Бухарин и Сталин в 1930–1933 годах

В ночь на 1 января 1930 года в квартире Сталина в Кремле раздался стук в дверь. Сталин, у которого уже собрались гости — Ворошилов, Молотов и Каганович и их жены, — пошел открывать дверь новым, хотя и незваным гостям. На пороге стояли Бухарин, Рыков и Томский — главные оппоненты Сталина в 1928–1929 годах и лидеры «правого уклона» в ВКП(б). У каждого из них в руках была бутылка вина: они пришли к Сталину для дружеского примирения. «Проходите, проходите! — сказал после небольшой паузы Сталин. — Молодцы, что пришли!» Откровенного разговора, однако, не получилось, и гости, которые пришли позже других, ушли раньше других, еще до рассвета.

В середине 1920-х годов Николай Иванович Бухарин был вторым по влиянию человеком в партии и Коминтерне и считался главным их теоретиком. Но теперь Сталин не торопился возвращать Бухарина в большую политику, хотя тот и был готов еще и еще признать свои «ошибки» и покаяться — ритуал, который был уже опробован на многих лидерах «левой» оппозиции. Бухарину был предложен скромный пост начальника сектора планирования научной работы ВСНХ СССР.

19 февраля 1930 года в «Правде» была опубликована статья Бухарина «Великая реконструкция» с очень поверхностным анализом «текущего периода пролетарской революции». Статья обратила на себя внимание главным образом именем ее автора, хотя мало кто знал, что эта статья была не только разрешена, но и тщательно отредактирована лично Сталиным.

Бухарин с его деятельной натурой тяжело переживал опалу, он просто не был способен к какому-то противостоянию внутри «своей» партии. Несколько писем к Сталину (такая форма общения была принята в то время среди членов Политбюро), которые написал Бухарин, остались без ответа. Изоляция вызывала у Бухарина даже физическое недомогание, он не мог работать и часто плакал. Известие о самоубийстве Владимира Маяковского потрясло Бухарина. 15 апреля 1930 года, с трудом пробившись через толпу, стоявшую за воротами Клуба писателей, Бухарин прошел в конференц-зал и долго стоял перед гробом поэта, чьи стихи он так часто публиковал в газете «Правда», главным редактором которой был десять лет. Однако на предложение директора клуба Бориса Киреева и друга Маяковского Василия Катаняна выступить перед толпой с балкона Бухарин ответил решительным отказом. Через маленькую дверь черного хода он вышел из клуба прямо на улицу Герцена и вернулся домой в Кремль. Позже он признавал, что именно с весны 1930 года начал думать о самоубийстве. Вскоре он уехал для отдыха и лечения в Крым, позднее — в Киргизию, на Памир. Хотя Бухарин и был еще членом ЦК ВКП(б), он не пришел на XVI съезд ВКП(б), открывшийся в конце июня 1930 года, и даже не откликнулся какой-либо статьей или заметкой на открытие этого съезда.

Положение в стране, и особенно в деревне, в 1930–1933 годах заметно ухудшилось. Принудительная коллективизация, выселение на север и восток богатых крестьян и части середняков, массовый забой скота и лошадей, репрессии среди «буржуазных специалистов», нэпманов, бывших меньшевиков, появление десятков трудовых лагерей, общее ужесточение режима в стране и в партии, наконец, голод зимы 1932/33 года, унесший жизни миллионов крестьян на Украине, Северном Кавказе и в Казахстане, — на все эти события Бухарин никак не реагировал, он просто уклонялся от разговоров на политические темы даже с самыми близкими друзьями, учениками и родственниками. О многом он просто не хотел слышать и не хотел читать полученных им записок и писем, стараясь держаться в стороне от возникавших в партии очагов недовольства и протеста. Однако совсем изолироваться от действительности он не мог. Во время одной из поездок через Украину с юга он видел даже на маленьких полустанках толпы женщин и детей с опухшими от голода животами. На крупных станциях и близ городов стояли заградительные отряды, не пропускающие голодающих. Рассказывая об этом отцу уже в Москве, Бухарин с возгласом: «Если более чем через десять лет после революции можно наблюдать такое, как жить?» — рухнул на диван в истерике.

