8 МАРТА

Посвящается маме.

Сегодня день 8 Марта,

Международный женский день.

И мы решили нашей маме помочь

И сбросить с себя лень.

Встал первым папа тихо-тихо,

Чтоб никого не разбудить.

Прошел на кухню, не одевшись,

Хотел он краник починить.

Подставив пару табуретов,

Полез он наверх за ключом

Да поскользнулся и с размаху

Об пол ударился плечом.

Но мама, к счастью, не проснулась.

А ключик папочка достал.

Но тут опять же неудача —

Он винт от краника сломал.

Вода фонтаном бьет и свищет,

Соприкасаясь с потолком.

Но наш отец опять спокоен,

Он сплющил дырку молотком.

Но потолок-то весь размытый,

Известка каплет там и тут.

Водички в кухне по колено,

Вот-вот соседи прибегут.

Но нам не страшно, вся водичка

Ведь не останется у нас:

Перебежит она, родная,

Сквозь пол к соседям в тот же час.

Проснувшись, я на кухню сразу

Помчался голый и босой.

А там в воде картошка с мясом

Ныряет с жирной колбасой.

Спросил я папу: «Что это значит?»

А он мне: «Это просто так.

Сейчас вот выловим продукты,

А остальное все пустяк».

Пока мы воду с ним черпали,

Мой брат магнитофон чинил.

Не знаю, как с магнитофоном,

А телевизор он разбил.

Ну так и есть, и маг взорвался

И сзади стенку опалил.

Но тут мой брат не растерялся —

Магнитофон совсем добил.

Ну тут и я, от вас не скрою,

Задел нечайно самовар,

Ну он разбиться не разбился,

А вот бока себе помял.

Но тут шаги мы слышим в спальне,

Так сердце екнуло у нас,

Наверное, такого б страха

Не произвел и Фантомас.

Ну побежал навстречу папа

И объяснять ей что-то стал,

Весь гладкий, голый, как из бани,

А… тут в дверь к нам кто-то постучал.

Примерный мальчик

Детские стихи Игоря, конечно, наивны по содержанию и несовершенны по форме, но они милы и дороги моему материнскому сердцу и, полагаю, будут интересны читателю как своего рода «проба пера» юного поэта. Я их собирала, бережно хранила и переписывала в особую тетрадку, чтобы показать потом повзрослевшему сыну… После его гибели я с особым трепетом стала перелистывать и перечитывать эти бесценные для меня странички, и кое-что в его ранних стихах даже для меня стало высвечиваться по-новому…

Из школьных предметов Игорь отдавал явное предпочтение гуманитарным наукам: литературе, истории, географии – и, наоборот, терпеть не мог математику и физику. Видимо, у него это «наследственное»: я тоже никогда не любила эти дисциплины. И вот после экзамена по физике в десятом классе Игорь, расстроенный тем, как он полагал, что подвел своего любимого учителя, написал ему с отчаяния покаянное письмо в стихотворной форме.

Сегодня я неимоверно зол,

Кусаю локти и ругаюсь рьяно.

Я знаю, что я в химии – козел,

Я знаю, что я в алгебре – осел,

А в физике сегодня я прослыл бараном.

Прослыл я, как убийца всех надежд,

Надежд моего лучшего учителя.

Я отвечал невеждой из невежд,

Разоблачал нутро своих одежд

И надевал одежды я надежд губителя.

Ворочал языком я, как болван,

Забыл совсем все формулы и теоремы.

И, улыбаясь, – новоявленный баран —

Как будто в стельку стелек пьян,

Рукой дрожащей путал схемы.

И, не успев начать свой пренелепый сказ,

Успел открыть уже штук шесть иль пять Америк,

Куда-нибудь бы провалиться, скрыться с глаз,

Уж стал жалеть, что я не Фантомас,

Который смог спокойно б выйти в двери.

Все перепутав и перезабыв, имея пять болтов,

Я все надеялся сухим из моря выйти.

И плел, и плел, и плел я кучи слов,

Наверно, приплетал и эпизоды снов,

Которые я видел и не видел…

А Ломоносов на стене терпел, терпел,

Кривился, охал, ахал и косился.

Я на него смотреть никак не смел,

Но все же осмелел и посмотрел,

И тут он, заорав, сквозь землю провалился.

В гуманитарных я секу и спору нет,

Наук же точных ум мой избегает.

Простите ж, Юрий Алексеевич, мне мой ответ,

Простите и сведите злость свою на нет.

А я – башкой о стену – может, полегчает.

22/VI/1974 г.

Сохранились четверостишия, варианты-наброски этого стихотворения: