Рейд на Пекин

Вскоре после успешного штурма Нанкина отряды тайпинов заняли город Чжэньцзян, где 10 лет назад шли упорные бои с англичанами, и перерезали Императорский канал. Именно эти войска получили приказ высших руководителей тайпинов: «Двигаться прямо на Пекин, не задерживаясь по пути для взятия других городов».

Чжэньцзян брали три тайпинских генерала, и перспектива далёкого похода на север вызвала среди них большие споры. Генерал Ло Даган, старый атаман гуансийских разбойников, самый пожилой из всех командиров тайпинской армии, отказался от рискованного рейда, высказавшись так: «Прежде чем думать о севере, нужно утвердиться в провинции Хэнань, только после этого армия могла бы перейти Хуанхэ; рисковать углубляться в чужие земли с изолированной армией, лишённой поддержки, – такой приказ я не осмелюсь принять».

Два других генерала, молодые крестьяне, но старые участники тайпинского общества Линь Фынсян и Ли Кайфан, подчинились приказу. Они получили новые звания «хоу» (князей, на ступеньку ниже государей-«ванов») и уже в мае 1853 года двинули свои войска на север. Так начался героический и трагический Северный поход тайпинов.

В начале этого рейда у них было 10 тысяч бойцов, но повстанческие корпуса быстро присоединили к себе ещё столько же восставших. Уже в июне они ненадолго блокировали Кайфын, столицу провинции Хэнань, расположенной между Янцзы и второй великой рекой Китая – Северной Хуанхэ. Не имея возможности переправиться через Хуанхэ в её нижнем течении, войска Северного похода, лавируя между маньчжурскими отрядами и гарнизонами, далеко отклонились на запад.

С 27 июня по 5 июля они на немногочисленных угольных баржах переправлялись через Хуанхэ, при этом четверть войск не успела переправиться и осталась партизанить на южном берегу. Потеряв август в безуспешной осаде города Хуайцина, повстанцы через горы двинулись в провинцию Шэньси и через неё – в столичную провинцию Чжили, в которую вошли 29 сентября 1853 года, приближаясь к Пекину с юго-запада.

Появление тайпинов на подступах к Пекину привело маньчжурское правительство в состояние замешательства и лихорадочной активности. Были отстранены от должностей и преданы суду чиновники и военачальники, не сумевшие остановить повстанческий рейд.

11 октября была создана особая военная группировка для обороны столицы, её возглавил один из принцев крови, а начальником штаба – и фактическим руководителем – стал принц 2-го ранга, «знамённый» монгол Цэнгэринчи (Сэнгэ Ринчен из рода Борджигин, потомок Чингисхана). В его распоряжение были переданы войска Чахарской ставки, т. е. «восьмизнамённые» монголы, и монгольское конное ополчение. Комендантом пекинского гарнизона стал принц крови Гун (в близком будущем фактический правитель Китая и фаворит одиозной императрицы Цыси), он сразу объявил в городе военное положение и выселил из Пекина 30 тысяч подозрительных бедняков.

Мобилизация «восьмизнамённых» войск в Пекине вскрыла чудовищную халатность и коррупцию в маньчжурской гвардии. Константин Скачков, учёный-китаевед, проживший годы Тайпинской войны в российской миссии в Пекине, так описывал те дни: «В складах пекинских не было оружия, всё оно было расхищено и продано. На руки же войскам, даже восьмизнамённым, оружия никакого не выдавалось из опасения вооружённого бунта. Когда с приближением повстанцев к Пекину императору захотелось сделать смотр своим войскам, все оттягивали возможность этого смотра, а когда наконец он состоялся, то значительная часть солдат явилась на смотр с саблями из листового железа, наскоро вырезанного из русского материала, купленного в Калгане. Копья не имели железных остриёв, а имели деревянные, окрашенные серою краской под железо. Многие кавалеристы не имели лошадей, хотя казна и отпускала для них постоянно фураж. Значительное число ратников вовсе не явилось на смотр, потому что они и не существовали никогда, хотя значились в списках для получения пайков».

Конечно, не все маньчжурские солдаты были в столь анекдотичном состоянии при жестяных саблях, не все предавались гомерической коррупции – тот же «знамённый» монгол Сэнгэ Ринчен показал себя толковым и настойчивым военачальником. Но показательно, что относительно небольшие и оторванные от своих баз отряды тайпинов стали крайне опасным противником для главных сил маньчжурской гвардии.