Часть третья Сито Смерша

Наказание имеет целью улучшить того, кто наказывает, — вот последнее убежище для защитников наказания.

Фридрих Ницше

Как известно, по своим масштабам, задействованию оперативных сил и средств оперативно-разыскная и следственная работа, проделанная органами советской военной контрразведки по фильтрации военнопленных вражеских армий в ходе и по окончании Второй мировой войны, не имеет аналогов в истории спецслужб мира.

Еще полыхали пожары войны… Позади была Сталинградская битва, впереди — сражения на Курской дуге, но уже тогда под мощным напором Красной армии враг хоть и медленно, но сдавал свои позиции — отступал! По мере освобождения наших земель от оккупантов раскрывались факты чудовищных злодеяний, совершенных немецкой администрацией, вермахтом и спецслужбами. Остро встал вопрос содержания массы военнопленных, их фильтрации, выявления виновных в злодеяниях, а также вопрос о мерах наказания для немецко-фашистских злодеев и их подручных — предателей из числа советских граждан.

Именно этой тяжелейшей работой занимался полковник Карташов Сергей Николаевич (1914–1979).

Сергей Николаевич родился в 1914 году в Москве в семье пекаря. После окончания средней школы в 1930 году поступил учиться на педагогические курсы при Ухтомском районном отделе народного образования (районо). После их окончания работал в должности пионервожатого, педагога-воспитателя, замдиректора детского дома по политчасти в поселке Томилино Ухтомского района Московской области, педагога-воспитателя Даниловского детского приемника в Москве.

Служба в органах ГБ началась с должности красноармейца ОМСДОН НКВД СССР, помощника оперуполномоченного, оперуполномоченного, старшего оперуполномоченного Особого отдела ГУГБ НКВД СССР — в 1937–1941 годы.

Потом Караташов стал заместителем начальника отделения 3-го отдела 3-го управления НКО СССР — с марта по июль 1941 года, начальником 4-го, 3-го отделений 1-го отдела Управления особых отделов НКВД СССР.

С 1943 по 1946 год — начальник 2-го отдела Главного управления Смерш НКО СССР, с 1946 по 1949 год — начальник 4-го отдела 3-го Главного управления МГБ СССР. С 1949 по 1950-й — старший советник МГБ СССР при Управлении ГБ МВД Венгрии. С 1951 по 1952 год — заместитель начальника 1-го управления МГБ СССР.

С 1952 по 1953 год — начальник 2-го отдела ПГУ МГБ СССР. С 1953 по 1954 год — в резерве назначения 2-го главного управления МВД СССР. В 1954 году — начальник 7-го отдела 2-го Главного управления МВД СССР. В 1954–1955 годах — заместитель начальника Особого отдела КГБ Главспецстроя МВО СССР. С 1963 по 1967 год — консультант начальника ПГУ КГБ при СМ СССР, после чего уволен со службы по возрасту.

* * *

Нужно отметить, что в сито Смерша попадали и советские граждане, перешедшие на сторону врага.

Интересен в связи с исследованием этого вопроса приказ начальника Генерального штаба генерал-полковника сухопутных войск Германии Ф. Гальдера за № 8000 от 1942 года. Этим приказом объявлялось «Положение об использовании местных вспомогательных сил на Востоке». В нем говорилось, что «подбор добровольцев из местных жителей и русских солдат (военнопленных) ведет командир батальона. Принимает присягу на верность фюреру штаб батальона.

Подбор добровольцев преследует цель заменить немецких солдат добровольцами.

Немецкий солдат должен отстаивать свое превосходство, но в то же время проявлять заботу о добровольцах. Добровольцев, говорящих по-немецки, назначать доверенными лицами… (читай — вербовать. — Прим. авт.)

Добровольцы носят свою русскую военную форму или гражданскую одежду с повязкой на левом рукаве с надписью: «На службе немецкого вермахта».

