ГЛАВА V Критика биполярной концепции А. Г. Яковлева

На мой взгляд, в настоящее время в России можно насчитать три четко выраженных подхода к структуре международных отношений.

Первый подход отражает официальную позицию, которая основывается на идеях многополярности. Он зафиксирован во всех официальных документах, таких, например, как «Концепция национальной безопасности» (СНБ), военная доктрина (МО) и «Концепция внешней политики РФ» (МИД). Помимо руководства страны, обычно ее отстаивают ученые, поддерживающие официальную линию Москвы.

Второй подход признает однополярность, которая увязывается с доминированием Запада во главе с США. Этого подхода придерживается часть американистов, а также те, кто разуверился в возможностях России сформировать собственный полюс в многополярном мире.

Третий подход отстаивает идею биполярности как наиболее устойчивую структуру международных отношений.

Весьма симптоматично, что названные подходы отражают четкое политико-идеологическое размежевание в академической среде ученых, разделенных на центристов, правых и левых. Центристы — сторонники первого подхода — высшие чиновники и проправительственные ученые, выступающие за «достойное место России в мире». Концепция многополярности по форме, на уровне риторики имеет антиамериканскую направленность, хотя по сути она абсолютно безобидна из-за своей нереализуемости. Правые, естественно, придерживаются второго, однополярного подхода. Их не устраивает даже антиамериканская риторика, поскольку они полагают, что США настолько сильны, а все гипотетические планы создать многополярный мир, не говоря уже о биполярном, настолько иллюзорны, что нет смысла раздражать этот Запад. Надо безоговорочно признать его лидерство и пристроиться к его системе, которой он руководит.

Очевидно, что приверженцами третьего подхода являются авторы левого течения, противники, так сказать, нынешнего режима. Их не устраивает ни многополярность, ни особенно однополярность. Они предпочитают биполярность, которая, по их мнению, ограничит господство этого ненавистного им «золотого миллиарда». И хотя о биполярности пишется немало работ, однако наиболее последовательным и неутомимым защитником данной концепции является профессор А. Г. Яковлев. Поэтому есть смысл проанализировать его аргументы в пользу биполярности, взяв за основу его статью «И все же на горизонте двухполюсный мир»¹²², которая опубликована «в порядке обсуждения».

* * *

А. Яковлев с самого начала исходит из того, что уже в самом противостоянии концепции многополярности и монополярности «четко отражено реальное распадение мирового сообщества на два политических лагеря, на два глобальных политических полюса», причем один полюс (Запад) является монолитным, другой — весьма рыхлым, состоящим из автономных компонентов, куда входят в том числе Китай, Россия, Индия. «Таково, — считает А. Яковлев, — состояние глобальных политических полюсов сегодня».

Другими словами, хотя статья называется «И все же на горизонте двухполюсный мир», на самом деле получается, что он является двухполюсным уже «сегодня». Проблема только в том, что антизападный полюс еще не сорганизовался, не оформился, не сложился в центр силы. Следовательно, проблема завтрашнего дня — чисто организационная.

Итак, выделим некоторые постулаты. Во-первых, мир биполярен уже сегодня, но один из полюсов не организован. Во-вторых, размежевание на два лагеря происходит по политической линии («два политических лагеря»), В статье, правда, мы так и не найдем объяснения, в чем суть размежевания на политической основе.

Идем далее. А. Яковлев с неодобрением расписывает проявление активности глобальных гегемонистских сил, распространяющих «пресловутую зону ответственности американо-японского и американо-австралийского военных союзов», их намерение создать «в обширном Азиатско-Тихоокеанском регионе» ПРО ТВД и т. д. (с. 31). И хотя соотношение сил, «увы», складывается в пользу Запада, это не обескураживает российского профессора, поскольку он считает, что данное «силовое превосходство» «кратковременно». И хотя в ближайшие 15–20 лет «если он (Запад) не сможет добиться своей цели, то в дальнейшем ему придется распроститься со своими гегемонистскими мечтами» (с. 32).

Надежды автора связаны с тем, что к 2020 г. доля развитых стран в мировом производстве упадет до одной трети, а доля развивающихся стран увеличится до двух третей, а Китай, Индия, Бразилия, Россия и Индонезия обеспечат, как и все развитые страны, одну треть мирового продукта.

Второй фактор, питающий надежду автора, это то, что «политически полицентричная периферия», «сосредоточившись», сумеет принудить Запад к совместному поиску модели жизнеобеспечения человечества.

