5. «Случайное совпадение или это была работа врагов»

В приграничном сражении 22 июня – 8 июля 1941 г. войска Западного фронта (сформированного из ЗапОВО) понесли серьезные потери и были фактически разгромлены: большая часть сил фронта (люди и техника) была либо уничтожена, либо попала в плен. Поэтому воспоминания, относящиеся к ЗапОВО, заслуживают самого пристального внимания.

Всесторонние свидетельства об этом я приводить не буду, это займет много места. Но на ближайшее будущее я планирую структурировать по различным направлениям опубликованные С. Чекуновым материалы комиссии генерала Покровского. Это позволит более комфортно для читателей освещать целый спектр вопросов.

Хочу привести несколько свидетельств относящихся только к ЗапОВО, особенно к 4-й армии, которая находилась на направлении главного удара немецких войск – на брестском направлении.

По целому ряду свидетельств можно отметить определенное снижение боеготовности и снаряженности войск. Согласно воспоминаниям полковника А. Кислицына (бывшего начальника штаба 22-й танковой дивизии 4-й армии – та самая дивизия, которая была дислоцирована в г. Бресте):

За две недели до войны (примерно) была получена из штаба 4-й армии совершенно секретная инструкция и распоряжение об изъятии боекомплекта из танков и хранении этого боекомплекта в складе «НЗ». Командиру дивизии генерал-майору ПУГАНОВУ Виктору Павловичу – эти документы докладывал я и просил его немедленно написать командующему армией о нецелесообразности изъятия боеприпасов из танков и хранения их в складе «НЗ» на берегу реки Буг, т.к. это означало, на мой взгляд, ликвидацию боеготовности дивизии.57

22-я танковая дивизия не только не была выведена из Бреста на свой участок обороны согласно планам прикрытия, но и происходило изъятие боекомплекта. При этом стоит подчеркнуть, что дивизия находится в непосредственной близости от границы, а значит, наиболее уязвима для нападения. Действия штаба 4-й армии согласно А. Кислицына привели к ликвидации «боеготовности дивизии».

А вот ситуация в 3-й армии. Из воспоминаний полковника Н. М. Каланчук (бывшего начальника штаба 29-й танковой дивизии 3-й армии):

Всем было известно, что война близка, что она неизбежна. Но были запрещены какие бы то не было мероприятия по приведению войск в боевую готовность, даже по оборудованию районов сосредоточения, наблюдательных и командных пунктов на случай войны, не говоря об оборонительных сооружениях на намечаемых на картах оборонительных рубежах. Однажды на совещании, когда были закончены «красные пакеты», я настойчиво просил начальника штаба 3 Армии генерал-майора Кондратьева разрешить дополнить боекомплект в танках снарядами и дисками с патронами до 0,5 боекомплекта, так как было уложено согласно инструкции 0,25 боекомплекта. И мне было категорически отказано, кроме этого, я получил замечание, чтобы больше по этому вопросу не обращался.58

Достаточно малоизвестный факт: в г. Бресте планировалась выставка венной техники. Из воспоминаний того же А. Кислицына:

Техническая выставка техники и вооружения, состоящих на вооружении Советской Армии. Ее оборудование было закончено 21-го июня, а 22-го июня к 6 часам на ее просмотр должен был явиться весь офицерский состав 4-й армии. На выставке были сосредоточены все виды боевых, специальных и транспортных машин, артиллерийских и минометных систем, снаряды, мины и патроны, военно-инженерное и военно-техническое имущество с полным описанием тактико-технических и боевых свойств. Вся выставка досталась противнику. Трудно понять до сих пор, явилось ли открытие выставки случайным совпадением с первым днем войны, или это была работа врагов.

То есть в момент нападения Германии в Бресте должна была состояться военная выставка (начало 6:00 22 июня)! Это как понять?

Немецкие фотографии относящиеся к Брестскому артполигону. На фото 76-мм зенитные пушки З-К. Под фото надписи на немецком 1 фото: russ. Gesch?tzstaffel bei Brest – Litowsk Belarus (перевод – русская артиллерия под Брестом – Литовск Беларусь), 2 фото: russ. Gesch?tz beladen auf Wagen bei Brest – Litowsk Be (перевод – русская пушка загружена на вагон в Бресте – Литовск Бе)

Причем на выставке должен был присутствовать «весь офицерский состав 4-й армии». С учетом того, что другие округа в этот момент приводились в боевую готовность, сам факт организации выставки в приграничном укреп районе на направлении одного из главных ударов кажется чем-то из ряда вон выходящим! И командующий округом не мог не знать об организации такой выставки.

Можно сказать, что 4-я армия не была приведена в боевую готовность и вступила в бой в невыгодных для нее условиях.

Из воспоминаний С. Гурова (бывший начальник штаба 49-й стрелковой дивизии 4-й армии) с июня 1941 г. по апрель 1945 г. он находился в немецком плену:

В апреле месяце командиры частей, комбаты, комартдивы были на местности ознакомлены со своими участками и районами обороны…

Построить огневую систему с учетом огня УРа нам не удалось, т.к. штаб УРа категорически отказался в выдаче системы огня укреп. района, ссылаясь на то, что у них есть распоряжение штаба округа, категорически запрещающее давать какие бы то ни было сведения об УРе.