В отдельных случаях выдается старая немецкая форма. Добровольцы получают содержание по трем разрядам:

1) — 30 марок (375 рублей),

2) — 36 марок (450 рублей),

3) — 42 марки (525 рублей).

Содержание по первому разряду могут получать все добровольцы, по второму — 20 %, по третьему — 10 % всего состава добровольцев. Каждый перевод во второй и третий разряды должен быть подтвержден письменным распоряжением командира батальона.

Добровольцы получают продовольствие, и им предоставляются квартиры и оказывают медицинскую помощь бесплатно…

Запрещается выставлять добровольцев на охрану складов с боеприпасами и оружием. Размещаются они отдельно от немецких солдат. Надзором в целях предотвращения шпионажа ведают в первую очередь фельдфебели (главные вахмистры) подразделений.

К добровольцам необходимо по возможности засылать тайных агентов…»

В этом «приглашении на предательство» с оплатой в тридцать сребреников чувствуется все-таки некоторое недоверие к изменникам.

На действие оккупантов последовало противодействие со стороны советских властей.

Весенним днем 1943 года выходит приказ НКО № 106, объявляющий Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников».

В нем говорилось:

1. Ниже объявляется Указ Президиума Верховного Совета СССР о мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников.

2. Военным советам фронтов и армий обязать командиров дивизий не позднее 10 мая 1943 года организовать для этой цели военно-полевые суды в соответствии с требованиями объявляемого Указа. Об исполнении донести.

Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза

И. Сталин

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

«О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников»

В освобожденных Красной Армией от немецко-фашистских захватчиков городах и селах обнаружено много фактов неслыханных зверств и чудовищных насилий, учиненных немецкими, итальянскими, румынскими, венгерскими, финскими фашистскими извергами, гитлеровскими агентами, а также шпионами и изменниками Родины из числа советских граждан над мирным советским населением и пленными красноармейцами.

Многие десятки тысяч ни в чем не повинных женщин, детей и стариков, а также пленных красноармейцев были зверски замучены, повешены, расстреляны, заживо сожжены по приказам командиров воинских частей и частей жандармского корпуса гитлеровской армии, начальников гестапо, бургомистров и военных комендантов городов и сел, начальников лагерей для военнопленных и других представителей фашистских властей.

Между тем ко всем этим преступникам, виновным в совершении кровавых расправ над мирным советским населением и пленными красноармейцами, и к их пособникам из местного населения применяется в настоящее время мера возмездия, явно не соответствующая содеянным ими злодеяниям.

Имея в виду, что расправы и насилия над беззащитными советскими гражданами и пленными красноармейцами и измена Родине являются самыми позорными и тяжкими преступлениями, самыми гнусными злодеяниями, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Установить, что немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличенные в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники Родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение.

2. Пособники из местного населения, уличенные в оказании содействия злодеям в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, караются ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.

3. Рассмотрение дел о фашистских злодеях, виновных в расправах и насилиях над мирным советским населением и пленными красноармейцами, а также о шпионах, изменниках Родины из числа советских граждан и об их пособниках из местного населения возложить на военно-полевые суды, образуемые при дивизиях действующей армии в составе: председателя военного трибунала дивизии (председатель суда), начальника особого отдела дивизии и заместителя командира дивизии по политчасти (члены суда), с участием прокурора дивизии.

4. Приговоры военно-полевых судов при дивизиях утверждать командиру дивизии и приводить в исполнение немедленно.

5. Приведение в исполнение приговоров военно-полевых судов при дивизиях — повешение осужденных к смертной казни — производить публично, при народе, а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней, чтобы все знали, как караются и какое возмездие постигнет всякого, кто совершает насилие и расправу над гражданским населением и кто предает свою Родину.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

М. КАЛИНИН

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

А. ГОРКИН

Москва, Кремль. 19 апреля 1943 г.

В этот же день родилось и Главное управление контрразведки Смерш.

