Группа кинематографистов – Сталину

Июль 1940 г.

Дорогой Иосиф Виссарионович!

После больших колебаний мы решились написать Вам. Не раз за последние два года ставили перед собой вопрос о возможности этого обращения. То, что под ним стоят наши подписи, а не какие-либо другие, не результат того, что мы как-то особо связаны; мы работаем на разных студиях, у нас разные творческие пути, и единственное у нас общее – сознание ответственности за свое дело.

Мы знаем, как безмерно Вы заняты. И все-таки мы обязаны просить Вас прочесть это письмо. Мы нарочно ни с кем из наших товарищей не обсуждали его, не «собирали подписи». Но в то же время мы убеждены, что каждый киноработник скажет то же, что говорим мы.

Положение дел в киноискусстве кажется нам очень тревожным. В год выходит три-четыре хорошие картины. Все остальное исключительно убого, серо, скучно, подчас безграмотно и пошловато.

Технически все без исключения картины стоят на чрезвычайно низком уровне. Проекция и массовая печать настолько плохи, что народ видит эти картины в еще худшем, окончательно изуродованном виде.

Из самого молодого, боевого, задорного, радостного и веселого искусства кинематограф превращается в серую, доктринерскую жвачку. Самое острое, после печати, орудие в руках партии – кинематограф не выполняет своих задач перед страной.

Моральное состояние творческих работников очень тяжелое.

… Отношения между руководством и художниками советского кино достигли пределов невозможного. Руководство кинематографии не понимает, что за 22 года партия вырастила в советском кино кадры подлинных партийных и непартийных большевиков-художников. Вместо того чтобы во всей своей деятельности опираться на эти кадры, оно, руководство, отбрасывает их от себя, рассматривая художников кино как шайку мелкобуржуазных бездельников, как рвачей, как богему.

В результате творческие работники перестали уважать свое руководство и доверять ему. Они считают это руководство беспомощным, невежественным и зазнайским. На благополучных, бюрократически организуемых активах и конференциях перестали выступать даже самые активные из нас. Только отдельные вспышки скандального характера стихийно возникают от времени до времени на узких собраниях. Все наболевшее загнано внутрь и прорывается только в кулуарных разговорах. Самое страшное, что все это порождает апатию и неверие в возможность изменения этих условий.

Дорогой Иосиф Виссарионович! Мы знаем, что Вы с любовью следите за работой и успехами советского кино. Мы боимся потерять эту Вашу любовь, которая всегда – любовь народа. Именно поэтому мы не можем замкнуться каждый в свою работу, не можем не тревожиться за общую судьбу советской кинематографии.

Мы считаем себя не вправе молчать. Каждый из нас, так же как и вся масса творческих работников кино, готов отдать все свои силы, чтобы оправдать доверие народа.

Мы просим о Вашем вмешательстве. Кроме того, если бы Вы, дорогой Иосиф Виссарионович, нашли возможным принять группу художников советской кинематографии, поговорить с ними об их делах, то это было бы огромным счастьем для каждого из них и сыграло бы решающую роль в развитии советского киноискусства.

ТРАУБЕРГ, Мих. РОММ, Ал. КАПЛЕР, СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВ, Ф. ЭРМЛЕР, Гр. АЛЕКСАНДРОВ

Необходимое пояснение. Сталин кинематографистов не принял, но результат от их письма был: постановлением Политбюро образовали Комиссию по предварительному просмотру и выпуску на экраны новых кинофильмов. Состав Комиссии: тт. Андреев, Маленков, Вышинский и Жданов. Комиссия, просмотрев очередной фильм, как правило, выносила решение: «Показать фильм тов. Сталину». Сталин смотрел аккуратно, а воротясь из отпуска, смотрел все пропущенное. Он и оставался главным оценщиком произведений киноискусства.