14.

14.

После излечения Петр Порфирьевич Гоголев в свою танковую бригаду не возвратился. Дальнейшая судьба этого отважного танкиста сложилась следующим образом.

Он три месяца лечился в пензенском госпитале. Выписался с протезной обувью. Медицинская комиссия решила списать его "вчистую" по состоянию здоровья. Однако Гоголев и слышать об этом не желал. Предлагали преподавательскую работу в училище — не согласился.

— Пока не победим, я должен быть на фронте,— твердо стоял на своем.

И танкист добился почти невозможного. Командуя батальоном, он участвовал еще в десятках танковых атак. Войну закончил под Берлином, в должности заместителя командира танкового полка. За боевые подвиги был награжден орденами Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого 3-й степени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, многими медалями.

Здоровье Петра Порфирьевича восстановилось. После Победы была возможность поступить в военную академию, но танкиста Гоголева влекла, настоятельно звала довоенная специальность учителя. После увольнений из рядов Советской Армии 40 лет был на педагогической работе, из них 33 года трудился директором средней школы в городе Киеве. Теперь он на заслуженном отдыхе. Ведет большую военно-патриотическую работу среди молодежи, учит ее любить жизнь и быть готовой защищать ее мужественно и беззаветно.

Ночью на командный пункт бригады приехал член военного совета 21-й армии полковой комиссар М. М. Стахурский. Он был бледен, озабочен.

— Сколько у вас боеспособных ...танков? — спросил он у комбрига.

— Двадцать. Сведены в один батальон.

— Почему в один?

— После боев в районе поселка. Советский воюем десять дней. Вышли из строя оба комбата, а сегодня отправилив госпиталь заместителя командира сто пятьдесят второго танкового батальона капитана Гоголева, — доложил Прованов.

Полковой комиссар, быстро пробежав глазами по карте, двумя растопыренными пальцами накрыл на ней две точки и сказал:

— Приказ командарма: завтра ваша бригада вводится для прорыва сильно укрепленной обороны противника в районе Пяти Казачьих Курганов. Далее наступает в направлении на Карповку.

Уточнив еще ряд вопросов, связанных с предстоящим боем, член военного совета уехал.

...Казачьи курганы. Их пять. По форме похожи на кратеры. Вершины будто срезаны, в центре срезов большие углубления. Склоны глинистые, поросли чахлой травой. Расположены вразброс, триста — пятьсот метров друг от друга.

— Наши стрелковые подразделения к курганам подошли почти вплотную, — сказал комиссар бригады Полукаров.— Противник наверняка постарается закрепиться, причем закрепиться основательно.

— Если ему это удастся, то курганы превратятся в неприступную крепость, — добавил комбриг. Спросил, взглянув на комиссара: — Какое примем решение? — И сразу же, не дождавшись ответа, сказал со вздохом: — Ах, как жаль, нет прежних комбатов!..

Подперев руками подбородок, Прованов задумался.

— Григорий Васильевич, разрешите мне возглавить атаку танков? — нарушил молчание начальник штаба Алифанов.

Свою кандидатуру предложил и Полукаров.

Комбриг молчал.

На рассвете танкисты сидели каждый в своей машине. Заняли места в танках батальонный комиссар Полукаров, начальник штаба Алифанов, старший политрук Целищев, комиссар батальона Феоктистов.

На бортах танков вместе с автоматчиками сидели командир мотострелкового батальона бригады Лосев, комиссар Пынченко, политрук Косиков.

Танковый батальон возглавил комбриг.

Войдя в связь со всеми, он сказал несколько напутственных слов. Закончил так:

— Без капли сомнения говорю: наша доблестная танковая бригада будет бригадой героев. Потому что мы — сталинградцы. Этим сказано все. А теперь—за мной! Вперед!

И танки с ревом ринулись на врага.

Несмотря на временный характер вражеской обороны, преодолеть ее оказалось не так-то просто. Белеющие издали курганы окутались огнем и дымом. Словно проснулись веками дремавшие вулканы... От сотен разрывов снарядов и мин они моментально покрылись черными пятнами. Гитлеровцы цеплялись за каждый кустик, сугроб.

