Вооруженные восстания
Восстания в Андижане, Владивостоке, Лодзи, Севастополе, Москве, Ростове-на-Дону, Сормове, Кронштадте, Свеаборге, Камышине, Средней Азии, Петрограде и других местах; а также вооруженный террор
Андижан. 1898.
«Андижанское восстание. Организатором восстания был Мухаммед-Али (или Дукчи-ишан), житель села Мин-Тюбе Маргиланского уезда. Ишан убедил своих сторонников в гарантированном успехе мятежа, обещал каждому присоединившемуся к выступлению волшебные палочки, которые должны были предохранить своих обладателей от пуль русских солдат. Также ишан объяснил им, что в случае начала русскими стрельбы их ружья вместо пуль будут выплескивать воду, а сами солдаты будут падать по взмаху его рук.
Около 7 часов вечера 17 мая 1898 года в усадьбе ишана собрались готовые к выступлению „воины газавата“. Их, а также присоединившихся к ним 250 конных и 600 пеших бойцов за веру, повел за собой представший перед ними в зеленом одеянии на белом коне ишан. Одновременно в сторону Оша и Маргилана должны были двинуться и другие отряды; еще одна группа должна была идти к Андижану, предварительно перебив русских лесничих в горах и уничтожив казаков в кишлаке Каракуль. По дороге к ишану с его войском, двигавшимся к Андижану, присоединялись новые сторонники. Вблизи города к нему примкнули 200 жителей Андижана и группа, которая должна была атаковать Маргилан, но не сумевшая это сделать из-за того, что гарнизон города бодрствовал, а не спал, на что был расчет восставших. Встретившиеся войску ишана два верховых русских торговца были зарезаны и разорваны на куски.
Информация о нападении на несколько городов была получена русскими должностными лицами около 2 часов дня, и, хотя она не выглядела достоверной, в Оше и Маргилане были предприняты меры к отражению нападения. Курьер же, отправленный из Маргилана в Андижан, был перехвачен сторонниками ишана и убит.
На подступах к Андижану ишан получил сообщение о расположении казарм 4?й и 5?й рот Туркестанского линейного батальона и решил напасть на лагерь 4?й роты, которая в составе 52 человек уже спала в не имевшей стен летней казарме. Подобравшись к казарме и убив дневального, воины ишана принялись избивать палками и резать ножами лежавших солдат. Один унтер-офицер смог вырваться из атакованной казармы и добежать до расположения 5?й роты, а спавший в лазарете близ казармы 4?й роты молодой поручик открыл огонь из револьвера по разъяренной толпе. Вызванная на помощь 5-я рота атаковала мятежников и начала расстреливать их из винтовок, стрелявших, вопреки уверениям ишана, отнюдь не водой: на поле боя остались 18 убитых и несколько раненых воинов ишана, зеленое знамя, дубинки и ножи. Из состава 4?й роты было убито 22 солдата, 19 серьезно ранено. События с начала нападения на казарму и до окончания расстрела мятежной толпы заняли не более 15 минут. Уже через день Дукчи-ишан был арестован, один за другим были пойманы и его ближайшие соратники. (Всего по делу о восстании было арестовано 546 человек.) На селения, через которые проходили повстанцы, направляясь к Андижану, обрушились репрессии. На полосе шириной в одну версту (ширина была лично обозначена на плане самим Николаем II) на всем протяжении этого пути все кишлаки были снесены и сравнены с землей. На эту территории были завезены русские переселенцы из Наманганского уезда Ферганской области, приехавшие туда из южных русских губерний, а также отставные и запасные чины. Лидеры и виднейшие участники восстания предстали перед судом. Их обвинили в том, что, „задумав ниспровергнуть российское владычество в крае“, они склонили „население многих волостей и городов восстать вооруженною рукою и объявить газават“. Главные обвиняемые были повешены в Андижане 13 июля 1898 года: казнили самого „ишана-веретенщика“ Мадали, его помощника Гаиб-Назара, волостного управителя Кучинской волости Субханкула Араббаева, который командовал одним из отрядов ишана, Рустамбека Сатибалдыбекова, владельца лавки в черте лагеря, способствовавшего внезапному нападению, Мирзу-Хамдама Усманбаева и Бабатая Гайнабаева – помощников ишана, лично участвовавших в нападении. Ради устрашения тела повешенных оставались неубранными целый день на площади в Андижане. Обвиняемым был также предъявлен гражданский иск от имени семей убитых русских солдат из расчета выдачи 5000 рублей на семью каждого убитого. Иск был удовлетворен за счет конфискации имущества осужденных. В Сибирь сослали 208 человек, среди них 136 киргизов, 52 узбека, тринадцать кашгарцев, четыре „тюрка“, три таджика»763.
Петербург. 1902.
2 апреля 1902 года. «Степан Валерианович Балмашев, сын известного саратовского революционера-народника В. А. Балмашева, родился 3 апреля 1881 года, в день казни Андрея Желябова и Софьи Перовской, и назван в честь Степана Разина. Он учился в Казанском и Киевском университетах, участвовал в студенческих волнениях 1901 года. Чуткий и ранимый, очень добрый… Степан Балмашев примкнул к Боевой организации эсеров и по ее заданию осуществил террористический акт против министра внутренних дел и шефа жандармов Д. С. Сипягина.
Главный каратель империи („Дикая Свинья“, как расшифровывали его инициалы обыватели), Сипягин жестокими репрессиями против рабочих, крестьян, студентов… восстановил против себя широчайшие слои русского общества… 2 апреля 1902 года Балмашев в адъютантской форме с погонами поручика подошел к Сипягину в Мариинском дворце и смертельно ранил его двумя выстрелами в упор, после чего „громко и твердо заявил“ окружающим: „Так поступают с врагами народа!“»764.
Белосток. 1903.
«13 июля 1903 года два члена Белостокской боевой дружины социалистов-революционеров убили городового»765.
Бердичев. 1903.
«14 октября 1903 года в Бердичеве был убит помощник пристава»766.
Якутск. 1904.
«18 февраля 1904 года. Вооруженное сопротивление политических ссыльных в Якутске. При осаде дома, в котором забаррикадировались политические ссыльные, убит Ю. Матлахов; Костюшко, Хацкелевич и Медяник ранены»767.
Гельсингфорс. 1904.
«3 июня 1904 года. В Гельсингфорсе убит из револьвера финляндский генерал-губернатор Бобриков. Убийца Евгений Шауман застрелился»768.
Петербург. 1904.
«15 июля 1904 года. По приговору Боевой организации партии социалистов-революционеров убит в Петербурге около Варшавского вокзала министр внутренних дел В. К. Плеве»769.
Москва. 1905.
«2 (15) января 1905 года. Покушение на жизнь Д. Ф. Трепова в Москве. Покушение находится в связи с избиением демонстрантов на улицах Москвы 5?го и 6 ноября 1904 года. Стрелял воспитанник торговой школы Полторацкий (19 лет). После первого выстрела, которым было прострелено пальто Трепова, Полторацкий был схвачен жандармами и во время борьбы успел выпустить еще несколько пуль, но безрезультатно»770.
Москва. 1905.
«4 февраля 1905 года. По постановлению Боевой организации партии социалистов– революционеров, И. П. Каляев бросил бомбу в великого князя Сергея Александровича в Москве. Великий князь был убит на месте. Каляев арестован и предан военно-окружному суду в Москве»771.
Рига. 1905.
«2 мая 1905 года в Риге, бомбой, брошенной в полицейский наряд, был убит городовой, тяжело ранен околоточный надзиратель и убит из револьвера другой городовой»772.
Гросс-Вюрцау. 1905.
«15?го мая в Добленском уезде, Курляндской губернии, во дворе имения Гросс-Вюрцау убит был тремя неизвестными, из которых двое были в серых костюмах велосипедистов, а один в черном пиджаке, полицейский урядник, намеревавшийся отправиться в церковь для охраны порядка»773.
Митава. 1905.
«3 июня 1905 года. Был убит выстрелом из револьвера 3 июня, в Крон-Сесанской церкви, Митаво-баусского округа, барон Александр Бистром и ранен предводитель дворянства, барон Ган»774.
Одесса. 1905.
14 июня 1905 года. Восстание матросов на броненосце «Князь Потемкин Таврический».
«После отказа команды броненосца есть суп из червивого мяса капитан броненосца Голиков приказал немедленно собраться и построиться всем матросам. К собравшейся команде он вышел окруженный всеми офицерами и двумя врачами и начал грозить матросам расстрелом, если они будут упорствовать и не есть супа. После грозного напоминания об участи забывающих воинскую дисциплину он вызывает вперед желающих есть суп. Никто не трогается с места. Тогда капитан приказывает вызвать караул. Видя бесполезность сопротивления, тут все вышли вперед. Случайно застряли на месте 30 матросов из дальних рядов. Видя это, старший офицер броненосца Гиляровский отдал приказ оставшимся матросам не трогаться с места и, чтобы приказ его был в точности исполнен, вместе с вахтенным офицером Ливенцовым загородил им дорогу. Приближающемуся караулу он приказал окружить отставших матросов. Вдруг среди гробовой тишины раздался голос матроса Вакуленчука. „Братья, отчего вы нас покидаете?“. Этот крик отчаяния пробудил всех, и в толпе матросов начался зловещий ропот. Тогда Гиляровский приказал караулу стрелять, но последний отказался исполнить его приказание. Гиляровский выхватил винтовку у матроса и погнался за Вакуленчуком. В это время появляются вооруженные матросы во главе с матросом Матюшенко. Вакуленчук, смертельно раненый Гиляровским, падает в воду. Но его сейчас же оттуда вытаскивают матросы, а тяжело раненого Гиляровского бросают за борт. За ним следуют артиллерийский офицер Неупокоев и мичман Тон. Матросы начали искать капитана Голикова. Вскоре он был найден, расстрелян и выброшен за борт. Еще были убиты и выброшены за борт: старший врач Смирнов, вахтенный офицер Левенцов и прикомандированный от военного министерства поручик Григорьев. Остальные офицеры были обезоружены и арестованы. В Одесский порт в этот день 14 июня, часов в 10 ночи, из Тендровского залива, в сопровождении миноносца № 267, пришел броненосец „Потемкин Таврический“».
Затем было противостояние с эскадрой без стрельбы. «„Потемкин“ принял к себе на борт капитана „Георгия Победоносца“ и на шлюпке высадил его вместе с офицерами около Дофиновки. Только один из офицеров – Григорьев – не пожелал воспользоваться этой милостью со стороны взбунтовавшихся матросов и застрелился на корабле. Вечером 18 июня в порт, где стоял „Георгий Победоносец“, вошел учебный транспорт „Прут“. Некоторое время он переговаривался с броненосцем. Все думали, что „Прут“ также присоединяется к восставшим, но он скоро ушел в море.
После его ухода на „Георгии“ поднялась тревога. Большинство команды, не видя никакой поддержки со стороны города, совершенно придавленного военным положением, испугалось и решило принести повинную начальству. Во главе раскаявшихся стоял боцман.
Говорят, они обманным образом связали своих противников, которых к тому же было не боле семидесяти человек, а сами послали депутацию в город к командующему войсками и вручили ему георгиевское знамя. По просьбе команды на корабль снова были водворены командир его капитан I ранга Грузевич и шестнадцать офицеров „Георгия Победоносца“, пощаженные бунтовщиками и уже отбывшие в Николаев. Арестованных зачинщиков под строгим конвоем отправили в Керчь для предания военному суду»775.
Виндава. 1905.
«15 июня 1905 года в Венденском уезде, Лифляндской губернии, в Прауленском лесу устроена была засада, в которую попал казачий разъезд, потеряв при этом офицера убитым и казачьего урядника раненым, а также трех лошадей. На другой день, 16 июня, в Вальмарском уезде на ярмарке Лидерн убит был неизвестным злоумышленником местный полицейский урядник, а через день другой урядник найден был убитым на дороге в Венден – в Роненбурге»776.
Гробин. 1905.
«В ночь на 17 июня 1905 года в Гробинском уезде был убит в своем имении „Меженек“ помещик барон Адольф Бистром»777.
Курск. 1905.
«17 июня 1905 года в Курске стоял прибывший из Воронежа товарный поезд с эшелоном конно?горной батареи, состоящий из одного вагона 1?го класса, где помещался офицер, и товарных вагонов. В последних, в страшной тесноте, при 30-градусной жаре, жались нижние чины. На окрик командира, почему он не садится, один из них отвечал, что в вагоне невозможно дышать от тесноты, и от имени товарищей просил, чтобы прицепили еще вагонов. Офицер (поручик Михолапов) накричал на солдата и, когда тот стал возражать, велел связать его. Тогда солдат (канонир Бажиков), уже связанный, обругал офицера. Офицер выхватил шашку и одним взмахом почти снес ему голову. Солдат без крика, мертвый упал на платформу. Весть о происшедшем моментально разнеслась по мастерским, и в короткий промежуток времени громадная толпа окружила поезд. Офицер скрылся в вагоне. Вагон был облит керосином, подожжен, и убийца-офицер погиб в пламени. Солдаты же эшелона все время молча сидели в своих вагонах»778.
Херсон. 1905.
«20 июня 1905 года. Бунт в херсонском дисциплинарном батальоне. Заключенные 3?й роты Золотарев, Глидун, Рогачев, Пархоменко и Харчук решили расправиться с командиром батальона полковником Давыдовым, командиром 3?й роты капитаном Миргородским и унтер-офицерами Коваленко и Карасевым. Решено было устроить беспорядок в 3?й роте, во время которого Рогачев и Пархоменко должны были убить полковника Давыдова и капитана Миргородского, а унтер-офицеров Глидун – Карасева и Харчук – Коваленко. Утром 20 июня, когда все роты батальона были выстроены, началось шевеление в строю 3?й роты после команды „смирно“. Командир батальона обращает внимание ротного командира на беспорядок. Пока капитан Миргородский был занят наведением порядка в своей роте, на полковника Давыдова налетели несколько солдат с ружьями наперевес, в том числе Рогачев и Пархоменко, и начали колоть его штыками. Полковник Давыдов отбивается шашкой и падает весь в крови. Происходит общее замешательство. На помощь полковнику поспешили Миргородский, Карасев и Коваленко. Миргородский и Коваленко были ранены штыками. Нападавшие бросились на берег Днепра в кусты и скрылись. Вскоре все участники бунта, в количестве 31 человека, были арестованы и преданы военному суду. Из них 24 августа 1905 года были расстреляны: Рогачев, Пархоменко, Ермишев и Харчук»779.
Феодосия. 1905.
«22 июня 1905 года броненосец „Потемкин“ пришел в Феодосию с целью запастись продовольствием и углем. 23 июня катер с „Потемкина“ подошел к паруснику с углем, пытаясь взять его на буксир. Однако, когда матросы взошли на судно и стали поднимать якорь, на берегу появилась рота солдат, которая из-за прикрытия дала залп по матросам. После первых же выстрелов несколько раненых упали в воду. Стрельба продолжалась, причем расстреливались плывущие. <…> Стреляли в матросов солдаты Виленского полка под командованием полковника Герцыка. <…> Когда на „Потемкине“ увидели тела убитых товарищей, командой овладело негодование. <…> Однако было решено не открывать огня по Феодосии, уйти в Румынию и сдаться румынским властям»780.
«Когда во время смотра Виленского полка полковник Герцык объявил благодарность за „успешный обстрел“ потемкинцев, рядовой Могидловер прямо из строя три раза выстрелил в полковника»781.
Москва. 1905.
«28 июня 1905 года. В Москве убит граф П. Шувалов, известный своими репрессиями в Одессе в 1903 году. В Москве Шувалов был заместителем Д. Трепова и продолжал его политику. 28 июня он был убит Куликовским по постановлению Московского комитета партии социалистов-революционеров»782.
Дурбен. 1905.
«9 июля 1905 года был убит из засады близ Дурбена, Гробинского уезда, фон Бреверн, комиссар по крестьянским делам Либавского уезда»783.
Полтава. 1905.
«15 июля 1905 года. Из-за слухов об аресте солдат Севского полка взбунтовался 1?й батальон этого полка и направился к местной тюрьме. Охрана тюрьмы не позволила толпе ворваться во двор. Тогда повстанцы решили присоединить к себе расположенные вблизи 2-ю и 3-ю батареи 9?й артиллерийской бригады. Ворвавшись в казармы артиллеристов и захватив с собой четыре орудия, повстанцы вновь появились перед воротами тюрьмы, наведя на них орудия. Против повстанцев начальником 9?й пехотной дивизии генералом Полковниковым было выслано три роты 33?го пехотного Елецкого полка и две сотни 16?го Донского казачьего полка. Произошло вооруженное столкновение. В результате повстанцы были рассеяны. Было пять убитых и пять раненых с той и другой стороны»784.
Борисов. 1905.
«3 августа 1905 года в Борисове, Минской губернии, социалисты-революционеры бросили с крыши одного из домов бомбу в разъезд драгун, причем был убит один драгун и три лошади, ранено же трое драгун»785.
Рига. 1905.
«7 сентября 1905 года. В ночь на 7 сентября 1905 года группа вооруженных рабочих боевиков совершило неожиданное нападение на Рижскую центральную тюрьму на Матвеевской улице для освобождения заключенных… В нападении приняло участие около 50 человек… Одна группа боевиков осталась во дворе, а другая тайно проникла в здание тюрьмы, в то время как третья заняла боевые позиции для отражения нападения со стороны тюремной охраны. Были взломаны двери камер и освобождены двое заключенных – член Рижского комитета ЛСДРП Я. Лацис-Крюгер и Юлий Шлесер, организатор боевой бригады на заводе „Феникс“, которые ранее были приговорены к смертной казни. Охранники Матвеевской тюрьмы потеряли убитыми 15 человек при нападении боевиков»786.
Тифлис. 1905.
«8 октября 1905 года. Убит инспектор верийского городского училища Прокофьев. Убийца, исключенный ученик школы, задержан»787.
Харьков. 1905.
11–14 октября 1905 года. «В течение трех дней на улицах были баррикады. Район вокруг университета был осажден войсками. <…> Состоялись торжественные похороны жертв последних событий, представлявшие небывалое зрелище. Войска отсутствуют. На руках несли 14 гробов. Среди убитых есть женщины и дети»788.
Вильно. 1905.
«16 октября 1905 года. В 14 часов на Георгиевском проспекте неизвестный выстрелил в губернатора и ранил его. Произведенным со стороны войск залпом убито пять человек и ранено 38 человек»789.
Петербург. 1905.
17 октября 1905 года. «В тот день, когда была объявлена „конституция“ русского самодержавного царя, у технологического института было брошено кем-то три бомбы. Первая бомба упала на противоположной стороне у тротуара. Этой бомбой убиты три солдата и две казацкие лошади. Это послужило сигналом для стрельбы. Солдаты, подчиняясь команде, дали последовательно несколько залпов по институтским окнам. Стрельба продолжалась с 12 часов до 2 часов ночи. В то же время примчавшиеся к месту действия конногвардейцы рубили шашками прибежавших на выстрелы граждан. Технологическая площадь была оцеплена солдатами, начиная с Бронницкой улицы и Загородного проспекта, Первой роты и до Обуховского моста; туда не пускали никого, а за этой цепью нещадно били. На улицах были убитые и израненные»790.
Петербург. 1905.
«18 октября 1905 года, на углу Загородного проспекта произошло покушение на генерал?майора А. М. Шмакова. Когда последний выходил из Царскосельского вокзала, его окружило несколько человек, которые были убеждены, что он – командир лейб-гвардии Семеновского полка. Один из них, сын генерал?майора Смирнова, пытался убить генерала Шмакова, но был задержан и зарублен двумя жандармами. Генерал Шмаков не пострадал»791.
«18 октября, в 11 часов 30 минут, после набега драгун на толпу против технологического института, на месте осталось 12 человек раненых; одного из них пришлось вынести на руках. Тяжело раненым в голову оказался профессор Евгений Викторович Тарле, которому была подана первая помощь по доставлении его домой. Вследствие сильной потери крови Евгений Викторович потерял сознание. Ввиду того, что у Евгения Викторовича началась рвота, есть основание предполагать, что он, кроме поранения головы, получил и сотрясение мозга»792.
Кронштадт. 1905.
«26–28 октября 1905 года. 24 октября солдаты и матросы Кронштaдтa предъявили ряд требований политического и экономического характера. Комендант приказал арестовать 400 солдат. Матросы пытались освободить арестованных солдат, но так как они не были вооружены, то попытка окончилась безуспешно. Вечером 26 октября вооруженная толпа матросов и солдат принялась громить казенные винные лавки и офицерские квартиры. 28?го на рейд прибыл миноносец и две канлодки, открывшие артиллерийский и пулеметный огонь по очагам сопротивления восставших. К середине дня Кронштадтское восстание было подавлено. В городе объявлено военное положение, началось разоружение участников восстания, повальные обыски и аресты. За время восстания с обоих сторон было убито 17 и ранено 82 человека»793.
Владивосток. 1905.
«30 октября 1905 года началось восстание во Владивостоке. На базарной площади Владивостока собралось более 2 тыс. матросов Сибирского флотского экипажа, 10 тыс. солдат Хабаровского резервного полка и рабочие мастерских военного порта. Избранная ими делегация была направлена к коменданту с требованием объявить в частях манифест 17 октября, отменить запрещение посещать митинги и собрания, выдать заработанные деньги, улучшить пищу и обращение с матросами и солдатами со стороны офицеров, назначить немедленно демобилизацию запасных и отправку их на родину. Комендант крепости не принял делегацию. Это вызвало негодование собравшихся. Из-за отсутствия руководства восставшие не знали, что им предпринять. Они разгромили и сожгли офицерские особняки, здания Общественного и Морского собраний, военно-окружного суда, разбили карцеры и караульные помещения, выпустив из них арестованных, убили несколько ненавистных им офицеров. Вызванные с полевых позиций войска отказались стрелять в своих братьев. Восстание охватило и другие части: 1-ю и 2-ю Владивостокские крепостные минные роты в бухте Диомид, Восточносибирскую и Новокиевскую минные роты в бухте Посьет (в 150 км от Владивостока), отряд миноносцев, военный транспорт „Тобол“ и другие корабли, стоявшие на владивостокском рейде. Видя, что восстание принимает широкие размеры, комендант крепости генерал Казбек спешно подтянул к городу еще один полк и батальон с Русского острова и отправил телеграмму командующему войсками Приамурского военного округа с просьбой поднять по тревоге казачьи части, расположенные в различных гарнизонах Приморья, и срочно перебросить их по железной дороге во Владивосток, что и было сделано в те же сутки. В ночь на 31 октября матросы Сибирского флотского экипажа изгнали из казарм офицеров и совместно с рабочими и солдатами крепости развернули вооруженную борьбу с верными правительству частями. Обе стороны понесли значительные потери: 182 человека убитых и раненых. 31 октября восстание приняло более организованный характер. Свыше тысячи солдат, матросов и рабочих собрались на митинг, вызвали коменданта крепости и командира военного порта и повторили им свои требования. Собравшиеся заставили генерала Казбека прочитать им царский манифест и дать обещание осуществить его и выполнить все их требования. Участники митинга организовали вооруженную демонстрацию. Демонстранты разоружили охрану крепостной гауптвахты, выпустили всех арестованных (около 100 чел.), уничтожили документы, а здание гауптвахты сожгли. Та же участь постигла старую и новую городские тюрьмы и полицейские участки. Местные социал-демократы не были подготовлены к тому, чтобы использовать создавшиеся благоприятные условия для вооруженного восстания, взять на себя организацию и руководство вооруженными силами восставших частей гарнизона. Восставшие не знали, что делать дальше. Хитростью и уговорами, а кое-где и силой военным властям удалось вывести наиболее революционные части за пределы крепостного района. Разобщив восставших, разбросав их по различным гарнизонам, усыпив их бдительность показной эвакуацией запасных, военные власти предприняли карательные меры. В крепости начались массовые аресты. Специально учрежденная следственная комиссия рассмотрела свыше 500 дел. Сотни солдат и матросов были приговорены царским судом к каторжным работам, тюремному заключению, арестантским ротам»794.
Владивосток. 1905.
«12 ноября 1905 года, прибывшие из плена порт-артурцы проводили митинг в своей казарме. Дежурный офицер капитан Новицкий решил разогнать шумевших порт-артурцев. Он потребовал немедленно разойтись. Это требование встретило дружный отпор, и наиболее ярые артиллеристы стали спорить с дежурным офицером, окружив его тесным кольцом. В пылу спора один из артиллеристов ударил капитана Новицкого. Последний выхватил свой револьвер и застрелил этого канонира. Остальные в первый момент остолбенели и дали дорогу офицеру, но скоро бросились вслед за ним. Угрожая револьвером, капитан постепенно отступал и наконец укрылся в ближайшем здании Чуркинского военного собрания. Порт-артурцы окружили собрание и потребовали выхода дежурного офицера. В это время в собрании находилось за обеденным столом несколько офицеров. Они поочередно выходили к солдатам и пытались уговорить их успокоиться и разойтись. Более других старался поручик Лилеев, но злобно настроенные солдаты стали его бить, и от полученных ран он к вечеру умер. По телефону были вызваны 13-я и 14-я роты владивостокской крепостной артиллерии с винтовками для усмирения порт-артурцев. Последние взломали двери и ворвались в здание собрания. Боясь быть растерзанным, капитан Новицкий предпочел застрелиться. В начавшейся свалке были тяжело ранены в голову штабс-капитан Тимофеев и поручик Трофимов и легко ранены три офицера. Прибывшие 13-я и 14-я роты разогнали порт-артурцев и всех сопротивляющихся арестовали»795.
Севастополь. 1905.
11–15 ноября 1905 года. «11 ноября на площади, между казармами флотских экипажей и казармами Брестского полка, собрался многолюдный митинг, в котором участвовали вместе с матросами портовые рабочие. В это время подошли боевые роты от экипажей флотской дивизии, от морского учебного отряда и учебная команда Белостокского пехотного полка, под командой штабс-капитана Штейна, сюда же прибыл начальник учебного отряда Черноморского флота, контр-адмирал Писаревский, одновременно заведующий морскими командами, расположенными в казармах, и отдал распоряжение: „стрелять в толпу, если она не разойдется“. Услышав это распоряжение, матрос боевой роты Петров тремя выстрелами смертельно ранил штабс-капитана Штейна и легко в лопатку адмирала Писаревского. Петрова арестовали, но по требованию митинга освободили»796.
«…Прибывший 14 ноября на восставший крейсер „Очаков“ лейтенант П. Шмидт поднял на мачте красный флаг и сигнал „Командую флотом“, после чего на миноносце „Свирепый“ обошел другие корабли Черноморской эскадры, призывая их присоединиться к восстанию. На сторону восставших перешел броненосец „Святой Пантелеймон“ (бывший „Потемкин“). Силы восставших – 8,2 тысячи человек, правительственных войск – 10 тысяч человек. С крейсера „Очаков“ направлена телеграмма императору Николаю II: „Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется больше вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт“. 12:00. Командующий правительственными войсками генерал Меллер-Закомельский предъявил восставшим ультиматум с требованием капитуляции. 15:00. Верные правительству корабли Черноморского флота и крепостная артиллерия открыла огонь по восставшим кораблям и казармам. Восставшие открыли ответный огонь. Миноносец „Свирепый“ пошел в торпедную атаку, но, попав под сосредоточенный огонь, был выведен из строя; его командир И. Сиротенко погиб. Артогнем уничтожен один из номерных миноносцев восставших. Броненосец „Святой Пантелеймон“ не мог поддержать восставших огнем, так как с орудий оказались сняты ударники. Крейсер „Очаков“ отбивается с двух бортов, ведя огонь по броненосцу „Ростислав“ и береговым батареям. 16:30. Разгром мятежных кораблей. Пытавшийся спастись с горящего крейсера „Очаков“ лейтенант П. Шмидт перешел на миноносец № 270, который был подбит огнем с броненосца „Ростислав“. П. Шмидт захвачен. 16 ноября 1905 года. 6:00. Правительственными войсками при массированной поддержке артиллерии взяты восставшие казармы. В штурме казарм принимал участие Брестский полк, солдаты которого „искупали свою вину перед государем“»797.
Ташкент. 1905.
«15–16 ноября 1905 года. Восстание в Ташкентской крепости 1?го Ташкентского резервного батальона. В перестрелке с карателями были убиты шесть человек и ранен 21»798.
Тукумс. Талси. 1905.
Тукумское вооруженное восстание 30 ноября – 2 декабря 1905 года возглавлял Тукумский комитет ЛСДРП. «В Тукумсе повстанцы окружили отряд драгун из 40 человек в корчме. Осада длилась несколько дней, наконец повстанцы подожгли корчму, причем погибли частью от пуль, частью же от огня до 20 драгун и подполковник Миллер: трупы оказались изуродованными. Остальные драгуны и офицеры бежали»799.
«Над Тукумсом взвился красный флаг. Однако восстание было подавлено крупным отрядом регулярных войск. Под влиянием Тукумского восстания вооруженное восстание охватило и Талси 3–5 декабря. Восставшие ворвались в арсенал, заняли здания государственных учреждений, освободили политзаключенных. Власть в городе перешла в руки восставших, но продержалась недолго. Город был подвергнут артиллерийскому обстрелу и восстание подавлено. В Талси сгорело 23 дома. На улицах оказалось до 25 трупов и 10 раненых»800.