Здесь опять же не совсем понятна логика автора. Если периферия заставит Запад совместно решать «центральную для современной эпохи проблему выживаемости человечества», тогда какие основания останутся для неизбежной политической поляризации мирового сообщества, для антагонизма между Западом и не-Западом. В этом случае должна будет воцариться всемирная гармония, без полюсов и антагонизмов. Видимо, просто сам автор не верит в нарисованную им идиллию, почему и ратует за биполярность.

Зафиксируем еще несколько моментов. Хотя внутри западного мира существует несколько центров силы, Запад все-таки остается монолитным. He-Запад же не только рыхл, неорганизован, но внутри этого мира существуют еще силы, которые вместо того, чтобы сплачивать этот мир, выступают за нежизненные концепции многополярности. Это — официальная Москва и официальный Пекин.

Разоблачению концепции многополярности посвящена большая часть авторского текста. Подспудную критику данной концепции А. Яковлев находит и в высказываниях китайских ученых. В конечном счете все должны осознать «вполне очевидное разделение мирового сообщества на две части с жестким антагонизмом их жизненных интересов» (с. 40). Причем центральным звеном цементирования антизападного мира «безусловно, является формирование треугольника Россия — Китай — Индия как ядра сплочения стран и народов, отвергающих диктат Запада» (там же).

Я вынужден столь подробно излагать взгляды А. Яковлева на биполярность, поскольку существуют иные интерпретации этой же концепции как в самой России (например, В. Тихомиров, Ю. Соколов), так и в США (Ганс Биннендижк, Ален Хенриксон)¹²³. Меня, кстати, в этой связи удивляет то, что сами российские и американские «биполярники» не читают работ друг друга. Но это к слову. Теперь приступаем к анализу.

* * *

Прежде всего надо иметь в виду, что предложенный подход является одним из научных методов анализа международных отношений. Это — геостратегический подход. Он был разработан теоретиками школы «политического реализма», в основу которого положена концепция силы. Существует немало и других методов или подходов: геоэкономический, геополитический, классово-идеологический, цивилизационный, технократический и т. д. Каждый из этих методов имеет свой инструментарий и охватывает определенный сегмент мировых отношений. Ни один из них не является универсальным, каждый из них лишь отражает «часть» истины. Геостратегический подход не является исключением, и поэтому, возвращаясь к нему, мы заранее должны отдавать себе отчет, что геостратегия «покрывает» только часть реальности.

Если исходить из устоявшихся в России представлений на полярность, то мы должны признать цикличность изменения структуры международных отношений. Мировая история развивалась всегда от многополярности к биполярности, которая переходила в монополярность или гегемонию. Причем переход от одной структуры к другой происходил скачками, т. е. через войны и конфликты (в последнем случае через холодную войну на стратегическом уровне и множество горячих войн на региональном).

Эту закономерность можно проследить как в Древнем мире, в период античности, Средневековья, так и в Новейшее время.

Окончание холодной войны в конце 80-х годов сопровождалось сломом биполярной системы, на месте которой «в одночасье» в самом начале 90-х годов возникла однополярность в силу мгновенного по историческим меркам развала СССР и всего восточного блока. В результате на данный момент существует безоговорочное доминирование «золотого миллиарда» во главе с США. Именно этот мир — полюс — является субъектом международных отношений, остальной мир — периферия (за исключением Китая) — является его объектом. Называть этот мир двухполюсным, как это делает А. Яковлев, неверно не только в силу закона циклов, но и в силу того, что остальной мир из-за его экономической слабости и политической аморфности обслуживает интересы Запада. И при малейшем его сопротивлении (в Югославии, на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке и даже в ЮВА) Запад его быстро приводит в чувство.

Я напомню, что биполярность периода холодной войны держалась на примерном паритете или равенстве в соотношении сил. Когда это примерное равенство нарушается, ломается и структура международных отношений, которая трансформируется в структуру доминирования — подчинения, т. е. в монополярность. Гегемонии или доминирования добиваются не для того, чтобы устанавливать равноправные отношения. Тогда теряется смысл в стремлении к гегемонии. Гегемония на то и гегемония, чтобы господствовать над остальным миром.

По логике циклов однополярный мир должен затем преобразовываться в многополярный мир. К нему обычно стремятся страны, потерпевшие поражение в предыдущем цикле, а также страны, сумевшие нарастить свой экономический потенциал, отсидевшись за рамками борьбы в биполярной системе.