Танк командира бригады неудержимо продвигался вперед. Не отрываясь от прицела, Прованов бил и бил по вражеским огневым точкам, а сидевшие на танке начальник артснабжения Бабушкин и начальник связи Факторович корректировали его стрельбу.

— Ворвался в траншеи противника, уничтожаем его пехоту!— доложил командиру Дианов.

Комбриг слышит бодрые голоса и других командиров.

— Как дела у нашей пехоты? — запросил Прованов.

Ответил комбат Лосев:

— Атакуем успешно. Отличился взвод Тимощука. Политрук роты Косиков погиб...

У командира бригады нет времени для ответа" он заметил впереди несколько противотанковых орудий. Механик-водитель, прикрываясь сугробами, сумел выйти им во фланг. Все произошло для противника неожиданно. Одно орудие раздавлено, второе уничтожено огнем, расчет третьего разбежался.

Однако сопротивление противника не ослабевает. Начали поступать радиограммы с просьбами о дополнительных боеприпасах. Комбриг отдает необходимые распоряжения военинженеру Факторовичу и воентехнику Бабушкину.

Оборвалась связь с Полукаровым...

Танк Прованова, не задерживаясь, продолжает двигаться вперед. Он уже в глубине обороны противника, подошел к высоте 135,7. Неожиданно в пятистах метрах от него появилась, словно из сугробов выросла, батарея противотанковых орудий. В танке дышать нечем от порохового дыма. Действия командира напоминают работу не знающей устали и ошибок автоматики.

Он успел уничтожить три орудия. А его тридцатьчетверка получила три прямых попадания.

И вот четвертое... Оно оборвало жизнь командира бригады старшего батальонного комиссара Прованова. Вместе с ним погиб весь экипаж...

Весть о гёройской гибели комбрига мгновенно облетела все экипажи. Трудно, очень трудно терять в боях фронтовых товарищей. Но трижды мучительней знать, что перестало биться сердце любимого комиссара, который был твоей честью и совестью, неподкупного в своей требовательности командира, который был тебе строгим и добрым отцом,— командира, обладавшего не только незаурядными качествами военного организатора, но и отличавшегося высочайшим личным мужеством и отвагой. А Григорий Васильевич именно таким и был. Что касается его ратной доблести, то о ней красноречиво свидетельствует статистика. За время боев под Сталинградом он лично уничтожил восемь вражеских танков, двенадцать орудий, шесть минометов, много автомашин и живой силы[7].

5 декабря прибыл новый командир бригады полковник Кузьма Иванович Овчаренко. Раньше он командовал 182-й танковой бригадой. В его высоких командирских качествах все убедились в первом же бою.

...Танкисты, взаимодействуя со стрелковыми подразделениями, к вечеру выбили гитлеровцев из Пяти Казачьих Курганов. На этом танковая бригада завершила свое участие в Сталинградской битве и вышла на переформирование. 155 отличившихся в боях бойцов и командиров отмечены высокими государственными наградами. Командиру бригады старшему батальонному комиссару Прованову Григорию Васильевичу, начальнику штаба батальона старшему лейтенанту Лебедеву Николаю Александровичу и командиру роты лейтенанту Клименко Ивану Ивановичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1943 года посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Теперь эти отважные танкисты, после перезахоронений, покоятся на Мамаевом кургане.

...Протяжный гудок паровоза, и прошедший цепочкой по всему эшелону толчок заставили встрепенуться каждого воина-сталинградца и мысленно произнести: "Прощай, тихий Дон, Дон Иванович! Прощайте, степи, балки, казачьи курганы и высоты! Вы на себе испытали все перипетии исторического сражения. Прощай, истерзанная и измученная земля сталинградская! Долгими месяцами дымилась ты, опаленная огнем, встревоженная взрывами бомб и снарядов, обильно политая кровью праведной сыновей твоих и кровью черной, фашистской, непрошеной. Останемся в живых — непременно приедем к тебе, придем, приползем, чтобы посмотреть, какой ты стала после перенесенного кошмара... Прощайте, оставшиеся на веки вечные в этой героической земле наши боевые друзья! Верим, к вам проложат бетонные, утопающие в цветах тропы, по которым проклиная войну и прославляя героев-спасителей, пойдет бесконечный людской поток. А теперь нам — в путь, на запад. Фронтовая дорога у нас еще долгая...