ОСНОВНАЯ КОМАНДА ВОЙНЫ

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте…

М. Матусовский

Из всех команд войны самой распространенной и частой, наверное, была команда «Огонь!». Изо дня в день все четыре года войны на земле, в небе и на море звучала эта команда. Ее подавали по–разному: громким голосом, взмахом руки, ракетой, по телефону, рации… И вслед за ней громыхали тяжелые орудия, захлебывались в скороговорке пулеметы, рявкали минометы, гремели винтовочные залпы и автоматные очереди. На всех фронтах, во всех боях звучало: «Огонь!», «Огонь!», «Огонь!»

Среди многоголосицы этих команд были и особенно памятные. Команду, которую передал офицер Ростислав Платов, можно назвать исторической.

…Лейтенант Платов прибыл на фронт после окончания военного училища солнечным апрельским днем 1943 года. В кармане офицерской гимнастерки лежало предписание о назначении в распоряжение штаба 7?й гвардейской армии.

Молодых офицеров в штабной землянке принимал командующий артиллерией армии генерал–майор Н. С. Петров. Почти все молодые лейтенанты получили назначение командирами огневых взводов боевых подразделений. А рослого лейтенанта Платова генерал задержал:

— Останетесь при мне адъютантом.

…Платов попал в военное училище после неоднократных обращений в военкомат с просьбой об отправке на фронт. Хотел только на передний край. И вдруг…

Генерал поднялся, строго сказал:

— Воевать будешь под моим началом. Обещаю — легкой службы не будет. Так что обижаться рано. А до Берлина еще далеко…

Вскоре Платов убедился — служба действительно оказалась нелегкой. Работа в штабе артиллерии армии помогла узнать много нового о «боге войны». Генерал Николай Сергеевич Петров слыл большим знатоком артиллерийского дела. Помогая в работе командующему, молодой офицер набирался опыта, обогащал свои профессиональные знания.

В то жаркое лето по всем признакам чувствовалось приближение небывалой по масштабам битвы. Молодому офицеру часто приходилось выполнять ответственные задания командующего. Платов видел, как прибывали новые стрелковые, танковые и артиллерийские части, накапливались на складах боеприпасы. Штабы всех степеней скрупулезно разрабатывали многочисленные планы действия войск с применением артиллерии.

И вот наступила ответственная минута. В ночь на 5 июля 1943 года, все части и соединения гвардейской армии, занимавшей рубежи на левом фланге Курской дуги, были приведены в полную боевую готовность. Штаб работал с предельным напряжением. Передавались последние распоряжения войскам, поступали и сразу же обрабатывались сотни донесений.

Как известно, советскому командованию удалось заранее разгадать замысел противника и сроки перехода его в наступление. Это дало возможность нашим войскам организовать и провести контрартподготовку по изготовившимся к наступлению фашистским войскам. Распоряжение на проведение контрартподготовки получил и штаб армии М. С. Шумилова. В соответствии с этим командарм приказал начать контрартподготовку в три часа ночи 5 июля.

Платов, как обычно, дежурил на КП командующего артиллерией, принимал донесения из дивизий и корпусов, уточнял время по часам, сверенным с часами командующего армией. В два часа пятьдесят минут лейтенант доложил Петрову:

— Товарищ генерал, по докладам из частей артиллерия армии готова к проведению контрартподготовки. Время сверено, орудия заряжены, шнуры натянуты.

Генерал связался с командармом, коротко доложил о готовности артиллерии армии к открытию огня. Обостренный слух лейтенанта уловил негромкий голос Шумилова: «Ровно в три начинайте».

Генерал Петров на несколько минут вышел из штабного блиндажа, постоял, чутко прислушиваясь к предрассветной тишине короткой июльской ночи. Молчаливо дремал Шебекинский лес, не шелохнется листва на калиновом кусте у входа в блиндаж.

Взглянув на часы, Петров приказал резким голосом:

— Лейтенант, передайте частям команду «Огонь!». Платов вдруг почувствовал сухость в горле. Секунду он медлил, овладевая собой. Затем, радостно возбужденный, бросил в телефонную трубку слова команды: «Внимание, огонь!»

Команда побежала по десяткам проводов, повторилась в полках, дивизионах и батареях сотни раз, в мгновение привела в движение всю артиллерию армии. Спустя несколько секунд на небосводе заполыхали огненные зарницы. Затем донесся многоголосый гром, от которого задрожала земля.

Советская артиллерия мощным огнем упредила наступление немецко–фашистских войск на левом фасе Курской дуги.

Через несколько дней стало известно: попытки гитлеровцев внезапно перейти в решающее сражение провалились. Советские войска прочно держали инициативу в своих руках. А в душе молодого офицера все эти дни жила команда, переданная по телефону ранним июльским рассветом. Наконец, лейтенант решился обратиться к генералу Петрову с настойчивой просьбой отпустить на передовую.

— Что ж, раз душа не лежит к работе в большом штабе, отпускаю, — согласился генерал. — И желаю боевой удачи!

Полтора месяца лейтенант провел в боях, командовал батареей «сорокапяток». Его артиллеристы часто выходили на поединок с танками противника, помогали пехоте наступать и обороняться.

В конце августа на южной окраине Харькова батарея Платова меняла огневые позиции. Вдруг офицера окликнули из остановившегося вблизи запыленного вездехода.

— Как воюешь, лейтенант? — послышался знакомый бас генерала Петрова. — Вижу — хорошо! — Посмотрел он на новенькую медаль «За отвагу». — Поздравляю! Вперед, к Днепру!

…Прошел почти год, год наступлений и побед. Перед прорывом Тыргу — Фрумосского укрепрайона в Румынии батарея «сорокапяток» Ростислава Платова была включена в состав штурмового отряда капитана П. Н. Романько. Тот встретил лейтенанта по–деловому, развернул карту, показал отметку высоты.

— Вот наш орешек. Разгрызем?

— Лазили по скалам, взбежим на пригорок, — ответил лейтенант. — Пушкари не подведут.

Несколько суток в учебном укрепрайоне стрелки, танкисты и артиллеристы настойчиво отрабатывали предстоящий прорыв. Проходя мимо, я услышал, как младший лейтенант Амальгельдыев распекал сержанта:

— Услышал «Вперед!» — пошел вперед. А думать перестал! Зачем перестал думать? На войне думать надо. Где «сорокапят»? Отстал. Его тяжело катить, надо помогать катить «сорокапят». Без пушки дот не взять. Понятно?

— Так точно, товарищ младший лейтенант! — сержант явно устал, но бодро бросил ладонь к мокрому виску и поспешил к взводной цепи, которая в сопровождении орудий штурмовала макеты дотов. Солдаты обливались потом, постигая, как меньшей кровью взломать прочно укрепленный вражеский рубеж.

Для лейтенанта Платова предстоящее наступление имело особое значение. Недавно начальник политотдела дивизии полковник Г. И. Денисов вручил ему кандидатскую карточку. Поздравив со вступлением в ряды Коммунистической партии, Григорий Иванович лукаво сощурил глаза:

— Под Белгородом врага били?

— Бил.

— Под Кировоградом ваши пушки танки противника разували?

— Разували.

— Значит, при штурме дотов доверие коммунистов оправдаете.

— Непременно.

…Штурмовой отряд приготовился к броску. Орудия батареи и упряжки лошадей спрятаны в густом орешнике. С началом артподготовки они на полном аллюре выскочат из укрытия и перед броском в атаку вольются в цепи пехоты.

Платов ждет сигнала. Это первый бой, в который лейтенант Платов идет коммунистом.

В бинокль хорошо видны вросшие в землю мощные железобетонные доты. Оттуда доносятся звуки губной гармошки. Что ж, через несколько минут враги услышат другую музыку…

Солнце поднялось в зенит. Возле дотов, в ходах сообщения замелькали каски — гитлеровцы готовились обедать. И тут с ясного неба ударил гром: мощный залп расколол знойный полдень.

Вскоре настала очередь пехоты. Батарея устремилась за атакующей цепью. Но вот лошади остановились на полном скаку, солдаты в одно мгновение отцепили орудия и нацелили стволы на амбразуры дотов. Первые бронебойные снаряды с короткой дистанции прошили бронещитки железобетонных укрытий, взорвались в казематах.

Звучит команда «Вперед!» — и «сорокапятки», подхваченные руками артиллеристов и пехотинцев, покатились вместе с цепью. Платов видит, как солдаты вместе с младшим лейтенантом Амальгельдыевым упорно толкают орудия вверх по склону. Кое–где враг, придя в себя, старается организовать огонь. У первого орудия разорвался снаряд, погиб один из лучших командиров расчетов сержант Головня. Гремят взрывы, осколки секут воздух и людей, со звоном бьют о лафеты, щитки, стволы орудий.

Взрывная волна опрокинула «сорокапятку», которую толкали Амальгельдыев с солдатами. Смрадный дым забивает дыхание, палящее солнце обжигает раны. Сейчас спасение и удача только в скорости.

Штурмовой отряд уже у подножия высоты. Солдаты забрасывают доты противотанковыми гранатами, подрывают у амбразур толовые заряды. Уцелевшие орудия с коротких остановок бьют бронебойными снарядами. Платов на ходу определяет цели, подает команды. Оглушенный близким взрывом, он почти не слышит своего голоса.

Атакующие перевели дух только на высоте. Опомнившись, гитлеровцы начали контратаку. Платов увидел, как поник, уронив, «дегтярь», пулеметчик, как светлые волосы солдата, словно вспыхнув, окрасились алым цветом. Лейтенант подхватил ручной пулемет. Рядом с разбега упал ординарец ефрейтор Григорий Манец, подал диск, И вскрикнул, схватившись за плечо. Горячий осколок словно бритвой срезал кусок гимнастерки, впился в кость. Платов, выхватив из кармана перевязочный пакет, быстро наложил повязку на рану, но повязка сразу стала мокрой.

— Сможешь дойти до полкового медпункта?

— А как же вы?

— Приказываю: в медпункт! Из госпиталя пиши…

Они расстались в августе сорок четвертого, чтобы встретиться тридцать лет спустя в Харькове, где живет и трудится Григорий Манец…

Только к утру на третьи сутки удалось прорвать линию долговременных укреплений врага. Полки дивизии вошли в прорыв и устремились к карпатским перевалам.