Сердце тьмы: Великое сафари Китая на горбу Черной Африки

Мы должны объединиться и изгнать американских империалистов из Азии, Африки и Латинской Америки туда, откуда они пришли.

Мао Цзедун, 1959 [144]

Правительства многих стран Запада выражают свою обеспокоенность растущей ролью Китая на африканском континенте. Но некоторые китайские аналитики усматривают историческую иронию в новой роли КНР. В 60–70-х годах XX века Китай был куда более озабочен вопросами мировой революции, солидарности со странами «третьего мира» и поддержкой национально-освободительных движений в Африке. А сегодня поведение КНР в регионе, по оценкам одного из видных ученых Китайской академии социальных наук, более напоминает поведение нового колонизатора. Он отмечает, что «с тех пор, как мы пришли на Черный континент делать бизнес и получили доступ к их природным ресурсам, разницы между старыми и новыми колониями практически нет».

The Economist, 2006 [145]

Китай и Африка формально установили экономические отношения в 1414 году, и произошло это не вполне обычным образом. Один из императоров династии Мин торжественно направил к берегам Черного континента огромный торгово-исследовательский флот из шестидесяти галеонов, несший на борту более 30 тысяч человек. Ранний период африкано-китайских торговых отношений начался с честного и многообещающего поступка: африканские вожди подарили китайским исследователям пару магических жирафов. Вскоре после этого наладился регулярный обмен панцирей африканских черепах, слоновой кости и лекарств из рогов носорогов на китайское золото, шелк и специи.

Однако эта идиллия быстро кончилась. Когда император умер, Китай быстро переориентировался на ведение изоляционистской внешней политики. [146] До возвращения Китая в Африку оставалось более пятисот лет.

Вновь африкано-китайские отношения были возобновлены в 60-х годах XX века вскоре после формального разрыва Мао с Советским Союзом. Желая создать стратегический противовес действиям США и СССР на мировой арене, китайский лидер бросил всю мощь китайских ресурсов на поддержку различных революционных и освободительных движений Африки.

Во многих странах континента Китай принял активное участие в вооружении и подготовке повстанцев. В Африку посылались китайские врачи и медсестры. Тысячи африканских студентов получили образование в китайских университетах и в местных учебных заведениях, укомплектованных китайскими преподавателями.

Пожалуй, самым важным моментом в действиях Китая по формированию дружественных отношений с африканскими странами стало первое применение Китаем своего фирменного «оружия массовой застройки». Тысячи китайских строителей и инженеров приняли участие в строительстве стратегических инфраструктурных объектов в Африке, таких как железная дорога от Танзании до Замбии, позволившая обеспечить транспортную изоляцию ЮАР. [147] Китайские рабочие принимали участие и в возведении футбольных стадионов и арен для политических выступлений, а также в целом ряде других «престижных» проектов. [148]

В годы «холодной войны» целью действий Китая было распространение коммунизма и укрепление солидарности с обретшими независимость странами. В 90-х годах эти идеологически мотивированные жесты дали богатый экономический урожай. Именно в последнее десятилетие XX века Китай, в 80-е годы в значительной мере покинувший мировую арену, чтобы справиться с первоначальными трудностями своих реформ, вернулся в Африку в новом качестве. [149] На этот раз он пришел на Черный континент только за тем, чтобы заниматься бизнесом. Его стратегической целью стало установление полного экономического контроля над природными и сельскохозяйственными богатствами Африки, континента, столь же щедро наделенного природой, сколь и обделенного структурами гражданского общества, которые дали бы ему возможность противостоять китайскому десанту.

Многие из тех повстанцев, которых Китай когда-то поддерживал, и на этот раз ждали пришельцев с Востока с распростертыми объятиями, ничего не подозревая о произошедших изменениях. За это время кое-кто из бывших партизан добился высоких постов в правительствах своих стран. Многие сменили форму цвета «хаки» на безупречные деловые «тройки». Рядом с бывшими повстанцами почти везде стояли тысячи бывших студентов, обучавшихся в Китае и прорвавшихся в экономические элиты своих стран за счет высокого качества полученного в КНР высшего образования.

Сегодня, как отмечает бывший помощник Госсекретаря США по развитию отношений с Африкой Уолтер Канштейнер, «на Африку обрушилась китайская лавина». [150] Причем исключением не стало ни одно из 54 африканских государств.

