Чесноков Александр Николаевич, генерал-лейтенант (1900–1991)

Александр Николаевич Чесноков родился в Санкт-Петербурге. В 1918 году закончил коммерческое училище. В 1918–1927 годах служил на разных должностях в пограничных войсках Петроградской губернской ЧК, где вступил в члены РКП(б): контролер пограничного пункта Особого отдела ВЧК в Петрограде, уполномоченный, начальник особого пункта ВЧК-ГПУ в Видлицкой волости, старший военный контролер, уполномоченный ОО ГПУ Морских сил Балтийского флота в Кронштадте, уполномоченный особого погранпункта ГПУ-ОГПУ в Ораниенбауме, уполномоченный особого погранучастка ОГПУ в селе Гора-Валдай Петроградской губернии, комендант погранучастка 6-го ПО ОГПУ Ленинградской губернии.

С сентября 1928-го до августа 1929 года — слушатель курсов усовершенствования командного состава Высшей пограничной школы ОГПУ СССР, а затем в течение трех лет — комендант погранучастка 54-го Нерчинского ПО ОГПУ Восточно-Сибирского края.

В 1932–1935 годы — инспектор Управления пограничных и внутренних войск ОГПУ при СНК СССР. В 1935–1937 годы — начальник штаба 64-го Мангутского ПО НКВД Кыринского района Восточно-Сибирского края.

В 1938–1939 годы — слушатель школы усовершенствования командного состава НКВД СССР. С 1940 по 1941 год — замначальника и начальник Управления НКВД/НКГБ по Хабаровскому краю.

С 1942 по 1945 год — начальник Особого отдела НКВД, УКР Смерш 2-го Дальневосточного фронта. Возглавлял Управление контрразведывательных подразделений НКО — МВС — МГБ — МВД — КГБ Таврического военного округа.

С 1955 года в запасе. В 1958-м исключен из КПСС и уволен из органов КГБ за «дискредитацию генеральского звания». В 1966 году был восстановлен в партии.

Немного истории. В европейской части Советского Союза еще бушевало пламя войны, а на Дальнем Востоке над редкими пограничными заставами и немногочисленными гарнизонами Красной армии, подобно громадному каменному карнизу, готовому вот-вот обрушиться, действительно нависала угроза со стороны полностью отмобилизованной и вооруженной по последнему слову военной техники миллионной Квантунской армии.

А в строго засекреченных генштабовских папках Токио и в конвертах «на особый период» штабов крупных соединений японской армии ждал своего часа план нападения на СССР под кодовым названием «Кантокуэн» (Особые маневры Квантунской армии). Острия хищных стрел на картах упирались в Хабаровск, Владивосток, Читу.

Вступление японской военщины в 1931 году в Маньчжурию и создание Квантунской армии определили судьбу нации. В 1937 году Япония вторглась в Китай, устроив кровавую бойню в городе Нанкин. В сентябре 1940 года Япония присоединилась к фашистской «оси», чтобы ровно через пять лет — тоже в сентябре потерпеть первое крупнейшее поражение за многовековую историю.

После поражения немцев под Сталинградом завоевательный пыл японцев немного остыл и остановился в режиме ожидания лучших времен. Теперь ставка делалась на активизацию невидимой войны через агентурное проникновение в войска Красной армии, проведение диверсий и террористических актов. После измены бывшего начальника УНКВД по Дальневосточному краю комиссара ГБ 3-го ранга Генриха Люшкова, бежавшего в Маньчжурию к японцам, военные контрразведчики стали фиксировать «новинку» в деятельности самурайской разведки — перевербовку советских разведчиков, добиваясь «использования агентов противника против него самого». О работе органов Смерша под руководством А. Н. Чеснокова против японской разведки чуть ниже.

9 мая 1945 года вошло в историю нашей Родины как День Победы над фашистской Германией. Но на Дальнем Востоке оставался еще один очаг войны…

На этом фоне был создан 2-й Дальневосточный фронт — оперативно-стратегическое объединение в Вооруженных силах СССР во время Советско-японской войны. Фронт действовал в 1945 году на Дальнем Востоке, в Маньчжурии, на Сахалине и Курильских островах. Он был образован 5 августа 1945 года из войск и управлений сформированного до войны Дальневосточного фронта на основании директивы Ставки ВГК от 2 августа 1945 года. В него вошли 2-я Краснознаменная армия, 15-я и 16-я армии, 10-я воздушная армия, Приамурская армия ПВО, 5-й отдельный стрелковый корпус, Камчатский оборонительный район, другие отдельные части. В оперативном подчинении фронта находились также Амурская военная флотилия и Северо-Тихоокеанская военная флотилия.

9 августа фронт перешел в наступление, и 20 августа японцы начали массово сдаваться. Конечно, сопротивление воинства Страны восходящего солнца на отдельных участках боевых действий было ожесточенное, но Красная армия на волне победы над фашистской Германией уже не могла не победить японскую военщину. Весь период войны войсками фронта командовал генерал армии М. А. Пуркаев, который с августа 1939 года был военным атташе при полпредстве СССР в Берлине и с июля 1940 года — начальником штаба Киевского особого военного округа, а затем Юго-Западного фронта.

Возглавлял УКР Смерш 2-го Дальневосточного фронта генерал-лейтенант Александр Николаевич Чесноков, хорошо знающий театр военных действий. Дело в том, что он возглавлял управления НКГБ по Хабаровскому краю, Особый отдел НКВД и УКР Смерш НКО Дальневосточного военного округа, а затем одноименного фронта. Это был опытный контрразведчик.

После ряда сокрушительных поражений гитлеровской Германии на Восточном фронте спецслужбы Страны восходящего солнца сделали ставку на активизацию разведывательной деятельности против советских войск на Дальнем Востоке. Упор делался на агентурное проникновение в части Красной армии и в ее ближайшее окружение. Основными специальными органами, работающими против частей и подразделений наших войск, были 2-й отдел японского генерального штаба, а также параллельно с ним функционирующий центр морской разведки — 3-й отдел морского генерального штаба. Второму и третьему отделам генеральных штабов полностью подчинялись представители так называемой легальной разведки — военные и морские атташе Японии в разных странах.

В Квантунской армии разведкой занимался местный разведывательный отдел. Многочисленные и разветвленные аппараты военных миссий (ЯВМ), имевшихся во многих населенных пунктах Маньчжурии и Внутренней Монголии, являлись на деле резидентурами японской внешней разведки.

Начальниками ЯВМ, как правило, назначались офицеры в чине не ниже капитанского, из числа квалифицированных японских разведчиков. Некоторые важные ЯВМ возглавляли полковники и даже генерал-майоры. В подчинении ЯВМ находились отряды «Асано», предназначенные для проведения диверсионных и террористических акций в тылу советских войск.

Спецслужбы Японии активно вербовали россиян, бывших белогвардейцев армии адмирала Колчака, отрядов барона Унгерна фон Штернберга, банд атаманов Семенова, Гамова, Кузнецова, Калмыкова и других, осевших в Маньчжурии.

Первое русское военное подразделение в составе армии Маньчжоу-Го было сформировано в начале 1938 года. Оно получило название по имени его командира — майора Макато Асано. Вначале в отряд «Асано» набирались добровольцы, а позднее личный состав формировался в порядке мобилизации лиц из числа эмигрантов в возрасте от 18 до 36 лет. Одевали курсантов отряда в японскую форму. При организации разведывательно-диверсионных вылазок их переодевали в форму советских солдат и офицеров.

Отмечались случаи террористических актов против наших военнослужащих и местного партийно-советского руководства и диверсионных вылазок, направленных на подрыв мостов, железнодорожных путей, складов с ГСМ и ангаров с боевой техникой, а также отравление источников питьевой воды, особенно колодцев.

Руководитель военной контрразведки СССР генерал-лейтенант В. С. Абакумов, понимая агрессивность и коварство самураев, требовал усилить агентурную работу против войск Квантунской армии. Неоднократно посылал из Центра комиссии по проверке состояния агентурного аппарата как на флоте, так и в особых отделах, а затем в УКР Смерш НКО Дальневосточных фронтов.

В период войны японские разведчики, работавшие с легальных позиций, активно использовали в разведывательных целях поездки дипломатических курьеров из Токио в Москву и обратно через Владивосток. Как правило, они были сотрудниками 2-го отдела, а потом управления Генерального штаба Японии, разведывательного отдела штаба Квантунской армии, Русского отдела Исследовательского бюро Южно-Маньчжурской железной дороги, а иногда и представителями жандармерии.

Главной их задачей стало добывание на маршрутах поездок разведывательной информации методами визуального наблюдения, подслушивания и выведывания. Способами фиксации информации являлись фотографирование, кодирование записей, составление схем с нанесением на них местонахождения военных и оборонных объектов.

Кроме того, между Москвой и Токио курсировали сотрудники военного и военно-морского атташатов, которые под различными предлогами останавливались во Владивостоке. На перегоне Хабаровск — Владивосток окна купе японских дипломатов наглухо зашторивались, а сами японцы находились под постоянным наблюдением. Тем не менее, как вспоминал кадровый японский разведчик Асаи Исаму: «Мы, сменяя друг друга, считали стыки рельс, чтобы на отдельных участках установить точное расстояние. В других случаях, отвлекая внимание сотрудников НКВД, фотографировали различные военные объекты, мосты, тоннели».

Нужно отметить, что японцы уделяли большое внимание получению так называемой пьяной информации. Для этого они в вечернее время посещали рестораны, клубы, кафе, знакомились там с офицерами, спаивали их, иногда добавляя в спиртное расслабляющие волю или усиливающие опьянение препараты и затем проводили разведывательные опросы.

