Возвращение

Я провожу ладонью по лицу,

и вдруг ладонь как будто потемнела —

от темноты ль моих ночей бессонных

иль от вокзальной копоти и сажи?

Немолчно у меня в ушах гудит

от грохотанья поездов, как будто

я пил хинин. А что, и в самом деле —

не проболел ли я весь этот год?

И разве день за днем не проходили

сквозь плоть мою ознобом лихорадки?

Не дикими ль видениями было

и мыслью застоявшеюся то,

что созерцал я в долгий этот год?

Наверное, был болен я, когда

глядел, как нищий старенький играет,

водя по флейте носом, иль когда

я видел, как ползет по чьей-то крыше

подобьем черной кошки черный дым.

Должно быть, был болезнью этот город.

О, как устал я! О, как я хочу

в благоухающей тени деревьев

лежать, следя спокойно, безотчетно

рожденье облака в лазурном небе,

и думать, будто небо это выше,

когда, я, лежа средь густой травы,

сквозь ветви на него гляжу влюбленно.

1930