«Как рассказывал командовавший подавлением этого восстания генерал Хоруженко: „На станции Перин остановка. <…> Подхожу к группе молодежи и спрашиваю одного:
– Ты что тут делаешь?
Он говорит:
– А ты кто такой?
<…> Я позвал солдат и говорю:
– Я покажу тебе, кто я такой!
И приказал расстрелять его“»801.
Киев. 1905.
«18 ноября 1905 года. Восстание солдат 4?го и 5?го понтонных батальонов 3?й саперной бригады (800 человек). Восставшие саперы под командованием подпоручика Б. Жадановского с оружием двинулись в город. По пути к ним присоединились часть Курского пехотного полка, саперная рота, а в городе – около тысячи рабочих Южнорусского завода. Пятитысячная демонстрация опрокинула преградившие ей путь три сотни казаков, но у казарм Азовского полка на Галицкой площади была встречена огнем Миргородского пехотного полка. После короткой перестрелки, в которой был тяжело ранен подпоручик Б. Жадановский, толпа восставших была рассеяна»802.
Пятигорск. Минеральные воды. 1905.
«1 декабря 1905 года. Митинги шли повсюду за митингами. Во главе движения стояла минераловодская группа партии социалистов-революционеров, издававшая во время „свобод“ свою газету „Народ“. Центром восстания в Терской области был город Пятигорск.
Выразилось восстание: в обезоружении и аресте властей, обыске правительственных учреждений и конфискации частных оружейных магазинов и казенного оружия. Было столкновение боевых дружин с правительственными войсками около станции Кавказской, результатом чего было убитых восемь казаков и один легко раненый кондуктор-дружинник. По наступлении реакции арестовано было 34 железнодорожных рабочих станции Минеральные Воды и преданы суду выездной сессии Тифлисской судебной палаты»803.
Харбин. 1905.
«3 декабря 1905 года. Военный мятеж в Харбине. Кавалерия генерала Мадритова ворвалась ночью в Харбин и подожгла казармы, при чем убила около трехсот солдат и посторонних, бежавших из подожженных казарм. Войска, не примкнувшие к мятежникам, стреляли ночью в мятежников, но попадали в темноте друг в друга. Наконец, кавалерия Мадритова была окружена со всех сторон мятежниками. Произошла свалка. Были пущены в ход даже пулеметы. Убитых и раненых с обеих сторон очень много. Тем временем и пламя с горящих казарм перекинулось на соседние здания и полгорода выгорело в одну ночь»804.
Москва. 1905.
«6 декабря 1905 года. Начало забастовки в Москве. Исполнительный комитет Московского С. Р. Д., которому было поручено руководство выступлениями пролетариата, опубликовал призыв к забастовке в следующей формулировке:
„Московский Совет Рабочих Депутатов, Комитет и Группа Российской Социал-демократической Рабочей Партии и Комитет Партии Социалистов-Революционеров постановили: объявить в Москве со среды, 7 декабря, с 12 часов дня всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание“…
На некоторых дорогах произошли различного рода столкновения. Так, напр., на Киево-Воронежской произошло столкновение с ломовиками, упорно требовавшими выдачи грузов. Боевая дружина дала отпор ломовикам; несколько человек при этом было ранено. В другом месте, на Казанской дороге, убито было двое машинистов, не подчинившихся общему решению о приостановке движения и самовольно поведших поезда…
„По приблизительному подсчету, в первый день, 7 декабря, забастовало всего – считая только фабрики и заводы – свыше 50 000 человек. A вместе с железнодорожными служащими и рабочими, число которых очень трудно поддается учету, цифра эта значительно возрастает. По сведениям № 2 ‹Изв. С. Р. Д.›, она достигает 100.000“.
9 декабря 1905 года. Вооруженное восстание в Москве.
Вечером 9 декабря артиллерийским огнем был разгромлен дом Фидлера… „В училище при обыске найдено 13 бомб, 18 винтовок и 15 револьверов Браунинга“. Осажденные потеряли трех человек убитыми и 15 ранеными»805.
«10 декабря строительство баррикад развернулось повсюду. Топография баррикад в основном была такова: через Тверскую улицу (проволочные заграждения); от Трубной площади до Арбата (Страстная площадь, Бронные улицы, Б. Козихинский пер. и др.); по Садовой – от Сухаревского бульвара и Садово-Кудринской улицы до Смоленской площади; по линии Бутырской (Долгоруковская, Лесная улицы) и Дорогомиловской застав; на пересекающих эти магистрали улицах и переулках. Отдельные баррикады строились и в других районах города, например в Замоскворечье, Хамовниках, Лефортове. Баррикады, разрушенные войсками и полицией, вплоть до 11 декабря активно восстанавливались.
Дружинники, вооруженные иностранным оружием, начали атаковать солдат, полицейских и офицеров. Современник и участник событий, историк, академик Покровский определял вооруженность так: „вооруженных несколько сот, большинство обладало мало годными револьверами“, и „700–800 человек дружинников, вооруженных револьверами“. Бои развернулись на Кудринской площади, Арбате, Лесной улице, на Серпуховской и Каланчевской площадях, у Красных ворот. Вечером 10 декабря восставшие разграбили оружейные магазины Торбека и Тарнопольского. Первый пострадал значительно, так как в нем от пожара произошел взрыв. Остальные торговали только револьверами – единственным товаром, на который был спрос.
10 декабря восставшим стало ясно, что свой тактический план: зажать в Садовое кольцо центр, продвигаясь к нему из окраин, – им выполнить не удалось. Районы города оказались разобщенными, и управление восстанием перешло в руки районных Советов и уполномоченных Московского комитета РСДРП в этих районах. В руках восставших оказались: район Бронных улиц, который обороняли студенческие дружины, Грузины, Пресня, Миусы, Симоново. Общегородское восстание раздробилось, превратившись в серию восстаний районов. Наиболее упорные бои велись в Замоскворечье (дружины типографии Сытина, фабрики Цинделя), в Бутырском районе (Миусского трамвайного парка, фабрики Габая под управлением П. М. Щепетильникова и М. П. Виноградова), в Рогожско-Симоновском районе. В ночь с 14?го на 15 декабря из Петербурга по действовавшей Николаевской железной дороге прибыли две тысячи солдат Семеновского лейб-гвардии полка.
К утру 15 декабря, когда солдаты Семеновского полка прибыли в Москву, действовавшие в городе казаки и драгуны при поддержке артиллерии оттеснили повстанцев из их опорных районов на Бронных улицах и Арбате. Дальнейшие боевые действия с участием гвардейцев шли на Пресне вокруг фабрики Шмита, превращенной тогда в арсенал, типографию и лазарет для живых повстанцев и морг для павших. 16–17 декабря центром боев стала Пресня, где сосредоточились дружинники. Семеновским полком был занят Казанский вокзал и несколько близлежащих железнодорожных станций»806.
«Чуть ли не диктаторская власть, данная каждому дикому солдату, порождает немало случаев жестокого произвола. На углу 4?й Ямской и Лесной улиц, около трактира Пустошкина, днем проходил какой-то господин. Стоявший невдалеке солдат неожиданно выстрелил, уложив незнакомца на месте»807.
«Ранним утром 17 декабря Николая Шмита арестовали. Тогда же артиллерия Семеновского полка начала обстрел фабрики Шмита. В тот день фабрика и соседний особняк Шмитов сгорели. При этом часть их имущества успели растащить по домам не занятые на баррикадах местные жители. Подразделения лейб-гвардии Семеновского полка захватили штаб революционеров – фабрику Шмита и подвергли Пресню слепому обстрелу с помощью артиллерии „по площадям“. 18 декабря вооруженное восстание было прекращено. Семеновский полк занял Пресню. 19 декабря на сахарном заводе за Трехгорной заставой каратели арестовали дружинников: Ф. М. Мантулина, И. М. Волкова, Афанасьева, Попова и других. Все они были расстреляны в тот же день. По сведениям 47 московских больниц, в ходе восстания погибли 1059 человек. Причем самих дружинников-повстанцев было убито только 13. Из числа их противников погибли 35 человек: 18 солдат, десять городовых, пять офицеров и два жандарма. А остальные 1011 жертв московского вооруженного восстания были мирными жителями, погибшими в основном от беспорядочных артиллерийских обстрелов. По социальной принадлежности убитые делились так:
1) 705 рабочих, крестьян, мещан и ремесленников;
2) 122 работницы, крестьянки и служанки;
3) 23 чиновника, 21 студент и учащийся,17 купцов, 11 лиц неизвестного звания, пять врачей, три женщины-врача, два адвоката, артист, дьякон, инженер, литератор, учительница;
4) восемь мальчиков до трех лет, 78 мальчиков от трех до 15 лет, 11 девочек до 15 лет»808.
«В центральном комитете при Всероссийском медицинском союзе зарегистрировано по 17 декабря более 1000 убитых и раненых. Для характеристики, насколько эта цифра не дает полных сведений, приведу следующий пример: вчера в бюро союза обратилось до 20 лиц, у которых в эти дни несомненно погибли или пропали без вести родственники. По проверке тысячного именного списка нашелся только один пропавший, а где же еще 19?»809
Ростов-на-Дону. 1905.
«8 декабря 1905 года. Декабрьская забастовка в Ростове-на-Дону.
Декабрьская забастовка в Ростове-на-Дону была объявлена Советом рабочих депутатов, в силу полученного из Москвы сообщения, что Петербургский и Московский С. р. депутатов совместно с совещанием 29 представителей железнодорожных организаций объявили всероссийскую забастовку. Не имея возможности поднять вопрос о целесообразности забастовки, к которой, как к „последнему средству“, готовились гораздо позже, С. р. депутатов 8 декабря объявил всеобщую политическую забастовку. В ночь с 8?го на 9-е были арестованы 12 человек из Исполнительного комитета Совета рабочих депутатов, Железнодорожного бюро и Донского комитета РСДРП, но по требованию рабочего комитета выпущены.
Этот успех, проявивший и слабость, и растерянность администрации, поднял настроение рабочих и повлиял на ход самой забастовки. 10 декабря забастовка была всеобщей. По решению С. р. депутатов, не бастовали только рабочие водопроводов, хлебопекарен и молочных лавок. Агитация была расширена, и митинги устраивались почти беспрерывно. Настроение все время было бодрое и боевое. Авторитет Совета рабочих депутатов все более укреплялся. Между тем администрация понемногу оправлялась и стала готовиться. Ростов и Нахичевань были объявлены на положении чрезвычайной охраны.
Совет рабочих депутатов, в ответ на объявление чрезвычайной охраны, призывал к продолжению стачки и митингов. 11?го и 12?го митинги продолжались, но уже чувствовалось приближение грозы.
13 декабря в 2 часа дня без каких-либо предупреждений раздались пушечные залпы, направленные в Темерницкое поселение, где жили рабочие.
Первые выстрелы попали в церковь, училище, в частные жилища и, наконец, шестой заряд попал в толпу. Этим снарядом было убито шесть и ранено восемь человек. В разбегавшуюся толпу выпущено было еще 15 зарядов. В то же время в городе появились казаки, которые стреляли без всякого предупреждения по всем улицам, убив и ранив около ста человек. Собрание руководителей организаций призвало боевые дружины организоваться для самообороны во время погромов, к охране митингов и трупов убитых товарищей. Во время военных действий власть переходила к начальникам боевых дружин.
На следующий день снова начался обстрел Темерницкого поселения, однако из 30 выпущенных зарядов только несколько попало в здание столовой, где тысячная толпа готовилась к похоронам убитых товарищей. Обстреляв Темерник, полбатареи и сотня казаков бросились в атаку, но бомбами быстро были отброшены назад. Геройский отпор, данный рабочими, нагнал такого страха на казаков, что они больше не рисковали спускаться в Темерник. Все Темерницкое поселение, Нахичевань, вокзал и все железнодорожные пути были в руках рабочих. 14?го и 15?го пришла помощь со станций Тихорецкой и Кавказской.
В Темерницком поселении рабочие ввели военную охрану. По ночам ходил патруль, охраняя жителей и следя за действиями казаков. Жители Темерника и окрестные крестьяне охотно помогали дружинникам в привозе провизии и т. п. 17, 18 и 19?го, благодаря туману и дождю, бомбардировки не было. 19?го Ростов был объявлен на военном положении. 20?го с 7 часов утра начался усиленный артиллерийский обстрел Темерницкого поселения. В течение шести часов было выпущено 150 снарядов. Дружинники отражали нападение, стреляя из ружей в батареи. К 5 часам иссякает запас ружейных патронов, и дружинники решают оставить темерницкие позиции. Под прикрытием ночной темноты дружинники со всеми боевыми запасами и оружием покинули Темерник, предупредив о том население, которое на следующее утро выкинуло белый флаг.
Темерник перешел в руки правительства, и жители его оценили этот факт достойным образом: вместе с дружинниками покидали они свои дома, захватывая с собой наиболее ценные вещи. Они знали, что предстоит разгром. До тех пор, пока дружинники были на Темернике, их имущество и жизнь были в безопасности, теперь же, когда город был отдан в распоряжение казаков, они спешили уйти из Темерника. Сопротивление рабочих было сломлено»810.
Харьков. 1905.
«План восстания в Харькове, намеченного на 12 декабря 1905 года, разрабатывался местным большевистским подпольем во главе с Федором Сергеевым. Узнав об их планах, местные власти решили опередить их, и в 5 часов утра завод Гельферих-Саде, с которого восстание и должно было начаться, был оцеплен полицией и верными правительству войсками. Взять с ходу завод им не удалось.
На помощь блокированным на заводе рабочим дружинам пришла колонна рабочих паровозостроительного завода и железной дороги общей численностью около трех тысяч человек во главе с большевиком Матвеем Мурановым. Деблокировать завод им не удалось, так как правительственные войска, открыв огонь из артиллерии и стрелкового оружия, рассеяли колонну. Одновременно рабочие железнодорожных мастерских предприняли попытку поднять восстание, однако и она была успешно подавлена. По официальным данным, в результате боев в Харькове погибли 14 и получили ранения еще 96 человек»811.
Александровск-Грушевск. 1905.
«12 декабря 1905 года. Рабочие дружины В. Васильева и С. Тополина захватили Южный и Екатерининский вокзалы и Слободу. 13 декабря 1905 года. В 2:00 отряд полиции захватил Южный вокзал, арестовав председателя БСК В. Васильева. Дружинники отбили вокзал у полиции, однако она увела арестованного с собой. В город прибыли рабочие дружины из городов Синельниково, Никополь, Нижнеднепровск. К концу дня после баррикадного боя под натиском войск и полиции восставшие оставили Екатерининский вокзал, потеряв 15 человек убитыми и 20 ранеными. 14 декабря 1905 года. После упорного боя с восставшими рабочими, правительственные войска взяли последний оплот восставших – Южный вокзал. Александровское восстание подавлено; повстанцы потеряли 56 человек убитыми и 240 ранеными. „Войска потеряли 24 нижних чина и двоих офицеров, 60 черносотенцев“»812.
Сормово. Канавино. 1905.
«12 декабря в 10 часов утра на Сормовском заводе началось восстание. Отряды рабочих начали брать под контроль прилегающую территорию. Весь день происходили стычки и перестрелки, обе стороны понесли потери.
13 декабря шеф жандармов полковник Левицкий докладывал начальству: „Насильственно остановлены действия телеграфа, телефона, вокзал в руках комитета во главе с Акимовым. В Сормове баррикады, телефонные столбы спилены“. По приказу губернатора в Сормово были переброшены казаки и рота жандармов с пушками. Повстанцы заняли здание церковно-приходской школы. Полным драматизма был штурм дома Ивана Чурыгина. Когда в здание ворвались полицейские, в них была брошена бомба. Взрывом были убиты два человека, еще двое получили ранения. После этого рабочие бежали через черный ход, а проникшая в здание группа захвата по ошибке изрубила саблями попавшихся под руку студента и старуху, в дыму приняв их за боевиков.
13–14 декабря восстание охватило Сормово, а 14–15 декабря Канавино.
Рано утром 14 декабря полиция начала артподготовку. Позиции орудий находились у здания „Общественного собрания служащих“, откуда до главной баррикады было 800 метров. Первые три снаряда пролетели выше здания школы, четвертый разорвался у баррикады.
После этого пушка повстанцев открыла ответный огонь. Из окон последнего этажа рабочие наблюдали в бинокль результаты попаданий и корректировали огонь. Однако полицейские все же стреляли гораздо точнее. Один из снарядов влетел прямо в окно, пробил внутренние перегородки и взорвался в задней классной комнате, убив и ранив шесть человек.
После длительного обстрела здание получило серьезные повреждения и было объято дымом, баррикада также была местами разрушена. Около 14:00 казаки двинулись к баррикаде. Однако, когда заграждение уже было близко, рабочие взорвали замаскированный на обочине фугас. Его с помощью электровзрывателя привели в действие двое засевших в парикмахерской рабочих.
Сила взрыва была такой, что в радиусе 200 метров в домах выбило все стекла. Это на время остановило наступавших, которые засели за домами и продолжили обстрел. Школу они постепенно обходили с фланга.
В итоге Мочалов принял решение прекратить бой. К ночи выжившие рабочие разбежались по домам и окрестным лесам, а тяжелораненых отнесли в заводскую больницу. Губернатор Фредерикс телеграфировал министру внутренних дел Булыгину: „Вчера в Сормове действиями артиллерии, казаков, полиции все баррикады уничтожены“.
Был и штурм Московского вокзала. В полдень 15 декабря артиллерия открыла массированный огонь по зданию и баррикадам, прикрывавшим подходы к нему. При этом часть снарядов взрывалась с перелетом в Гордеевке. После нескольких часов непрерывного обстрела остатки дружины Акимова вывесили белый флаг и сложили оружие.
Канавино и Сормово довольно сильно пострадали в ходе боев. В Сормове было разрушено 15 жилых домов и погибло 43 жителя. При подавлении восстания в Сормове было зарегистрировано раненых, умерших от ран и убитых около 80 человек. Под новый год в Нижнем Новгороде и Сормове были введены дополнительные меры безопасности. Губерния была объявлена на „положении чрезвычайной охраны“, на улицах ввели комендантский час, запрещалось передвигаться группами более двух человек, доступ в окрестные леса также был закрыт. Все легальные и нелегальные организации рабочих по распоряжению губернатора были закрыты. Вплоть до Рождества шли аресты и обыски, всего было задержано около 300 человек. При этом рабочего Шимборского, пытавшегося устроить драку с конвоирами, застрелили прямо на улице, а его коллегу Минина закололи штыками»813.
Челябинск. 1905.
«15 декабря 1905 года. Ввиду забастовок дорог около десяти тысяч запасных из Владивостока задержаны в Челябинске. Социал-демократическая партия воспользовалась запасными и освободила арестованных агитаторов; сопротивления не было оказано ввиду малочисленности войск: всего две роты и одна сотня казаков. Ночью на 15-е декабря запасные и железнодорожные служащие подожгли близлежащие к станции склады сена и деревянные бараки с целью захватить станцию. Меры по тушению не были приняты ввиду нападения на станцию. Пехота и казаки всю ночь огнем отбивали атаки нападавших»814.
Тамбов. 1905.
«15 декабря 1905 года. Известного палача вице-губернатора Богдановича смертельно ранили молодые рабочие вагоноремонтных мастерских Катин и Кузнецов. Последние, будучи схвачены, в тот же день, ночью без следствия и суда были расстреляны»815.
Горловка. 1905.
«16–17 декабря 1905 года. У главной конторы машиностроительного завода собралось около тысячи рабочих с семьями. Члены стачкома предъявили директору завода требование: отменить приказ о шестичасовом рабочем дне и снижении в связи с этим зарплаты. Директор отказался, но рабочие, угрожая оружием, заставили его принять эти требования. Вскоре на заводской двор прибыли драгуны и солдаты. Получив подкрепление, полиция потребовала от рабочих выдать руководителей стачки, но получила отказ. Тогда по приказу пристава и командира роты солдаты и полицейские дали два залпа по рабочим: 18 человек было убито, многие ранены.
После этого столкновения руководители стачки Гречнев и Снежко разослали срочные депеши всем боевым дружинам Донбасса с просьбой о помощи. Уже в ночь на 17 декабря в Горловку прибыли дружинники из Авдеевки, Алчевска, Дебальцево, Гришино, Енакиево, Кадиевки, Харцызска, Ясиноватой – всего собралось около четырех тысяч человек, из них 600 – с огнестрельным оружием. Руководители боевых дружин на совещании выработали план восстания. Все дружинники были разделены на три отряда. Утром 17 декабря рабочие начали наступление на казармы, где были расквартированы царские войска. После двухчасового боя дружинники овладели казармами, но на помощь правительственным войскам из Енакиева прибыл отряд казаков. Получив подкрепление, солдаты оттеснили восставших к железнодорожной станции. В схватке погибли десятки рабочих. Следствие по делу продолжалось два года. Вначале предполагали судить арестованных обычным судом присяжных, но затем правительство решило передать дело в военный суд. С 7?го по 19 декабря 1908 года дело участников Горловского вооруженного восстания рассматривал в Екатеринославе суд Одесского военного округа. Из 131 подсудимого военный суд признал виновными 92; 32 были приговорены к смертной казни через повешение. Но позднее смертная казнь была утверждена восьми осужденным, а остальным ее заменили бессрочной каторгой. Казнь состоялась в ночь на 4 сентября 1909 года»816.
Тифлис. 1905.
«22 декабря 1905 года. Столкновение революционеров с войсками в Тифлисе при обысках и арестах. Разрушен орудийным огнем дом, при чем убито 34 человека и ранено 30. Ранено три казака и один солдат. Захвачены склады бомб»817.
Барсуки. 1905.
«23 декабря 1905 года. Терская область. Убийство в селе Барсуки начальника Назрановского округа подполковника Митника при попытке отобрать оружие у встречных горцев»818.
Ртищево. 1905.
«24 декабря более 1200 забастовщиков Ртищевского узла приняли бой с двумя ротами солдат и казачьей сотней. Об этом столкновении полковник Зворыкин телеграфировал своему шефу: „…На станции Ртищево убито шесть и ранено до десяти человек, в селе Гривки убито два и ранено четыре человека, в имении Шимановской убито два человека“. 26 декабря Столыпин приказывал Зворыкину: „Продолжайте с неослабной энергией ликвидацию РСДРП, советов рабочих депутатов и других подобных групп, руководящих политическими забастовками и вообще революционным движением, не прекращая работы до полного их уничтожения“»819.
Иркутск. 1905.
«26 декабря 1905 года в Иркутске убит помощник полицмейстера Драгомиров, а в Яренске стражник»820.
Красноярск. 1905–1906.
«28 декабря 1905 года – 2 января 1906 года. 3-я и 4-я роты железнодорожного батальона заняли оборону в здании главных железнодорожных мастерских. „Осталось сначала в мастерских человек до 700–800, преимущественно рабочих и солдат железнодорожного батальона. Последних было сотни две-три. Подавляющее большинство осталось сознательно; лишь отдельные лица остались случайно, не успев уйти. Когда баррикады не были еще вполне готовы, часть дружины начала обучаться стрельбе из винтовок, с которыми не все умели обращаться. Дружинники выстраивались в средине сборного цеха в одну шеренгу человек в 12. Солдат железнодорожного батальона, стоя против шеренги, объяснял, как надо закладывать патроны и спускать курок, и проделывал соответствующие операции. Вслед за ним то же проделывала шеренга. Потом начинала обучаться следующая партия и т. д. Часть обучалась у товарищей в одиночку. В самом же начале обучения произошел несчастный случай. Так как манипуляции проделывались с холостыми патронами, то особых мер предосторожности не принималось. Однако у одного из дружинников в ружье оказался заряженный патрон, и когда он спустил курок, раздался выстрел, и стоявший против него солдат, смотревший на обучение, был убит наповал. Случай этот произвел тяжелое впечатление“»821.
«К 6 часам вечера того же дня отряд, в составе трех батальонов Красноярского полка, учебной команды 10?го Омского полка и двух сотен казаков начал осаду мастерских. <…> Около полудня 2 января по цеху была открыта стрельба из ружей и пулеметов. Стреляли со стороны тюрьмы и с противоположной стороны, через забор, идущий вдоль пути от железнодорожного театра по направлению к проходной будке № 2. Стреляли и со стороны проходной будки и пространство между котельным цехом и выступом. Здесь стоял паровоз, служивший вместе с грудой железного лома естественной баррикадой. Так как это место не считалось особенно опасным для нападения, на его укрепление не было обращено достаточного внимания. Было упущено из виду, что паровоз, защищая верхнюю часть туловища, оставляет открытыми ноги. Этим следует объяснить тот факт, что почти все случаи ранений наших дружинников произошли на этом пункте в самом начале перестрелки. Внутри цеха мы были почти недосягаемы для пуль, так как окна на довольно значительную высоту были заложены железными и чугунными плитками. <…> Хотя пулеметы беспрерывно рассыпали по крыше сборного цеха свою мелкую дробь, проникавшую через верхние части окон, а им вторили пули, производя сильный треск при ударах о стропила, железные колонны и верхушки паровозов, нижняя половина цеха оставалась вне прямого действия пулеметного и ружейного огня. Опасность грозила лишь от рикошетов, но сила их внизу в большинстве случаев была невелика, и здесь главным образом падали мелкие осколки. С нашей стороны наиболее удобным пунктом для стрельбы был второй этаж модельного цеха, господствовавший над прилегавшей с этой стороны частью города. Отсюда, по-видимому, были убиты нашими дружинниками два казака. Перестрелка продолжалась несколько часов. Наконец выстрелы стали становиться все реже и реже, и в четвертом часу пополудни стрельба совершенно прекратилась. С нашей стороны было легко ранено человек восемь»822.
«2 января 1906 года решено было выморозить осажденных, для чего стрельбой из пулеметов разбить в здании окна. Обстрел из пулеметов вызвал ответный огонь осажденных, и завязавшаяся перестрелка продолжалась три часа. 30-градусный мороз при разбитых окнах и отсутствие топлива принудили революционеров сдаться. Всего было отправлено в тюрьму 296 гражданских лиц и 183 солдата 2?го железнодорожного батальона, всего 479 человек. Кроме того, за время осады было задержано и отправлено в тюрьму 48 гражданских лиц и 24 солдата, пытавшихся выйти из мастерских. За время осады революционеры потеряли убитым одного человека и ранеными троих солдат железнодорожного батальона, семерых рабочих и одну женщину, в войсках осаждавших были убиты три казака и один солдат 7?го Красноярского полка и ранены три солдата того же полка»823.
Сочи. 1905–1906.
«С 28 декабря по 1 января в Сочи происходило вооруженное столкновение между революционерами и гарнизоном, состоявшим из 23 чинов пехоты и 50 полицейских стражников. Мятежников было около 1000 человек <…> Они держали гарнизон в осаде в казармах, при чем был убит один стражник и ранено восемь стражников, легко один солдат. Из девятифунтовой старой пушки, отлитой 31 декабря 1705 года, выпущено было до 40 старых ядер, поднятых когда-то с затонувшего корабля, которыми крыши и стены казарм пробиты во многих местах. Во время перестрелки мятежники громили сочинские дачи, отбирая оружие, и убили заведующего опытной станцией Ляховецкого, а также писца канцелярии окружного начальника, дела которой сожгли. Вечером 1 января истомленный гарнизон был вынужден сдаться. По прибытии затем из Батума миноноски и транспорта с войсками главари мятежников скрылись»824.
«Обнаруженных казаками в Сочинском парке 5 января 1906 года вооруженных А. Куция и И. Багатурия, который являлся командиром гагринских дружинников, тут же расстреляли»825.
Пенза. 1906.
«2 января 1906 года. В 7 часов вечера на Пушкаревской улице тремя выстрелами из револьвера убит начальник 78?й пехотной дивизии генерал-лейтенант Лисовский»826.
Владивосток. 1906.
«9 января 1906 года. Восстание матросов Сибирской военной флотилии. Восставшими захвачен арсенал. 10 января 1906 года. Второй день восстания. После многотысячного митинга колонна демонстрантов, в том числе более 2 тысяч вооруженных матросов и солдат, двинулась к штабу крепости, где была встречена пулеметным огнем правительственных войск. Генерал Селиванов приказал пулеметной роте открыть огонь, как только демонстрация повернет по Алеутской улице к штабу крепости. В результате этого расстрела демонстрации были убиты 28 человек. Среди демонстрантов была убита бывшая шлиссельбургская узница Л. А. Волкенштейн. 11 января 1906 года. Выступление артиллеристов на Иннокентьевской батарее. Рано утром солдаты потребовали у командира батареи ключи от погребов, угрожая в случае отказа взломать двери и обстрелять город и бухту. Ключи были выданы. Затем батарея потребовала прибытия коменданта крепости. Опасаясь выполнения угрозы, генерал Селиванов с несколькими офицерами штаба крепости и плац-адъютантами прибыл к Иннокентьевской батарее. Артиллеристы потребовали освобождения арестованных 8 января товарищей, но получили решительный отказ. Тогда они решили расстрелять коменданта. Сделав несколько холостых выстрелов из винтовок, солдаты попросили сопровождающих генерала Селиванова офицеров отойти в сторону и три назначенных артиллериста залпом выстрелили из своих винтовок в коменданта крепости, ранив его. Подбежавшие офицеры отнесли генерала в ближайший лазарет. <…> Затем вооруженная масса отправилась к крепостной гауптвахте для освобождения арестованных членов солдатского комитета. Около полудня возбужденная масса подошла к гауптвахте. Находившийся здесь комендант города подполковник Сурменев категорически отказал в освобождении арестованных. Озлобленные отказом солдаты подняли подполковника Сурменева на штыки. Затем они ворвались в помещения, смяли караул, разбили двери карцеров и камер и освободили всех арестованных. Провозглашена „Владивостокская республика“. Однако „Владивостокская республика“ просуществовала недолго. Воспользовавшись пассивностью восставших и отсутствием единого руководства, царские власти 26 января ввели во Владивосток крупные силы карательных войск, которые жестоко подавили второе Владивостокское восстание. К суду были привлечены свыше 2 тысяч человек, 85 человек приговорены к смертной казни (29 человек казнены), остальные отправлены в тюрьмы и на каторгу»827.
