Лидия Чуковская «Записки об Анне Ахматовой»

«На днях Анна Андреевна учинила ревизию: проверила наличность в кассе.

Она давно уже собиралась уйти со мною куда-нибудь из-под потолка и проверить, все ли я помню. По ее внезапному вызову я к ней явилась, и мы отправились в ближайший сквер. Почти все скамейки в этот час рабочего дня пусты, мы сели подальше от двух теток, пасущих детей, от пенсионера, читающего газету, подальше от улицы. Тепло, солнечно, сыро. Воздух еще весенний, свежий, еще не испачканный запахом пыли, жары, бензина, асфальта.

…Анна Андреевна сидела рядом в зимнем, уже не по погоде, шерстяном грубом платке, в тяжелом пальто. Солнце сгущало темноту под запавшими глазами, подчеркивало морщины на лбу, углубляло их вокруг рта.

Она слушала, а я читала вслух стихи, которые столько раз твердила про себя. Она развязала узел платка, распахнула пальто. Вслушивалась в мой голос, всматриваясь в деревья и машины. Молчала.

Я прочла все до единого. Я спросила, собирается ли она теперь записать их. “Не знаю”, – ответила она, из чего я поняла, что и я пока еще не вправе записывать. “Кроме вас, их должны помнить еще семеро”».

27 мая 1962

Событие: целиком переписан “Реквием”, переписан в нескольких экземплярах на машинке! Итак, чудо закреплено, “Реквием” не пропадет, даже если враз помрут те семь или одиннадцать человек, которые, как и я, обязаны знать его наизусть. Я с благоговением взяла в руки перепечатанные Никой страницы. Теперь уже не надо, не надо, не надо жечь эти слова над пепельницей, теперь, выпущенные на свободу, они сами будут “жечь сердца людей”.

Новость для меня. Эпиграф:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, —

Я была тогда с моим народом

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Анна Андреевна спросила меня, как по-моему, стоит ли включить в “Реквием” другие стихотворения тридцатых годов, например, “Немного географии”, “И вот, наперекор тому”. Я твердо ответила “нет”, хотя и сама толком не могла бы объяснить, почему. Нет, могла бы. Наверное потому, что эти, с такою силой обобщающие время и события стихи имеют менее власти над сердцем, чем стихи “Реквиема”, чисто лирические, как бы камерные, как бы личные; рыдание одной матери над единственным, отнятым у нее и распинаемым сыном».

9 декабря 1962