На первый взгляд, таковыми являются в первом случае Россия, во втором — Китай и Индия. Поэтому первые две страны столь горячо отстаивают концепцию многополярности, которая, как полагают их руководители, позволит им занять «достойное место» в мировом сообществе. Индия о ней помалкивает, поскольку она, с одной стороны, была над схваткой, с другой — так и не сумела нарастить свой экономический потенциал. Ее ВВП ниже 500 млрд долл., что для страны с населением 1 млрд человек неприлично мало.

И в этой связи возникает вопрос: сработает ли закон циклов, когда настанет черед многополярности? Я не совсем в этом уверен, потому что, как было сказано выше, на мировой арене работают и другие законы, функционирующие за пределами геостратегического поля. Например, законы геоэкономики — то самое пространство, где в сложном сочетании взаимодействуют три основных типа мировых экономических отношений: интернационализация, интеграция и глобализация. Следовательно, если я не уверен в переходе к многополярности, я не могу быть уверенным и в биполярности. Для того чтобы мне что-то однозначно утверждать, я должен был бы «свести» законы циклов с законами геоэкономики и уже на их стыке рассмотреть их взаимодействие.

Но даже оставляя в стороне этот комплексный анализ и переходя на позиции А. Яковлева, т. е. стандартный геостратегический подход, я вынужден высветить ряд противоречий русского профессора.

Читатель, надеюсь, помнит, что А. Яковлев делит мир на два лагеря по признаку «политика» (он писал о «двух политических лагерях»). В чем суть такого политического размежевания? В предшествующей биполярности все было ясно: на одной стороне — капитализм, на другой — социализм. А что сейчас? Запад, понятно, капитализм. А не-Запад? Так называемая периферия состоит сплошь и рядом из капиталистических государств. Ведь не случайно в предыдущей борьбе между двумя системами страны Третьего мира не оказали реальной поддержки социалистической системе, а, наоборот, только ослабляли ее путем высасывания из нее финансовой и экономической помощи. Из нынешних же трех стран, которые должны были создать центральное звено противостояния Западу, две — Россия и Индия — капиталистические государства. Естественно, каждая со своими спецификами, но они капиталистичны по основным признакам капитализма: частная собственность на средства производства как доминирующая форма собственности и буржуазная демократия. Так вроде бы определяли суть капиталистических государств теоретики левых Маркс, Энгельс и Ленин. Если они правы, тогда каким образом мировое сообщество может разделиться на два политических лагеря?

Теоретически это возможно, если предположить, что социалистический Китай умудрится сгруппировать вокруг себя весь обиженный на капитализм мир, куда войдет не так много государств (КНДР, Куба и некоторые страны Третьего мира). Но при таком «политическом» размежевании Россия и Индия оказываются на стороне «золотого миллиарда». Выдержит ли такую «биполярность» противоположный полюс? Ответ, по-моему, очевиден. Иначе говоря, биполярность по политическому признаку — просто элементарный нонсенс. По крайней мере на данный исторический момент. Но он может оказаться не чепухой только в случае социализации России и той же Индии. Что в принципе исключать нельзя в последующие 15–20 лет.

В своих же утверждениях о биполярности А. Яковлев все-таки чаще говорит о парной формуле Запад — не-Запад, что может означать только одно — разные уровни экономического развития. Тогда надо говорить не о политических полюсах, а именно экономических полюсах. В таком размежевании имеется больший смысл, поскольку неравномерное развитие между странами также является источником противоречий между странами, стимулирующим формирование различных полюсов и центров, между которыми может возникнуть конфронтация. До возникновения Советской Республики и чуть позже — Советского Союза именно неравномерное развитие государств как раз и вело к различным войнам в рамках одной общественно-политической системы. Даже Вторая мировая война начиналась как война за расширение сфер влияния, в основе которой были экономические и геостратегические мотивы, а не война между социализмом и капитализмом. Другими словами, теоретически размежевание на два блока возможно в силу неравномерного экономического развития государств, которое на поверхности выливается в геостратегическое противостояние (в скобках хочу напомнить, что геостратегическое противостояние — это борьба за силу).