Как известно из исторических материалов, в том числе из документа «Советская контрразведка против японской разведки на Дальнем Востоке», за период войны было отмечено свыше семидесяти таких случаев. Для пресечения подобных «пьяных» опросов сотрудники наружного наблюдения военной контрразведки под видом комендантского патруля или же посыльных отводили «попавших в беду» военнослужащих от японцев.

В 1942 году в Москву в Управление Особых отделов НКВД В. С. Абакумову была направлена руководством УОО Дальневосточного фронта шифрованная телеграмма. В ней говорилось о ликвидации агента «306», который к этому времени был перевербован уже 15 раз!!!

При очередном переходе в районе Спасска он был ликвидирован — застрелен.

В ответной шифровке Центр рекомендовал распространить информацию на территориях Маньчжурии и Кореи. Такая операция была проведена, после чего количество зарабатывающих на жизнь двойной игрой заметно поубавилось. По рассказам участников тех событий, в оперативном сленге появилось новое выражение — «отправить по маршруту № 306», то есть физически устранить.

Японская разведка активно вербовала в свои сети представителей так называемых малых народностей Сахалина, Приморского и Хабаровского краев, Камчатки и Чукотки. В 1941–1945 годы японцы предпринимали попытки создать из них разведывательно-диверсионные подразделения. По мнению специалистов из Токио, именно представители малых народностей больше всего отвечали требованиям эффективных агентурных кадров в связи с определенными оперативными параметрами: физическая выносливость, умение быстро приспосабливаться в условиях сложной обстановки, наличие способностей выжить в неблагоприятных условиях, в том числе без пищи и воды, хорошее ориентирование на незнакомой местности, прежде всего в сопках и тайге, затрудненная идентификация этих народностей европейцами из-за похожести друг на друга, знание некоторыми японского языка и пр.

Так, дальневосточными военными контрразведчиками в 1945 году была разоблачена резидентура ЯВМ, расположенная в поселке Карафуто. Японская разведка с контрразведывательной целью посадила на границе между Северным и Южным Сахалином своих агентов под «крышей» охотников.

Они жили в тайге в специально построенных домах, снабженных телефонной связью с резидентом. В задачи им ставилось постоянное наблюдение за состоянием границы и за лицами, переходящими кордон в обоих направлениях. Нарушителей задерживали и доставляли к резиденту.

Каждый «охотник» обслуживал участок протяженностью 3–5 км в зависимости от рельефа местности. Руководство ЯВМ им платило жалованье 40–60 иен в месяц. Одним из таких задержанных «охотников» в 1945 году был некий Хасимото, с которым провел вербовочную беседу начальник ЯВМ Ота. Хасимото была поставлена задача задерживать русских, подозреваемых в проведении разведдеятельности, и обеспечивать переброску японской агентуры на советский Сахалин.

Через несколько дней после этого события чекисты захватили резидента ЯВМ японца Карасаву. В его распоряжении был специальный дом, где проходили явки официальных сотрудников ЯВМ с охотниками, которых он снабжал деньгами, оружием, боеприпасами, продовольствием.

От каждого домика охотника к Карасаве была протянута замаскированная проводная телефонная связь. По телефону он принимал доклады, анализировал их содержание и обобщенными справками доносил в ЯВМ города Хутору.

На следствии и суде они полностью признались в своей враждебной деятельности.

В январе 1946 года в Порт-Артуре были задержаны проходившие по следственному делу агенты японской разведки Гирко и Пак Чи Мог, а также десятки агентов-двойников, проходящих по ДОР «Квантунцы». Эти провокаторы поддерживали связь с ИНО ОГПУ еще в 1930-е годы.

29 ноября 1945 года было заведено агентурно-разыскное дело на Ким Хэ Сана, который являлся резидентом разведотдела штаба Квантунской армии в городе Томун. В ходе оперативно-агентурных мероприятий были установлены наиболее вероятные места его пребывания. Вскоре он был задержан и взят под стражу вместе со своим сообщником корейцем Хон Че Намом.

На допросе Ким Хэ Сан, он же Ким Чан Дег, сознался, что ранее состоял в партизанском отряде Ким Ир Сена, а в 1940 году добровольно сдался в плен японцам и оказывал помощь японским карательным органам в борьбе с партизанским движением.

Большую работу контрразведчики УКР Смерш 2-го Дальневосточного фронта провели по документированию преступной деятельности японского засекреченного отряда № 731 и его филиалов, готовящихся к проведению бактериологической войны против советских войск и мирного населения, а также подготовке свидетельской базы для Хабаровского суда над японскими военными Квантунской армии.

В период хрущевского волюнтаризма Александр Николаевич Чесноков был незаконно и незаслуженно ошельмован, как и тысячи других наших старших коллег из обоймы военного поколения.