Борисоглебск. 1906.
«16 января 1906 года. Покушение M. Спиридоновой на жизнь советника губернского правления Луженовского.
Спиридонова стреляла на платформе станции Борисоглебск в то время, как Луженовский выходил из вагона. Попытка покончить с собой выстрелом из револьвера окончилась неудачно. Ее схватили казаки и подвергли страшным истязаниям и пыткам. Луженовский умер от ран, а истязавшие Спиридонову казачий подъесаул и полицейский пристав Жданов были впоследствии убиты революционерами»828.
Рига. 1906.
«17 января 1906 года. В 8 часов утра совершено нападение на сыскное отделение при здании полицейского управления в центре города <…> Нападавшие вошли в сыскное отделение под видом просителей, тяжело ранили дежурного городового и одного часового, другого часового убили выстрелом из револьвера, затем увели пять арестованных»829.
Никольское. 1906.
«18 января 1906 года. В 7,5 часов вечера пятью выстрелами из револьвера убит наповал директор правления фабрики Саввы Морозова С. А. Назаров»830.
Полтава. 1906.
«18 января 1906 года. В Полтаве убит старший советник губернского правления Филонов. Филонов убит на улице по дороге в губернское правление за жестокую расправу с крестьянами во время своей карательной поездки по уезду»831.
Севастополь. 1906.
«27 января 1906 года. Покушение на жизнь адмирала Чухнина в Севастополе. По приговору боевой организации партии социалистов-революционеров Измайлович стреляла в Чухнина на его квартире. По приказу Чухнина Измайлович была немедленно расстреляна без суда. Чухнин был тяжело ранен, но выздоровел»832.
Батум. 1906.
«21 февраля 1906 года. Неизвестный человек, собиравший деньги от имени революционного комитета, при задержании ранил жандарма пулей и сам тут же застрелился»833.
Варшава. 1906.
«26 февраля 1906 года. Вечером произошли два кровопролитных столкновения. В первом столкновении убито трое рабочих и ранено столько же; из солдат никто не пострадал; во втором – убиты наповал околоточный Шалтан и городовой Волков, сопутствовавшие патрулю. В них стреляли двое неизвестных, которых полицейские, отделившись от патруля, хотели задержать. Убив Шалтана и Волкова, неизвестные бросились бежать, но выстрелами патруля один из них был убит. Другой скрылся»834.
Смоленск. 1906.
«17 марта 1906 года в Смоленске убит начальник губернского жандармского управления полковник Гладышев»835.
Тверь. 1906.
«25 марта 1906 года. По постановлению летучего отряда партии социалистов– революционеров бомбой убит губернатор Слепцов в Твери; убийца остался неизвестным, был тяжело ранен и впоследствии казнен»836.
Тифлис. 1906.
«26 марта 1906 года. Волнение в войсках в Тифлисе.
На солдатском митинге было арестовано 100 солдат; Мингрельский полк потребовал освобождения арестованных. Две роты полка отделились и стали стрелять в безоружных товарищей. Много убитых и раненых»837.
Москва. 1906.
«23 апреля 1906 года. В Москве ранен бомбой генерал-губернатор адмирал Дубасов. Бросивший бомбу Борис Войноровский, член Боевой организации партии социалистов– революционеров, убит на месте»838.
Екатеринослав. 1906.
«23 апреля 1906 года шестью социалистами-революционерами, стрелявшими залпами из револьверов, убит временный генерал-губернатор – Желтоновский»839.
Севастополь. 1906.
«14 мая 1906 года. В честь 10?й годовщины коронации Николая II происходил парад у Владимирского собора. Принимал парад комендант крепости генерал Неплюев. Когда Неплюев пошел по направлению к шеренгам войск, из толпы зрителей выбежал молодой человек, оказавшийся рабочим Макаровым, и бросил ему под ноги бомбу. Бомба развалилась на две части, раздалось шипение, но взрыва не последовало. Макарова схватили, но он успел крикнуть, обращаясь к толпе: „Товарищи, бросайте вторую!“. Толпа в панике бросилась врассыпную, и в этот момент в гуще толпы раздался сильный взрыв, которым на месте были убиты неизвестный мужчина в штатском платье и мальчик-реалист. Еще 11 человек были ранены. Доставленный в больницу труп убитого мужчины был разорван на две части в области груди: отдельно лежала голова, шея и одна рука, отдельно – туловище и ноги. Покойный оказался бывшим матросом с „Очакова“ – Фроловым. Очевидно, он нес бомбу под пальто и в момент паники, когда толпа бросилась бежать, его затолкали, и бомба взорвалась у него на груди. Макаров, юноша-рабочий, как несовершеннолетний был приговорен к десяти годам каторжных работ, но в июне 1907 года бежал с другими товарищами. Однако в том же 1907 году он был повешен в Петербурге»840. А в книге «Боевые предприятия социалистов-революционеров в освещении охранки» о том же взрыве написано: «Взрывом было убито шесть человек из публики, городовой, сам Фролов и ранено 37 человек»841. Второе более достоверно, потому что Б. Савинков в своих воспоминаниях писал то же.
Кутаис. 1906.
«16 мая 1906 года, вечером, в Кутаисе было брошено несколько бомб в проезжавшего на вокзал генерал-губернатора Алиханова и в то же время по генералу была открыта стрельба из револьверов. Генерал был ранен, а двое из конвоировавших его казаков были убиты»842.
Рязань. 1906.
«7 июня 1906 года. Возмущение Болховского полка в Рязани. Один офицер убит и несколько ранено»843.
Самара. 1906.
«21 июня 1906 года в Самаре убит бомбою губернатор Блок»844.
Тамбов. 1906.
«25–26 июня 1906 года. Восстание в 7?м запасном кавалерийском полку. 25 июня нижними чинами были предъявлены требования командиру полка. 26 июня расследованием были обнаружены три главных руководителя движения, и немедленно последовал их арест. Когда арестованных препровождали под усиленным конвоем в тюрьму, караул, ослушавшись офицера, не дойдя до тюрьмы, вернулся в полк вместе с арестованными. Эскадроны немедленно явились к штабу полка в полном боевом вооружении и выстроились в боевом порядке, желая освободить арестованных товарищей. Были вызваны для усмирения две роты Кромского и Борисоглебского полков, эскадрон драгун-нежинцев и сотня казаков. Бунтовщики при приближении этого карательного отряда засели в убежищах вокруг казарм и открыли стрельбу. Был убит командир 8?й роты Борисоглебского полка и легко ранено много солдат; у нежинцев четыре лошади убиты и две ранены. <…> Перестрелка, продолжавшаяся около часа, прекратилась, но восставшие покорности не изъявили, хотя потеряли трех человек убитыми. <…> утром 27 июня солдаты выразили готовность покориться. <…> Семь нижних чинов, наиболее замеченных в подстрекательстве к беспорядкам, скрылись, а 49 были арестованы»845.
Севастополь. 1906.
«28 июня 1906 года. К концу июня адмирал Чухнин оправился после ранений, полученных в январе этого года при покушении Измайлович. Утром адмирал Чухнин отправился на катере на Северную сторону, на свою дачу „Голландия“. Оставив на пристани состоявших при нем в охране жандармских унтер-офицеров и других сопровождающих, адмирал отправился в сад и начал со старшим садовником осматривать цветники. Помощником садовника на даче был матрос Акимов. После возвращения из японского плена Акимов был определен на службу помощником садовника на дачу „Голландия“. Он по собственной инициативе решил воспользоваться благоприятным случаем и убить адмирала Чухнина. Взяв охотничье ружье, Акимов произвел из-за куста два выстрела картечью в адмирала. Заряды крупной картечи попали: первый в голову, а второй в область груди. Почти немедленно подбежали жена, дочь и адъютант и вместе с садовником вынесли подстреленного адмирала на пристань, к катеру. В первый момент никто стрелявшего не искал, и Акимов беспрепятственно покинул „Голландию“. Затем садовник бросился в дом, к телефону, но телефонный провод был перерезан. О ранении Чухнина было тотчас сообщено Николаю II. От него был получен запрос: „Срочно сообщить о состоянии здоровья Чухнина и о подробностях его ранений“. Затем было получено „молитвенное благословение“ царя и царицы с пожеланием выздоровления. Но хирурги ничего не смогли сделать, и вечером 28 июня адмирал Чухнин умер»846.
Красноярск. 1906.
«В июне 1906 года вспыхнули волнения среди солдат 31?го Восточно-Сибирского полка. Пьяный офицер поранил шашкой солдата. В порыве возмущения товарищи раненого убили офицера. По приговору военно-полевого суда трое солдат были расстреляны»847.
Тифлис. 1906.
«4 июля 1906 года. Бомбой, брошенной из гимназии, убит в Тифлисе пристав Мартынов. Гимназия немедленно была обстреляна, после чего в ней сделан обыск, во время которого убит инспектор и тяжело ранено два учителя»848.
Дешлагар. 1906.
«17 июля 1906 года. Дагестанская область. В урочище Дешлагаре, в части 83?го пехотного Самурского полка, произошло вооруженное восстание, причем нижними чинами были убиты: командир полка полковник Лемкуль, командир 3?го батальона подполковник Покровский, капитан Саркисов, штабс-капитан Моргунов и полковой священник. 18 июля мятежники сдались. Зачинщики восстания: унтер-офицер Федот Самойленко, мастеровой старшего разряда Федор Нога, рядовые Яков Голубятников, Федор Яковенко и Петр Чаус – были затем расстреляны»849.
Свеаборг. 1906.
«17–20 июля 1906 года. Вечером 16 июля солдаты минной роты потребовали у командира выдачи „винных денег“, которые перестали выдавать. 17 июля минная рота отказалась идти на занятия. Тогда комендант крепости приказал двум пехотным ротам обезоружить минеров и разжаловал в рядовые унтер-офицеров и ефрейторов, лично срывая с них „лычки“. Артиллеристы крепости в полночь с 17?го на 18 июля 1906 года подняли восстание (2 тысячи человек с орудиями и пулеметами). В крепости Свеаборг в восстании приняли участие: 2, 3, 4, 6, 7, 8, 9, 10-я роты, нестроевая рота, команды; учебная, рабочая, лабораторская и специальная свеаборгской крепостной артиллерии. Восставшие захватили острова: Михайловский, Александровский, Артиллерийский и Инженерный. Возглавили восстание подпоручики А. Емельянов и Е. Коханский.
Находившиеся в момент восстания на этих островах офицеры были арестованы. Двое офицеров – заведующий практическими занятиями полковник Натара и подпоручик Жаков были убиты. Один из офицеров, штабс-капитан Борк, застрелился сам, не желая сдаваться артиллеристам, намеревавшимся его арестовать. Перед этим он, отстреливаясь, ранил четырех из напавших на него артиллеристов. Но захватить Комендантский остров восставшим не удалось, там они вступили в перестрелку с пехотными частями. Утром 18 июля 1906 года началось восстание на полуострове Скатудден. Над расположением роты был поднят красный флаг. С судов „Финн“ и „Эмир Бухарский“ по восставшим был открыт огонь из 47?миллиметровых орудий. Около 12 часов дня к берегу подошел катер. Сошедший с него мичман де Ливрон направился к флагштоку, намереваясь сорвать красный флаг. 10–15 матросов бросились навстречу. Офицер успел сорвать красный флаг, но был тотчас же убит. Из Гельсингфорса к матросам подошел отряд финских красногвардейцев, численность около 100 человек. Во 2?м часу дня повстанцы со Скатуддена попытались прорваться в город, но у моста были встречены казаками и двумя ротами 2?го стрелкового полка. Отряд повернул обратно. Часть его переправилась на занятые восставшими острова, а 110 матросов и 11 гражданских лиц было арестовано. Скатудден был занят правительственными войсками.
Восставшие начали артобстрел из 11-дюймовой артиллерии островов Комендантский и Лагерный, где укрепились правительственные войска. 19 июля 1906 года от спешной и неосторожной стрельбы на Михайловском острове взорвались снаряды и порох. Взрыв повлек потерю до 60 человек артиллеристов убитыми и ранеными, был ранен один из руководителей восстания подпоручик А. Емельянов. Днем к крепости подошли броненосцы „Цесаревич“ и „Слава“ и крейсер „Богатырь“ из Кронштадта. Считая, что корабли захвачены восставшими, подпоручик Е. Коханский на катере прибыл на броненосец, где был арестован. Встав на дистанции, недосягаемой для огня крепостной артиллерии, эскадра открыла по восставшим огонь из 13– и 14-дюймовых орудий. Сильнейший обстрел продолжался часа три, до наступления темноты. В результате обстрела на островах, занятых восставшими, вспыхнули пожары, угрожавшие взрывами пороховых погребов и складов со снарядами. На рассвете 20 июля 1906 года бомбардировка островов, занятых восставшими, возобновилась. Будучи не в состоянии отвечать на огонь эскадры, повстанцы сдались и подняли над занятыми островами белые флаги. Несмотря на это, бомбардировка прекратилась не сразу, продолжаясь до 9 часов утра. Правительственные войска, прибывшие в город Гельсингфорс из Санкт-Петербурга, а также части с острова Лагерный при поддержке корабельной артиллерии начали штурм крепости. Повстанцы же после поднятия белого флага бросились спасаться на лодках. По этим лодкам был открыт орудийный и ружейный огонь с Николаевского острова и с берега, где были расположены стрелки Финляндского полка. Много лодок с беглецами было потоплено. До полудня 20 июля шли расстрелы безоружных, бежавших на лодках. Все оставшиеся на островах около 1000 солдат, 66 финских красногвардейцев и десять штатских русских были арестованы. На островах было найдено 17 трупов военнослужащих и два трупа штатских. Но это была только часть погибших, так как было известно, что много убитых спущено восставшими в море. Неизвестно также, сколько бежало и спаслось, а сколько погибло при бегстве»850.
Кронштадт. 1906.
«19–20 июля 1906 года. В 11 часов ночи матросы 2?й дивизии (11, 16 и 20?й флотские экипажи), одевшись в темные фланелевые рубашки (форменки) и поснимав белые чехлы с фуражек, вышли во двор. Часть матросов бросилась в канцелярию, где ими был убит штыками дежурный офицер – штабс-капитан по Адмиралтейству Стояновский. Затем взломали ящики с патронами и револьверами. Вооружившись и набрав патронов, матросы вышли во двор, где к ним пристроились безоружные матросы. Вскоре к ним подошел младший флагман 2?й дивизии контр-адмирал Беклемишев в сопровождении капитана 1?го ранга Родионова. Беклемишев приказал собравшимся матросам разойтись. В ответ раздалось несколько выстрелов, которыми Беклемишев был тяжело ранен, а Родионов убит. Матросы 2?й флотской дивизии с присоединившимися к ним рабочими порта пошли к казармам Енисейского полка. Вооруженных в этом отряде было всего 45 человек. Подойдя к казармам, матросы стали кричать, чтобы солдаты присоединялись к ним. В ответ раздались выстрелы и зарокотал пулемет. Матросы, отстреливаясь, бежали.
Матросы 1?й флотской дивизии пошли по улицам Кронштадта без всякой определенной цели. Двигаясь по городу, они убили офицеров Мальцева и Шумова, арестовали офицера Добровольского, которого кто-то потом застрелил. Они захватили арсенал, где обнаружили 100 старых винтовок без патронов. В это время к арсеналу подошла рота енисейцев, сразу же открывшая пачками огонь по собравшейся у арсенала толпе матросов. Бросая захваченное оружие, матросы стали разбегаться. Теснимые со всех улиц окружившей город пехотой, матросы были загнаны в казармы экипажей. После небольшой перестрелки казармы были заняты пехотой. Матросы были обезоружены и арестованы. К 10 часам утра 20 июля восстание 1?й и 2?й дивизий было подавлено.
Минная рота, вместе с частью саперной роты и электротехнической ротой были расположены за городом, в лагерях. Как только в лагере стало известно о начале восстания в городе, минеры разобрали оружие и двинулись к саперному лагерю, а оттуда, вместе с присоединившимися к ним саперами – к минному городку, где были розданы патроны. Одновременно производились аресты офицеров, при чем были убиты: командир 6?го понтонного батальона (бывший командир минной роты) полковник Александров и временный командир крепостной минной роты капитан Врочинский. Девять офицеров были арестованы и посажены в сарай. Затем минеры двинулись по косе к станции Литке, где ими был обезоружен пехотный караул и разбит погреб, в котором хранились ружейные патроны. Захватив подошедший в это время к станции Литке поезд, минеры отправились на нем, потушив огни, к форту „Константин“. Ворвавшись в форт, минеры пытались поднять на восстание артиллеристов, но те отказались присоединяться к ним. Тем временем из города подошли верные Николаю II войска и открыли огонь. Большая часть восставших побежала к пароходу „Минер“, где и укрылась. Всего на пароходе „Минер“ и в форте было арестовано 142 человека. За ночь в морской госпиталь было доставлено всего девять трупов, в том числе четырех офицеров, и около 20 раненых.
С утра 20 июля крепость и город Кронштадт были объявлены на осадном положении. В 15 часов 30 минут 20 июля военно-полевой суд уже вынес семь смертных приговоров солдатам?минерам: унтер-офицерам Михаилу Алексееву и Оскару Пурвину и рядовым: Вениамину Казакову, Ивану Бакланову, Михаилу Озерову, Алексею Якушеву и Михаилу Васелла. В 17 часов 30 минут того же дня они все были расстреляны»851.
«Память Азова». 1906.
«В бухте Папон-Вик в 60 км от Ревеля стоял учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота, в состав которого входили крейсера „Память Азова“, „Воевода“, „Абрек“, учебное судно „Рига“ и шесть миноносцев.
19 июля на „Память Азова“ тайно прибыл член РСДРП А. Коптюх с решением Ревельского комитета поддержать свеаборгцев восстанием на кораблях учебно-артиллерийского отряда. Но после ночного собрания Коптюх был найден караулом и арестован. Это послужило толчком к выступлению матросов. Они отключили динамо?машину и в темноте похитили часть винтовок. Около трех часов ночи на крейсере раздались первые выстрелы, которыми был убит вахтенный офицер мичман Зборовский и тяжело ранен старший офицер корабля капитан 2 ранга Мазуров. Сопротивлявшиеся офицеры были оттеснены к корме, часть их покинула корабль на баркасе, оставшихся пятерых арестовали. По баркасу был открыт орудийный и ружейный огонь. Из сбежавших командир крейсера Лозинский был убит, у мичмана Погожева были оторваны ноги, два офицера ранены. Оставшиеся в живых офицеры, достигнув берега, убежали в лес. Коптюх был освобожден и вместе с артиллерийским квартирмейстером крейсера Н. Лободиным возглавил повстанцев.
Матросы избрали командиром крейсера Лободина и комитет, в который вошли Коптюх и еще десять матросов. Обсудив положение, судовой комитет решил попытаться поднять восстание на других кораблях отряда, а затем двинуться в Ревель, чтобы получить поддержку от рабочих города и пополнить запасы продуктов и угля.
Утром 20 июля крейсер поднял красный флаг, снялся с якоря и встал у выхода из бухты, чтобы не выпустить в море другие корабли, если они не захотят присоединиться к восстанию. Приготовившись к бою, крейсер дал сигнал кораблям отряда следовать за ним. Но поднять восстание на них не удалось. Их орудия офицеры привели в негодность, а часть команды свезли на берег. Крейсеры „Абрек“ и „Воевода“ были посажены на прибрежную отмель, а на миноносце „Послушный“ открыли кингстоны, и он затонул на мелководье. Попытка восстания на „Риге“ была также пресечена. Оставшись в одиночестве, „Память Азова“ взял курс на Ревель.
Неудача удручающе подействовала на многих участников восстания, особенно на колеблющуюся часть учеников-комендоров. Усилились сомнения в успехе начатого дела. Пока судовой комитет совещался, оставленные на свободе унтер-офицеры и кондуктора вместе с арестованными офицерами стали готовить захват крейсера.
В 17 часов „Память Азова“ бросил якорь на Ревельском рейде, где его ожидали приведенные в боевую готовность четыре роты 146?го Царицынского полка, казаки и полиция города. Власти запретили выход из порта судов и шлюпок, а рабочие и матросы, появляющиеся в порту, немедленно арестовывались.
После очередного совещания судовой комитет решил потребовать от властей под угрозой бомбардировки города подвоза на крейсер продовольствия и угля. Также решено было отправить делегацию в Ревельский комитет РСДРП. В это время, испортив орудия и вооружившись, унтер-офицеры и большинство учеников-комендоров освободили арестованных офицеров. Между ними и восставшими матросами началась перестрелка, в ходе которой было убито более 20 человек и около 50 ранено. В самом начале боя был тяжело ранен и застрелился Лободин.
Подняв сигнал „Терплю бедствие. Прошу помощи“, офицеры обратились к командиру порта за помощью в окончательном подавлении восстания. Немедленно на крейсер прибыли две роты пехоты и отряд жандармов, которые жестоко расправились с последними очагами сопротивления. Было арестовано 307 человек, в их числе А. Коптюх. После предварительного расследования часть матросов освободили, 169 человек отправили в Кронштадт, над 91 человеком 30 июля начался суд особой комиссии, который уже 4 августа вынес свой приговор. Арсений Коптюх и 17 матросов были приговорены к смертной казни, 12 человек осуждены на каторгу, 13 – направлены в дисциплинарные батальоны, 15 – приговорены к другим наказаниям»852.
Одесса. 1906.
28 июля 1906 года. «28 июля Тамара по телефону осведомилась, может ли она быть принята Каульбарсом. Ей ответили, что генерал ее ждет в 7 часов… В 4 часа дня Тамара, одетая в черное шелковое платье, с револьвером за корсажем, вышла из гостиницы, направляясь к дворцу Каульбарса. В руках ридикюль, в котором лежал заранее приготовленный снаряд, оказавшийся адской машиной с часовым механизмом, установленный для взрыва на 7 часов вечера, то есть в то время, когда назначен был прием. Механизм адской машины помещался в особом цилиндре, соединенный с бомбой и с запальной трубкой, у которой был предохранитель. Пройдя несколько шагов, Тамара нечаянно уронила черный мешочек-ридикюль со снарядом, произошло шипение, но так как предохранитель не был открыт, взрыва не последовало. Тамара быстро схватила с земли ридикюль со снарядом и, увидев, что за ней наблюдает полицейский надзиратель Лисицкий, скорыми шагами направилась обратно в ворота Петербургской гостиницы и, войдя в свой номер, выстрелом браунинга лишила себя жизни. Все это произошло быстро, в одно мгновение. Прибежавшая полиция застала в номере на полу молодую женщину мертвой; на груди виднелось кровавое пятно. Выстрел был смертелен: пуля прошла ниже соска, под которым была видна рана. Такая же рана виднелась и на спине, так как пуля прошла навылет. В углу комнаты валялся черный ридикюль с разрывным снарядом. Один из полицейских обнаружил на столе конверт, адресованный: „Следователю по моему делу“, а в нем сложенный лист бумаги с письмом следующего содержания: „Убиваю командующего войсками барона Каульбарса по приговору боевого летучего отряда социалистов-революционеров максималистов. Тамара Принц“. При разряжении обнаруженного снаряда произошел взрыв, как из восьмидюймового орудия. Сила взрыва была так велика, что вокруг образовалась глубокая яма, а в домах задрожали стекла, Эксперты утверждают, что, если бы он взорвался во дворце, половина дворца была бы разрушена до основания»853.
Варшава. 1906.
«2 (15) августа 1906 года. Кровавая среда. В 19 городах Польского Царства был проведен одновременный террористический акт, направленный на представителей российской власти, в основном на полицейских, жандармов и агентов охранки.
Различные источники существенно различают общее число погибших российских чиновников от 19 до 80 человек и раненых от 43 до 69 человек. Сообщалось, что в Варшаве в этот день пострадало около 100 человек гражданского населения, 50 полицейских и было убито около 200 российских военнослужащих»854.
«В Варшаве на разных улицах убито из револьверов 25 городовых, солдат и жандармов и много ранено. В Варшаве казаками и полицией в течение двух дней ранено более 200 частных лиц, убито – 15»855.
Самара. 1906.
«8 августа 1906 года в Самаре убит командир Борисовского полка полковник Георгиу. Преступники облили труп спиртом и подожгли квартиру»856.
Петербург. 1906.
«12 (25) августа 1906 года, суббота – был приемный день Столыпина на казенной даче на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. Прием начался в 14:00. Около половины третьего к даче подъехал экипаж („ландо“), из которого вышли двое в жандармской форме с портфелями в руках. В первой приемной, столкнувшись с генералом А. Н. Замятниным, ведшим запись на прием, террористы бросили к следующим дверям портфели и бросились прочь. Раздался взрыв большой силы, пострадали более 100 человек: 27 человек погибли на месте, 33 – тяжело ранены, многие потом скончались»857.
Камышин. 1906.
«Утром 27 августа 1906 года на станцию Камышин прибыл вагон с арестованными. Городские власти предприняли все, чтобы благополучно доставить их в тюрьму: 58 заключенных сопровождали 56 конвоиров во главе с помощником городского исправника Крыловым. На Базарной площади у Народного дома возбужденная толпа обступила арестованных и конвой. Конные стражники стали разгонять народ нагайками. В ответ в охранников полетели камни. Толпа начала наседать. Не выдержав натиска, охрана открыла огонь по безоружным людям. Был убит один человек, горожанин Попов, раненых никто не считал.
Выстрелы на площади всколыхнули весь город. На митинге у Народного дома выступили члены РСДРП. Руководство восстанием взяли на себя временный исполнительный комитет РСДРП и штаб восстания. От Базарной площади толпа с пением „Марсельезы“ направилась к полицейскому управлению, но в районе лютеранской церкви путь им преградила полиция.
На улице Саратовской у домов купцов Альтухова и Лихтенвальда также состоялся митинг. Попутно из купеческих магазинов было разворовано оружие. Здесь же начали сооружать баррикаду, для чего повалили телеграфные и электрические столбы. Время начала постройки баррикад определяется показаниями начальника камышинской почтово-телеграфной конторы Попкова: „В день беспорядков действия телеграфа прекратились с 8 часов утра по Петербургскому времени по всем трем проводам – Саратов, Тамбов и вокзал железной дороги“. Всего было срублено 28 столбов. При постройке баррикад также использовались листы железа, доски, камни, ящики – словом, все, что попадалось под горячую руку. Баррикады возвели на четырех улицах: Саратовской, Грязной, Царицынской и Базарной. Газета „Саратовский листок“ сообщала о сооружении 11 баррикад на четырех улицах Камышина.
Восставшие разделились на три боевых группы. Основная группа действовала на баррикадах на улице Саратовской, вторая группа попыталась захватить полицейский участок на углу улиц Грязной и Успенской, третья пыталась захватить военное управление. При приближении восставших к военному управлению военные, оборонявшие здание, открыли огонь. Услышав выстрелы, полицейские на Саратовской улице также открыли огонь по восставшим.
Перестрелка продолжалась до 5 часов вечера. К полуночи революционный штаб принял решение прекратить восстание. Активисты камышинской большевистской организации – Торгашов, Васильченко, Нагорнов, Оловянишников – скрылись из города, а после в лучших традициях того времени эмигрировали из страны. Горькая статистика кровавого дня такова: убиты один полицейский и двое ранено; среди восставших 15 убитых и 60 раненых»858.
Севастополь. 1906.
«27 августа 1906 года в Севастополе убит начальник жандармского управления полковник Рогальд»859.
Ташкент. 1906.
«6 сентября 1906 года в Ташкенте убит прокурор Шарыгин, а 18?го, там же, главный ветеринарный врач Курицын»860.
Асхабад. 1906.
«17 сентября 1906 года. Во время заседания военного суда в Асхабаде неизвестный выстрелом из револьвера убил прокурора генерала Ринкевича и сам был смертельно ранен дежурным офицером»861.
Симбирск. 1906.
«21 сентября 1906 года в Симбирске смертельно ранен губернатор Старынкевич»862.
Севастополь. 1906.
«14 октября 1906 года убит заведующий политическим розыском чиновник Михайлов»863.
Москва. 1906.
«20 октября 1906 года. Покушение на московского градоначальника генерал?майора Рейнбота. Покушавшийся был схвачен агентами охранного отделения и ранен самим градоначальником выстрелом из револьвера»864.
Иркутск. 1906.