Оперативная масса, с которой пришлось столкнуться сотрудникам военной контрразведки во время войны и после ее окончания для просева и нахождения нужных объектов, имела невиданные масштабы. Чтобы представить объем работы, необходимо обратиться к некоторым цифрам как по советским военнопленным у немцев, так и по немцам в советском плену.

Из общего числа советских военнопленных — 6,3 млн человек — в годы войны погибло около 4 миллионов. Многие из 1,8 млн бывших пленных, вернувшихся в СССР, прошли через фильтры военной контрразведки.

Проверка военнослужащих Красной армии, побывавших в плену или в окружении на армейских сборно-пересылочных (СПП) и фронтовых проверочно-фильтрационных (ПФП) пунктах, проводилась в форме личного досмотра, письменных показаний, допросов, запросов и заключений по результатам фильтрации.

Многим было трудно объяснять смершевцам, почему попал в плен, почему не бежал, почему не застрелился? Находясь в лагерях, они знали о жесткой оценке Сталиным попавших в плен. Дословно они, конечно, не знали реплики вождя по этому поводу, а вот офицеры Смерша ее усвоили:

«Русских в плену нет. Русский солдат сражается до конца. Если он выбирает плен, он автоматически перестает быть русским…»

Не отсюда ли берут начало весьма популярные среди мифотворцев утверждения, будто с освобожденными советскими военнопленными в СССР обращались хуже, чем со взятыми в плен немцами. Например, М. И. Семиряга писал, что «уж если говорить о парадоксе применительно к позиции Сталина и его окружения по отношению к военнопленным, то он состоял в том, что советское руководство относилось более гуманно к военнопленным противника, нежели к собственным гражданам, вернувшимся из вражеского плена».

В унисон с Семирягой говорит другой апологет этой теории — Штейнберг. Он пишет, что «свыше полутора миллионов мужчин в стране, потерявшей значительную часть именно этого компонента своей демографии, были изолированы в так называемых фильтрационных центрах. Условия в них ничем не отличались от гулаговских, и немалая часть «фильтруемых» погибла».

Оплевывающие прошлое нашей страны публицисты дружно рисуют душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из фашистских концлагерей, чуть ли не все скопом отправлялись в лагеря ГУЛАГа.

Главный коммунистический идеолог, член Политбюро ЦК КПСС, подозреваемый в принадлежности к «агентуре влияния» ЦРУ, сменивший «серого кардинала» Суслова и ставший тенью Горбачева, А. Н. Яковлев писал в одной из статей в «Известиях» в 1995 году:

«А после войны потрясла меня лютость к пленным. За что? Из гитлеровских лагерей смерти — в концлагеря сталинские. Только Георгий Константинович Жуков попытался заступиться за трижды несчастных людей, но напрасно. Сам попал в опалу».

Однако статистика опровергает вышеприведенные умозаключения. Вот данные из справки Л. П. Берии на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова (согласитесь, лгать им было опасно, даже самому Лаврентию. Сталинская система перепроверки любой информации действовала бесперебойно и четко). Он писал:

«В октябре и ноябре с.г. в лагеря поступило 97 000 военнопленных, главным образом из окруженной в районе Кишинева группировки войск противника. Больше половины из них оказались истощенными и больными. Несмотря на мероприятия по их оздоровлению, смертность этого состава военнопленных в октябре и ноябре резко повысилась».

Согласно этому документу, на 5 декабря 1944 года у нас в плену находился 680 921 военнослужащий противника. При этом за последнюю декаду ноября в лагерях военнопленных умерли 6017 и в госпиталях 2176 человек. То есть за 10 дней умерли 8193 пленных, или 1,2 %.

Для сравнения: в 15 специальных лагерях (СЛ) НКВД из 120 тысяч проходивших проверку советских военнопленных за аналогичное время умер 41 человек, или 0,03 %. Надо признать, что и освобожденные советские военнопленные поступали в фильтрационные лагеря НКВД тоже отнюдь не из санаториев. Тем не менее смертность среди них была на порядок меньше.

