Нина Бондарева – Сталину о плагиате в докладе Маленкова на XIX съезде КПСС

10 января 1953 г

Глубокоуважаемый и дорогой Иосиф Виссарионович!

Я осмеливаюсь беспокоить Вас лично по делу, которое отнюдь не является личным. Речь идет об отчетном докладе Центрального Комитета девятнадцатому съезду нашей партии. Я не могу не поделиться с Вами тревогой и замешательством, возникшими у меня при одном неприятном открытии, связанном с изложением в докладе эстетических проблем.

Скажу прямо: мною, как и многими другими, гораздо больше эрудированными товарищами, литературоведами и критиками, чеканные формулировки о типическом, да еще поставленные рядом с Вашим указанием на то, что нам нужны советские Гоголи и Щедрины, восприняты как Ваши формулировки. дорогой Иосиф Виссарионович. (Почти весь 17 абз. 2-го раздела доклада тов. Маленкова.)

К тому же в журнале «Коммунист» (№ 21 за 1952 г.) определение типического, данное в отчетном докладе т. Маленкова, характеризуется как «ясное и четкое, основанное на марксистко-ленинском знании закономерностей общественного развития и специфики искусства». А кто, кроме Вас, обладает знанием этих закономерностей в степени марксистско-ленинских знаний?

На эти формулировки сейчас ориентируется вся работа творческих организаций, учебные курсы литературоведения и марксистско-ленинской эстетики; они являются темой творческих дискуссий теоретических конференций, ими живет вся наша художественная интеллигенция. Наблюдаются даже некоторые крайности: мне кажется, намечается тенденция противопоставлять типическое «массовидному», тому, чего много; проблема типичности сужается до проблемы типа; право на заострение и преувеличение образа приобретает окраску непременного требования (т. е. чеховской традиции грозит полное вытеснение традицией гоголевской).

Но не это вызывает сейчас особую тревогу и озабоченность.

Изучая историю вопроса о реализме, я просматривала статью «Реализм» в 9 томе литературной энциклопедии (год издания 1935). Нечаянно, на стр. 552—53, я натолкнулась на формулировки, буквально совпадающие с указанным 17 абзацем 2-го раздела доклада т. Маленкова. Изменен только порядок фраз.

Автор статьи – Д. Мирский, и она указана на титульном листе в списке важнейших статей 9 тома.

Первоначально меня изумило простодушие, с которым лицо, готовившее материал к этому разделу доклада Центрального Комитета, перенесло чужой текст в доклад, без кавычек и без какой-либо переработки. Мне известно, как тщательно должен отбираться материал для докладов и статей, для проектов резолюций и директив, какие такт, добросовестность и чувство ответственности необходимы тому, кто работает даже над предварительными формулировками (я работала в 1946—48 гг. помощником секретаря ВЦСПС).

Поэтому меня огорчило и взволновало мое несчастное открытие.

Сознаюсь: имя автора статьи «Реализм» ничего мне не говорило. Осторожно я поинтересовалась у старших товарищей, кто такой Д. Мирский… Ответ гласил: Д. Мирский, бывший белоэмигрант. разоблачен и репрессирован как враг народа и шпион.

У меня нет возможности точно установить достоверность этих сообщений. Но меня они ошеломили.

Я мучительно колебалась в намерении писать Вам, но пришла к такому выводу, что промолчать я не имею права. Как член КПСС я несу свою долю ответственности за качество партийных документов. Я виновата уже в промедлении, дорогой Иосиф Виссарионович.

Тираж литературной энциклопедии превышает 25 тыс. экз., она во всех библиотеках, у частных лиц и, наверное, за границей. Каждую минуту это легкомысленное заимствование из сомнительного источника может стать достоянием общественности, поводом к злостному глумлению. Впрочем, нет нужды комментировать что-либо, когда говоришь с Вами…

Быть может, я чего-то не понимаю, мои тревоги неосновательны и это не так уж важно, поскольку формулировки Мирского по существу не противоречат марксистко-ленинским эстетическим установкам. Я буду счастлива ошибиться и только пожалею об отнятом у Вас драгоценном времени. Разумеется, я не претендую на ответ. Для меня важно только, чтобы факт этот был известен Вам. Тогда все будет как надо. Поэтому я хотела бы иметь подтверждение, что это письмо до Вас дошло.

Прощаясь, дорогой Иосиф Виссарионович, я хочу выразить Вам мою искреннюю дочернюю привязанность, преданность и уважение.

Н. БОНДАРЕВА

Мой адрес: Москва 1, Садово-Кудринская, 14/16, кв. 11.

Нина Александровна Бондарева (член КПСС, бил. № 7932772, парторганизация Литературного ин-та им. А.М. Горького).

Поступило в ОС ЦК 13.1.53.

Необходимое пояснение. Приведем сведения о Дмитрии Петровиче Мирском, содержащиеся в 4-м томе Краткой литературной энциклопедии, выпущенной в 1971 г.:

«… русский сов. критик и литературовед. Сын либерального царского министра кн. 77. Святополк-Мирского. Окончил филологический ф-т Петерб. ун-та… После революции в эмиграции. В 1922-32 жил в Англии, читал курс рус. лит-ры в Лондонском у-те и Королевском колледже… В 1930 вступил в Коммунистич. партию Великобритании. В 1932 М. вернулся в Сов. Союз и активно включился в лит. жизнь… В 1937 был незаконно репрессирован; реабилитирован посмертно».

Видимо, слухи об имевшем место казусе с определением типического в литературе и искусстве дошли (как это почти всегда и бывало) до наиболее либеральных кругов творческой интеллигенции. Абрам Терц (Андрей Синявский) в книге «Спокойной ночи» (1983, Париж) пишет:

«Как раз тогда, в 52-ом, на Девятнадцатом Партсъезде Маленков, замещая Самого, сделал блистательный экскурс в художественную литературу. Дескать, «типическое» в искусстве это не «среднестатистическое», а нечто «исключительное»… И никто, абсолютно никто в мире, кроме нескольких подобных мне отщепенцев, связанных незримой цепочкой, не ведал, что весь этот теоретический вклад у Маленкова был списан дословно из ветхой, заброшенной Литературной Энциклопедии. И не у кого-нибудь – у бывшего белоэмигранта Святополка-Мирского, вернувшегося сдуру в Россию и успевшего, про слухам, уже сдохнуть с голоду в лагере в роли врага народа. Дотошные историки могут меня легко проверить, если захотят, сняв с полки и сравнив маленковский доклад на съезде с забытым энциклопедическим томом, на букву «Р»: «Реализм»…»