«30 октября 1906 года на генерала Ренненкампфа было совершено покушение. Он шел по улице вместе с адъютантом штабс-капитаном Бергом и ординарцем поручиком Гайзлером, в это время эсер Н. В. Коршун, сидевший на лавке, бросил им под ноги „разрывной снаряд“, но устройство сработало наполовину: генерал, адъютант и ординарец были лишь оглушены взрывом. Покушавшийся был арестован и казнен»865.
Полтава. 1906.
«4 ноября 1906 года в Полтаве убит временный генерал-губернатор Полковников»866.
Рига. 1906.
«7 декабря 1906 года. В Риге убит агент сыскного отделения. Покушавшийся покончил самоубийством»867.
«Собранные данные историков показывают, что без суда погибло более 2000 жителей Латвии, военный суд вынес 427 смертных приговоров. В Сибирь было отправлено 2652 человека, около 7–8 тысяч были лишены свободы»868.
Тверь. 1906.
«9 декабря 1906 года. В Твери в губернском земском собрании убит из револьвера граф Игнатьев. Стрелявший Ильинский произвел в себя выстрел, но остался жив. В апреле 1907 года он был осужден на 15 лет каторжных работ»869.
Омск. 1906.
«15 декабря 1906 года в Омске был убит генерал-губернатор Литвинов»870.
Петербург. 1906.
«21 декабря 1906 года. В Санкт-Петербурге убит выстрелом из револьвера градоначальник генерал?майор В. Ф. фон дер Лауниц. Покушавшийся убил себя выстрелом из револьвера.
27 декабря 1906 года. В Санкт-Петербурге убит главный военный прокурор генерал-лейтенант В. П. Павлов во время обычной утренней прогулки. Покушавшийся, матрос Егоров, расстрелян по приговору военно-полевого суда»871.
«29 декабря 1906 года. Созревал план осуществить взрыв Петроградского охранного отделения. Было решено, что по собрании всех необходимых сведений один из членов группы, переодетый жандармским офицером, придет в отделение, имея на себе начиненный взрывчатым веществом жилет, произведет самовзрыв и погубит себя и личный состав отделения. Была заказана жандармская форма. Сроком покушения было выбрано 6 января 1907 года. В ночь на 29 декабря трое членов этой группы были застигнуты у себя на квартире полицией, но оказали вооруженное сопротивление, убили двух околоточных надзирателей, двух городовых и скрылись»872.
Пенза. 1907.
«25 января 1907 года пензенский губернатор С. В. Александровский погиб от руки террориста. Убийство произошло в Зимнем театре по окончании спектакля. Кроме губернатора Александровского, террористом были убиты помощник пензенского полицмейстера Михаил Яковлевич Зарин, городовой Михаил Антонович Саблин и пожилой театральный декоратор Румянцев, пытавшиеся остановить преступника»873.
Борисоглебск. 1907.
«7 апреля 1907 года. Тамбовская губерния. Из рапорта борисоглебского уездного исправника А. Д. Бурьянова прокурору Тамбовского окружного суда: „7 апреля, около 7 часов вечера, в городе Борисоглебске на углу Дворянской улицы и Старо-Базарной площади около дома Типицына двумя выстрелами из револьвера Браунинга убит старший городовой Борисоглебской городской команды Семен Мясоедов“»874.
Александровск-Грушевск. 1907.
«24 мая 1907 года в Александровск-Грушевске смертельно ранен полицмейстер Колпиков»875.
Чита. 1907.
«28 мая 1907 года в Чите был убит начальник каторги Метус»876.
Асхабад. 1907.
«В Туркестанской области летучий отряд 29 мая 1907 года убил в Асхабаде начальника жандармского полицейского управления железных дорог Ульянина»877.
Севастополь. 1907.
«14 июня 1907 года в Севастополе была брошена бомба в охранное отделение, при чем был убит служащий Гурчихин и ранен Колачев; кроме того, в Севастополе, убиты двое рабочих по подозрению в сообщении жандармам сведений. Тут же необходимо указать на то, что 17 июня, при совместном участии социалистов-революционеров с лицами других организаций, в Севастополе, с целью освобождения политических арестованных, был произведен взрыв в тюрьме, при чем был убит часовой. Из числа заключенных 21 человек бежал»878.
Александрополь. 1907.
«В Закавказской области, летучим отрядом, 3 июля 1907 года, убит бомбами в Александрополе ехавший из офицерского собрания генерал-губернатор Алиханов. Сидевшая с ним в экипаже дама была также убита, а кучер, сын и дочь ранены»879.
Екатеринодар. 1907.
«20 июля 1907 года в Екатеринодаре убит помощник полицмейстера Журавель»880.
Пятигорск. 1907.
«23 июля 1907 года в Пятигорске был убит бывший генерал-губернатор Карангозов»881.
Севастополь. 1907.
«15 сентября 1907 года. Для руководства восстанием „Военное бюро“ партии по соглашению с Центральным комитетом „Всероссийского офицерского союза“ командировало в Севастополь из Выборга члена союза капитана запаса артиллерии Глинского. Помогать Глинскому в деле восстания вызвались члены союза же штабс-капитан Белостокского полка Никитин и Виленского полка поручик Максимов. Был сформирован „Повстанческий комитет“ в составе представителей от „Партии социалистов-революционеров“ и других революционных организаций, разработан план восстания. Главные надежды революционеры возлагали на Брестский пехотный полк, где пропаганду вел вернувшийся из дисциплинарного батальона грузин рядовой Джемухадзе. Джемухадзе, известный в кружках под именем Александра, хвастался, что при начале восстания он даст до 200 человек сорганизованных нижних чинов. В полк должен был явиться Максимов с революционерами, и с 5?й роты, по взрыву бомбы, которую должен был бросить Джемухадзе в 4 часа ночи, должен был начаться бунт. По тому же сигналу Никитин должен был поднять Белостокский полк. Их должен был поддержать флот и артиллерия. Эту последнюю должен был подготовить Глинский. По плану рисовалось нечто грандиозное, действительность же показала, сколь нелепы были их надежды. Такой серьезный замысел, как военное восстание, стал известен властям. По всем частям были приняты меры предосторожности, но это не остановило революционеров. В ночь на 15 сентября Глинский и девять рабочих переправились на Северную сторону и залегли в канаве неподалеку от артиллерийских казарм, дабы по сигналу из Брестского полка поднять артиллерию на бунт. Но жандармские власти произвели осмотр всей той местности и арестовали Глинского с его товарищами, что явилось для них полнейшей неожиданностью. В то же время, неподалеку от казарм Брестского полка, Максимов совещался со своими помощниками, назначенными поднять Брестский полк. В четвертом часу утра Максимов и два революционера, переодетые офицерами, не зная про арест Глинского, проникли в расположение Брестского полка. Полк стоял поротно, в полном порядке. Разыскав Александра Джемухадзе, революционеры узнали у него, что „дело“ их погибло: полк в порядке, бомба, сигнальная, была брошена, но не разорвалась. В шестом часу утра революционеры, воспользовавшись тем, что офицеры 5?й роты вышли из ротного помещения, бросились туда, обезоружили фельдфебеля и, объявив роте, что все офицеры полка арестованы, а их ротный командир убит, приказали роте строиться и увлекли за собою на двор небольшую часть нижних чинов. На происшедший шум выбежали офицеры. Революционеры открыли по ним огонь и ранили командира первого батальона и дежурного по полку офицера. В командира 5?й роты была брошена бомба, но она не разорвалась. Видя неудачу, революционеры с присоединившимися к ним тремя нижними чинами бежали и скрылись на Корабельной стороне. Что же касается Никитина, то он, не дождавшись со своими помощниками сигнала к бунту, скрылся, не рискнув идти к белостокцам»882.
Екатеринодар. 1907.
«21 сентября 1907 года убит правитель канцелярии генерал-губернатора Руденко»883.
Самарканд. 1907.
«10 октября 1907 года в Самарканде был убит пристав Вишневский»884.
Владивосток. 1907.
«17 октября 1907 года. На вечерней поверке минеры первой роты выразили желание доложить командованию свои претензии. Офицеры не стали их слушать и приказали разойтись. Минеры отказались выполнить это приказание, за что 132 человека были арестованы и преданы военно-окружному суду. Многим грозила смертная казнь. 5 октября для обсуждения мер по освобождению арестованных собрались представители частей гарнизона. Большевики, понимавшие, что в условиях разгула реакции активные революционные действия будут обречены на провал, предлагали провести в защиту минеров митинг. Но эсеры, спекулируя левыми фразами, настаивали на организации вооруженного восстания. Под их влиянием это выступление было назначено на 21 октября.
Полиция, осведомленная о собрании, арестовала 50 его участников. Командование гарнизона, торопившееся расправиться с минерами, назначило суд на 17 октября. Зная о дате восстания, оно рассредоточило корабли по разным бухтам, усилило полицейский надзор. Из Раздольного во Владивосток были вызваны драгуны и казаки. В сложившейся обстановке эсеры на очередном совещании представителей частей добились решения о переносе начала восстания на 16 октября. В этот день на рассвете небольшие группы солдат, матросов и рабочих прибыли в расположение рот минного батальона в бухте Диомид и дали сигнал к восстанию. Минеры разобрали винтовки и двинулись к казармам полка за пулеметами, но здесь их встретили пулями. В завязавшейся перестрелке несколько человек были убиты. Восставшие отступили. В знак солидарности с минерами забастовали рабочие порта и мастерских. Колонны демонстрантов направились к казармам Сибирского флотского экипажа. Однако рабочим не удалось соединиться с матросами: солдаты, охранявшие казармы, разогнали демонстрантов.
Утром 17 октября к местам стоянки кораблей в бухте Золотой Рог стали стекаться на митинг рабочие порта и матросы флотского экипажа. Но вместо митинга стихийно вспыхнуло вооруженное восстание. К борту миноносца „Скорый“ подошла шлюпка с тремя эсерами, которые сообщили о начале восстания. Направленный ими машинный содержатель Яков Пойлов спустился в каюту командира лейтенанта Штерна и выстрелом из револьвера убил его и смертельно ранил мичмана. Затем Пойлов выбежал на верхнюю палубу и, открыв стрельбу, убил командира соседнего миноносца.
Над „Скорым“ взвился красный флаг. Вскоре такие флаги были подняты на миноносцах „Сердитый“ и „Тревожный“. Однако остальные корабли не поддержали восставших.
„Скорый“ отошел от стенки и начал артиллерийский обстрел здания военно-окружного суда, дома губернатора и казармы 12?го Восточносибирского стрелкового полка. За „Скорым“ отошел от стенки и „Тревожный“, но унтер-офицеры успели вывести из строя рулевое управление, и миноносец подошел к угольной стенке. Красный флаг на нем был спущен. Вскоре офицеры и солдаты 12?го полка захватили „Сердитый“.
Миноносец „Скорый“ под обстрелом отдельных кораблей, а также солдат с берега отошел к Гнилому Углу. Он дважды пытался прорваться в море, но был буквально засыпан снарядами и, получив серьезные повреждения, выбросился на берег в районе Штабной пристани. Почти вся его героическая команда погибла. Снятые со „Скорого“ участники восстания были перевезены на транспорт „Колыма“, стоявший в бухте Новик, с которого они вскоре были вывезены на миноносце „Усердном“ и сброшены в море.
Во Владивостоке было введено осадное положение. Смертные приговоры следовали один за другим, исполнение их не задерживалось. 24 ноября (7 декабря) 1907 года в бухте Улисс были расстреляны 16 нижних чинов Владивостокского крепостного минного батальона: Снятовский, Дмитриев, Чабан, Ульяновский, Шеломихин, Владимир Фоменко, Евсей Фоменко, Попов, Зорин, Копылов, Рубцов, Ермолаев, Подлужный, Крессов, Соляный, Кононов. В этот же день был повешен в тюрьме участник восстания минеров Дмитрий Парневов. 28 ноября (11 декабря) 1907 года в бухте Тихая были расстреляны еще 19 человек: 18 революционных матросов Сибирского флотского экипажа: Константин Герасимовский, Дмитрий Сивовал, Николай Данилов, Григорий Мешанин, Василий Васятин, Степан Печенкин, Пантелеймон Пархоменко, Тихон Отребухов, Василий Боханов, Иван Титенко, Алексей Золотухин, Дормидонт Нашиванкин, Яков Шипунов, Иван Чарошников, Николай Масленников, Иван Пушкин, Афанасий Шаповаленко, Дмитрий Головченко и с ними рядовой минного батальона Прокофий Бондаренко.
19 февраля 1908 года во Владивостокской тюрьме был повешен участник восстания 16 октября 1907 года в бухте Диомид минер Кирилл Кудрявцев, арестованный охранкой после его возвращения из Харбина, куда он скрылся после восстания. 3 марта 1908 года был повешен за революционную пропаганду в войсках ответственный организатор и агитатор Владивостокской социал-демократической военной организации большевиков Григорий Моисеевич Шамизон. 2 сентября 1908 года во Владивостоке были повешены: машинист крейсера „Аскольд“ Леопольд Энгельбрехт и машинист подводной лодки „Сом“ Григорий Соколов, бежавшие после восстания в Шанхай и арестованные там исполнявшим обязанности русского консула Беренсом, к которому они, под влиянием острой нужды, обратились за покровительством, как к земляку Энгельбрехта. Всего с ноября 1907 года до марта 1908 года Приамурский военно-окружной суд рассматривал дела арестованных участников восстания: 46 человек были приговорены к смертной казни, сотни отправлены на каторгу, в тюрьмы, дисциплинарные батальоны»885.
Кисловодск. 1907.
«17 декабря 1907 года в Кисловодске убит пристав Болдырев»886.
Красноуфимск. 1908.
«5 января 1908 года в Красноуфимске членом боевой дружины был убит председатель местного отдела „Союза русского народа“ Свиридов»887.
Безданы. 1908.
«26 сентября 1908 года. Боевая группа, возглавляемая будущим главой Польши Юзефом Пилсудским, напала на почтовый поезд, перевозивший деньги из Варшавы в Петербург, на станции Безданы, недалеко от Вильно. Группа состояла из двадцати человек – 16 мужчин и четырех женщин. Среди них была и будущая вторая жена Юзефа Пилсудского Александра Щербинская, трое будущих премьер?министров Польши Томаш Арцишевский, Александр Пристор, Валерий Славек и другие видные деятели будущей Польской республики. 26 сентября четверо из боевиков ехали на поезде пассажирами, а остальные ждали на станции Безданы. Когда поезд прибыл на станцию, боевики бросили бомбу в поезд. В короткой перестрелке был убит один русский солдат из охраны и пятеро ранено, после этого охрана прекратила сопротивление. Боевики взорвали почтовый вагон и сейфы в нем динамитом, переложили деньги в мешки и скрылись. Сумма экспроприированного составила 200 812 рублей»888.
Осиновское. 1908.
«П. Д. Турчанинов хотел установить связь с Якутской и Нарымской ссылками и к весне 1909 года осуществить вооруженный побег с захватом парохода. Однако Н. Дронов, И. Кадинер, М. Самойлов и еще несколько человек внезапно произвели ограбление фактории фирмы „Рошет“ в Селиванихе. Полиция арестовала участников ограбления и вышла в сторону Ворогово. Но 8 декабря 1908 года в Осиновском во время ночлега при помощи местных ссыльных арестанты совершили нападение на конвой, из которого двоих убили, пятерых разоружили. Через день была ограблена почта, а 11 декабря совершено нападение на другой конвой из четырех чел. (убито двое полицейских), и вооруженный отряд вырос до десяти человек, то есть отсекалась возможность остановить банду силами местных полицейских отрядов»889.
Туруханск. 1908.
«20 декабря 1908 года вооруженная группа под руководством Н. Дронова заняла Туруханск. Пристав накануне покинул город под предлогом инспекции территории. Его помощник был убит вместе с несколькими казаками и жителями»890.
Хатанга. 1909.
«5 февраля 1909 года. По Указу Николая II от 4 января 1909 года в Туруханском крае объявлялось военное положение, а Енисейский уезд был переведен в „состояние усиленной охраны“»891.
«Для ликвидации вспыхнувшего в конце 1908 года в заполярном Туруханском крае мятежа ссыльных была направлена команда 31?го полка под начальством поручика Н. Д. Нагурного. 27 января 1909 года стрелки прибыли в Туруханск. На тот момент отряд восставших анархистов находился на расстоянии в 700 верст. Перед Нагурным стояла задача настичь их в безлюдной пустынной тундре, в условиях полярной зимы, когда морозы доходили до 40 градусов ниже нуля. Отряд ссыльных удалось настичь в селе Хатанга, практически на берегу Северного ледовитого океана. В коротком бою 5 февраля охотники (один офицер и 18 стрелков) убили пятерых анархистов, троих ранили, остальные десять человек сдались сами»892.
Из 13 арестованных «до Туруханска не доехали еще пятеро: один умер от ран, четверо были застрелены при попытке бежать… Военное положение было снято 29 июля 1909 года, а войска полностью эвакуированы»893.
Красноярск. 1909.
«После показательных экзекуций в Туруханском крае было решено провести заключительный суд не в Енисейске, а Красноярске… 27–29 сентября 1909 года Временный военный суд постановил признать виновными в убийствах и грабежах всех членов банды. В результате четверо обвиняемых были повешены, четверо – отправлены на бессрочную нерчинскую каторгу»894.
Петербург. 1909.
«В ночь на 17 декабря 1909 года членом партии, бывшим городским учителем Вятской губернии Петровым, был взорван при посредстве адской машины на конспиративной квартире начальник Петербургского охранного отделения полковник Карпов»895.
Ассинское. 1910.
«Октябрь 1910 года. Терская область. Абрек Зелимхан с четырьмя абреками на мосту в Ассинском ущелье устроил засаду карательному отряду, убил начальника назрановского округа князя Андронникова и поручика Афанасьева, тяжело ранил штаб-ротмистра Данагуева и шестерых всадников»896.
Киев. 1911.
«1 сентября 1911 года император, его дочери и приближенные министры, Столыпин в их числе, присутствовал на спектакле „Сказка о царе Салтане“ в городском театре Киева. На тот момент у шефа охранного отделения Киева была информация о том, что в город прибыла террористка с целью совершить нападение на высокопоставленного чиновника, а возможно, и на самого царя. Данная информация была получена от Дмитрия Богрова. Во время второго антракта спектакля „Сказка о царе Салтане“ Столыпин разговаривал у барьера оркестровой ямы с министром двора бароном В. Б. Фредериксом и земельным магнатом графом И. Потоцким. Неожиданно к Петру Столыпину приблизился Богров и выстрелил из браунинга дважды: первая пуля попала в руку, вторая в живот, задев печень. От мгновенной смерти Столыпина спас крест Св. Владимира. Раздробив его, пуля изменила прямое направление в сердце. Этой пулей оказались пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень.
Через два дня во Владимирском соборе был отслужен торжественный молебен о выздоровлении Столыпина. Собор был переполнен, многие плакали. Последующие дни прошли в тревоге, врачи надеялись на выздоровление, но 4 сентября вечером состояние Столыпина резко ухудшилось, он начал терять силы, пульс начал слабеть, и около 10 часов вечера 5 сентября он скончался. Богров был повешен 12 сентября 1911 года»897.
«По семь месяцев отсидели в сердобской тюрьме крестьяне села Змеевка Лаврентий Богомолов и Гаврила Мартынов. Вина их, как свидетельствует обвинительное заключение, состояла в том, что они откровенно, но нелестно отозвались об убитом 1 сентября 1911 года в Киеве П. А. Столыпине. В кругу крестьян Мартынов сказал: „Законами Столыпина и царя Николая Кровавого весь трудовой народ в цепи закован. Надо бы убрать и того, кто постарше Столыпина“. Богомолов добавил: „Душителю по заслугам… Собаке – собачья смерть“»898.
Киев. 1913.
«Солдат 6?го понтонного батальона в мае 1913 года, доведенный до отчаяния издевательствами фельдфебеля, выстрелом из винтовки ранил его и бежал из казармы. Преследуемый городовыми, он ранил одного из них штыком. Забежав в квартиру своего ротного командира, он и его также ранил. Загнанный солдат долго отстреливался от окружавших его городовых и специальных отрядов, пока выстрелами не был тяжело ранен. Солдата вылечили, судили и 28 июня расстреляли»899.
Шали. 1913.
«27 сентября 1913 года. Терская область. На хуторе близ селения Шали был убит карательным отрядом известный абрек Зелимхан»900.
Новгород. 1914.
«10 марта 1914 года в Новгороде были расстреляны два солдата 37?й артиллерийской бригады, приговоренные к смертной казни за убийство фельдфебеля»901.
Екатеринослав. 1914.
«18 июля 1914 года на сборном пункте при управлении воинского начальника, явился не подлежащий призыву местный союзник Кузьма Мартынов с флагом, речью своей возбудил неудовольствие толпы призывников, в числе которых были в пьяном виде. Толпа бросилась на Мартынова и вступившегося за него околоточного надзирателя, а затем стала теснить наряд полиции и стражников. Наряд по распоряжению пристава Жилы открыл стрельбу. Убит солдат – артиллерист действительной службы, подобрано двое тяжело раненых – женщина и мужчина. Наблюдается сильное возбуждение против полиции, и производится следствие»902.
Самара. 1914.
«20 июля 1914 года запасные, возбужденные толпой, потребовали приема на военную службу стражников. Неудовлетворенные отказом, напали на полицию, отбиты залпом. Ранено трое запасных, контужен запасный офицер и помощник пристава»903.
Новониколаевск. 1914.
«21 июля 1914 года четырехтысячная толпа мобилизованных двинулась от вокзала к воинскому присутствию. К ним присоединились рабочие. Был поднят красный флаг. В ответ на выстрелы полицейских собравшиеся разграбили оружейный магазин и вступили в перестрелку с правоохранителями, в помощь которым прибыли солдаты местного гарнизона. В ходе столкновения двое призванных были убиты, еще двое ранены, ранения получили два десятка солдат и полицейских, офицер и пристав. 23 июля при отправке эшелона с мобилизованными произошло еще одно серьезное вооруженное столкновение, в ходе которого погибло 16 и ранено 25 чел. 24 июля на железнодорожной станции произошел еще один кровавый инцидент. Запасным из проходящего эшелона, во избежание столкновений, запретили выходить из вагонов. Последние отказались выполнять приказ, и в результате начавшейся перестрелки с вызванной воинской командой погибло девять человек, 22 получили ранения (четверо из них умерли)»904.
Барнаул. 1914.
«В Барнауле к 22 июля 1914 года собралось до 20 тысяч мобилизованных. Часть из них ночевала на улице, плохо было организовано питание. Их требования выдачи „кормовых“ и пособий семьям, улучшения условий содержания, вежливого обращения игнорировались. Обозленные призывники избили стражей порядка, начали громить казенный винный склад, где вспыхнул пожар. Пожарным не давали его тушить. Как пишет А. С. Муравлев: „В разгоряченной толпе послышались призывы к разгрому и грабежу. К месту пожаров, охвативших около девяти часов вечера уже целые кварталы, стекались все новые и новые толпы запасных и городских жителей. Разобрав оружие в разбитых ими же оружейных магазинах, они стали громить дома, лавки, склады“, здание местного отделения „Русского для внешней торговли банка“. К вечеру 22 июля город находился в руках мобилизованных. Полицейские в форме боялись появляться на улицах. Чиновники разбежались из присутственных мест. Уездный воинский начальник скрылся. Прибывшая на пароходе из Новониколаевска воинская командами выстрелами рассеяла грабителей, хотя стрельба продолжалась всю ночь. Утром 23 июля полиция подобрала на улицах города около 40 трупов, немало грабителей погибло в огне. Из числа запасных 112 человек были убиты или сгорели, несколько сот получили ранения. Сгорело 45 больших зданий, в том числе 32 жилых дома. Пострадали несколько маслоэкспортных контор, складов, пакгаузов, магазинов. Материальный ущерб, по оценке властей, составил более 4,5 млн руб. За участие в грабежах и сопротивление правоохранителям арестовали 155 человек. Следствие по барнаульским беспорядкам продолжалось до середины 1915 года. Судебный процесс, по которому проходило 200 человек, начался 27 октября 1915 года. 15 человек приговорили к тюремному заключению на срок от четырех до восьми лет; 82 привлеченных по этому делу получили сроки от одного месяца до четырех лет в арестантских ротах; 32 человека – тюремной отсидки на срок от одного месяца до трех лет»905.
Царицын. 1914.
«22 июля 1914 года произошло кровавое столкновение в Царицыне между женами и родственниками призываемых в армию рабочих-новобранцев, потребовавших выдать пособие, и конвойной командой. Последние открыли огонь по безоружной толпе. В результате 19 человек были убиты и 25 ранены»906.
Ишим. 1914.
«24 июля 1914 года в Ишиме „группа запасных, подстрекаемая двумя своими товарищами, учинила беспорядок с сопротивлением офицеру. Вызванная последним полурота стала заряжать ружья, при зарядке несколькими случайными выстрелами убит прохожий старик, ранен запасный. Порядок восстановлен, зачинщики арестованы, вызван военный следователь“. <…> Кроме того, в Ишиме в тот же день утром на сборном пункте при управлении уездного воинского начальника запасные общей численностью до 30 человек пытались силою войти в управление, „требуя кормовые деньги либо еще не полученные, либо не полагающиеся им по правилам; при этом двое главарей, из них один запасный, гвардеец-фейерверкер Ефим Усольцев и другой, по приметам Алексей Каверзнев, с другими неустановленными личностями схватили за руки помощника начальника сего управления штабс-капитана Клитина, не впускавшего их во двор. Ввиду этого по команде командира охранной роты капитана Пучковского был произведен один ружейный залп, коим убит крестьянин Большесорокинской волости, ранен запасный Александр Мельников. После залпа совместными действиями чинов общей и жандармской полиции порядок был тотчас восстановлен“»907.
Ставрополь. 1914.
«23 июля 1914 года в Ставрополе разгромлена одна винная лавка, ренсковый погреб прибывшими из волостей пьяными запасными. Раздражающе подействовало повышение цены хлеба до восьми копеек за фунт. В столкновении стражниками убито двое, среди стражников один ранен в глаз камнем; несколько ушиблено»908.
«С 14 июля 1914 года в Омском военном округе, который включал в себя и территорию Кузбасса, было введено „положение о подготовительном к войне периоде“. Полиции и жандармерии было предписано „особенно усилить надзор за недопущением возникновения забастовок“. 18 июля началась мобилизация, по которой были призваны все запасные, с 22 июля начался призыв ратников государственного ополчения, а 24 июля во всех губерниях было введено положение чрезвычайной охраны в связи с произошедшими в ряде мест волнениями запасных. В Кузбассе такие волнения имели место в Кузнецком уезде в селах Бачатское, Брюхановское, Березовское, Гурьевское, Кольчугино, в Мариинском – в селе Анисимово, в Томском уезде – в селе Поломошном, на станциях Тутальская и Тайга. В Кузнецке и Мариинске уездных центрах волнения сопровождались разгромом винных лавок, полицейских участков, воинских присутствий, избиением городовых. В Томской губернии, по данным Министерства внутренних дел, было привлечено к суду до 1400 человек, ранено и избито 33, убито 136 участников волнений»909.
Сенгилей. 1914.
«20 июля 1914 года в г. Сенгилей произошло буйство запасных нижних чинов, призванных по мобилизации, сопровождавшееся разграблением казенных винных лавок. На сборном пункте был открыт огонь, убито пятеро, ранено четыре человека. Арестованы зачинщики»910.
Сызрань. 1914.
«28 июля 1914 года буйства 3 тысяч запасных в Сызрани, по которым применено оружие. Семь человек убито»911.
«При подавлении волнений во время всеобщей мобилизации с 19 июля по 1 августа 1914 года были убиты 247 человек и ранены 258 человек. Полиция и войска потеряли 12 человек убитыми и 94 ранеными»912. Несомненно, что никакого особого энтузиазма война с Германией и Австро-Венгрией среди масс трудящихся не вызывала.
Радзивиллов. 1914.
«9 декабря 1914 года около станции Радзивиллов командир 102?го пехотного Вятского полка полковник Довбор-Мусницкий встретил двух солдат и набросился на них с руганью. Затем выхватил револьвер и двумя выстрелами в упор тяжело ранил солдат. Самодурство Довбор-Мусницкого, получившего вскоре чин генерала и командование дивизией, осталось безнаказанным»913.
Минск. 1914.
«18 декабря 1914 года. За разгром имения Юзефин 20 мобилизованных солдат „…были привлечены к следствию в качестве обвиняемых, причем из них Николай Коханович 18 декабря 1914 года казнен во исполнение над ним приговора Минского военно-окружного суда…“»914
Львов. 1915.
«20 февраля 1915 года на перегоне за Львовом в 11 часов вечера начальник эшелона прапорщик Васин проходил по вагонам. В одном из них большая часть „нижних чинов“ спала, а некоторые сидели и в разговорах между собой вспоминали о покинутых на родине семьях. Прапорщик остановился, стал прислушиваться к разговору и затем сказал: „Грустить не нужно, я тоже оставил в России родных, два дома в Киеве, младшего брата уже убили; но я все же не падаю духом“. На слова прапорщика один из солдат (взводный командир 103?й маршевой роты Юрченко) сказал: „Вам, человеку богатому, с нами равняться нельзя“. Кто-то из солдат в это время крикнул: „Я-то оставил только одну лошадь“. На вопрос прапорщика, сознают ли солдаты, что они сказали, Юрченко ответил, что „теперь для меня все равно, так как умирать один раз“. Прапорщик почуял в солдате своего врага и не замедлил тут же расправиться с ним. Выстрелом из револьвера прапорщик Васин убил Юрченко и „случайно“ этим же выстрелом еще ранил двух „нижних чинов“»915.