Вот еще одно дотошное исследование. Судьбы бывших наших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 года, сложились следующим образом.

а) в воинские части через военкоматы направлено — 231 034 человека (76,25 %);

б) в штурмовые батальоны — 18 382 человека (6,07 %);

в) в промышленность — 30 749 человек (1,96 %);

г) в конвойные войска — 5924 человека (0,15 %);

д) арестовано — 11 556 человек (3,81 %);

е) отправлено в госпитали, лазареты, больницы и там умерло — 5347 человек.

Всего прошли проверку 302 992 человека (100 %). Таким образом, видно, что среди рядового и сержантского состава благополучно прошли проверку 95 % (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных.

Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось их меньше 3 %, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно — с офицера спрос больше, чем с рядового.

Но еще здравый смысл подсказывает, что военные, вернувшиеся из плена, должны проверяться органами контрразведки, так делается и в других странах, хотя бы потому, что среди них всегда должно быть некоторое количество вражеской агентуры. Так было во все времена, так есть и так будет. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры.

Начальник внешней разведки службы безопасности Третьего рейха (4-е Управление РСХА), бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг в книге мемуаров «Лабиринт» это тоже подтвердил. Он писал:

«В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей наряду с передачей текущей информации были политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе».

К концу Второй мировой войны на территории Германии и ее союзников оказалось несколько миллионов мирных советских граждан. Прежде всего это люди, насильно вывезенные на принудительные работы. К осени 1941 года обширные пространства западной части СССР были оккупированы немцами, и тысячи жителей, привлеченные обещаниями хорошего заработка и приличных условий, отправились в Германию на поиски работы.

Они, конечно, не знали о том, что в самом начале французской кампании, 15 мая 1940 года, по заданию Гитлера Гиммлером был подготовлен шестистраничный секретный документ — меморандум: «Некоторые мысли по поводу обращения с инородцами на Востоке» с припиской автора от 28 мая:

«Фюрер отдал указание о том, чтобы документ был составлен лишь в нескольких экземплярах, не подлежал размножению, и о том, что его необходимо сохранять в полном секрете».

О степени секретности говорят такие факты, что с содержанием документа разрешалось ознакомить только двух имперских министров и даже не всех гаулейтеров и начальников главных управлений СС.

В этом документе предлагалось расчленить Россию, как апельсин, на ломтики, и таким образом покончить с огромным русским государством. Это был план «переустройства» Советского государства, который, к сожалению, был осуществлен в ходе «перестройки» и «реформ» нашими Иванами, не помнящими родства.

Весной 1940 года Гиммлер после доклада Гитлеру по плану «работы над народами в Совдепии» радостно сказал своему врачу Керстену:

«Вы не можете понять, как я счастлив. Фюрер не только меня выслушал, но и одобрил то, что я ему доложил. Это самый счастливый день в моей жизни… Восток отныне принадлежит СС…»

«Самый счастливый день» Гиммлера стал самым страшным днем для народов оккупированных вермахтом территорий СССР, ибо он означал начало осуществления безжалостной программы уничтожения, казней и расправ над мирным населением, не говоря уже о военнопленных.

Но война, словно ненасытный молох, пожирала людей, в том числе и немецких рабочих, отправленных на фронт. Вот почему потребовались рабочие силы с Востока, особенно с Украины и Прибалтики. Наемным рабочим обещали море счастья — спокойную работу, бытовую обустроенность и хорошее питание.

Отрезвление, как говорится, наступило быстро, хотя номинально они и числились свободными тружениками, немцы — как власть, так и население — относились к ним, как к крепостным, и нещадно их эксплуатировали. Всех советских людей они называли унтерменшами — нелюдями, быдлотой, скотом. Любимый журнал Генриха Гиммлера Der Untermesch был главным рупором русофобии. Белокурые, голубоглазые, атлетически сложенные германцы соседствовали с отвратительными калеками, которых называли недочеловеками- славянами.