Сафари на чужом горбу

Китайские дорожники полностью закончили строительство сети автострад между северной границей Эфиопии с Суданом, восточным портом Джибути и южной границей страны с Кенией. Компания China Road получила большую часть заказов, выиграв соответствующие открытые тендеры. Однако г-н Дэн рассказал нам, что от него требовали снизить уровень прибылей до 3 %. Соответственно, убытки, с учетом традиционного для Африки превышения сметной стоимости, неизбежны А вот западные компании обычно выигрывают тендеры, оставляя за собой как минимум 15-процентные уровни прибыли. Несмотря на это, г-н Дэн планирует участие в целом ряде новых проектов, включая строительство водохранилища, аэродромных зданий и железнодорожного вокзала. «Мы — государственная компания, и китайское правительство хочет, чтобы мы строили здесь здания», — говорит он.

The Wall Street Journal [151]

Как и в 60–70-х годах XX века, основным инструментом китайского влияния на Африканском континенте остается «оружие массовой застройки», чье применение щедро субсидируется государством. Различие между прошлым и настоящим — в тесной увязке строительной помощи с разработкой природных богатств стран-реципиентов.

В богатом медью Конго и изобилующей нефтью и древесиной Экваториальной Гвинее, Китай прокладывает дороги, необходимые для вывоза ресурсов с мест добычи в океанские порты. Алжиру, занимающему пятое место в мире по запасам природного газа, предложено «китайское строительное меню», включающее все — от зданий аэропортов и пятизвездных гостиниц до ядерных реакторов.

Руанда, славящаяся своими запасами золота, свинца и вольфрама, получила от КНР помощь практически по всем строительным проектам, включая дорожную сеть, железнодорожные пути сообщения и даже дворцы заседаний и государственные здания. Сьерра-Леоне предоставила Китаю право разработки своих богатейших месторождений алмазов и золота и в обмен получила построенные «под ключ» здание парламента, крутшейший стадион, большое количество правительственных зданий, самый большой отель в стране, а также тракторный и сахарный заводы. В Эфиопии китайцы участвуют в строительстве крупнейшей плотины в Африке. [152]

Особенно показательна та партия, которую Китай разыграл вокруг Замбии. Эта страна поставляет на мировой рынок 20 % всего добываемого из земных недр кобальта и занимает седьмое место в мире по производству меди. КНР не только развернула в этой стране масштабную программу строительства плотин и гидроэлектростанций, но и напрямую вложила в меднодобываюшую промышленность Замбии более 100 млн долларов. В качестве иллюстрации любви Китая к прямому владению добывающими предприятиями, можно привести пример медной шахты «Чамбези», принадлежащей китайской компании. По объему оборота— это одно из крупнейших горнодобывающих предприятий, которыми КНР владеет в Африке.

Даже в крошечном королевстве Лесото «китайские предприниматели владеют и управляют более чем половиной всей национальной сети супермаркетов и дюжиной текстильных компаний». [153] Китайские бизнесмены управляют целым рядом крупных деревообрабатывающих предприятий на Черном континенте. Основным партнером Китая в этой отрасли выступил Габон. Более того, Китай в принципе стал крупнейшим мировым потребителем африканской древесины. [154]

А что в этом плохого? Разве китайская помощь не позволила африканским странам достойно войти в XXI век?

Важно помнить, что значительное количество строительных объектов, возводимых Китаем в Африке, не нацелено на развитие экономик африканских стран в долгосрочной перспективе. Китай массово строит добывающие предприятия и транспортные развязки, необходимые для экспорта сырья в КНР, а вовсе не способствует их доставке на предприятия местных производителей, которые могли бы сами выпускать готовую продукцию. Такой подход ведет к появлению в Африке целого ряда экономик, не способных ни самостоятельно существовать, ни обеспечить своим гражданам процветание. Их ждет полная деградация окружающей среды и застойная бедность — в точном соответствии с предсказаниями Ленина.

Столь однобокий перекос в строительстве усиливается и тем, что значительные средства вкладываются в постройку правительственных зданий для национальных элит. При этом африканские страны все глубже тонут в пучине долга перед Китаем, и отягощают его большими партиями вооружений, также закупаемых в КНР.

Военно-экономическая поддержка Китаем деспотических и хищнических африканских правителей тесно связана с третьей проблемой, обсуждавшейся в предыдущей главе. Китай активно использует свою беспринципную внешнюю политику и дипломатические полномочия в ООН для защиты диктаторов от экономических санкций и давления извне, таким образом облегчая себе дальнейшее проникновение на африканские рынки.

Вынесенный в начало этого раздела фрагмент статьи из Wall Street Journal дает обпгую картину китайской стратегии. А выдержка из журнала New Republic показывает пугающие перспективы ее развития.