Перемышль. 1915.
«9 марта 1915 года, около девяти часов утра, в Перемышле, тотчас же по сдаче его русским войскам, проезжавший вместе со своим штабом по одной из улиц города начальник 81 пехотной дивизии генерал-лейтенант Чистяков заметил какого-то русского солдата, разговаривавшего с местными крестьянами. Генерал Чистяков „без всякого повода со стороны нижнего чина“ и „совершенно неожиданно, по словам документа, для всех свидетелей (офицеров штаба дивизии), не видевших никакой необходимости в принятии столь суровой меры“, избив солдата хлыстом, обратился к сопровождавшему его ординарцу со следующими словами: „Отведи его туда (указывая рукой на пустырь вправо от улицы) и застрели, как собаку“. Ординарец-казак, „исполнив приказание начальства“, доложил генералу: „Ваше превосходительство, приказание исполнил“. Далее следует обычный для царской армии диалог. Генерал: „Спасибо, молодчина“. Казак: „Рад стараться“»916.
Фронт. 1915.
«18 декабря 1915 года на инспекторском смотре 7?го армейского запасного батальона, где насчитывалось 22 тысячи человек, рядовой Иванов заявил производившему смотр генералу Смирнову, что кормят солдат плохо, суп – одна вода, что хлеба дают всего по одному фунту в день. Генерал начал кричать на Иванова, заявив, что если бы солдат и совсем не кормили, то и тогда они не должны жаловаться. Генерал приказал командиру батальона высечь солдата. В тот же день Иванов был высечен, получив за жалобу 50 ударов розгами… Телесные наказания розгами были официально введены в армии приказом Николая II в начале ноября 1915 года»917.
Киев. 1916.
«В ночь с 8?го на 9 января 1916 года из воинского эшелона между станциями Норовка и Бобровница на железнодорожном пути из Нежина в Киев стали выскакивать солдаты и разбегаться по селам. Конвой стрелял, в результате был убит один солдат»918.
Новониколаевск. 1916.
«В феврале 1916 года в 23?м Сибирском стрелковом запасном полку в Новониколаевске призванный из Барнаульского уезда рядовой Казанцев во время дежурства поставил винтовку, закурил папиросу и отказался назвать свою фамилию командиру роты. Вместо дисциплинарного наказания прапорщик Степанов приказал под угрозой расправы избить нарушителя воинской дисциплины. У Казанцева было сломано девять ребер и их осколками порвана печень. Вскоре он умер, а прапорщика перевели в другую роту на должность младшего офицера. Произошедшее, согласно информации жандармов, вызвало „большое недовольство“ солдат»919.
Хива. 1916.
«13–15 февраля 1916 года. В ночь на 13 февраля повстанцы Джунаид-хана проникли в столицу вассального ханства и пленили самого хана. Первый министр хана Матвафа Баккалов был зарезан. Также были убиты три ханских министра. На следующий день повстанцы вступили в сражение с подходившими к Хиве русскими головными отрядами, проявив, как писал начальник Аму-Дарьинского отдела, „безумие вступить в борьбу с войсками его императорского Величества“. 15 февраля после сражения с повстанцами русские войска заняли Хиву. 4 марта 1916 года „Высочайшим указом“ Хивинское ханство, Аму-Дарьинский отдел и все левобережье Аму-Дарьи до Чарджуя были объявлены на военном положении. Только к июню 1916 года повстанческое движение в Хиве в основном было ликвидировано. Главарь восстания Мухаммед-Курбан-Сердар бежал в Персию. Карательная экспедиция расправлялась с мятежниками. Оружие у них было отобрано, зачинщики были казнены, на иомудов была наложена контрибуция»920.
Жмеринка. 1916.
«15 февраля 1916 года. Произошли волнения солдат в эшелоне между станциями Долинская и Жмеринка. Солдаты проклинали войну и царя, в некоторых вагонах громко читались большевистские листовки. Офицеры приказали конвоирам открыть ружейную стрельбу по вагонам. Тогда солдаты остановили поезд, большими группами выпрыгивали из вагонов, „бросали камни, наносили удары, вырывали винтовки, срывали патронные сумки. Приказания начальника поезда и офицеров прекратить буйства и сесть в вагоны нижние чины не исполнили“. Восстание солдат было подавлено усиленными отрядами жандармов. Семь человек военные власти расстреляли, многих посадили в тюрьму, эшелон был расформирован»921.
Фронт. 1916.
«Ратник 1?го пехотного запасного полка А. Ф. Бобров 14 марта 1916 года, по его словам, „подошел к подпрапорщику Дикареву, закатил ему ножом в грудь и сказал: ‹Пущай этого человека не будет, а я преступник›“. Далее Бобров добавил: „Меня никто не подговаривал. Я сам задумал отомстить за то, что Дикарев строго относился ко всем: по докладу Дикарева разжаловали двух унтер-офицеров – георгиевских кавалеров“. В ротной канцелярии, сейчас же после убийства, на вопрос офицера: „Почему ты ударил ножом подпрапорщика?“ – Бобров ответил: „Я свое дело сделал. Вы все только нашего брата обижаете, а мы все – одна семья!“. Бобров – участник войны на германском фронте, в рядах 178?го пехотного Венденского полка дважды раненый – попал в тыловую казарму, где установился тюремный режим, толкавший наиболее чутких людей на путь протеста и борьбы. Бобров поплатился жизнью за свое выступление; 15 марта военно-полевым судом он был приговорен к смертной казни через расстреляние. 16 марта этот приговор был приведен в исполнение „перед строем 8?й маршевой роты“»922.
«3 июня 1916 года был расстрелян по приговору военно-полевого суда за призыв к восстанию против офицеров рядовой кавалергардского полка Вальдемар Ларман»923.
Ходжент. 1916.
«4 июля 1916 года. Первым произошло восстание в Ходженте. 4 июля возбужденные городские низы, среди которых было немало женщин, подошли к дому участкового пристава. Они потребовали отложить мобилизацию до окончания полевых работ и разъяснить им правила набора рабочих. Не получив ответа на свои требования, участники выступления перешли к решительным действиям. Они начали теснить полицию и бросать в нее камни. Полиция вынуждена была отступить, восставшие же преследовали ее до самых ворот крепости, где столкнулись с вооруженными часовыми, преградившими им дорогу. Толпа набросилась на часовых и полицейских, пытаясь силой завладеть их оружием. По безоружным восставшим был открыт огонь. Два человека были убиты и 30 ранены»924.
Андижан. 1916.
9 июля 1916 года. Ферганская область. Андижанский уезд. Город Андижан. «9 июля начальник Андижанского уезда огласил царский указ о наборе рабочих и призвал горожан поддержать его. Однако в толпе собравшихся раздались голоса: „Не пойдем на работы!“. Опасаясь гнева участников манифестации, уездный начальник бежал. Его преследовало около 500 человек. Но вскоре прибыл карательный отряд, посланный на помощь уездному начальнику. Последний стал призывать к благоразумию, спокойствию, предлагая разойтись. Участники выступления требовали, чтобы уездный начальник дал расписку в том, что распоряжение о наборе рабочих будет отменено. В противном случае восставшие грозили „сейчас же перерезать всех пятидесятников и должностных лиц и разгромить их имущества“. По указанию уездного начальника карательный отряд пытался разогнать толпу, но безуспешно. Восставшие кидали в полицию и казаков камни, кетмени, палки. С криком „Бей их!“ они набросились на уездного начальника и окружавших его царских чиновников. В результате столкновения были жертвы как среди карателей, так и среди восставших. Повстанцами, в частности, был убит сын волостного управителя, который „пытался уговорами успокоить толпу и не допустить до учинения беспорядков“. Выступление было подавлено»925. «Среди демонстрантов были убиты три человека и ранены 12. Позже от ран умерли Саид Ахрар Шарифбай, Хаджибай Максудали Кары и другие»926.
Андижанский уезд. 1916.
10–13 июля 1916 года. Ферганская область. «10 июля выступили жители Алтын-Кульской волости Андижанского уезда. Они до смерти избили волостного управителя и двух его джигитов. Вечером следующего дня в десяти верстах от Андижана были обнаружены тела нескольких джигитов и волостного управителя, также убитых повстанцами. 11 июля восстали жители Базар-Курганской волости. Их гнев, как и всюду, был направлен против местных должностных лиц. Повстанцы разгромили дом старшины кишлака Чаума, сожгли его векселя и другие бумаги, перебили посуду и попортили вещи, а самого старшину задушили. 12 июля выступило население Балыкчинской волости Андижанского уезда. Повстанцы убили пятидесятника кишлака Халмурад-Курган и избили джигита волостного управителя. В тот же день жители кишлака Бек-Абад Ярбашинской волости напали на сельского старшину, однако ему удалось скрыться. На следующий день восстали узбеки и киргизы Султан-Абадского участка Джал-Кудукской волости. Они убили старшину Кызыл-Аякского сельского общества и его писаря. Сюда был направлен карательный отряд, который открыл огонь по безоружной толпе. Трое повстанцев были убиты и 31 попал в руки карателей. Восстанием были охвачены Сузак и другие горные районы Андижанского уезда, населенные киргизами. Рядовые скотоводы этих кочевых и полукочевых районов избивали и убивали волостных управителей и аильных старшин, и уничтожали посемейные списки»927.
Кокандский уезд. 1916.
9–12 июля 1916 года. Ферганская область. «9 июля восстали трудящиеся Араванской волости. У канцелярии волостного управления в кишлаке Газы-Яглык рано утром собралась толпа, в которой было немало женщин и детей. В канцелярии находились волостной управитель, его писарь, джигиты и сельский старшина. Восставшие обвинили волостного управителя в том, что он переписывает все мужское население и по его вине всех призовут в действующую армию. Толпа потребовала выдать ей эти списки. Волостной управитель вынужден был передать списки призываемых в руки восставших, которые, однако, этим не удовлетворились. Они потребовали от волостного управителя заверить эти списки своей подписью и печатью, чтобы они стали документом, гарантирующим их детям освобождение от воинской повинности. Получив отказ волостного управителя, толпа набросилась на него и окружавших его людей. В результате столкновения волостной управитель, его писарь и джигиты были убиты, а списки уничтожены. Против восставших был направлен карательный отряд из 25 вооруженных солдат и нескольких полицейских, которым удалось сломить сопротивление араванцев и взять под арест 316 человек, в том числе 29 несовершеннолетних.
В ночь с 9?го на 10 июля выступили жители Яны-Курганской волости Кокандского уезда. Восставшие разграбили имущество сельского старшины, подожгли его дом. Они разыскали посемейные списки и разорвали их в клочья. 11 июля поднялось население Ганджирванской волости. Повстанцы окружили канцелярию волостного управления и потребовали выдать списки призываемых, однако волостной управитель сумел уйти через черный ход. Ожесточившиеся повстанцы принялись громить его дом. Прибывшему карательному отряду из 42 человек восставшие твердо заявили: „Мы вас не признаем и никого не дадим на военную службу“. Начальник Кокандского уезда, возглавлявший карательный отряд, сначала решил уговорить восставших. Он обратился к толпе со словами: „Садитесь, выслушайте меня“. В ответ восставшие гневно заявили: „Мы тебя не признаем, убьем всех вас и никого не дадим“. Некоторые из них, вооружившись палками, смело напали на карателей, однако победу одержать не смогли и потеряли много людей, 134 человека было арестовано. 12 июля серьезное волнение произошло в Язавинской и Якотутской волостях Кокандского уезда. Восставшими был сожжен дом управителя Язавинской волости, „убит пятидесятник и разграблен его дом“. Более 650 повстанцев собирались напасть и на участкового пристава, находившегося в тот момент в волости. Но его предупредил об этом один из местных феодалов, и он заблаговременно скрылся. Этот феодал, предавший интересы восставших, был убит участниками выступления»928.
Скобелевский уезд. 1916.
10–11 июля 1916 года. Ферганская область. «10 июля вспыхнуло восстание в Старом Маргелане. На центральной площади города собралось 20–25 тысяч человек. Среди них было немало женщин. Вскоре явились представители властей, которые объявили о предстоящей мобилизации в трудовую армию. Это вызвало гнев и возмущение присутствовавших. В толпе раздавались крики: „Не дадим“, „Бей их!“. Вот что пишет по этому поводу полицмейстер Маргелана в своем рапорте от 10 июля 1916 года: „Никакими способами нельзя было успокоить толпу, и она не дала мне возможности произнести ни одного слова, продолжая неистово кричать и размахивать руками. Так длилось минут десять, когда толпа стала обтекать меня кругом, подломив подо мною помост; в то же время я получил несколько ударов в спину и бока. С обнаженным револьвером мне удалось прорваться через кольцо толпы и выйти через заднюю стену чайханы. Там я вскочил на лошадь и бросился в объезд базара“ по направлению к уездному управлению. После бегства полицмейстера один из четырех городских аксакалов пытался успокоить собравшихся, но восставшие „стали наступать на него, бросая палками и камнями“. Он был буквально смят восставшими. Были убиты: мингбаши Махмудбек Шахруханов, мингбаши Мавлянбек Бадалбаев, старший полицмейстер Павел Суянов, торговец Хасан Хаджи Назрулла Ходжаев, полицейские Хомуджан Иракбаев и Сахиб Назар Алиев-Ходжаев. Из Скобелева (Ферганы) прибыла сотня 6?го Оренбургского казачьего полка. Ружейно-пулеметным огнем было убито и ранено 63 человека. Многие из активных участников восстания были арестованы. Военно-полевой суд приговорил 15 человек к смертной казни через повешение. На следующий день восстание началось в Файзабадской волости Скобелевского уезда. Во дворе мечети в Файзабаде повстанцы зарезали местного казия. Они пытались „расправиться и с волостным управителем“, но тот спасся бегством и вскоре привел карательный отряд. Участники выступления оказали сильное сопротивление карателям, забрасывая их камнями. В тот же день восстали жители Яккатутской волости. Они собрались у дома волостного управителя, который, однако, бежал и скрылся в городе в уездном управлении. Повстанцы избили его сына, разграбили дом и убили шестерых джигитов, старшин и пятидесятников. Они вступили в бой с прибывшим карательным отрядом, но потерпели поражение. 11 человек были убиты. В селении Ишангузар Файзабадской волости тысячная толпа убила волостного управителя и напала на солдат. От пуль карателей погибли три дехканина и четыре были тяжело ранены»929.
Ташкент. 1916.
11 июля 1916 года. «Толпа собралась у полицейского управления. Полицмейстер Мочалов пытался запугать народ, применяя „площадную брань“, но добился обратных результатов. Женщина-узбечка Розбон-биби Ахмеджанова пробилась из толпы вперед и стала кричать в лицо полицмейстеру: „Не отдам сына, лучше убей меня!“. Полицмейстер ответил: „Если хочешь, получай!“ – и выстрелом из револьвера убил Ахметжанову. Тогда толпа напала на полицейское управление. Городовые дали залп и укрылись в здании. Около 10 часов утра к управлению прибыл полковник Колесников с шестью казаками. Они открыли стрельбу и убили шесть человек и 15 ранили. К 11 часам сюда подошли три взвода войск и рассеяли толпу огнем. Восставшие потеряли 11 человек убитыми, каратели – одного. Еще шесть раненых участников восстания умерли на следующий день»930.
Наманган. 1916.
11 июля 1916 года. Ферганская область. Наманганский уезд. «11 июля жители Намангана стали собираться на центральной площади „Курраш хана“ старого города. Их число быстро увеличивалось и достигло нескольких тысяч человек. Среди них было много женщин. Полиция пыталась разогнать толпу, но безуспешно. Собравшиеся требовали „прекращения работы по составлению посемейных списков и выдачи им на руки уже составленных списков“ и заявляли, что „будут убиты старшины, аксакалы, народные судьи, чины полиции, чиновники и вообще все лица, причастные к составлению посемейных списков и наряду рабочих“. Был вызван карательный отряд, вооруженный пулеметом и винтовками. Между карательным отрядом и безоружными восставшими произошло столкновение; в течение трех часов карателям „приходилось то отступать, то вновь теснить толпу и занимать прежние места“. Толпа с криками „Ур!“ („Бей!“) напирала на солдат и полицию, все сильнее тесня последних и пытаясь отнять у них оружие. По повстанцам был открыт огонь, но они продолжали сопротивляться. Восставшие потеряли более 70 человек, из них 12 были сражены пулями карателей насмерть, ранены 64 и умерли от ран 27 человек. Одновременно с наманганцами выступили дехкане Кепинской волости. Они пришли к волостному управителю и потребовали выдать им посемейные списки. Управитель отказался выполнить это требование, за что повстанцы избили его до смерти. Они разыскали посемейные списки и материалы комиссии по переписи скота и хозяйства местного населения, сложили их в кучу и сожгли во дворе конторы волостного управления. Прибывший карательный отряд арестовал 120 человек»931.
Карабалык. 1916.
9–12 июля 1916 года. «В урочище Сары-Баксы 10 июля собрались трудящиеся Карабалыкской волости и решили уничтожить составленные волостным управителем призывные списки и убить самого управителя Кадырова, так как он являлся ярым поборником немедленного призыва молодежи, принимал строгие меры к этому и донес начальнику об оказании сопротивления аульным старшинам. 12 июля, когда Саим Кадыров находился в юрте старшины, группа приблизительно в 300 человек пришла к этой юрте и уничтожила списки, вытащила Кадырова, начала избивать его; затем он был убит. На основании данных следствия по этому делу были арестованы 13 человек, среди них: Абдулла Саденев, Аксабай Кумпаев, Рыскали Сеитов, Бекмухамед Нурмухамедов. В числе 13 были также те, которые 9 июля избили старшину и, как говорится в постановлении тургайского губернатора, „произвели беспорядки, подстрекали киргиз к сопротивлению властям“. Таким образом, арестованные обвинялись в убийстве волостного управителя С. Кадырова и в учинении беспорядка. 29 июля 1916 года все арестованные были отправлены этапом в город Троицк»932.
Шарихан. 1916.
12 июля 1916 года. Ферганская область. Скобелевский уезд. Селение Шарихан. «Огромные массы восставших напали на полусотню казаков. Из толпы посыпались камни, кирпичи и палки. Был ушиблен один солдат, другой был ранен ножом. В это время был дан залп, которым были убиты 16 человек и несколько были ранены. Через некоторое время снова собралась большая толпа. Вновь был открыт огонь, Потеряв одного убитым и несколько ранеными, повстанцы отступили»933.
Джизак. 1916.
13–18 июля 1916 года. Самаркандская область. Джизакский уезд. «Утром 13 июля большая группа повстанцев убила джизакского старогородского старшину Мирзаера Худоярханова. Узнав об этом, джизакский уездный начальник полковник Рукин вместе с приставом отправился на фаэтоне в старый город, надеясь уговорить народ не бунтовать. Одновременно он приказал полковнику Афанасьеву следовать за ним с воинской командой из 15 солдат. Не доезжая до старого города Рукин встретил большую толпу пеших и конных. Попытка Рукина вести переговоры с населением не удалась. Повстанцы напали на представителей власти, пустив в ход камни и палки. Рукин, пристав штабс-капитан Зотоглавов, охранник Камил Саиббаев и переводчик Мирза Хамдам были убиты. Толпа двинулась дальше и встретилась с командой Афанасьева. Солдаты дали несколько залпов, и толпа разбежалась, потеряв 15 человек убитыми. Местные феодалы провозгласили джихад против русских. Санзарский „бек“ Туракулов со своей бандой на Санзарском участке убили 43 русских, в том числе 14 детей. Подобный джихад имел место и в Зааминской волости. 14 июля там был убит пристав и еще 45 русских мужчин, женщин и детей. До 70 человек, преимущественно женщин и детей, было взято в плен, и их принуждали принять ислам. Для подавления джихада в Джизакский уезд были отправлены воинские части. 15 июля 1916 года из Ташкента в Джизак был направлен карательный отряд из 12 рот пехоты и трех сотен казаков при шести орудиях под командованием полковника Иванова. Утром 16 июля отряд прибыл в Джизак. Военные действия против восставших проходили с 18?го по 22 июля 1916 года. Старый город Джизак был сожжен и сровнен с землей. Население было перебито или изгнано. Истреблялись сотни и тысячи людей, ничего общего не имевших со „священной войной“. С зааминцами и санзарцами было покончено к 26 июля, после того, как карательный отряд „дважды разбил скопища зааминского главаря Мулла Риза, убив последнего“. В период с 14 июля по начало августа 1916 года весь Джизакский уезд был разгромлен и опустошен. По данным начальника Джизакского уезда, было подвергнуто полному или частичному разрушению и сожжению 51 селение уезда. Данных о числе жертв нет, но перепись 1897 года показывала в Джизакском уезде 222 436 человек, а перепись 1920 года – 103 297 человек. Население города Джизака составляло в 1920 году 10 % от данных о его численности на 1897 год»934.
Суфикишлак. 1916.
13 июля 1916 года. Ферганская область. Андижанский уезд. Джалалкудукская волость. «Восставшими в Суфикишлаке был убит кизылаякский сельский старшина Юлдаш Хасанбаев и его писарь Мулла Юлдаш Султан Ходжаев. Спешно посланная сюда воинская часть, подавив восстание, убила троих повстанцев, арестовала 49 наиболее активных участников. В июле 1916 года в Ферганской области, по официальным данным, из числа восставших было убито 56, ранено 109, из которых впоследствии умерло от тяжелых ран 28 человек. В действительности убитых и раненых было значительно больше, ибо восставшие быстро уносили убитых и раненых. По официальным, неполным данным, восставшими в Ферганской области было убито 34 человека, в том числе восемь волостных управителей, 11 сельских старшин, восемь джигитов и местных полицейских и другие»935.
Чиндаул. 1916.
14 июля 1916 года. Ферганская область. Село Чиндаул. «У дома волостного управителя собралась тысячная толпа с требованием выдать списки. Была открыта стрельба, в результате чего были убиты семь человек»936.
Нижний Ашт. 1916.
«17 июля 1916 года. Ферганская область. Селение Нижний Ашт. Толпа в 1000 человек убила пять человек из состава местной администрации»937.
Катта-Курган. 1916.
20 июля 1916 года. Город Катта-Курган. «Толпа до 2 тысяч человек двинулась к полицейскому управлению с требованием освобождения арестованных. Против демонстрантов была направлена команда 7?го Сибирского запасного полка из 57 человек во главе с прапорщиком Стеблюком. Воинская команда преградила путь демонстрантам у медресе старого города. Прапорщик приказал народу разойтись. Но „возбужденная толпа не слушала, бросала камни“. Стеблюк приказал открыть стрельбу. Демонстрация была рассеяна огнем, и „толпа оставила на месте стычки пять человек убитых“»938.
Каунчи. 1916.
21 июля 1916 года. Ташкентский уезд. Зенги-Атинская волость. Кишлак Каунчи. «Усмирение беспорядков карательным отрядом прапорщика Болтина. В результате были убиты три человека, ранены два человека и задержаны свыше 40 местных жителей»939.
Тойтюбе. 1916.
21–22 июля 1916 года. Сырдарьинская область. Ташкентский уезд. Селение Тойтюбе. «21 июля в Тойтюбе прибыл пристав из Пскента и оставил четырех солдат. С утра 22 июля к дому волостного управителя Бек-Мухаммеда Маллябаева подошла толпа в несколько тысяч человек. Четыре солдата открыли огонь с балкона дома и убили трех повстанцев. Солдатам удалось бежать, а волостной правитель был убит и дом его сожжен»940.
Ергазар. 1916.
Июль 1916 года. Уральский уезд. Чиликская волость. «В местности Ергазар было созвано собрание для составления списков набираемой молодежи. Узнав об этом, молодежь напала на управителя волости и старшин, избила их и уничтожила списки. В волость прибыл карательный отряд, который арестовал 19 человек и заключил их в уральскую тюрьму. В отношении четырех арестованных – Айтжана Избасарова, Имангазы Байчувака, Исы Аймбетова и Казыхана Ажаева – дело было выделено в особое производство, как о руководителях беспорядка. В начале октября состоялся в городе Уральске временный военный суд при закрытых дверях. Приговор суда был предельно краток: он не содержал никаких конкретных данных о доказательстве виновности подсудимых, о показаниях свидетелей, лишь констатировал, что подсудимые признаны виновными в учинении беспорядков. В нем говорилось, что указанные выше лица виновны в вооруженном выступлении против властей с намерением не допустить исполнения царского указа от 25 июня 1916 года о призыве казахов на работы в действующую армию, и при этом совершено насилие над должностными лицами при исполнении ими служебных обязанностей. При лишении всех прав состояния они были приговорены к смертной казни через повешение. Осужденные были публично повешены в городе Уральске. Перед смертью один из осужденных на предложение муллы раскаяться и принять правоверное причащение ответил: „Я перед царем не виноват, мне каяться нечего, я боролся против его несправедливости, я не проводил ночь вместе с его дочерью. Кровь свою не прощу и народу своему завещаю месть“»941.
Лбищенск. 1916.
22 июля 1916 года. Уральская область. Лбищенский уезд. Кран-Каракульская волость. «22 июля с полусотней казаков уездный начальник прибыл в волость и потребовал составления списков и призыва казахов на тыловые работы. Должностные лица разъехались по аулам для выполнения указаний начальника, но были выпровожены. Начальнику передали, что джигиты призывного возраста не желают подчиняться. Тогда уездный начальник приказал командиру полусотни Горбунову применить оружие против собравшихся людей, что он и сделал. В результате был убит один человек и волость изъявила готовность выполнить царский указ»942.
Уч-Курган. 1916.
24–25 июля 1916 года. Ферганская область. Булак-Башинская волость. «Восстание дехкан кишлака Уч-Курган. Они окружили дом волостного управителя и разгромили его. На следующий день повстанцы разгромили несколько магазинов, принадлежащих местным баям. Однако в столкновении с карательным отрядом, прибывшим из Оша, восставшие потерпели поражение. Трое из них были убиты и 15 арестованы»943.
Преображенское. 1916.
Июль 1916 года. Уральская область. Темирский уезд. «В конце июля в поселке Преображенское собрались на ярмарку сотни казахов. Они разгромили лавки торговцев-татар, избили их. Для восстановления порядка был направлен отряд казаков во главе с приставом Музаффаром Тяукиным, казахом по происхождению. Отряд Тяукина в степи обнаружил несколько сундуков с вещами, зарытых жителями близлежащих аулов из опасения погромов, и конфисковал их. На требование хозяев вещей вернуть их Тяукин ответил выстрелами в собравшихся и убил шесть казахов»944.
Лепсинск. 1916.
Июль 1916 года. Семиреченская область. Лепсинский уезд. «Каратели под началом помощника уездного начальника Маслова открыли огонь по протестующим, и около 90 человек оказались убитыми. Арестованные были отправлены в Лепсинск, и когда в пути уставшие арестованные садились на землю, их тут же убивали. Таким образом в пути были убиты 12 человек. Из Манкачи-Садыровской волости карательный отряд отправился в соседнюю Мамбетай-Кысчанскую волость, где было еще спокойно. Однако отряд и здесь арестовал около 40 казахов, из которых по дороге в Лепсинск шесть человек были убиты»945.
Карабалапан. 1916.
Конец июля 1916 года. Семипалатинская область. Усть-Каменогорский уезд. «Поскольку население Таинтинской волости отказалось выполнить требования царского указа, в конце июля в эту волость выехал карательный отряд под командой помощника начальника уезда Брюханова. Брюханов вызвал в урочище Карабалапан должностных лиц и аксакалов волости и потребовал немедленно выполнить указ. Должностных лиц сопровождали 2–3 тысячи вооруженных повстанцев. Они были вооружены союлами, палками с острыми железными наконечниками. На требования Брюханова собравшиеся ответили отказом и заявили: „Не пойдем, мы не боимся этой горстки войск“. Затем повстанцы пытались окружить полусотню. Брюханов приказал отряду стрелять, и ружейным огнем повстанцы были рассеяны. При этом были убиты и ранены более 60 человек. В помощь Брюханову была выслана рота пешей ополченческой дружины. 1 августа соединенный отряд выступил к месту побоища „с целью более жестоко наказать киргизов этой волости за дерзкое нападение на полусотню казаков и принудить киргизов выполнить предъявленные им требования администрации“. Но повстанцы после предшествовавшего жестокого побоища рассеялись, и должностные лица доставили лишь несколько человек как главарей и зачинщиков. К следствию привлекли 18 человек, из них 15 заключили в тюрьму, а троих отдали на поруки, поскольку они получили тяжелые ранения и не могли вынести перевозки. Кроме того, по данным следствия, были убиты или умерли от ран еще 14 человек при сопротивлении их карательному отряду»946.
Джил-Арык. 1916.
7 августа 1916 года. «Восстание в Киргизии началось нападением на почтовую станцию Джил-Арык на тракте Пишпек – Пржевальск и село Новороссийское в ущелье реки Большой Кемин. Повстанцами были захвачены и уничтожены служащие партии инженера Васильева в числе 12 человек, занимавшиеся изыскательской работой по реке Чу, сожжены селения Орловка, Белый Пикет, Быстрорецкое и другие русские населенные пункты и почтовые станции, расположенные в долине реки Чу к югу от Токмака»947.