Это не могло не напугать желающих окунуться в «немецкий рай». Таким образом, поток добровольцев стал иссякать.

Но Восточный фронт, словно фантастических размеров мясорубка, ежечасно поглощал огромные материальные и людские ресурсы. Скоро, это было уже в конце 1941 года, после Московского побоища, появился план принудительного рекрутирования русских рабочих (мужчин и женщин). Этот чудовищный план был выдвинут Германом Герингом в так называемой Зеленой папке.

Выполнить это задание Гитлер поручил министру труда Третьего рейха Фрицу Заукелю. Нацистская пропаганда теперь стала изображать мобилизованных рабочих из СССР «этакими жизнерадостными и примитивными подмастерьями, успешно работающими на германскую промышленность».

Великолепно издававшийся, с обилием фотоматериалов журнал «Сигнал» печатал фотографии смеющихся, хорошо одетых украинских девчат, гуляющих аллеями парка, отдыхающих на резных скамейках где-то на берегу водоема, осматривающих достопримечательности музеев Берлина.

На самом деле действительность была ужасной. Из людей выжимали все соки и, как следствие, выгоняли за ограду заводов и общежитий. Из всех иностранных рабочих Третьего рейха русских кормили хуже всего. Основу их рациона составляли хлеб из репы, кофе из желудей, лепешки и супы из дерки. В период «отдыха» им разрешалось проводить по несколько часов за пределами предприятий или лагерей. Остарбайтеры — восточные работники — должны были носить унизительные нашивки расово неполноценных людей, им запрещалось ходить в кино, рестораны и другие общественные места, вступать в связь с немками. Ненужных, отработанных рабочих отправляли, как скот, в товарняках снова на восток — Украину, Белоруссию и Россию. Уже в начале 1942 года немецким властям пришлось отправить назад 100 тыс. человек. Они были настолько истощены, что не могли работать. Немцы всегда считались предельно практичным народом — они даже экономили электроэнергию в крематориях при отправлении «живых скелетов» на родину.

Всего на принудительные работы было вывезено около 2,8 млн советских граждан, из них к концу войны около 2 млн еще жили в Германии. Они составляли подавляющее большинство огромного количества русских, освобожденных союзниками в 1945 году и прошедших через сито Смерша.

* * *

Теперь что касается такого объекта военной контрразведки, как германские военнопленные. Всего с 22 июня 1941 по 8 мая 1945 года советские войска пленили 4 млн 377,3 тыс. военнослужащих противника. После разгрома Квантунской армии их число увеличилось еще на 639 635 человек. Однако не все взятые в плен направлялись в лагеря. В последние месяцы войны после первичной проверки значительная часть пленных репатриировалась на родину — из прифронтовой полосы возвратились домой 680 тыс. из числа бывших военнослужащих гитлеровской армии и 64 888 — армии Японии. Более 183 тыс. было отправлено на родину даже без оформления на них документов на репатриацию.

Наряду с военнопленными на территориях стран Восточной Европы, освобожденных от фашистов, были интернированы в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов (редакторы, журналисты, политологи, пропагандисты, следователи, судьи, прокуроры и прочие).

И вот эту людскую массу надо было просеять через сито Смерша.

Как уже говорилось, основная тяжесть этой работы легла на плечи 2-го отдела ГУКР Смерш НКО СССР с его начальником полковником Сергеем Николаевичем Карташовым, который возглавлял отдел с июня 1943 года до конца войны.

После окончания войны и упразднения фронтов на территории СССР действовало 43 специальных лагеря и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. В освобожденной от фашистов советскими войсками части Германии и других странах Восточной Европы имелось еще 74 полевых фильтрационных лагеря (ПФЛ) и 22 сборно-пересыльных пункта (СПП). Последние фильтрационные лагеря закрылись только после смерти Сталина.