В отличие от правительства США, запрещающего американским компаниям ведение бизнеса со странами, поставленными вне закона, Пекин не чувствует никаких угрызений совести, заключая контракты с самыми жестокими и коррумпированными лидерами таких государств. Китай предпочитает рассматривать свою дипломатию через призму противостояния Севера и Юга, всячески подчеркивая необходимость единения развивающихся стран перед лицом промышленного Запада. «Китай готов координировать свои действия с африканскими странами… в целях обеспечения законных прав и интересов развивающихся стран», — отметил премьер-министр Китая Ван Цзи-бо в своем выступлении в 2003 году в Эфиопии. [155]

В отсутствие сдерживающих факторов и принципов китайские компании устремляют свои взгляды на те рынки, куда заказан вход их западным конкурентам. Сближение Китая и Нигерии произошло, например, в середине 90-х годов, когда после казни писателя и общественного деятеля Кена Саро-Вива Конгресс США поставил на повестку дня запрет инвестиций в страну со стороны американских нефтяных корпораций. Китайские компании прорвались на ливийский рынок именно в период действия международных санкций. Подобной тактикой Китай воспользовался и по отношению к Центрально-Африканской Республике. Когда правительства стран Евросоюза и международных кредитных учреждений отказались оказывать финансовую помощь новому авторитарному руководству страны до полного восстановления в ЦАР конституционного порядка, в ситуацию вмешался Китай и открыл перед новыми властями кредитную линию, благодаря которой они смогли восстановить свою систему государственного управления. Это был дальновидный шаг. Благосклонность нового правительства ЦАР не помешает Китаю, когда, в соответствии с предсказаниями экспертов по нефтедобыче, начнется разработка тех частей нефтяных полей Чада, которые заходят на территорию Центрально-Африканской Республики. [156]

Дипломатическая опасность этих действий для ситуации с правами человека в Африке очевидна. Как заметил специалист по африканским вопросам Линдси Хилсам, «легко читать нотации политическим режимам, которые вам неугодны. Но сегодня у правительств этих стран нет причины склонять голову перед лицом международного осуждения, поскольку Китай предлагает им практическую помощь без всяких дополнительных условий». [157]

В Африке беспринципность китайской внешней политики становится особенно очевидной на фоне американской. Как отмечает глава Нигерийской комиссии по содействию привлечения зарубежных инвестиций, «США расскажут вам много интересного о том, как надо управлять страной, как эффективно работать, как обеспечить безопасность и защитить окружающую среду прежде, чем перейти к инвестированию». А китайцы зададут простой вопрос: «Как нам получить вот эту конкретную лицензию?». [158]

Сегодня очень важно приоткрыть завесу тайны над стратегическими, а не экономическими целями долгосрочной политики КНР в регионе. Страны Латинской Америки и Африки играют все возрастающую роль в стратегии «дипломатической изоляции» Тайваня.

Так, например, в 2005 году после списания Пекином почти 20-миллионного долга и декларации о вложении еще 4 млн долларов в строительство дорог, больниц и прочих объектов инфраструктуры, отношения с Тайванем разорвало правительство Сенегала. Несколькими годами ранее ценой 25 млн долларов, вложенных в реконструкцию национальной экономики, и 5-миллионного беспроцентного займа было куплено расторжение либерийско-тайваньских дипломатических связей. [159] Но Пекин не всегда столь изящен в своих попытках подкупа.

За прошедший год южноафриканские производители одежды потеряли треть доли рынка, контролировавшейся ими, и вынуждены были уволить свыше 17 тысяч человек. Еще несколько тысяч рабочих мест находятся под угрозой по мере увеличения потока импортной одежды, тканей и обуви из Китая на рынок ЮАР… Всего за два года валовая стоимость объема импорта из КНР увеличилась вдвое. По данным Эбраима Пэтэля, генерального секретаря Южноафриканского национального профсоюза работников текстильной и швейной промышленности, заниженный курс юаня дает китайским товарам по крайней мере 40-процентное ценовое преимущество перед национальными производителями. Даже если бы зарплаты рабочих в текстильной и швейной промышленностях ЮАР были равны нулю, отрасли не смогли бы конкурировать с импортом.

Business Africa [160]

Опасность слишком тесного сближения с Китаем хорошо видна на примере паразитических отношений, сформировавшихся между Китаем и самой богатой страной на Черном континенте — ЮАР. Богатство недр этой страны поражает воображение. В них таится более половины всего мирового запаса разведанного золота, три четверти мировых запасов марганца и хрома. Оба этих металла критически важны для выплавки различных типов современной промышленной стали. Кроме того, ЮАР контролирует более половины мировых запасов платиноидов, необходимых для производства автомобилей, и точно такую же долю мировых запасов ванадия, неотъемлемого элемента производства аэрокосмических титановых сплавов.

