Провинившийся

Что было делать! Он бедствием стал,

лаял так страшно, что я и решил, хоть не сразу:

сунул в машину его, завез в дальний квартал,

выпустил там и прибавил газу.

Было мне тяжко, но я уже говорил:

лаял он так, что терпеть не хватало сил.

А через неделю в дверь что-то скребется упрямо,

что-то скулит и колотит хвостом второпях,

что-то на грудь мне кидается прямо,

что-то лижет меня со слезами в глазах.

Заросший и грязный,

промокший, несчастный,

и какой-то весь драный,

и со свежею раной…

Трется о ноги мои, жмется ко мне,

голос его понимаю вполне.

Он молит: — Хозяин, хозяин бесценный,

моя вина несомненна,

но прости, заклинаю!

Что случилось — не знаю!

Припадаю к ногам твоим, плача,

я отыскался, я цел!

Честное слово собачье —

я убежать не хотел!

Оттеснило меня народом

иль в глаза мне попала пыль —

потерял я за поворотом

твой автомобиль!

У, как было ужасно!

У, как было опасно!

Я не раз подбегал

к одному магазину,

но твой запах пропал,

сбитый вонью бензина!

Знать, ругал ты собаку

и жалел ты о ней,

но и я ведь, однако,

рыскал эти семь дней,

думал — дальше иль ближе?..

Так прости же, впусти же!

Не исчезну я снова,

пропадать не посмею

и даю тебе слово

лаять вдвое сильнее!

— Заходи, — отвечаю, —

но сержусь на тебя я,

ты не будешь отныне

разъезжать на машине!