Белоцарское. 1916.
10 августа 1916 года. «Первое сражение повстанцев с отрядом царских войск под командованием заведующего полицейской частью Загорных волостей Пишпекского уезда Меньшикова. В этом сражении отряд Меньшикова был разгромлен, а он сам убит. После этого было сожжено село Белоцарское, его мужское население перебито, а женщины и дети взяты в плен»948.
Сазановка. 1916.
15–18 августа 1916 года. Пржевальский уезд. Деревня Сазановка. «В Сазановке сконцентрировались жители сожженных восставшими русских сел: Курского. Долинки, Григорьевки и Семеновки. С 15 августа началась осада Сазановки 10 тысячами повстанцев четырех волостей. Осада длилась с 15?го по 18 августа. В результате сражения гарнизон Сазановки, потеряв 13 человек убитыми и 21 человека ранеными, вынужден был отступить к селу Преображенскому, где к этому времени сконцентрировались жители всех русских сел от Сазановки до Преображенского, включая монахов Иссык-Кульского монастыря. Эти села, как и многие здания монастыря, повстанцами были уничтожены. В числе других убитых жителей этих уничтоженных сел были также несколько фанатичных монахов, не пожелавших покинуть свои кельи»949.
«Среди убитых были семь монахов и послушников Иссык-Кульского монастыря. Священник И. Роик был уведен в горы и убит за несогласие принять ислам, его жена и дочь изнасилованы. Известны факты зверского уничтожения грудных детей, которых просто разрывали пополам. Дикая расправа произошла 13 августа с 9 до 11 часов утра с беззащитными учащимися Пржевальской сельскохозяйственной школы, подвергшейся нападению кочевников. „Кроме служащих школы, там собрались жители села Высокого; большинство из них было перебито самым жестоким образом, а часть молодых женщин и девушек уведена в плен“. Были убиты управляющий школой, учителя, эконом и четыре ученика. Как сообщал свидетель И. А. Поцелуев, „мне рассказывали несколько случаев очевидцы, что дунгане девочек-подростков разрывали на две части, наступив на одну ногу, за другую тянут кверху, пока жертва не разделится на две половины“»950.
«Еще более жестокой и бессмысленной была расправа в Иссык-кульском скаутском лагере, где было замучено около 70 подростков младших и средних классов гимназий Верного. Мальчиков искололи пиками, головы были разрублены или размозжены камнями. Девочки были посажены на колья монастырской ограды, на следующий день, когда в лагерь прибыла казачья сотня, некоторые из них были еще в сознании. Были убиты учитель и его молодая беременная жена, живот женщины был распорот, а неродившийся ребенок раздавлен»951.
Столыпино. 1916.
10 августа 1916 года. Более 5 тысяч повстанцев атаковали Столыпино. В столкновениях было убито более 100 повстанцев, один унтер-офицер, четыре казака и около 30 переселенцев. Осажденные сумели прорваться и отошли к Токмаку»952.
Мерке. 1916.
Август 1916 года. Сырдарьинская область. Ауелиатинский уезд. «В районе Мерке были совершены нападения на русское население сел Новотроицкого, Кузьминок и других, были убиты 44 русских»953.
Токмак. 1916.
11–22 августа 1916 года. «В конце первой – начале второй декад августа восстание приняло особенно широкий размах, что вызвало панику в высших кругах царских колониальных властей. В телеграмме туркестанского генерал-губернатора от 17 августа 1916 года, адресованной военному губернатору Семиреченской области, говорится, что „в Токмакском участке и Каркаре положение остается тяжелым“. В другой его телеграмме указывается, что число восставших в некоторых районах Токмакского участка колебалось от 10 до 20 тысяч человек.
В связи с тем, что в Пишпекском уезде, и в частности в Токмакском участке, восстание нарастало, царское правительство вынуждено было принять срочные меры. Оно направило сюда из Верного карательный отряд из 100 казаков и 70 солдат. 11 августа отряд прибыл в Токмак. Здесь к нему присоединилось 350 дружинников, составивших две пеших и одну конную дружину. На следующий день за Токмаком, в десяти верстах от гор, произошло столкновение карательного отряда с восставшими, возглавляемыми Маасымом, Коджо, Мамбеталы и Бакатай-батыром. Около полутора тысяч повстанцев смело вступили в бой с вооруженными царскими карателями. „Они производили атаку, – пишет по этому поводу в документе, датированном 13 декабря 1916 года, прокурор Верненского окружного суда, – на отряд Бакуревича, причем им удалось прорваться к автомобилю, на котором был помещен пулемет, часть казаков была окружена киргизами, и один из них был убит“. Особую отвагу проявил повстанец Аалы (его фамилия не упоминается). Он направил своего коня на автомобиль, в котором сидели казаки, и выбил одного из них пикой. Его не испугали ни пулемет, которого он не видел раньше, ни град пуль. Конь Аалы был убит, и вместе с ним он упал на землю. Каратели поспешили отрубить смельчаку голову. Храбро сражались и другие участники выступления. В результате пулемет карателей был выведен из строя, а сами они бросили поле боя и бежали в Токмак. Заведующий Токмакской полицейской частью писал об этом поражении карательного отряда: „Киргизы дали казакам бой, и казаки были принуждены вернуться со степи в Токмак, не очистив окрестностей Токмака от засевших там киргизов“.
На следующий день по следам карательного отряда повстанцы подошли к Токмаку, в котором скрывались начальник Пишпекского уезда, участковый пристав и ряд других царских чиновников. Началась осада села. Она продолжалась десять дней – с 13?го по 22 августа. Царский карательный отряд, насчитывавший вместе с дружинниками 520 человек, ограничился лишь обороной. Восставшие неоднократно пытались взять село приступом. Осажденным с трудом удавалось отбивать атаки. Вот что пишет по этому поводу начальник Пишпекского уезда: „С 14 по 22 августа ежедневно с 9 утра до 7 часов вечера приходилось сдерживать атаки киргизов в разных пунктах“. 18 августа повстанцами был предъявлен ультиматум гарнизону Токмака: „Приказание от главных управителей мусульман, приказываем всем побросать оружие и покориться мусульманам и сообщить нам, если не послушаете, то будете уничтожены…“. Старик-киргиз, пришедший в Токмак для передачи ультиматума повстанцев, был повешен. 20 августа особенно трудно пришлось осажденным. „В этот день атаки восставших были настолько яростны, – подчеркивает военный губернатор Семиреченской области в отчете от 4 марта 1917 года, – что, несмотря на огонь пулемета, сметавшего целые ряды, они три раза бросались на приступ“, однако взять Токмак не смогли»954.
Пишпек. 1916.
Август 1916 года. «Пристав послал к восставшим в Кашка-Су своего представителя, который сообщил им, что набор рабочих прекращен и никто не собирается наказывать участников выступления. Всем, кто явится в Белогорку, он обещал обелительные знаки. Как только повстанцы собрались, каратели окружили их и разоружили. К вечеру их пригнали в село Беловодское, где поместили в очень тесном подвале. За ночь от недостатка воздуха задохнулись 30 человек. Утром 12 августа повстанцев вывели во двор. Егенберди Сарыкову отрубили руки и ноги. Царские колонизаторы зверски замучили и убили 154 участника выступления. Не менее зверски расправились царские каратели с другой группой повстанцев из Тулебердинской волости. 13 августа по распоряжению беловодского участкового пристава под конвоем вооруженного отряда 138 повстанцев были отправлены в Пишпек. В уездное управление привели только 35 повстанцев, а 103 человека были убиты по дороге якобы „за попытку к побегу“. Приведенных арестантов заставили лечь на церковной площади и по приказу уездного начальника закололи штыками»955.
Беловодское. 1916.
12–13 августа 1916 года. «Полицией были распущены слухи, что якобы можно получить удостоверение с надписью „мирный“, выдаваемое якобы беловодским участковым приставом. Этот слух дошел и до восставших. Некоторые из них решили, что нужно добровольно явиться к беловодскому участковому приставу, чтобы получить удостоверение. Большинство же было за то, чтобы оставаться на местах и продолжать подготовку к решительному выступлению. Часть восставших колебалась. Именно в это время к ним прибыли царские чиновники, которым удалось уговорить повстанцев спуститься с гор в долину, к зимовкам.
Восставшие, спустившись в долину в надежде получить обелительный документ, отправили своих представителей к беловодскому участковому приставу, но они сразу же были арестованы царским карательным отрядом, которым командовал сам пристав. Карательный отряд состоял из десяти солдат, одного стражника и около 30 переселенцев. По дороге в село Беловодское каратели убивали арестованных за малейшее неповиновение. Один из руководителей выступления Аден Исмаилов, назвав начальника карательного отряда обманщиком и негодяем, кинулся на него, но тут же был пристрелен.
Вечером 12 августа под конвоем карательного отряда около четырехсот арестованных было доставлено в село Беловодское, где их заперли в сарае. Однако население Кара-Балтинской и Булекпаевской волостей не знало об аресте своих представителей. Об этом не знали и жители Джамансартовской волости. Поэтому на следующий день – 13 августа – последние послали в село Беловодское к участковому приставу за удостоверениями 83 делегата, которые были также арестованы по распоряжению участкового пристава и заперты в большом сарае, принадлежавшем узбекскому баю. Сюда же привели повстанцев, пригнанных 12 августа. Теперь в сарае собралось 517 человек. Участковый пристав, приказав „покончить с арестованными“, уехал.
Перед расправой стражник сказал арестантам: „Вы сеяли смуту и ослушались белого царя, а теперь увидите, что такое белый царь“. Колонизаторам и карательному отряду была дана команда быстрее покончить с арестованными, и они немедленно приступили к выполнению команды. У дверей сарая поставили стол якобы для того, чтобы составить списки арестованных. Затем их стали выводить по два-три человека. Вооруженные палачи тут же у выхода из сарая расправлялись с восставшими. Некоторые повстанцы сопротивлялись. Так, Макебай (его фамилия не упоминается) вырвал из рук переселенца палку и убил его ею. Но безоружные арестанты не могли устоять против карателей. Все они были зверски перебиты. В жалобе жен убитых повстанцев говорится, что „стон стоял в тот день в селе Беловодском и кровавое море образовалось на месте побоища“. Только некоторым заключенным чудом удалось спастись. Преодолевая боль и истекая кровью, они перепрыгнули через дувалы и скрылись в зарослях.
После варварской расправы с повстанцами была организована настоящая охота за людьми. Каратели расстреливали киргизов-бедняков, где бы они ни встретились: на полях и пастбищах, в домах и во дворах. Они не щадили ни детей, ни стариков, ни женщин. Всего в трех волостях было убито более 1100 человек»956.
Пржевальск. 1916.
10–12 августа 1916 года. Город Пржевальск. «Наступление повстанцев в районе Пржевальска началось 10 августа. 11 августа к восставшим присоединились дунгане села Ырдык (Мариинское). Восставшими дунганами были уничтожены селения: Богатыревка, Липинка и Иваницкое, причем большинство жителей села Иваницкого были перебиты. Узак Сауруков имел большое влияние в Нарынкольском участке Джаркентского уезда. Когда собралось совещание по мобилизации на тыловые работы, на него пришли представители соседнего Кульджановского участка, а также от двух уйгурских волостей: Аулчарынской и Кетменской. На собрании выступил аксакал Джаманке Мамбетов с призывом не давать людей и оказывать набору сопротивление. Он призывал подготовиться к вооруженному сопротивлению, если людей будут брать силой. Представители всех волостей поддержали предложение Джаманке Мамбетова. Участники собрания решили людей не давать, оказать вооруженное сопротивление набору и в случае поражения перебраться в Китай. На следующий день представители народа собрались около канцелярии начальника Нарынкольского участка Подворкова. Подворков старался объяснить, что берут не в армию, а на тыловые работы, но присутствующие заявили о своем несогласии с призывом. По приказу губернатора Узак Сауруков и Джаманке Мамбетов были арестованы, закованы в кандалы и отправлены в Пржевальск. Кроме них было арестовано еще 15 человек. Все они по постановлению уездного начальника были заключены в тюрьму на один месяц. В постановлении мирового судьи 4?го участка Джаркентского уезда от 26 июля о привлечении в качестве обвиняемых повстанцев указывалось, что на совещании в местности Кабак-Карагай, в 15 верстах от Каркаралинской ярмарки, Джаманке Мамбетов первым подал мысль и склонял к тому, чтобы не дать людей для набора, и призвал сопротивляться с оружием в руках исполнению высочайшего повеления о призыве инородцев. К его мнению присоединились Узак Сауруков и другие. Всего обвинялось 67 человек из различных волостей. Всем им было предъявлено обвинение по 13, 263 и 266?й статьям Уголовного уложения. Причем 15 человек, в том числе Узак Сауруков, Джаманке Мамбетов, были признаны как главари и основные зачинщики, а остальные как простые участники сопротивления. На предварительном следствии свидетелями обвинения выступили Подворков, стражник Горяинов, писари Р. Мамырбаев и О. Байнуруков. Их показания легли в основу тяжкого обвинения более полусотни человек, которые, по существу, не успели оказать сколько-нибудь существенного сопротивления. По имеющимся мемуарным источникам можно восстановить некоторые штрихи предварительного следствия и произвол, царивший в тюрьме. Джаманке умер в тюрьме от избиения. Начальник тюрьмы отдал приказ страже в случае малейшего сопротивления или намерения к побегу употребить в дело имеющееся у каждого надзирателя оружие. Стража немедленно исполнила этот приказ. Султанкулов вспоминает, что надзиратели начали стрелять из окошечка железной двери. Камера наполнилась дымом. „В спину мне попали две пули, и я еле спрятался за большой дверью. На полу остались мертвыми шесть человек“. Начальник Пржевальской тюрьмы 31 августа сообщил прокурору Верненского суда, что 12 августа заключенные якобы учинили побег. Среди них были казахи Джаркентского уезда, вожаки и агитаторы освободительного движения. Надзиратели начали в них стрелять, и оказались убитыми 59 человек. Среди убитых были Узак Сауруков и другие»957.
Верный. 1916.
«Приказ семиреченского военного губернатора уездным начальникам от 14 августа 1916 года: „Одной из первых возмутилась в Верненском уезде Ботпаевская волость. Хорунжий Александров с сотней 10 августа в степи к северу от Таргапа настиг волость, три аула поголовно истребил, стойбища сжег, скот угнал, 12?го ботпаевцы изъявили покорность и выдали заложников“. В телеграмме лепсинскому уездному начальнику 13 сентября Фольбаум писал: „Передайте всем войскам и крестьянам, что быстрое усмирение мятежа достигается исключительно одним путем, нанесением хотя бы одной мятежной волости примерного урока в виде истребления сразу нескольких сотен жертв“»958.
Кукурчек. 1916.
15 августа 1916 года. Закаспийская область. Аул Кукурчек. «В аул прибыл пристав Золотарев и зачитал приказ о наборе рабочих. После чего туркмены открыли стрельбу из засады и убили несколько казаков»959.
Яглы-Олун. 1916.
18 августа 1916 года. Закаспийская область. «У пограничного поста с Персией Яглы-Олун произошла перестрелка восставших туркмен с русскими пограничниками. Во время сильной перестрелки были убиты объездчик и рядовой стрелок Е. Тимофеев»960.
Курбан-Каз. 1916.
«20 августа 1916 года. Закаспийская область. Пограничный пост Курбан-Каз. Стычка восставших туркмен-иомудов с пограничной охраной. В перестрелке были убиты объездчик и рядовые стрелки Олимпиев и Вандеев»961.
Воздвиженская. 1916.
«26 августа 1916 года. Терская область. Восстание солдат Осетинской пешей бригады в слободе Воздвиженской, близ Грозного, в августе 1916 года. С первых дней пребывания в бригаде солдаты-ополченцы отказались от солдатского обмундирования, требуя национальной одежды, оружия, коней, протестовали против излишней муштры, требовали доброкачественной пищи и т. д. В бригаде было много представителей осетинской интеллигенции, учителей и учащихся, которые по-своему понимали цели и характер войны, ориентировались в политических событиях. В бригаде возникла подпольная группа во главе с А. Гостиевым; в нее входили: И. Худалов, С. Мулукаев, X. Тавитов, Дз. Бугоев, А. Дзампаев, У. Едзиев и другие. По поручению С. М. Кирова в бригаду из Владикавказа приезжал М. Калагов. В августе ополченцы, возглавляемые группой, отказались выйти на строевые занятия. Для расправы с забастовщиками из Грозного были вызваны войска: два батальона пехоты и казачий кавалерийский полк. 26 августа 1916 года солдаты бригады были окружены войсками и подвергнуты обстрелу. Шестнадцать человек было убито, более тридцати тяжело ранено, остальные бежали»962.
Рыбачье. 1916.
28 августа 1916 года. Пржевальский уезд. «В районе Рыбачьего произошло большое сражение с восставшими, во время которого карательный отряд под командованием хорунжего Берга уничтожил до 800 повстанцев»963.
Преображенское. 1916.
28 августа 1916 года. Село Преображенское. «С 10?го по 29 августа продолжалась осада села киргизскими повстанцами. 12 августа Преображенское было окружено со всех сторон повстанцами, которые по несколько раз в день переходили в наступление. Преображенское было укреплено окопами, завалами из тополей, телегами, сохами и боронами. Эти сооружения были большими препятствиями для повстанцев, наступающих в конном строю. Несмотря на яростные атаки, повстанцы не смогли сломить сопротивление обороняющихся. 28 августа рано утром между осаждавшими и осажденными завязался бой, который продолжался до позднего вечера. Во второй половине дня на помощь осажденным прибыло подкрепление. Потеряв около 800 человек убитыми и несколько сот ранеными, повстанцы отступили в горы»964.
Тюп. 1916.
28 августа 1916 года. «На берегу реки Тюп между повстанцами и отрядом карателей под руководством фон Берга произошло столкновение. Повстанцы отступили, потеряв 80 человек убитыми и 12 ранеными»965.
Пржевальский уезд. 1916.
«Жестокой была борьба повстанцев Курментинской и ряда других волостей Пржевальского уезда с карательным отрядом, которым командовал капитан Чадов. Первое сражение произошло 19 августа недалеко от урочища Мерке в районе Джыламыш. Вначале восставшие ограничивались обороной, но вскоре перешли в наступление. А карательному отряду „пришлось отступить на более удобное место“ и провести ночь в ущелье. На следующий день повстанцы попытались перейти в наступление, но безуспешно. Потеряв 85 человек, они отступили в горы. С 21 августа по 5 сентября между карательным отрядом и повстанцами произошел ряд серьезных столкновений.
Нелегко было преодолеть сопротивление повстанцев другому карательному отряду, во главе которого стоял сотник Волков. 25 августа в верховьях реки Тюп восставшие дали этому отряду бой, продолжавшийся семь часов. Потеряв около 100 человек, повстанцы покинули поле боя.
Не менее сильное сопротивление карательным отрядам оказали жители Центрального Тянь-Шаня. 30–31 августа в местности Тогуз-Торо около 500 повстанцев во главе с Чулак-батыром выступили против карательного отряда, которым командовал офицер Носаев. В течение суток отряд не мог переправиться через реку Нарын.
О сопротивлении и борьбе населения Центрального Тянь-Шаня, в частности Загорных волостей, Нарынского и Ат-Башинского участков, против царских карателей сообщается в рапорте начальника Пржевальского уезда Иванова и начальника карательного отряда Бычкова от 3 сентября 1916 года. Умоляя о помощи, они писали военному губернатору Семиреченской области: „По тщательно собранным сведениям, оказывается, что киргизы в количестве 60–70 тысяч человек, со скотом сосредоточились в сыртах… Имеющийся в наличности отряд в 500 человек является недостаточным для окончательного подавления восстания и может лишь ограничить свою деятельность отобранием скота, нанеся сравнительно легкий удар противнику… необходимо увеличить состав отряда, хотя бы придать к нему одну батарею, одну роту, если возможно, с пулеметом, и две сотни семиреченских казаков“. Военный губернатор Семиреченской области, сознавая серьезность положения на Ат-Башинском и Нарынском участках, прислал значительную военную силу. Царские каратели, получив подкрепление, резко усилили атаки против повстанцев, которые продолжали сопротивляться. Военный губернатор Семиреченской области докладывал туркестанскому генерал-губернатору: „К началу сентября во всех уездах области, за исключением Пржевальского и южных частей Джаркентского и Пишпекского, наступило заметное успокоение… Пржевальские и загорные пишпекские кара-киргизы, а также киргизы рода ‹атабан› Джаркентского уезда не покорялись, причем кара-киргизы продолжали оказывать упорное сопротивление посланным против них как со стороны Пишпека, так и со стороны Андижана и Нарына войсковым отрядам“. 2 сентября в урочище Кара-Куджур восставшие попытались разгромить карательный отряд, но безуспешно.
На южном берегу Иссык-Куля 27 августа более 4 тысяч восставших под руководством Мурзака выступили против карательного отряда. Повстанцы весь день сдерживали натиск карателей. Они потеряли 300 человек убитыми, в том числе своего руководителя Мурзака, и отступили.
Храбро сражались восставшие с карательным отрядом 28 августа в ущелье Чичкан, недалеко от урочища Барскаун. На месте боя осталось 400 убитых повстанцев. Отряд отбил около миллиона баранов, принадлежавших коренному населению.
В начале сентября в районе Ак-Терека, Малого и Большого Джаргылчака произошел ряд серьезных столкновений повстанцев с карателями. Потери имела как та, так и другая сторона. Жестоким было сражение повстанцев с карательным отрядом войскового старшины Бычкова 18 сентября в ущелье Тон. Оно длилось более семи часов. Сопротивление карателям оказывали киргизы и казахи, населявшие западную часть Чуйской долины. 17 сентября в районе Мерке они выступили против карательного отряда. В результате столкновения 150 повстанцев было убито. Некоторый урон был нанесен и карателям»966.
Семиречье. 1916.
«В августе 1916 года в Семиреченской области подверглись нападениям 94 русских селения, в которых было сожжено и разрушено 5373 двора, было убито 2030 человек, ранено 684, взято в плен и без вести пропало 1105 русских граждан»967.
«Во время восстаний 1916 года, по данным на 1 января 1917 года, погибло 3968 представителей царской России, в том числе: в войсках убитыми 150 человек, ранеными – 67 человек, среди администрации – русских – 21 человек, туземцев – 54 человека, среди европейского населения 3235 человек, из них 3113 человек в одной Семиреченской области»968.
Саратовское. 1916.
11–12 сентября 1916 года. Семиреченская область. Лепсинский уезд. «Около селения Саратовское произошло столкновение с карательным отрядом Маслова. Повстанцы не имели огнестрельного оружия, и поэтому карательный отряд, несмотря на свою малочисленность, легко отбил их атаки. На помощь Маслову был послан отряд Вязигина в составе 50 казаков и 25 конных ополченцев и отряд полковника Осипова. Все карательные отряды устремились в село Саратовское, вокруг которого группировалась основная масса повстанцев Лепсинского уезда. Когда повстанцы приблизились к оборонительному фасаду села, каратели их обстреляли и отбросили назад с большими потерями. Затем целый день 11 сентября отряд поддерживал одиночный огонь и залпами с оборонительных стенок отбивался от нападавших, все время пытавшихся ворваться в селение. С утра 12 сентября каратели перешли в активное наступление, разделившись на несколько маленьких отрядов. Повстанцы не выдержали удара и побежали. Часть их, около 200 человек, прижатая к берегу, „была изрублена и переколота“. К вечеру сопротивление повстанцев было сломлено. После разгрома повстанцев Маслов задержал 90 человек, заподозренных в участии в восстании. Конвой довел до Лепсинска 85 человек, а пятерых расстрелял по дороге „при попытке к бегству“»969.
Пишпекский уезд. 1916.
«В северной части Киргизии, по словам помощника туркестанского генерал-губернатора, карательные „отряды истребляли планомерно и систематически женщин и детей“. Особой жестокостью отличались карательные отряды, которые возглавляли царские чиновники, состоявшие на службе в местном административно-управленческом аппарате. Так, казачий отряд, возглавляемый приставом Токмакского участка Бакуревичем, истреблял почти всех жителей коренной национальности, независимо от того, принимали ли они участие в восстании или не имели к нему прямого отношения. При этом Бакуревич не пренебрегал обманом и коварством. Так, в Кара-Булакской волости он взял несколько человек в качестве заложников, обещая сохранить им жизнь, однако их убили. А когда к нему пришли родственники убитых, он им совершенно равнодушно сказал: „Мои шутники потопили их по ошибке“. По его же приказу были зверски убиты 16 мирных жителей Токмака. Он не жалел ни детей, ни стариков, ни женщин. Один из очевидцев рассказывал о том, как по приказу Бакуревича страшно пытали старика-киргиза, работавшего сторожем Токмакской библиотеки, и его сына-гимназиста. Измученный гимназист, не выдержав пыток, умолял царских палачей, „чтобы его не резали, а расстреляли“. Издевательства и произвол царских карателей, руководимых этим участковым приставом, не имели границ. Обесчещенные „киргизские девушки <…> бросались со скал вниз головой на глазах у казаков“. По далеко не полным данным, карательным отрядом Бакуревича было замучено и убито 300 человек.
Не менее жестоко действовал карательный отряд, которым командовал помощник начальника Пишпекского уезда Рымшевич. Получив известие о назначении начальником карательного отряда, этот палач снял фуражку, перекрестился и сказал: „Наконец мне дали поручение любимое, я же им покажу“. И он сдержал свое слово, пройдя Чуйскую долину и Центральный Тянь-Шань огнем и мечом. Позже он заявил, что „блестяще выполнил приказ начальника Пишпекского уезда об уничтожении всех киргизских аилов и всего населения“ ряда волостей. Один из карательных отрядов, действовавший в западной части Пишпекского уезда, „оцепил толпу киргиз, погнал безоружных выстрелами, нагайками к утесу, внизу которого была река, и сбросил их туда“.
Такой же жестокостью отличались и другие царские каратели. Этого не могли отрицать даже высокопоставленные колониальные чиновники. Помощник туркестанского генерал-губернатора в телеграмме от 8 января 1917 года сообщает, что „войсками перебито много тысяч киргиз, все мятежники загнаны в горные районы“. Подобные сведения содержатся в отчете исполняющего обязанности военного губернатора Семиреченской области за 1916 год, в котором говорится: „Явилась жажда мести и самосуда, при которой, конечно, не учитывалось, причастно ли данное лицо к мятежу или нет“. Приведенные сообщения подтверждаются донесением консула России в Кашгаре от 1 декабря 1916 года. В нем сказано, что „в Пржевальском уезде собиралась значительная масса разного рода оружия войск, и они настолько начали энергично преследовать мятежников, что часто не отличали их от мирных жителей“. То же самое находим в дневнике Куропаткина.
IV Государственная дума, защищавшая интересы царского самодержавия, также вынуждена была обратить внимание на „поголовное истребление карательными отрядами“ коренного населения Семиречья, когда „киргизы уничтожались тысячами“. По приблизительным, но далеко не полным подсчетам А. Н. Зорина, только в Пишпекском и Пржевальском уездах карательными отрядами было убито 3 тысячи человек. Массовое истребление коренного населения сопровождалось насилиями и неприкрытым произволом, грабежом и угоном скота, разрушением десятков и сотен аилов»970.
«Всего при подавлениях в Пишпекском и Пржевальском уездах были убиты около 3000 киргизов. Во всем Семиречье, по некоторым данным, погибли порядка 4000 представителей коренного населения, еще около 12 тыс. погибли при бегстве в Китай, в том числе утонувшими и погибшими от огня китайских пограничников. До 164 тыс. человек бежали в Китай»971.
Караджар. 1916.
23–24 сентября 1916 года. Акмолинская область. Атбасарский уезд. «Отряд казаков в местности Караджар атаковал отряд повстанцев под командованием фельдшера Жаныбая Ниязбекова. Повстанцы, видя незначительное число карателей, двинулись было на них, но, встретив залпы винтовок, бросились бежать. Каратели преследовали их на протяжении десяти верст, убив 49 человек. У казаков один был легко ранен, а один пропал без вести. Каратели продолжали преследование повстанцев. На следующий день кочевники были настигнуты, и завязался бой. На этот раз было убито около полусотни повстанцев и многие тяжело ранены»972.
Закаспий. 1916.
26 сентября 1916 года. Закаспийская область. «Восставшими было совершено нападение на имение Дубского. В перестрелке ранен один перс, со стороны нападавших один убит и один ранен»973.
Каратальский. 1916.
29 сентября 1916 года. «Казаками 5?й Семиреченской сотни подкомандой полковника Осипова у выселка Каратальского Верхне-Каратальской волости Капальского уезда были убиты 22 киргиза»974.
Гумбет-Кабуз. 1916.
30 сентября 1916 года. Закаспийская область. «В районе Гумбет-Кабуза произошел бой. 500 иомудов атаковали отряд полковника Стржалковского из 100 пехотинцев, 150 конных с тремя орудиями и двумя пулеметами. Бой длился с середины дня до 20 часов вечера»975.
Киргизия. 1916.