Артиллерия находилась в дивизии, за исключением ЗАД, который был на сборе ст. Крупки».59

Дивизия должна была оборонять УР, не зная его «системы огня». Согласно воспоминаниям не только С. Гурова в ЗапОВО большая часть зениткой артиллерии находилась на сборах. Что являлось хорошим подспорьем для авиации противника.

Далее С. Гуров сообщает:

Штаб дивизии сегодня, т.е. 21.06., переехал на новое место, в штаб 31 ЛАП, и что командиры частей, начальники штабов должны к 6.00 22.06. прибыть на учения на Брестский артполигон…

Нет сообщения о технической выставке, но ключевым остается прибытие всех высших офицеров на Брестский полигон. Это фактически обезглавило 4-ю армию и затруднило руководство ею. Что опять же уменьшало боеспособность войск. В конце опроса С. Гуров добавил:

Добавляю следующее:

а) 22.06 к 6.00 по распоряжению штаба армии все командиры частей и нач. штабов должны были быть на Брестском артполигоне.

б) Я вызывался на 10.00 22.06 в штаб Округа, в оргмоботдел, с мобпланом.

в) Зенитный дивизион снят с границы на сбор – ст. Крупки.

г) Нач. артиллерии армии, начиная с мая м-ца, требовал перебросить артиллерию дивизии на Брестский арполигон. На наши возражения о том, что нельзя оставить дивизию на границе без артиллерии, он доложил командующему армии г-м Коробкову, который 21.06., после оперативной игры, лично мне приказал, под мою ответственность, чтобы артиллерия утром 23.06 была на полигоне.

д) Переброска штаба дивизии в новое место 21.06. нарушила оперативную работу штаба.

е) Прибытие с большим опозданием исключительной важности приказа Наркома Обороны.

Я до сих пор сомневаюсь, что все вышеперечисленные факты, имеющие отношение к 22.06.41 г., являются только простым совпадением. Если бы дивизия хотя бы за десять часов была предупреждена, положение было совсем другим.60

С. Гуров подтверждает слова А. Кислицына, о том, что командиры частей и начальники штабов 4-й армии должны были явиться в 6:00 22 июня на брестский полигон. Фактически 49-й стрелковой дивизии, как и другим частям 4-й армии не дали вступить в бой: «Если бы дивизия хотя бы за десять часов была предупреждена, положение было совсем другим». Кроме того, значительная часть артиллерии округа досталось противнику, не участвуя в сражении.

Ситуация в 10-й армии. П. Лапин (бывший начальник штаба 10-й армии) в воспоминаниях пишет, что войска должны были занять укрепленные районы, находящиеся от них на удаление в 4—15 км. Как войска за короткий срок могли бы занять полосу обороны, было не понятно.

Сами укрепленные районы имели всего по 1—2 батальона и у них не хватало сил даже для того, чтобы охранять уже построенные сооружения, а не только вести в них оборонительный бой. Наши настоятельные попытки получить по сему вопросу разъяснения в штабе округа успеха не имели.61

Пожалуй, самое странное сообщение дал подполковник Н. Коваленко (бывший командир 212-го стрелкового полка 49-й стрелковой дивизии 4-й армии), которое порождает серьезные вопросы:

Примерно недели за 2—3 до начала нападения… стрелковые части получили телеграмму, что в известных участках (в воротах) будут пролетать немецкие авиационные эскадрильи и чтобы по ним не вели огня. В выходной день в это время я… лично видел в Доме офицеров человек 15 немецких летчиков, которые [затем] свободно расхаживали по городу и изучали наши объекты для обстрела, другой цели у них и не могло быть. Такое положение было не только в Белостоке, но и в других городах Западной Белоруссии.62

Вообще здесь сложно что-то комментировать. Н. Коваленко указывает на элементы измены. Специально обозначаю так мягко. Для более серьезных выводов требуется детальная проработка материала по всему спектру вопрос касающихся подготовки ЗапОВО к войне. Но в любом случае ситуация в ЗапОВО существенно отличалась от других округов.

Вопрос: может быть приказания о выставке техники в Бресте, о сборе офицеров 4-й армии на брестском полигоне, о разрешении немецким летчикам изучать объекты городов Западной Белоруссии дал И. Сталин? Понимаю, звучит абсурдно, но все же. При этом также стоит задать вопрос, почему в ПрибОВО, в ОдВО и отчасти в КОВО войска (не забываем про ВМФ) были приведены в боевую готовность. Как-то так.

Уместно вспомнить несколько отрывков их опросных материалов:

С. Гуров: «Я до сих пор сомневаюсь, что все вышеперечисленные факты, имеющие отношение к 22.06.41 г., являются только простым совпадением».

А. Кислицын: «Трудно понять до сих пор, явилось ли открытие выставки случайным совпадением с первым днем войны, или это была работа врагов».

Что происходило с ЗапОВО?