И в этой связи вернемся к идее А. Яковлева о трехзвенной оси: Россия — Китай — Индия. Эту идею, как известно, на официальном уровне озвучил Е. Примаков в бытность свою министром иностранных дел. Впоследствии она была растиражирована «евразистами» и всеми теми, кому противен этот Запад вместе с США. Причем многие из них понимают, что «в реальности подобный стратегический союз просто невозможен, в первую очередь из-за позиции самого Пекина (не рассматривающего Индию и особенно Россию как однопорядковых партнеров) и фундаментальных противоречий»¹²⁴. Несмотря на подобное утверждение, авторы (С. Лунев и Г. Широков) не теряют оптимизма, и он У них обоснован таким образом: «Среди шахматистов популярно высказывание: «Угроза страшнее исполнения». Именно угроза создания военно-политического союза могла бы заставить Север идти на самые существенные уступки трем евразийским гигантам» (там же). Мне не очень понятно, что их вынудило отойти от значительно более взвешенных оценок по поводу этого «треугольника», о котором они высказывались в совместной монографии¹²⁵, но у меня к ним два простых вопроса в связи со сказанным. Первый: как они могут объяснить, что Китай и Индия попали в разряд евразийских государств? Неужели какие-то их части достигли Европы? И второй вопрос: по каким конкретно позициям Север должен пойти на уступки этим государствам? Или это свойственный русским разговор «вообще»?

В свое время известный индийский журналист Дев Мурарка, участвуя в одном из Круглых столов в Горбачев-Фонде, вынужден был заявить: «Я внимательно выслушал выступавших в этой дискуссии и должен признаться, что она производит тяжелое впечатление. Мне кажется, что господствующим мотивом в ней является своего рода шизофрения»¹²⁶. И, видимо, обращаясь непосредственно к А. Яковлеву, который на этом Круглом столе, естественно, поднял вопрос о России, Китае и Индии как «антагонисте Запада» (с. 68), Мурарка выдвинул немало убедительных контраргументов против данной идеи, в том числе и такой неординарный, как отсутствие у Индии «воли к власти», т. е. отсутствие у нее стремления к «атрибутам мощи и статуса». Его вывод заключается в следующем: «Бороться за создание такого блока — все равно что хлопать крыльями в пустоте» (с. 117).

Самое удивительное, что ни А. Яковлев, ни многие другие сторонники подобной идеи не понимают, что Запад как раз мог бы быть заинтересован в таком стратегическом треугольнике. Более того, для США выгоднее предоставить в качестве первоначального капитала 50—100 млн долл. для раскрутки такого альянса. А далее начали бы происходить удивительные вещи.

Представьте на минутку, что он создан. Для поддержки такого союза все три страны должны были бы ежегодно выделять определенные суммы. Иначе альянс не будет работать. Ведь для того, чтобы «золотой миллиард» доминировал в мире, одни только США ежегодно выделяют около 300 млрд долл., в том числе и на поддержание тех самых союзов, о которых с неодобрением упоминал А. Яковлев. Поскольку инициатором этой «оси» явится Россия, то львиная доля должна лечь на плечи Москвы. Вспомните Организацию Варшавского Договора, который почти на 85–90% финансировался Советским Союзом.

Теперь подсчитаем, во что обойдется «второй фронт», или, по терминологии А. Яковлева, антизападный полюс. Учитывая, что внешнеполитический потенциал Запада¹²⁷ (семерка государств) оценивается цифрой свыше 500 млрд долл. (это, заметьте, не объем ВВП), которая как раз и обеспечивает доминирование Запада в мире. Соответственно и противостоящий ему мир вынужден был бы выделить близкую к этой цифре сумму. Должен информировать читателя, что внешнеполитический потенциал России приблизительно равен 10 млрд долл. (на 1998 ф. г.), у КНР и Индии — между 10–12 млрд долл.¹²⁸, вкупе это дает чуть более 30 млрд долл. Для того чтобы по-серьезному бросить «вызов» Западу, эту сумму необходимо увеличить почти в 17 раз. Но даже увеличение в два раза (что составит внешнеполитический потенциал только одной Японии) начнет разорять каждую из стран «оси». Именно поэтому США и весь Запад должны быть крайне заинтересованы в таком альянсе, который разорил бы всех его участников значительно быстрее, чем «происки империализма».

* * *

Совершенно очевидно, что концепция биполярности даже в интерпретации профессора А. Яковлева, одного из сильнейших китаистов России, не выдерживает элементарной критики. Это не означает, что сама концепция в принципе нежизненна. У нее, к сожалению, для Запада есть питательные корни, хотя и не в той почве, которую анализировал А. Яковлев. Ее научный анализ требует четкого оперирования понятийным аппаратом. И если для вас «мощь» является синонимом «силы», а «полюс» синонимом «центра силы», а «глобализация» все равно что «интеграция», вы сразу же вступаете на путь пустой говорильни, столь характерной для российских ученых. Для них столь же привычно не знать законов международных отношений, среди которых особенно важным для России является закон оптимальных затрат на внешнюю деятельность. Приходится констатировать, что некомпетентность российских ученых является одним из факторов исчезновения великой страны с мировой арены. Хотя мир, скорее всего, только возрадуется такому явлению.