в упор из дробовика.

Слухи пронеслись по Флоренции лесным пожаром. Ум, коварство, хладнокровие и скрупулезность Монстра давно наводили на подозрения, что он принадлежит к богатым аристократам. Князь был известен своими странностями, одиноко жил в мрачном зловещем замке в тех самых местах, где Монстр совершил несколько убийств, и это заставляло многих горожан подозревать, что он и был Флорентийским Монстром. Загадочное убийство заставило их об этом вспомнить и поставило в тупик.

Ни следователи, ни пресса ни намеком не связывали убийство князя с Монстром. Общественное мнение истолковало это молчание как дополнительное доказательство его вины — естественно, большая влиятельная семья Корсини должна была любой ценой защитить свою репутацию. И разве не выгоден для семьи такой исход: князь мертв и не предстанет перед судом, очернив тем их имя?

Два дня спустя второе событие вдохнуло в сплетни новую жизнь. В замок Корсини проникли взломщики, однако похищено ничего не было. Никто не мог объяснить, что понадобилось взломщикам в замке, где кишмя кишели полицейские, расследовавшие убийства. Разошелся слух, что взломщики были не ворами, а людьми, нанятыми для того, чтобы вынести из замка некую важную и, возможно, ужасную улику, еще не найденную полицией.

Слухи разрастались даже после того, как на пятый день убийца был схвачен — и сознался. Им оказался молодой браконьер, незаконно стрелявший куропаток в поместье. Князь увидел, как тот подстрелил птицу, и погнался за стрелком. Браконьер утверждал, что целил в ноги, чтобы остановить преследователя, но Корсини, увидев наведенное на него дуло, невольно присел, и заряд попал прямо ему в лицо.

«Чушь!» — гласило общественное мнение. Никто не убивает человека из-за такой малости. Эта история не может быть правдой, напротив, она лишний раз показывает, что семья Корсини старается замять дело. Кроме того, история с браконьером не объясняла таинственного взлома замка два дня спустя.

Из залов флорентийских аристократов сплетня перешла в траттории, где собирались рабочие. По городу ходила сложная версия, претендующая на истинность. Князь Корсини был Флорентийским Монстром. Его родные узнали и сделали все возможное, чтобы это скрыть. Но некто — никто не знает кто — открыл ужасную тайну. Вместо того чтобы обратиться в полицию, тот человек оставил открытие при себе и шантажировал князя, периодически требуя огромные суммы за сохранение тайны. В то воскресенье, 19 августа, через двадцать дней после убийства в Виккьо, эти двое договорились встретиться на берегу ручья. Там они поссорились. Произошла яростная схватка, и шантажист застрелил князя.

Говорили, что был некто третий, знавший, что Корсини — Монстр. Шантаж продолжался, но теперь его объектом стали родственники князя. Однако шантажисту требовались доказательства, что князь Роберто был Монстром — ужасные доказательства, скрытые в недрах замка. Так объясняли взлом: воры стремились получить улики, возможно «беретту», оставшиеся патроны «винчестер» серии «Н» и бог весть какие трофеи, изъятые Монстром на телах его жертв.

Эти слухи, плоды мрачных фантазий флорентийцев, были абсолютно ложными, совершенно неправдоподобными и не подтверждались ни публикациями в газетах, ни заявлениями следствия. Фантастическая история продержалась год и была опровергнута самым решительным образом — новым убийством.