Об организации репатриационных комиссий было официально объявлено 24 октября 1944 года, то есть через неделю после того, как англичане пообещали наркому СССР В. М. Молотову проследить за возвращением всех потенциальных репатриантов на родину.

Главой комиссии был назначен генерал-полковник Ф. И. Голиков, возглавлявший в 1940–1941 годы Главное разведывательное управление Наркомата обороны СССР.

Что касается союзников, то они узаконили процесс репатриации на встрече в Ялте в 1945 году. Участники встречи договорились вернуть на родину попавших в немецкий плен или насильственно вывезенных в Германию людей. После 9 мая советской стороне передали 1 млн 682 тыс. бывших военнопленных и свыше 3,5 млн гражданских лиц. Отказались вернуться в СССР свыше 450 тыс. человек, в том числе около 160 тыс. военнопленных.

Выявить среди однородной массы военнопленных бывших сотрудников абвера и «Цеппелина», полиции безопасности, службы безопасности рейсхфюрера (СД), тайной полевой полиции (ГФП), опытных, хорошо знавших основы деятельности советской военной контрразведки, было чрезвычайно трудно. Это была тяжелая и изнурительная борьба с сильным и коварным противником, понимающим, что в случае разоблачения их неминуемо ждет возмездие через военный трибунал, который не скупился на вынесение смертных приговоров для таких извергов.

Зло творили на нашей земле и солдаты и генералы Третьего рейха. Трудно взвешивать, нелегко определить, кто больше крови пустил и даже… выпил у россиян — гитлеровские рядовые или полководцы.

В 2010 году автору довелось побывать на историко-документальной выставке госархивов РФ и Республики Беларусь «Советское общество и война. 1941–1945 годы», посвященной 65-летию Великой Победы.

У одного экспоната толпились люди. За стеклом на пожелтевшей от времени бумаге были помещены два небольших листка с машинописным текстом.

Первый гласил:

Секретарю ЦК ВКП(б) тов. А. С. Щербакову

Посылаю вам выдержку из письма убитого гитлеровского солдата Пауля Кенинга и проект передовой «Правды» — «Гитлеровские кровопийцы».

Прошу указаний. 14.09.1942 г.

К. Потапов

Второй — выдержка из корреспонденции «Зверь рыщет на Дону» военного корреспондента «Правды» по Сталинградскому фронту К. В. Потапова.

Чье сердце не содрогнется, читая письма хищного зверя в облике человека? Это письмо найдено у немецкого солдата Кенинга, убитого в районе Клетской. Вот что он пишет жене в Саарбрюкен:

«Сегодня мы изрядно выпили. Солдатская жизнь опасна и горька.

Одно утешение — в вине. Выпив, развеселились, наплевать на все.

Разговор зашел о наших предках — древних германцах.

Роберт сказал, что они считали за честь пить кровь у побежденного врага.

Я заметил:

— А разве мы не такие, мы должны пить кровь русских. Кровь противника сладка и горячит, как вино.

— А выпил бы? — спросил Роберт.

— Выпил бы!

Мы начали Роберта подзадоривать.

Я был пьян.

Побежал в сарай, вывел пленного русского солдата, самого молодого, какой там был, и приколол его, как барана.

Он упал.

Я подставил к груди стакан, наполнил его, выпил одним махом. Было тошно, но я сдержался и убедил всех, что это даже приятно. Другие солдаты тоже начали выводить пленных, прикалывали их и пили кровь.

Так мы живем…»

Конечно, возможностей творить кровавое зло у гитлеровских военачальников было несравнимо больше. Вот почему этих арийских вампиров высоких и рядовых рангов военным контрразведчикам Смерша нужно было вычислять — этого требовало справедливое возмездие за злодеяния фашистов на нашей Родине.