Можно было бы предположить, что при таком богатстве недр ЮАР должна иметь огромные торговые профициты во внешнеторговых балансах со всеми своими международными контрагентами. Да, но не с Китаем.

Объем южноафриканского экспорта в Китай за последние пять лет удвоился. Однако из ЮАР в Поднебесную вывозится в основном сырье, а не промышленные товары. Правда, Китай, остро чувствующий стратегическую конъюнктуру, все же подкидывает южноафриканскому легпрому некоторые куски с барского стола, превращая местные предприятия в цеха окончательной доводки готовых изделий, которые потом беспошлинно поставляются на рынки США. [161] При этом убийственное воздействие «китайской цены» ощущается сегодня даже в самых бедных регионах Африки, лишая работы ткачей и швей Мозамбика, Свазиленда и Уганды.

Заместитель директора Южноафриканского института международных отношений Молетси Мбеки прокомментировал нынешнюю неоколониальную ситуацию следующим образом: «Мы продаем им сырье, а они нам — готовые изделия, и результат такой торговли вполне предсказуем: у ЮАР дефицит внешнеторгового баланса с Китаем». Его объемы выросли с 24 млн долларов в 1992 году до более чем 500 млн сегодня.

Китай старается установить в Африке контроль не только за добычей полезных ископаемых, металлов и сырья. Самым ярким примером аграрного империализма КНР можно считать Зимбабве. В прошлом зимбабвийский табак продавался на международных аукционах по самой высокой цене. А сегодня «голосов аукционистов в Хараре уже не слышно. Весь урожай зимбабвийского табака изымается Китаем для обеспечения нужд 300 млн китайских курильщиков в счет товарного погашения займов и инвестиций, сделанных китайскими банками в обанкротившиеся компании государственного сектора. В то время как сельскохозяйственное производство в Зимбабве постепенно сходит на нет, китайцы получают контроль над земельными участками, конфискованными правительством у белых фермеров и организуют там выращивание потребных им сельхозкультур». [162]

Китайско-зимбабвийские отношения — яркий пример того, что африканские страны не в состоянии защитить свои природные ресурсы, особенно в условиях коррумпированности государственного аппарата и руководителей. Как гласит греческая пословица, «рыба гниет с головы».

Зимбабвийская восточная стратегия

У Зимбабве нет запасов нефти, но эта страна — второй в мире экспортер платины, жизненно важной для растущей китайской автомобильной промышленности. Поставленные из Китая установки радиоподавления глушат вещание оппозиционных зимбабвийских телерадиостанций, и именно китайские рабочие построили новый дворец для президента Мугабе стоимостью 9 млн долларов, крыша для которого преподнесена в подарок китайским правительством. В то время как западные политики один за одним осуждали действия зимбабвийского президента по сносу целых пригородов, Китай поставил ему реактивные истребители и боевые машины пехоты на сумму около 240 млн долларов в обмен на поставки золота и табака.

Fortune.

Сегодня мы повернулись лицом к востоку, ибо там встает новое солнце, и отвернулись от запада, где оно закатывается за горизонт.

Президент Зимбабве Роберт Мугабе [163]

Роберт Мугабе держит Зимбабве в ежовых рукавицах, и в то же время, подобно Анголе, правящая элита страны беззастенчиво грабит национальное достояние. Это мародерство было бы невозможным без активной военно-экономической помощи Китая.

Проблемы Зимбабве — лишь малая часть айсберга, тянущего весь африканский континент в бездонную пучину хронической нищеты для простого народа, сочетающейся с немыслимой коррупцией государственных чиновников. Профессор Мбеки дал самое запоминающееся и точное описание происходящего:

Политическая элита страны использует государственный аппарат, чтобы лишить деревенскую бедноту сбережений, которые могли бы быть инвестированы либо в повышение профессионального уровня, либо в иные виды производственной деятельности. Элита направляет собранные средства на стимулирование собственного личного потребления и усиление репрессивных государственных структур. Многое из того, что потребляет элита африканских государств, импортируется. Соответственно государственное потребление не увеличивает рынок сбыта для местных производителей. Напротив, оно оказывается той дырой, через которую утекают и без того скудные ресурсы, которые могут быть инвестированными внутри страны. Именно этим и объясняется все возрастающее обнищание Черной Африки. Чем больше политические элиты консолидируют свою власть, и чем увереннее они контролируют государственные машины своих стран, тем больше сельскохозяйственных общин впадает в глубочайшую нищету, и тем сильнее разрушаются национальные экономики африканских стран. [164]

В конечном счете именно из-за нарастающей динамики этого процесса неоколониалистская стратегия Китая в Африке представляет прямую угрозу полного экономического порабощения населения континента. Этот империалистический коктейль сделан в Китае, но задуман в аду.