«Сентябрь 1916 года. Теснимые со всех сторон царскими войсками, повстанцы вынуждены были, бросая свой скот и имущество по пути отступления, удалиться в горы или к китайской границе. Разобщенные отряды повстанцев не могли оказать серьезного сопротивления многочисленным, хорошо вооруженным отрядам царских войск.
Карательные отряды по пути своего продвижения уничтожали всех киргизов, в том числе женщин и детей, отбирая у них весь скот и имущество. Киргизы, даже и те, которые не принимали никакого участия в восстании, из-за боязни быть уничтоженными царскими войсками убегали в ущелья высоких гор, обрекая себя на голодную смерть. Осенние холода, рано наступившие в 1916 году, довершили дело. Командиры карательных отрядов для уничтожения убежавших в ущелья отдельных групп киргизов, создавали отдельные отряды, занимавшиеся истреблением этих групп.
„Когда я с десятью казаками прибыл на место переправы, – пишет один из командиров отрядов, действовавших в районе Иссыгатских минеральных вод, прапорщик Волков, – партия других киргизов готовилась спуститься с горной площадки к переправе, я быстро поднялся на площадку и разомкнул людей и кинулся в рукопашную. Киргизов было приблизительно около 100 человек – человек 40 были перерублены, остальные разбежались“.
Командир 21?го стрелкового полка Нехлюдов в своем рапорте от 24 августа 1916 года коменданту Пишпекского уезда писал: „Для уничтожения киргизов и подавления восстания необходимы решительные меры. Следует составить отдельные отряды в составе двух рот, двух сотен казаков, батареи, двух пулеметов и давать им задачи загонять киргизов в горы и после их там уничтожать“. Как на практике осуществилось предложение Нехлюдова, видно из очень характерного донесения подполковника Гейцига генералу Фольбауму от 23 сентября 1916 года, где говорится: „Отрядом прапорщика Лескова в 40 верстах от Преображенска в ущелье отбито у киргизов 208 голов рогатого скота. Киргизы, оказавшие сопротивление, перебиты. У нас убита лошадь“.
Согласно материалам, собранным полковником Колосовским в Семиреченском статистическом комитете, в Пишпекском уезде из 21 831 киргизского хозяйства, имевшихся до восстания 1916 года, к 1 января 1917 года осталось 12 518 хозяйств, убыло – 9313 хозяйств, то есть 42,66 %. В Пржевальском уезде из 34 594 киргизских хозяйств, числившихся до 1916 года, убыло 24 252 хозяйства, то есть 70,12 % всех хозяйств.
Число киргизов, убитых во время сражений, умерших от голода и холода, официальными царскими органами не учитывалось. Если за среднее число взять количество душ обоего пола, приходящихся на одно киргизское хозяйство по данным переписей – 5,1 человека, то количество убыли киргизского населения к 1 января 1917 года составляет: в Пржевальском уезде – 123 685 человек, из имевшихся до восстания 176 429 человек, то есть более 70 %. В Пишпекском уезде из 111 338 человек, числившихся до восстания, убыло 63 842 человека, то есть более 57 %.
Интересно сравнить этот жесткий итог действия царских усмирителей с потерями, понесенными царскими войсками и переселенцами. Всего во время восстания в сражениях с повстанцами, согласно данным советника Семиреченского уездного начальника Тескова, потери в войсках в Семиреченской области составили: убитых три офицера и 52 солдата, раненых 41, без вести пропавших 75 человек. Из гражданского населения переселенцев в Пишпекском уезде: убитых 98, без вести пропавших 65; в Пржевальском уезде: убитых – 2179 и без вести пропавших – 1299 человек.
Участник восстания из села Кочкорки Болекбай Мамаев рассказал: „По пути нашего бегства в Китай от пуль и шашек преследовавших нас царских отрядов, от голода и холода погибло много киргизов. Например, в нашей семье были убиты три брата, в пути от голода и болезни умерли две снохи. В самом Китае от голода и тифа умерли отец, мать и дети моих братьев. Из 42 человек нашей семьи и семей моих трех братьев умерли от голода и болезни всего 39 человек, осталось в живых три человека“.
„Не выдержав натиска преследовавших нас царских войск, – рассказывает участник восстания Бегельдиев, – несмотря на преграду китайских пограничников, в конце сентября мы ринулись в пределы Китая. Здесь на нас напали калмыки и начали нас грабить, отобрали имущество почти у всех киргизов, молодых женщин и девушек взяли себе в жены, оказывать сопротивление было невозможно, так как мы были обезоружены при переходе границы китайскими солдатами и чиновниками. Лишенные всего имущества и скота, мы начали голодать. Тут разразилась эпидемия сыпного тифа. Люди стали умирать десятками и сотнями, например: из 11 человек моей семьи погибло десять человек, остался я один“»976.
Акмола. 1916.
1 октября 1916 года. Акмолинская область. Атбасарский уезд. «Казачий отряд Иванова в ста верстах от Джезказгана настиг и разгромил отряд повстанцев. Иванов сообщил, что в этом бою было убито свыше 300 повстанцев, много ранено»977.
Теджен. 1916.
6 октября 1916 года. Закаспийская область. Город Теджен. «Нападение исламистов на город. Они переправились через мост, убили рабочих, работающих там сторожей, перерезали их семьи и стали продвигаться в город. Но нападение на Теджен было отбито. При отступлении отрядов Азиса Чапыкова по его приказанию был убит сторож дороги около станции Геок-Сюр и семилетняя девочка этого сторожа»978.
Тургай. 1916.
«Октябрь 1916 года. По приказу тургайского губернатора казачья сотня производила в Кустанайском уезде аресты лиц, не подчинившихся указу. В течение июля – сентября она подавляла восстание в Кустанайском уезде, а 6 октября выступила походным порядком в город Тургай по указанному губернатором маршруту при сопровождении прибывшего для этой цели помощника тургайского уездного начальника Ткаченко. Сотня следовала по аулам Тусунской, Наурзумской волостей, где Ткаченко, пользуясь военной силой, арестовал десятки людей как виновных, производил и другие насилия. О карательных действиях отряда Ткаченко идет речь в заявлении повстанцев, посланном уездному начальнику во время осады города. „Ввиду того, что помощник уездного начальника во время командировки по киргизским степям показал нечеловеческое отношение к нам, совершив убийство более ста человек, большинство из них женщин и детей, совершил еще насилие над женщинами, девицами и еще сжег несколько зимовок, мы, киргизы вверенного вам уезда, оскорблены такими поступками“»979.
Красноводск. 1916.
10 октября 1916 года. Закаспийская область. «Начальник Красноводского уезда сообщал, что телеграф Чикишляр – Яглы-Олун на двое суток прерван. Чиновник Егоров, выехавший для исправления телеграфа, убит»980.
Татыр. 1916.
21 октября 1916 года. Тургайский уезд. «Карательный отряд из 130 казаков и двух офицеров встретил у озера Татыр группу из 4 тысяч повстанцев. В результате боя повстанцы бежали, при этом погибли три казака и до 300 повстанцев»981.
Тургайская область. 1916.
21 октября 1916 года. Иргизский уезд. «21 октября в урочище Шактыбай сотня казаков под командованием полковника Агапова встретила большую группу повстанцев и взяла более ста человек в плен. Для охраны арестованных был выделен взвод казаков, который, охраняя пленных повстанцев, запертых в зимовнике, зверски расправился с ними. Каратели расстреливали безоружных в окна и двери. Было тут же убито 11 человек, еще пять человек умерли от тяжелых ран, ранено 13 человек»982.
Гомель. 1916.
«Восстание солдат 22–26 октября 1916 года на распределительном пункте в Гомеле. На этот пункт направлялись солдаты из различных тыловых частей, а также матросы Балтийского и Черноморского флотов, списанные с кораблей за участие в революционном движении.
Ближайшим поводом к выступлению солдат послужило приказание об аресте казака 40?го Донского казачьего полка Никифора Басакина, не отдавшего чести начальнику пункта. Казаки заступились за своего товарища, заявили начальству, что не допустят ареста Басакина, и „вызывающе“ кричали: „Мы на войне кровь проливаем, а вы здесь за что-то арестовываете“. В то же время со стороны казаков раздалось обращение к другим „нижним чинам“: „Что же вы, братцы, смотрите, мы, вот, здесь страдаем, а они вот что делают“. Увещевания офицеров были безуспешны. По приказанию начальника пункта прапорщик Кузмичев с командой в составе десяти „нижних чинов“ пытался арестовать Басакина. Но когда прапорщик, Кузмичев явился к бараку № 1, то он увидел, что барак окружен громадной толпой солдат, которая кричала, что „не дадут товарища“, и призывала других „нижних чинов“, в числе около 3000 человек, помогать им. Особенно выдавался „по своей дерзости“ казак Жорин. Жорин, по словам обвинительного акта, „открыто возбуждая толпу“, говорил, что он однажды „задал двум пехотным офицерам так, что они всю жизнь будут помнить казацкую нагайку“. На слова начальника пункта: „Помни, ты за свое поведение будешь повешен“ – Жорин ответил: „Помирать все равно один раз, а пока мы вас поучим“. Толпа, поддерживая Жорина, кричала: „Бей их, кровопийцев, довольно войны“. Толпа протестантов росла. Начальник пункта и дежурный офицер пытались все же арестовать Басакина и успокоить бушевавшую толпу при помощи еще верных военным властям „нижних чинов“. Офицеры были встречены ружейной пальбой, а затем было брошено в одного из них несколько кирпичей. Часть толпы кинулась на гауптвахту, обезоружила находившихся там часовых и, разбив окна в камерах арестованных, освободила их. В это время подошла вызванная для усмирения беспорядков 1-я рота 483?й пешей Московской дружины, которая, согласно полученному приказанию, оцепила караульный двор, чтобы воспрепятствовать побегу оставшихся еще там арестованных. По прибытии роты толпа восставших частью рассеялась, частью же двинулась к главным воротам, где находилась прибывшая на усмирение караульная команда. Нахлынувшая толпа восставших оттеснила за ворота прибывшую на усмирение караульную команду, которая отбежала к гарнизонной гауптвахте, где была остановлена выбежавшим навстречу ей фельдфебелем Бондаренко. По приказанию фельдфебеля команда была рассыпана в цепь и открыла огонь по восставшим. Последние, в свою очередь, дали несколько залпов по караульной команде. Спустя некоторое время прибыли вызванные для усмирения две роты „инородцев“, которым удалось рассеять восставших. Подавление восстания не прекратило, однако, брожения на пункте. Солдаты продолжали волноваться. Начальник пункта, обеспокоенный „неблагонадежным“ настроением пересыльных солдат, обратился к начальнику гарнизона с просьбой сделать распоряжение, чтобы полиция оказывала содействие военным властям в деле наблюдения за солдатской массой, вышедшей из повиновения командному составу. По требованию начальника гарнизона 26 октября 1916 года от полиции был выслан наряд, который производил обыски в домах близ пункта. Бродившие в этой местности солдаты, заметив полицию, стали собираться в группы. Полицейский наряд на Первой Госпитальной улице был встречен толпой вооруженных камнями и палками „нижних чинов“ человек в двести, которые с криками „Ура! Бей полицию!“ кинулись на полицейский наряд. Последний бросился бежать; трое городовых забежали в один из дворов на Госпитальной улице и заперли за собой ворота. Толпа стала ломиться в ворота и бить стекла в этом доме. Один из городовых произвел два выстрела. Толпа с криком „двоих наших убила полиция“ бросилась к пункту. Услышав шум и крики, дежурный офицер тотчас же доложил об этом начальнику пункта, с которым и вышел во двор, где у барака собралась кучка пересыльных. На вопрос начальника пункта: „В чем дело, ребята?“ – послышались крики: „Нас убивают, не дадим. Городовые двух солдат убили“. Раздался звон разбиваемых стекол, и из бараков в панике выбегали „нижние чины“. На вопросы офицеров: „Что случилось?“ – солдаты отвечали: „Из бараков выгоняют палками, шашками, кирпичами“. Толпа протестантов росла, и „приказание разойтись, – по словам начальника пункта, – не производило никакого впечатления“. Начальник пункта поставил у ворот взвод от кадра „инородческих команд“ и донес по телефону о вспыхнувшем среди „пересыльных“ волнении начальнику гарнизона. Толпа восставших ворвалась на гауптвахту, захватила винтовки караульных, освободила арестованных и разгромила вновь канцелярию судной части. Толпа (около 1000 человек) остановилась посреди двора и открыла пальбу. Завязалась перестрелка между ротой кадра „инородцев“ и „мятежниками“. Прошло полчаса. Часть восставших направилась к 143 тыловому этапу, но не была туда допущена выставленной охраной. „Мятежники“, рассчитывая на поддержку других частей, квартировавших в Гомеле, направились к 224?й роте 43?го рабочего батальона и требовали присоединения ее к возмутившимся. Но эта попытка не имела успеха. Затем восставшие, в числе 500 человек, решили отправиться на вокзал, где имели в виду получить оружие для невооруженных „нижних чинов“. Прибывшие в это время в распоряжение начальника пункта „свежие части“ рассеяли восставших и произвели массовые аресты среди солдат. По показаниям некоторых свидетелей, в этом восстании принимали участие и „агитаторы“, в числе которых называли главным образом добровольца 194?го пехотного запасного батальона Георгия Римского-Корсакова. По делу о восстаниях на гомельском распределительном пункте было расстреляно 11 человек»983.
Кременчуг. 1916.
«25 октября 1916 года восстали солдаты на распределительном пункте в Кременчуге. Они потребовали от командования улучшения содержания и прекращения войны. Прибывшие каратели убили двоих солдат и пятерых ранили. По приговору суда унтер-офицер М. Зелинский был расстрелян, а многие осуждены»984.
Акмола. 1916.
25–26 октября 1916 года. Акмолинская область. Атбасарский уезд. «25 октября отряд казаков двинулся в верховья Терсаккана. Придя в зимовки четырех волостей, он учинил полный их разгром, сжег 20 аулов и убил более 30 человек. На следующий день отряд сжег 18 зимовок и убил десять человек. Это были, по существу, не повстанцы, а мирные жители»985.
Кипчак. 1916.
29 октября 1916 года. Акмолинская область. Атбасарский уезд. «Отряд повстанцев (свыше тысячи человек) расположился вблизи реки Кипчак. 29 октября карательный отряд из 132 казаков и десяти пулеметчиков пошел в обход правого фланга повстанцев, чтобы отрезать их от стоянки. Повстанцы стояли спокойно за двумя гребнями горы и стреляли по отряду. С приближением отряда половина повстанцев стала подвигаться к нему, другая оставалась на месте. Спешенной полусотне казаков с пулеметом было приказано открыть стрельбу. После трех залпов полусотни и пулеметного огня среди повстанцев началось замешательство. Когда сотня казаков двинулась в атаку, повстанцы бросились бежать. Каратели преследовали их несколько верст и убили до полусотни человек»986.
Караташ. 1916.
31 октября 1916 года. Закаспийская область. «Генерал Волковников сообщил начальнику Закаспийской области, что, по донесению начальника Атрекской линии, „пять конных нижних чинов 5?го Сибирского стрелкового запасного полка: ефрейтор Серухин, стрелки Жерков, Горохов, Парамонов и Грушин высланы были с поста Караташ на пост Курбан-Каз со спешным донесением. На обратном пути в семи верстах от поста Караташ они были захвачены иомудами, убиты, раздеты догола и изуродованы“»987.
Тургай. 1916.
«6 ноября 1916 года гарнизон и жители Тургая под руководством начальника гарнизона капитана К. П. Загайного, несмотря на отсутствие помощи со стороны, отбили попытку штурма. Накануне городские киргизы зажгли запасы сена, горевшие всю ночь. Утром дым от сена заволакивал всю местность, на расстоянии десяти шагов нельзя было ничего разобрать. Поджог, по всей видимости, являлся важной частью киргизского плана, нацеленной на маскировку штурма города. Ситуацию усугублял пронизывающий ледяной ветер. В этой обстановке Загайный поднял тревогу. И, как оказалось, не зря. На рассвете киргизы четырьмя колоннами, оглашая степь диким ревом, пошли на город. Численность атаковавших была определена приблизительно в 12 000 всадников. С 5:30 утра до 16 часов гарнизон отражал нападение, если бы не баррикады, о которых сарбазы не знали, они бы ворвались в город. Под огнем разбирать завалы киргизам было не так просто. Киргизы сожгли до ста окраинных жилищ и разграбили имевшееся в них имущество. Материальный ущерб города составил около миллиона руб. Часть киргизов погибла при обнаружении баррикад, другие – при наступлении по мосту, настил которого был разобран, и при бегстве через реку. Всего, по некоторым данным, погибло не менее 1000 киргизов. Погибло три дружинника, без вести пропали три женщины и три ребенка. Киргизами были убиты инспектор высшего народного училища Курбатов (начальник дружины из местного населения). Труп был изуродован до неузнаваемости. Убиты мещанин Чумаков и лавочник татарин Гумаров с женой»988.
Музарт. 1916.
«Спасаясь от карателей, киргизские беженцы устремились в Китай. К. Баялинов, в числе других испытавший все тяготы, связанные с бегством, о гибели людей и скота на перевале Ак-Угиз рассказывает: „Утро встало пасмурное, перевал окутался туманом, пошел снег, поднялся северный ветер, который усиливался с каждой минутой, заметая дорогу снегом. Люди и скот скользили по обледенелой дороге, падали в пропасть. Среди голых камней не виделось ни одной травинки. Голодные овцы и козы щипали свою собственную шерсть, лошади грызли стремена, верблюды опустились на колени и не могли больше подняться, быки сбрасывали навьюченную на них кладь, люди отморозили руки и ноги. Перевал гудел от стонов людей, ржания и блеяния животных. А снег все шел. Скоро наступила ночь, но и она не принесла успокоения. Люди и животные сбились в одну кучу. Холод пробирал всех до костей. Когда робкий свет зимнего утра осветил перевал, он оказался пустым. И люди, и животные, – все было засыпано снегом, все замерло, и только по редкому трепыханию овец можно было понять, что под снегом лежали не камни, а живые существа. За ночь умерло множество людей“.
Большая группа повстанцев подошла к речке Музарт, на границе Восточного Туркестана. Здесь ее настиг карательный отряд. Беженцы, не имея оружия, не могли оказать сопротивления преследователям, многие бросились в бурную горную речку. Но на другом берегу этой речки стояли китайские пограничники, которые также обстреливали идущих им навстречу людей. Не считая убитых пограничниками, только царскими карателями за все время преследования было истреблено более 12 тысяч человек. Многие беженцы, особенно дети, женщины и старики, утонули в реке. Эта переправа правдиво описана участником перехода М. Элебаевым. „Утро было мрачное, туманное, тянуло холодом. В бескрайней степи столпился прикочевавший народ. Неожиданно позади грохнули один за другим два пушечных выстрела. Люди хлынули вперед, но тут пограничники открыли огонь и заставили огромное море народа отступить… Люди сгрудились между двух огней. Постояли они, постояли, затем опять двинулись к границе. Рыдания, вопли висели над толпой. Пушка грохнула еще раз, другой – теперь ближе. Народ решился: ‹Погибать так погибать!› – и пошел прямо на огонь пограничников… Несмотря ни на что, народ пошел вперед. Вот дорогу преградили бурные воды Музарта. Что тут делалось, сколько народу погибло! В одном месте плывет женщина, придерживая колыбель, в другом – лошадь тонет вместе с вьюками, в третьем – мертвого вынесло на берег, в четвертом – старик с криком бросается к тонущему ребенку, в пятом – кто-то рыдает над погибшим… Разве перескажешь все“. О невероятных трудностях и огромных потерях беженцев при переправе рассказывают активные участники восстания И. Туманов, Т. Джумабаев и М. Джамбаев. Переправившись через Музарт, беженцы устремились вперед. Местные правители заставили их преподнести им большие подарки – лошадей, деньги, опий, ценные вещи и т. п. У тех, кто не хотел делать подарки и подношения, они все отбирали, а сопротивлявшихся убивали. Не успели беженцы отойти от границы, как на них напали калмыки, кочевавшие в этих районах. Воспользовавшись беззащитностью киргизов, они отбили у них часть скота, отобрали немало имущества и женщин.
Без разрешения местных властей киргизы из 32 волостей Пржевальского и Пишпекского уездов расселились в Кашгарской провинции в оазисах Уч-Турфан и Ак-Су, а выходцы из семи волостей Джаркннтского и Пржевальского уездов устроились в Кульджинской провинции в районе Текеса»989.
«В результате систематического недоедания, отсутствия элементарных санитарных условий среди беженцев вспыхнули эпидемии тифа и цинги, которые унесли около 10 тысяч человек. Общее число киргизов и казахов, погибших в Восточном Туркестане, к 1 мая 1917 года достигло 70–87 тысяч»990.
Фронт. 1916.
«16 ноября 1916 года 409?му пехотному полку было приказано занять высоты 1366 и 1350. „Пройдя половину пути, – рассказывает командир 2?й роты, – в очень густом тумане, под дождем и снегом, я был остановлен фельдфебелем роты, который доложил мне, что вторая полурота отстала и сидит на склоне высоты 1468“. Ротный командир, приказав вести далее 1-ю полуроту младшему офицеру, вернулся к отставшей полуроте и скомандовал: „встать, идти вперед“. В толпе „нижних чинов“ раздались возгласы: „Одеть и накормить некому, а гнать вас много“. И только под угрозой револьвера „нижние чины“ двинулись вперед. Во время атаки высоты 1350 командиром роты была подана команда: „Вперед, в атаку! Ура!“. В ответ послышались возгласы: „Раньше накорми, потом будем воевать“. Под сильным пулеметным и ружейным огнем все „нижние чины“ пополнения, по словам офицеров, „несмотря на принятые командным составом самые строгие меры“, „бросились во все стороны и разбежались по лесу и в роту не явились“. По этому делу было расстреляно три человека»991.
Юго-Западный фронт. 1916.
«17 ноября 1916 года вспыхнуло восстание солдат 326?го Белгорайского пехотного полка 8?й армии Юго-Западного фронта. Солдаты отказались идти в атаку и потребовали отправить их в тыл для отдыха. Командование 8?й армии приказало открыть по восставшим огонь. В ответ на это солдаты с криками „Долой войну!“ оказали энергичное вооруженное сопротивление. Испуганное командование отдало приказ отправить 326?й полк на отдых в тыл»992.
Улпан. 1916.
«22 ноября произошел бой отряда есаула Фролова против 4000 киргизов у станции Улпан Иргизского уезда. Погибло восемь казаков, тела убитых были изуродованы. Всего 21–22 ноября отряд Фролова выпустил при столкновениях 43 снаряда, роты – 4300 патронов, сотня – 4000 патронов, огонь велся с 500 шагов»993.
Тургайская область. 1916.
30 ноября 1916 года. Иргизский уезд. «28 ноября 1916 года генерал Лаврентьев издал приказ о командировании конного отряда в составе шести эскадронов, одной роты пехоты, шести батарей и двух пулеметов под начальством подполковника барона фон Розена. 30 ноября ему навстречу выступили повстанцы Аманкульской, Таупской и Кзыл-Жарской волостей, численностью до 6 тысяч человек. Утром 30 ноября произошло сражение карателей с повстанцами. Когда повстанцы сплошной массой двинулись на карательный отряд, по ним был открыт артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь. Потеряв много людей убитыми, они отступили. „Целые барханы были завалены трупами людей и лошадей“, – телеграфировал Лаврентьев в Оренбург. Каратели начали преследование. В 14 часов 30 ноября 1916 года произошел второй бой, в результате которого вся линия обстрела была покрыта трупами. В журнале военных действий отряда фон Розена отмечено, что убитых повстанцев – около 800 человек»994.
Тюрежал. 1916.
30 ноября 1916 года. Акмолинская область и уезд. Урочище Тюрежал. «Повстанцы, решив своей массой до 1500 всадников преградить путь войсковому отряду, заняли сопки по обе стороны дороги и открыли ружейный огонь, но были рассеяны полусотней казаков и залповой стрельбой обеих рот. Повстанцы потеряли не менее 18–20 человек убитыми. В Акстарааккульской волости омская сборная сотня встретилась с группой повстанцев, которые бросились на казаков, но, встреченные ружейным огнем и потеряв убитыми 42 человека и много раненых, повернули назад и быстро бросились врассыпную по лесу. Преследуя убегающих, разъезд казаков в одном ауле Акстарааккульской волости „наткнулся на скопище вооруженных киргиз и перерубил здесь до 20 человек бунтовщиков“»995.
Тургайская область. 1916.
3 декабря 1916 года. Иргизский уезд. «Подотряд под командой ротмистра Метельского в составе трех эскадронов, двух полусотен казаков, взвода артиллерии и одного пулемета совершил ночной набег на лагерь повстанцев в урочище Тауп. Подотряд Метельского заманил повстанцев на ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь. Повстанцы, видя бесполезность своих атак, повернули обратно, рассеялись и скрылись за лагерем. Было убито, по данным карателей, более 500 человек»996.
«К 20 декабря 1916 года за участие в мятеже на территории Туркестана к смертной казни был приговорен 201 человек. Всего к 1 февраля 1917 года к смертной казни за участие в мятеже в Туркестане было приговорено 347 человек. Впрочем, в связи со смягчением наказания казни подвергся 51 человек. 22 февраля 1917 года Куропаткин писал Николаю II: „Считая, что главными виновниками являются главари и туземцы, непосредственное участие которых в убийстве русских людей доказано, я признал возможным смягчить наказания для темной массы виновных“»997.
Северный фронт. 1916.
«23 декабря 1916 года XII армия начала наступательные действия на фронте Рижского района с целью расширения плацдарма на левом берегу Двины и развития в дальнейшем операции в направлении на Митаву. Генералом И. К. Гандуриным 21 декабря был отдан приказ по 2?му Сибирскому корпусу начать 23 декабря Олайской ударной группе (5-я и 16-я сибирские стрелковые дивизии) наступления и захватить к рассвету 1-ю линию окопов противника. 23 декабря вечером в первом батальоне 17?го Сибирского стрелкового полка делались приготовления к выступлению. „Нижним чинам“ были розданы белые халаты на случай, если атаковать придется ночью. Время атаки еще не было объявлено. Командиры батальона и рот были собраны в штаб для получения окончательных распоряжений и приказаний для предстоящего боя. При ротах оставались младшие офицеры. В это время солдаты всех четырех рот забрали халаты, с винтовками в руках отправились к бараку батальонного командира и заявили, что в наступление не пойдут. <…> В течение ночи командир батальона и командиры рот старались уговорить и убедить солдат „обратиться к исполнению долга“, но в ответ из рядов раздавались восклицания: „Обороняться будем, а наступать не пойдем“. „Кругом измена явная! посылать людей среди белого дня!“ „Будет то же, что в мартовских и июльских боях“. „Везде у нас продажное немецкое начальство“. „Нас везде грабят, дома семьи голодают, у бедных последнее отбирают, а у богатых все оставляют“. „Рига уже продана. Почему до сих пор нет ответственных министров, а то нас на каждом шагу продают“. „Почему до сих пор сидят в тылу жандармы, городовые и всякая …?“ „Терпеть больше нет сил“. К рассвету командиру 3?й роты удалось убедить солдат подчиниться долгу, и рота эта изъявила готовность идти в бой. Командир немедленно распорядился эту роту разместить отдельно от остальных рот полка. Другие же роты были отведены к штабу полка, куда в тот же день под вечер приехал командир корпуса генерал Гандурин. Роты были выстроены, и генерал обратился к „людям“ с вопросом, „почему они отказались идти в наступление“. Солдаты ответили, что „не пойдут“. „Прежде шли и жертвовали собой, но сейчас вокруг измена“. „Польша погибла благодаря изменникам, Николай Николаевич тоже ушел, видя измену, кругом измена“. На вопрос командира корпуса, неужели они и его считают изменником, послышался ответ: „Нет, а есть повыше; царь едет вперед, а немец рядом. Мы вперед не пойдем, но ни одной пяди не уступим немцу“. Командир корпуса, выслушав заявления, приказал „обратить их на работу“: „Вы с сегодняшнего дня будете у меня рабочим батальоном“. 24 декабря 1?й батальон был „беспрепятственно разоружен при штабе полка“, и генерал Хильченко „приступил к производству дознания“. Прежде всего он обошел выстроенные роты и требовал „выдачи зачинщиков и подстрекателей“ под угрозой „расстрела каждого пятого человека“. Требование это исполнено не было, и тогда генерал начал обходить роты и опрашивать каждого отдельно. Солдаты и офицеры, опрошенные при „расследовании“, показали, что генерал Хильченко при этом „применял угрозы, ругательства и хватал за горло, пока не добивался ответа“. Когда таким образом были опрошены все люди, роты были разведены по землянкам, и было приступлено к дознанию. „В помощь“ генералу Хильченко было назначено четыре офицера, которые производили опрос и записывали показания. „Общее руководство и наблюдение“ принадлежало генералу. Присутствуя при опросах то в одной, то в другой роте, генерал Хильченко, по словам очевидцев (офицеров и солдат), „применял насильственные меры, вынуждая показании угрозами, ругательствами и нанесением побоев“. 31 декабря „дознание было закончено“. 24 стрелка были преданы военно-полевому суду. Накануне заседания суда генерал Гандурин, собрав членов полевого суда, сказал речь, которую начал следующими словами: „Я приехал утвердить вас в мысли, что оправдания быть не может“. <…> Суд состоялся 31 декабря. Все 24 стрелка „были признаны виновными в явном восстании и возбуждении других словами и примером к уклонению от боя в районе театра военных действий“ и приговорены к смертной казни. 1 января 1917 года приговор был приведен в исполнение. Кроме „судебного преследования“ командующий армией „отрешил от командования полком“ полковника Бороздина „по несоответствию“; ротные командиры были переведены младшими офицерами в другие части; унтер-офицеров и ефрейторов разжаловали и перевели в другие роты, а солдаты трех рот (1, 2 и 4?й) были распределены по всем полкам армии. Одновременно произошел бунт в 55?м Сибирском стрелковом полку, в котором солдаты также от казались идти в наступление»998.