В 1932 году Бухарин впервые появился на одном из партийных форумов — на XVII конференции ВКП(б). Однако его выступление не выходило за рамки научно-технических проблем развития промышленности. На одном из заседаний Академии наук СССР, действительным членом которой он был избран в декабре 1928 года, Бухарин говорил лишь о проблемах «современного капитализма». В течение трех лет Бухарин не имел никаких политических и деловых бесед со Сталиным, хотя нередко встречался с женой Сталина — Надеждой Аллилуевой, с которой Бухарина связывала давняя дружба.

Вечером 8 ноября 1932 года на большом банкете в Кремле в честь 15-летия Октябрьской революции Бухарин сидел рядом с Надеждой Аллилуевой. Сталин сидел напротив. Неожиданная ссора Сталина с женой испортила настроение многим участникам банкета, но никто не думал о возможности трагедии. Вместе с Аллилуевой ушла из-за стола и ее подруга — жена Молотова Полина Жемчужина. Они долго ходили по тропинкам Кремля, пока Надежда, казалось бы, не успокоилась.

Самоубийство жены потрясло Сталина. Несколько дней он был в таком тяжелом состоянии, что члены Политбюро и родственники боялись оставлять его одного. Отчаяние и горе сменялись у него приступами гнева и злобы, причиной которых было, вероятно, письмо жены, о содержании которого Сталин ни с кем не говорил. После похорон жены Сталин сам искал встреч с Бухариным и даже просил его обменяться квартирами, сказав, что ему слишком тяжело жить в прежней квартире. Этот обмен не занял много времени: и у Сталина, и у Бухарина квартиры были не очень большими — всего две-три комнаты, длинный коридор и холл.

Только во время войны Сталин получил в Кремле вторую квартиру в корпусе № 1 здания Совета Министров СССР. Эта квартира находилась уже не на втором, а на первом этаже, рядом с особо охраняемым подъездом, и из нее Сталин мог без труда пройти в свой рабочий кабинет. Это были уже довольно обширные апартаменты, и Сталин мог принимать здесь даже Уинстона Черчилля. Сейчас здесь находится Архив Президента Российской Федерации.

Однако и после смерти Н. Аллилуевой беседы Сталина и Бухарина не выходили за пределы семейных тем. Согласно журналам записи лиц, принятых Генсеком ВКП(б) в его кремлевском кабинете в 1924–1953 годах, первый деловой визит Бухарина к Сталину состоялся лишь 14 июля 1933 года. До этого они встречались здесь 11 января 1929 года[581].

В 1933 году участие Бухарина в партийной и общественной жизни расширилось. Он принял участие в работе январского Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором было объявлено об успешном завершении первой пятилетки. В 1933 году в коммунистическом движении широко отмечалось 50-летие со дня смерти Карла Маркса. В советской печати была опубликована обширная работа Н. Бухарина «Учение Маркса и его историческое значение». Пытаясь обрисовать основные черты «всеобъемлющей идеологии титанического класса, оформленной титаническим гением Маркса», Бухарин лишь в самом конце своей 100-страничной брошюры упомянул «тов. Сталина, сделавшего ряд новых теоретических обобщений, которые являются теперь силой, направляющей многосложную практическую работу партии»[582].

В самом конце 1933 года в ВКП(б) происходила такая специфическая кампания, как чистка партии, в ходе которой проверялась борьба каждого члена партии в отдельности за ее генеральную линию. Для Бухарина это была достаточно унизительная процедура, неоднократно переходившая в допрос. При этом Бухарин должен был многократно осуждать свой недавний «правый уклон» и восхвалять «идейного фельдмаршала революционных сил — т. Сталина». Хотя комиссия по чистке сочла Бухарина «проверенным», она отметила все же, что он «окончательно не изжил своей отчужденности от партии». Характерно при этом, что проект постановления комиссии по чистке еще до сообщения его собранию партийной ячейки и самому Бухарину был направлен на утверждение Сталину, Молотову и Кагановичу — в ЦК ВКП(б) и в СНК СССР, — что вовсе не было обязательным. Председатель Московской областной комиссии по чистке партии Кнорин прямо писал в сопроводительной записке: «Прошу ваших указаний»[583]. Сталин решение комиссии одобрил.