ТЯЖЕЛЫЕ ДНИ

ТЯЖЕЛЫЕ ДНИ

Немецкие дивизии вступили в Словакию. Отборные, хорошо вооруженные гитлеровские войска принялись безжалостно топтать землю повстанцев. Народное восстание оказалось в опасности.

Банская Бистрица в эти дни стала оплотом и штабом национально-освободительного движения. К городу стягивались партизанские отряды, повстанческие части. Прибыл сюда и отряд подполковника Морского. Советские партизаны вместе с чешскими и словацкими патриотами около двух месяцев мужественно отстаивали независимость Словакии. Но силы были неравными, у противника было военное превосходство. Кроме того, предательскую роль во всех этих событиях сыграла буржуазная часть Словацкого национального совета. Напуганная размахом народной борьбы словацкая буржуазия и ее ставленник генерал Голиан всячески препятствовали военным действиям против гитлеровских войск: это, мол, единственная возможность сохранить самостоятельность страны, избежать на ее территории кровопролития и разрушений. Они радели, конечно, не о благе народа, а думали лишь о том, как бы не упустить власть из своих рук. Поэтому стоит ли удивляться, что в самый разгар боев под Банской Бистрицей генерал Голиан предал повстанческую армию и сдался немцам.

Пала Банская Бистрица. С тяжелыми боями партизаны отходили в горы...

Отряд Морского, вместе с партизанскими группами подполковника Шарова и майора Игоря, недавно заброшенными на территорию Словакии, остановился в селе Зазриво. Ночью партизан атаковали батальоны эсэсовцев и власовцев. Удар был настолько неожиданным, что люди в панике заметались по селу. На улицах завязалась перестрелка, падали убитые, кричали раненые. Командирам с трудом удалось собрать людей и организовать отход к лесу.

В этой суматохе никто из партизан не заметил, как, спрятавшись за углом одного из домов, били по своим товарищам из автомата баянист отряда, весельчак и балагур Иван, со своим рябым дружком.

— Ай да Петька! — выпуская длинную очередь, выкрикивал Иван. — Как же ты, черт, умудрился найти хозяина и так быстро сообщить ему, что отряд ночует в селе?

— Сумел... Тут недалеко в селе телефон — оттуда я и позвонил ему... Сказал пароль и где ночую...

— Молодец, Петька!.. Прекрати стрелять...

Сзади послышался шум, голоса, из-за деревьев выскочила группа партизан. Впереди с пистолетом в руке бежал капитан Олевский.

— Чего здесь задержались? — остановился он возле Ивана и Петра.

— Улица простреливается... Переждать бы малость... — ответил Иван.

— А ну, давай за мной, — прикрикнул Олевский. — К лесу!

Капитан махнул рукой и выскочил на улицу.

За ним побежали Иван и Петр.

На околице села рота бойцов, которой командовал Морской, огнем пулеметов прикрывала отход партизан. Час спустя она также покинула село и скрылась в лесу.

Морской нагнал радиста из группы Игоря, тихо спросил:

— Шаровцев не видел?.. Они рядом с вами были...

— Видал. Хлопцы Шарова на чердак бросились прятаться. Потом в лес побежали.

— Здесь они, — отозвался кто-то из темноты, — впереди идут... С такого переляку и к черту в зубы полезешь ховаться, не только на чердак...

— Тихо прошли, сволочи...

— Заставы проспали...

— Так уже третьи сутки глаз не смыкаем...

— А у вас все живы? — снова спросил Морской радиста.

— Кажется все...

На следующий день партизаны снова нарвались на немцев. Каратели, словно гончие, неслись по следам отряда. Вырываясь из одних тисков, он тут же попадал в другие. Начались тяжелые, изнуряющие бои.

Казалось, будто вся Словакия пылает в огне, будто за каждым поворотом партизан ожидают фашисты. Все дороги перекрыты танками, в селах рыщут батальоны мотоциклистов, а в предгорьях ревут моторы бронетранспортеров, в небе на бреющем полете носятся самолеты со свастикой.

Это было время, когда партизаны сутками не знали покоя и отдыха.

Отряд Морского уходил в глубь гор. На одном из привалов командир собрал офицеров, чтобы выслушать последние донесения. И без того худое лицо командира за несколько дней осунулось, заросло жесткой черной щетиной. Глаза воспалились от бессонницы и крайнего утомления.

— Связь с главным партизанским штабом Словакии восстановить не удалось, — доложил радист. — Рации соседних отрядов молчат и на вызовы не отвечают... Может, и отрядов уже нет...

— Не может того быть, — возразил Олевский. — Потрепали, конечно, всех здорово, но уничтожить все отряды нельзя... Мы ведь тоже живем, боремся.

— Патронов осталось на два часа боя, — сказал Бобров. — Гранат полсотни...

— Тут что-то не так, — перебил майора комиссар. — Мне известно, что рота Хомутовского на рассвете разбила фрицевскую машину и захватила пять ящиков гранат и три ящика патронов к немецким автоматам... Зажал, куркуль!

— Костя, забери все у Василия и подели по ротам, — приказал Морской. — Передай командирам: если узнаю, что кто-нибудь скрывает трофеи и не докладывает о них штабу, пристрелю самолично... Чикаться зараз некогда... Пошлите разведчиков поискать отряды Гурского, Волкова и Зайцева... Оставшиеся продукты никому не выдавать... Кормить только раненых и совсем слабых... Возьмите из комендантского взвода продукты комсостава... Обойдемся. Комиссар, проследи за этим сам...

— Продуктов хватит дня на три, не больше, — сказал Григорьев.

— Зараз же выделить группу Васильева для захвата продовольствия у немцев... Хоть из-под земли, а чтобы достал. — Через час выступаем, будем прорываться на север, в горы...

Но отряду не пришлось отдохнуть и часа. На дальней заставе послышалась стрельба, в серое дождевое небо взлетели три дымные зеленые ракеты. Это был сигнал, предупреждавший, что немцы начали прочесывать местность, и нужно уходить...

* * *

В это время в Праге обергруппенфюрер СС Франк читал полученную с утренней почтой правительственную телеграмму:

«Государственному секретарю, германскому государственному министру Карлу Герману Франку. Город Прага.

О деятельности банд в Словакии.

В результате немецкого наступления по всей Словакии регулярные войска противника уничтожены и нанесен удар бандам. Банды деморализованы, неуверены и обращены в бегство. Они намереваются организовать во всей Словакии опорные пункты для саботажа, разложения позднее усилиться за счет вербовки.

Небольшие части повстанческой армии и банд, непрерывно преследуемые, продвигаются в Остмерен, Бескиден и в Венгрию в направлении Дюценек и Кашау.

Большие банды. Север: Морской, русский подполковник, около 500 человек. Задача: саботаж, разложение. Состав: русские, чехи, словаки, англичане, поляки, французы и негры.

Преданный вам Г. Гиммлер».

— Ну что ж, прекрасно... Думаю, что теперь в Словакии будет относительно спокойно...

В устах Франка слово «спокойно» приобретало кровавый смысл. Волна террора захлестнула города и села Словакии. Сюда были брошены отборные части головорезов-эсэсовцев, ранее залившие кровью улицы восставшей Варшавы, гестаповцы, абверовцы, офицеры службы безопасности, фельд-жандармерии. Тысячи людей погибли в эти дни от рук карателей.

И все же спокойствия в Словакии гитлеровцы так и не добились. Народ с новой силой поднимался на борьбу против швабов...