«25 декабря 1916 года. 5-я и 7-я роты 55?го полка утром отказались идти в атаку. Командир 14?й Сибирской стрелковой дивизии генерал Довбор-Мусницкий рапортовал царю: „…доношу, что в боях под Ригой 23?го и 25 декабря стрелки некоторых рот 55?го Сибирского полка отказались идти в бой и на увещания офицеров грозили последним оружием… По моему приказанию, в 15? часа 25 сего декабря 13 стрелков 5?й и 7?й рот расстреляны стрелками тех же рот, в присутствии моем и представителей от всех рот и команд полков дивизии…“. На этом рапорте Николай II наложил резолюцию: „Правильный пример“»999.
Тургайская область. 1916.
25 декабря 1916 года. «Участник событий поручик Станиславский вспоминал, что в начале ноября начались морозы и вьюги, в аулах солдаты отбирали волчьи чулки, которые хорошо грели ноги, и киргизские шубы. Движение колонны замедлилось, иногда снежные бураны заставляли отсиживаться в аулах целыми днями, во время таких стоянок киргизы делали налеты. Один раз налет киргизов увенчался успехом. Это произошло в ночь перед Рождеством. Два дня свирепствовал буран, отряд сидел в киргизских землянках и мерз. Киргизские аулы состояли из ряда землянок – ям, покрытых земляной крышей и имевших сверху отверстие – вход в землянку и выход для дыма. Караулов из-за пурги не выставляли, так как часовых могло замести снегом. К полуночи пурга стала стихать. Станиславский решил выйти из землянки и осмотреться. „В одной из землянок я услыхал выстрел, – вспоминал он. – Посмотрел вокруг – в белом мареве вьюги носятся какие-то темные силуэты. Это были киргизы. Я тотчас же поднял тревогу, и вскоре весь отряд был на ногах. Открылась стрельба, и киргизы бежали. Я насчитал 18 человек зарезанных солдат; впоследствии выяснилось, что около 30 человек были ранены киргизскими ножами. Они выскочили раздетыми из землянок и замерзли, так как была сильная вьюга и найти землянки им не удалось. В некоторых землянках я находил по десять трупов. Здесь были и русские, и киргизы. Киргизов было убито человек 20–25“. Было решено начать погоню… Автор знал, что после удачного налета киргизы далеко не уходят и не выставляют дозоров. В 4 часа ночи вьюга стихла и можно было двигаться вперед. Взяв с собой 60 добровольцев, отряд выступил. „Через два часа мы были в ауле. Действительно, предположения мои оправдались. Киргизы были в ауле и притом пьяны. Мы бросили бомбы в землянки, где они спали. Человек 20 нам удалось захватить в плен, в том числе и двух немецких инструкторов. Киргизов мы тотчас же расстреляли, а немцев взяли с собой. Киргизы плакали, просили о пощаде и целовали нам ноги, но мои солдаты были безжалостны“. Пленные немцы „хотели выдать себя за киргизов, но это было нелепо. Немецкую физиономию от киргизской очень легко отличить. Когда немцы увидели, что это не удалось им, они сознались в своей национальности, но утверждали, что они просто авантюристы и искатели приключений. Конечно, это была сущая ложь. Их военная выправка служила лучшим доказательством их лжи. Несомненно, они были офицерами германской армии. Под конвоем десяти казаков я отправил их в Актюбинск“»1000.
Аккерман. 1916.
«27 декабря 1916 года. Волнения в 12?м кавказском полку в городе Аккермане. Во время подавления волнений из числа восставших пятеро солдат были убиты и двое ранены. Военно-полевой суд при 302?м тыловом этапе Румынского фронта 11 января 1917 года за участие в восстании и за вооруженное сопротивление приговорил пять человек к расстрелу, 86 человек к каторжным работам сроком от восьми до 20 лет, 50 человек к дисциплинарной части на три года»1001.
Закаспий. 1916.
28–31 декабря 1916 года. Закаспийская область. «Гюргенский отряд, численность около 8 тысяч человек, под командованием генерала Мадритова в боях с 28?го по 31 декабря разгромил восставших иомудов»1002.
Фронт. 1917.
«14 января 1917 года к дежурившему на вышке старшему фейерверкеру 1?й батареи 1?го сибирского тяжелого артиллерийского дивизиона Василию Кусько подошли несколько человек пехотных солдат (у одного из них были погоны 222 Красненского полка) и повели разговор о предполагаемом наступлении. Пехотинцы говорили: „В наступление не пойдем, земля мерзлая, нельзя окопаться; если артиллерия откроет огонь за отказ идти в наступление, то переколем всю прислугу – артиллеристов“. 18 января Одоевскому полку предстояло выступить на позицию на смену 224?му Юхновскому полку. Накануне, 17 января, вечером, когда стемнело, в роты приходили солдаты 1?го батальона и уговаривали солдат других батальонов не выступать в окопы. „Не ходите завтра на позицию, – говорили они, – если завтра пойдете, то стрелять будем“. Командующий полком приказал выступить каждому батальону самостоятельно. Собравшийся к шести часам вечера первый батальон построился в резервную колонну. Командир батальона поздоровался с солдатами, спросил, читали ли молитву в ротах, и скомандовал: „головная рота вперед“. Первая рота вытянулась в колонну по отделениям, за ней вторая рота вытянулась наполовину в той же колонне, в это время в лесу, справа и слева, раздался свист, и одновременно с этим из последних рядов 4?й роты раздались крики: „назад“, „не пойдем на позицию“, „смена“, „будем стрелять“. Послышалось щелканье затворов. Солдаты 1?й и 2?й рот возвратились сами на прежнее место в резервную колонну. Ротные командиры и младшие офицеры стали уговаривать солдат двинуться вперед и прекратить шум; увещания офицеров были безуспешны. Позже весь батальон двинулся к месту расположения 2?го батальона; в стороне раздавались одиночные выстрелы вверх. В остальных батальонах солдаты также отказались выступать на позицию. В 9 часов вечера командующий полком, предполагая напомнить солдатам „о воинском долге и присяге“, решил выйти к полку со знаменем, знаменным взводом и хором музыки, но при его появлении стоявшие до того в строю батальоны начали расходиться по землянкам, причем часть солдат забрала винтовки с собой. Раздавались взрывы ручных гранат, выстрелы вверх и выкрики: „стой, не ходить“, „будем стрелять“, „дайте нам свету“ (то есть мира). Ночью большая часть солдат спала, вокруг блиндажей ходил наряд, выставленный самими солдатами; между ротами, для поддержания связи, по словам командира 1?го батальона, „шныряли солдаты с винтовками, по-видимому, агитаторы“. 19 января вечером была сделана попытка вывести поротно полк на позицию. Как только 1-я рота вышла строиться, из расположения 2?го батальона были пущены три ракеты и раздались выстрелы со стороны 4?й роты, 2?го и 4?го батальонов; пули были пущены по лесу, а не вверх. 1-я рота тотчас же бросилась назад в землянки. Обо всем случившемся было доложено начальнику 56?й дивизии генерал-лейтенанту Е. А. Российскому, который решил приступить к аресту „зачинщиков“, если к вечеру 20 января полк полностью не выступит на позицию. В тот же день было получено распоряжение об отрешении от должности командира корпуса генерала от инфантерии В. Л. Шатилова и начальника дивизии Е. А. Российского. Вновь назначенные командир корпуса П. П. Скоропадский и начальник дивизии генерал H. М. Потапов, не считая возможным принять там же, в непосредственной близости от неприятеля, „суровые меры“ по отношению к неповинующимся, решили развести полк побатальонно в различные пункты, где часть особо деятельных участников выступления в числе 51 человека была арестована. Главнокомандующий армиями фронта приказал, „не теряя времени, быстро расследовать и решительно, безотлагательно расправиться полевым судом с главными виновниками“. 22 января 1917 года был учрежден при 56?й пехотной дивизии военно-полевой суд. Отказ Одоевского полка сменить на позиции Юхновский полк был квалифицирован военным начальством как „уклонение от исполнения приказания принять участие в боевых действиях“, по каковой статье и были преданы военно-полевому суду двумя группами 30 солдат. Из числа этих солдат, в результате рассмотрения дел военно-полевыми судами и пересмотра их корпусными судами, восемь человек было расстреляно, 19 человек было приговорено к каторжным работам, один к заключению в военной тюрьме и два было оправдано. В дальнейшем были привлечены по тому же делу, но в порядке производства предварительного следствия еще две группы, всего 39 человек, из которых было предано корпусному суду 13 человек. Кроме того, 52 солдата были лишены унтер-офицерского звания»1003.
Тургайская область. 1917.
27 января 1917 года. «К 17 января отряд подошел к Амударье, где в камышах укрылось до 40 000 киргизов. Однако атака результата не дала. „27?го числа решено было поджечь камыши. Два всадника должны были везти жгуты из камыша – жгуты были очень длинные. Эти жгуты были политы керосином. Каждый всадник имел смоляной факел. Решено было карьером подлететь к камышам, бросить жгуты и поджечь их. В то же время артиллерия должна была открыть огонь по опушке камышей, пулеметы и пехота должны были обстреливать камыши. Огонь должен был отогнать киргизов, которые могли бы загасить наши жгуты. Около 200 всадников со жгутами и факелами (один жгут везли два всадника) карьером понеслись к камышам. Вслед за ними двинулась пехота. Артиллерия открыла огонь по камышам. Наши всадники доскакали до камышей и зажгли их. Несмотря на огонь киргизов, потерь у нас не было. Вскоре вспыхнуло пламя, и камыши были охвачены морем огня. Киргизы пытались тушить его, но были отогнаны нашим огнем. Киргизы бросились на лед и пытались перейти на ту сторону реки, но наша артиллерия разбивала лед, и киргизы тонули в реке. Небольшая их часть, около 4000 человек, успела перейти реку, но тут наткнулась на наши пулеметы и была целиком истреблена. Около 7000 человек сдались в плен. Небольшая группа, около 3000 человек, прорвалась и отправилась на север, по направлению к Сибири. Очень много восставших погибло от казачьих пик и шашек, а также от нашей шрапнели. Артиллерия расстреливала толпы киргиз, которые не знали, куда им устремиться. Около 2000 человек сгорели живьем; среди сгоревших было очень много женщин и детей. Многих сдавшихся в плен наши казаки порубили шашками, почти всех выпороли. К 4 ч. ночи камыши догорели. Ветерок, повернувший в нашу сторону, приносил к нам золу и запах жареного мяса. Было холодно, и наши солдаты подошли поближе к камышу и грелись у тлеющего пепла“»1004.
«Всего в ходе восстания в Средней Азии погибло 88 тысяч человек»1005. И этому можно верить, поскольку только в описании одного столкновения 27 января 1917 года сообщается, что из около 40 000 человек остались в живых менее 10 000.
Фронт. 1917.
«20 октября 1916 года на замечание офицера о мокрой шинели солдат 186 пехотного Асландузского полка Янкель Юхвиц ответил, что высушит ее после войны. Когда офицер и нижние чины стали говорить, что война еще не скоро кончится, он возразил, говоря, что война окончится, так как в России нет больше резервов, нет хлеба, и в армии безобразия. Тогда же стал роптать на тягость службы и на плохую пищу и начал доказывать, что гораздо лучше сдаваться в плен, так как в этом случае скорее окончится война. Когда офицер велел ему замолчать, заочно обозвал его дураком и назвал дураками всех офицеров и нижних чинов, которые воюют. Я. Юхвиц был приговорен к смертной казни через расстреляние. Приговор был утвержден 4 февраля 1917 года и 21 февраля приведен в исполнение»1006.
Тургайская область. 1917.
23 февраля 1917 года. Тургайский уезд. «Сражение повстанцев с войсками. В донесении в Генеральный штаб было написано: „…был открыт артиллерийский огонь, но ввиду того, что в высланном накануне разъезде, был убит казак 3?й сотни, трудно было сдержать казаков, последние, желая отомстить мятежникам, бросились на них в рукопашную. Не выдержав натиска, мятежники, преследуемые четырьмя сотнями казаков, отступили. Во время схватки и преследования убито и изрублено около 400 человек киргизов, массу раненых и убитых мятежники увезли с собой. Потери отряда: <…> убиты две лошади и один казак, один казак ранен…“»1007
«В донесении о жертвах восстания генерал-губернатор Куропаткин сообщает, что по Семиречью со стороны русского населения киргизами было убито 2000 чел. Около 1000, преимущественно женщин, уведено в плен, сожжено 1300 усадеб, разгромлено 100. По другим сведения, в одном Пржевальском уезде переселенцев пострадало до 3244 чел., из них убито 1998 чел.»1008.
«Центром восстания в Закаспии стал Красноводский уезд. Документы указывают на связь восставших с Персией (оттуда поставлялось оружие и туда же во время восстания бежала значительная часть иомудов).
Восставшие нападали на войсковые части, казачьи пикеты, поджигали русские поселения, нападали на рыбные промыслы. Русское население пришлось эвакуировать из района восстания туркмен. Иомуды были хорошо вооружены и совершали нападения большими группами. Очевидцы отмечают очень упорный характер восстания в туркменской среде и сильное сопротивление войскам.
Так, 27 сентября 1916 года между царскими войсками и иомудами произошло сражение за укрепление Ак-Кала на Гургене. Войска применили пулеметы и артиллерию.
Восстание среди туркмен-иомудов продолжалось до конца января 1917 года. Для усмирения беспорядков летом 1916 года, по официальным данным, части ТуркВО дополнительно были усилены 14 батальонами, 33 сотнями, 42 орудиями и 68 пулеметами.
Летом-осенью 1916 года войска потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 259 чел. Погибло семь русских и 22 „туземных“ чиновника. Больше всего пострадали крестьяне-переселенцы Семиречья: 2325 чел. убито и 1384 пропало без вести»1009.
«Распределение жертв по уездам в соответствии с имеющимися неполными данными было следующим: Пишпекский уезд – убиты 98 человек, пропали без вести – 65. Пржевальский уезд (здесь почти не было русских войск) – убиты 2179 человек, пропали без вести – 1299, Джаркентский уезд – убиты 32 человека, без вести пропали 20, Верненский уезд – убиты 16 человек. Убиты два чиновника, 12 чинов разных ведомств, три офицера, 53 нижних чина, 41 ранен, 75 нижних чинов пропали без вести. Случаев массовой гибели солдат и офицеров было несколько: в Нарынском уезде погибли прапорщик с девятью казаками и восемью солдатами; в осажденном киргизами селе Каркара Джаркентского уезда, по данным к 16 августа 1916 года, погибли 24 казака отряда нарынкольско-чарынского участкового начальника ротмистра М. Кравченко, и шесть казаков погибли в окрестностях Джаланаша»1010.
«Нападению мятежников, не считая отдельных хуторов, заимок и пасек, подверглось 94 селения, в которых сожжено и разрушено 5373 двора. В селениях, на полях и по дорогам убито 1905 душ обоего пола, ранено 684, взято в плен и без вести пропало 1105. Незначительное число пленных и считавшихся пропавшими без вести обнаружены в последнее время в Кашгаре и Кульджинском районе и возвращены, но судьба большей части продолжает оставаться неизвестной. В рядах действовавших против мятежников воинских отрядов потери определились в 171 чел., из коих убито три офицера и 53 нижних чина, ранено 41 нижний чин, остальные пропали без вести»1011.
Петроград. 1917.
«И полиция, и горожане ждали голодного бунта, который должен был стать закономерным результатом недостатка хлеба. 23 февраля рабочие праздновали международный женский день. Накануне на собраниях и митингах большевики призывали работниц отказаться от „несвоевременных“ выступлений. Тем не менее текстильщицы Невской ниточной мануфактуры объявили забастовку и толпой, с криками „Хлеба!“, двинулись снимать с работы рабочих соседних заводов. Движение разрасталось как снежный ком; к вечеру число бастующих достигло 60 тыс.; произошло несколько столкновений демонстрантов с полицией»1012.
«24 февраля 1917 года. Около 11 часов утра колонна в 6–7 тысяч человек, двигавшаяся от Большого проспекта по Каменноостровскому, подверглась нападению со стороны полиции; была убита женщина и ранен рабочий»1013.
«25 февраля 1917 года. Забастовали рабочие самого крупного предприятия Васильевского острова – Трубочного завода. Завод принадлежал казне, и начальник завода решил прибегнуть к помощи вооруженной силы, чтобы добиться возобновления работы; были вызваны солдаты запасного батальона Финляндского полка. Рабочие пришли к солдатам, убеждая их не стрелять; солдаты колебались. Тогда офицер выстрелил в одного из подошедших – молодого рабочего Дмитриева – и наповал убил его. Убийство рабочего вызвало взрыв возмущения. Рабочие Васильевского острова, бросая работу, выходили на улицу»1014.
«25 февраля 1917 года. У здания Городской думы на Невском проспекте солдаты 9?го запасного кавалерийского полка открыли огонь по толпе. В результате девять человек были убиты и еще девять ранены»1015.
«25 февраля 1917 года. На Петроградской стороне каратели ранили восьмерых рабочих и убили одного подростка в результате разгона демонстраций»1016.
«24 февраля бастовало уже 200 тыс. рабочих. Полиция разгоняла митингующих, но они вскоре собирались в других местах. Этот день – в соответствии с обычной картиной голодного бунта – был ознаменован разгромом и разграблением большого числа булочных и других магазинов… Днем 25 февраля императрица телеграфировала царю: „Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба…“. 25 февраля демонстранты осмелели и стали нападать на полицейских; в течение дня произошло 11 серьезных столкновений. На Выборгской стороне демонстранты напали на два полицейских участка; несколько полицейских было убито. Обнаруживались все новые свидетельства ненадежности войск. Как свидетельствует А. Д. Протопопов, 24 февраля запасной батальон Литовского полка самовольно оставил казармы, захватил ружья и собрался на Марсовом поле, желая перейти на сторону рабочих. Однако полковой священник с крестом в руках уговорил солдат вернуться в казармы. Солдаты Финляндского полка после одного из столкновений вернулись в казармы и дали клятву не стрелять в народ. Казаки не подчинялись приказам и обнаруживали прямую склонность к братанию с толпой. Когда на Знаменской площади конная полиция атаковала митинг, казаки ударили ей в тыл и прогнали полицейских. На Казанской улице казаки освободили арестованных и избили городовых, обвиняя их в том, что они служат за деньги.
Вечером 25 февраля на Невском проспекте произошли два больших столкновения, в ходе которых офицеры, чтобы сдержать натиск толпы, по собственной инициативе приказывали солдатам открывать огонь. Властям становилось ясно, что без применения оружия не обойтись. Ближе к ночи командующий военным округом генерал С. С. Хабалов получил телеграмму царя с требованием во что бы то ни стало прекратить беспорядки. А. Д. Протопопов следовал сценарию, успешно реализованному 14 февраля. Полицейские пулеметчики заняли свои места на крышах домов. В ночь с 25?го на 26 февраля были арестованы почти все находившиеся в Петербурге активные деятели левых партий – свыше 100 человек, в том числе сестра Ленина А. И. Ульянова-Елизарова, пять членов комитета большевиков и остатки Рабочей группы. Исходивший из традиционных представлений А. Д. Протопопов надеялся таким образом обезглавить революцию. Но, как вскоре выяснилось, арестованные ничем не руководили»1017.
«26 февраля 1917 года стрельба по безоружным демонстрантам приняла массовый характер. У здания Городской думы, на Литейном и Суворовском проспектах, на Знаменской площади и в других местах звучал рожок – сигнал к стрельбе. Иногда солдаты после этого сигнала сначала стреляли вверх или холостыми патронами, иногда сразу раздавались боевые залпы. Пули попадали в толпу демонстрантов, ударялись в стены и стекла домов. Улицы оглашали крики ужаса. На тротуар падали убитые и раненые.
Особенно кровавый характер приняла борьба на Невском проспекте. Главная магистраль Петрограда обагрилась рабочей кровью. 26 февраля пали десятки борцов за свободу, больницы наполнились ранеными, мертвецкие – трупами. Это было «кровавое воскресенье» второй русской революции.
Вот отдельные эпизоды расправы с демонстрантами. По Невскому проспекту двигалась огромная масса рабочих. В передних рядах пели революционные песни. В районе Мойки отряд солдат запасного батальона Павловского полка преградил дорогу демонстрации. „Когда масса оказалась не в далеком расстоянии от солдат Павловского полка, солдаты по команде присели на колена и взяли ружья наперевес. Толпа остановилась, но задние ряды напирали. Положение было некоторое время неопределенное, но скоро оно разрешилось залпом павловцев; за ним последовал другой. Демонстрации больше не было: большинство разбежалось, некоторые полегли, из них часть – навсегда. На мостовой и на тротуарах валялись убитые и раненые. Приходилось не раз наступать на лужи крови. Убитые и раненые были тут же схвачены и отнесены в сторону, большей частью в здание Городской думы. На всех лицах было озлобление и негодование“.
Такую же картину увидели рабочие-выборжцы, подходя 26 февраля к Невскому проспекту: „Вдруг раздается беспорядочная стрельба, трещание пулеметов и навстречу нам, искаженные ужасом, бегущие. Жуткая картина ожидала нас на Невском: небольшое количество публики жмется по панелям: по направлению от Садовой до Казанского собора и от Казанской к Знаменской расположена полиция и еще кто-то, вооруженный ружьями, и стреляют по всем направлениям. Казалось одно – восстание ликвидируется. Демонстрация обезоружена, ничем не может ответить правительству, принявшему решительные меры. Кареты скорой помощи то и дело сновали по Невскому, увозя раненых и убитых. Публика не расходилась, а жалась ближе к домам, молодежь же травила городовых из-за углов“.
Поскольку царские власти перешли к массовому применению огнестрельного оружия, в качестве ударной силы для подавления восстания стали теперь использоваться не кавалерийские, а пехотные части, и прежде всего учебные команды запасных батальонов гвардейских полков. Солдаты этих команд были наиболее дисциплинированными частями запасных батальонов, и командование округа хотело опереться на них в борьбе с восставшим народом. Основной учебной команде запасного батальона Волынского гвардейского полка было приказано не допускать скопления народа на Знаменской площади. Выполнить этот приказ было трудно. Масса публики окружала дозоры волынцев и вступала в разговоры с ними, призывая не стрелять в народ. Солдаты не проявляли большого рвения в выполнении приказов офицеров. Командир учебной команды капитан Лашкевич арестовал за бездеятельность ефрейтора Ильина и выслал новые усиленные дозоры на площадь, чтобы рассеять демонстрантов, но и они не справились с поставленной задачей. Тогда был отдан приказ играть сигнал к стрельбе, солдаты взяли винтовки наизготовку. Толпы народа продолжали стоять плотной стеной, не веря, что солдаты будут их расстреливать. Но вот раздались залпы: некоторые солдаты стреляли в воздух, обозленные офицеры вырывали из рук таких солдат винтовки и сами стреляли в народ. После нескольких залпов толпа поредела, народ разбежался, оставив на площади убитых и раненых.
26 февраля, после царского приказа, войска вели себя не так, как в предыдущие дни. Их действия скорее напоминали 1905 год; сказывалась суровая дисциплина и слепое повиновение начальству, темнота и забитость солдатской массы. Многие солдаты не подпускали к себе рабочих, на их призывы к братанию отвечали площадной бранью и угрозами и по приказу офицеров стреляли в народ. Царские власти были довольны действиями войск 26 февраля. А. Протопопов сообщал, что в этот день значительные скопища народа образовались на Лиговской улице, Знаменской площади, а также при пересечении Невского с Владимирским проспектом и Садовой улицей, „причем во всех этих пунктах толпа вела себя вызывающе, бросая в войска камнями, комьями сколотого льда. Поэтому, когда стрельба вверх не оказала воздействия на толпу, вызвав лишь насмешки над войсками, последние вынуждены были для прекращения буйства прибегнуть к стрельбе боевыми патронами по толпе. В результате чего оказались убитые, раненые“»1018.
«26 февраля 1917 года. На крышах домов, на колокольнях церквей, на пожарных каланчах были устроены засады, откуда полицейские вели огонь из пулеметов по рабочим демонстрациям. Вот один из многочисленных случаев пулеметной стрельбы по рабочим и студентам в день 26 февраля. „С левой стороны по Екатерининскому каналу идет группа демонстрантов с красным флагом и пением ‹Марсельезы› – это учащаяся молодежь – студенты и курсистки… Вдруг оглушительная трескотня: тра-та-та! Это пулеметная стрельба… И офицер кричит: ‹Кто хочет жить – ложись!› <…> На мосту два трупа и много раненых“»1019.
«26 февраля 1917 года. На 1?й Рождественской улице были убиты десять человек»1020.
«26 февраля 1917 года. Около пяти часов дня на углу Итальянской и Садовой улиц рабочими был убит прапорщик Павловского полка, набросившийся на демонстрантов с обнаженной шашкой»1021.
«С 23?го по 26 февраля 1917 года в Петрограде состоялось 97 массовых митингов и 124 демонстрации. Рабочие провели 95 групповых схваток (из них 35 вооруженных) с полицией и жандармерией, отдельными казачьими разъездами, обезоружили 46, ранили и избили 47 полицейских, пятерых убили. Рабочие, студенты, трудящиеся города понесли тяжелые потери: 85 убитых, 267 раненых, 179 арестованных»1022.
«26 февраля войска получили приказ стрелять в демонстрантов. С. С. Хабалов вывел на улицы самые верные, как он считал, части – учебные команды. К вечеру центр города с помощью пулеметов был „очищен“ от митингующих. Самый большой расстрел произошел на Знаменской площади, где действовала учебная команда Волынского полка во главе со штабс-капитаном И. С. Лашкевичем; здесь было убито больше 40 человек. Дальнейшее развитие событий было естественным и закономерным: произошло то, что уже не раз повторялось при подавлении голодных бунтов: войска перешли на сторону народа. Рабочие, очевидцы расстрелов, сразу же бросились к казармам запасных частей, умоляя запасников остановить своих товарищей из учебных команд, и уже вечером в день расстрела произошел первый солдатский бунт. Состоявшая из фронтовиков четвертая рота Павловского полка (1500 солдат) двинулась в город, но у восставших было лишь 30 винтовок, и, расстреляв все патроны, они были вынуждены сложить оружие и вернуться в казармы. Восстание Павловского полка было лишь первой вспышкой – можно было предвидеть новые волнения. Всю ночь на 27 февраля генерал С. С. Хабалов получал тревожные сообщения из казарм, поначалу они не подтверждались, но в штабе ожидали нового солдатского бунта – и он произошел. Вернувшиеся после расстрелов солдаты Волынского полка на ночной сходке решили больше не подчиняться карательным приказам – однако речь об организации какого-либо выступления на сходке не шла. Когда утром И. С. Лашкевич пришел на построение, солдаты отказались повиноваться; штабс-капитан вышел во двор казармы – и тут из окна прогремел сразивший его выстрел. Кто стрелял – осталось неизвестным, но выстрел послужил сигналом к бунту»1023.
«27 февраля 1917 года. В казарме 2?й роты Преображенского полка был убит командир этого полка полковник Богданович»1024.
«27 февраля 1917 года. С 7 до 11 часов солдатские массы Волынского, Преображенского и Литовского полков восстали, захватили свои казармы, склады с оружием, вооружились, убили нескольких и разогнали ненавистных офицеров»1025.
«27 февраля 1917 года. Волынцы, преображенцы и литовцы ворвались в казармы саперов с криками: „Ура, товарищи, за винтовки!“. Восставшие убили командиров 6?го батальона и 5?й роты саперов»1026.
«27 февраля 1917 года. Около 11 часов вооруженные солдаты при поддержке рабочих-выборжцев, после схватки с полицией, овладели зданием Главного арсенала и Главного артиллерийского управления на Литейном проспекте. Начальник складов Главного арсенала генерал?майор Матусов был убит. В руках восставших оказалось более 40 тысяч винтовок и 30 тысяч револьверов. После захвата арсенала восставшие овладели зданием Окружного суда и Дома предварительного заключения. В ходе перестрелки один солдат-сапер был убит охраной, которая затем разбежалась»1027.
«27 февраля 1917 года. Массовый переход воинских частей на сторону восставшего народа. С помощью броневиков была проведена атака на телефонную станцию. Один броневик действовал со стороны Морской улицы, другой – со стороны Кирпичного переулка. Засада полицейских, стрелявших из пулемета, была смята»1028.
«27 февраля 1917 года. В Московском районе к вооруженному восстанию присоединились солдаты лейб-гвардии Егерьского запасного полка. Солдаты выбросили с третьего этажа командира 4?й роты – монархиста, затем при поддержке солдат пулеметной команды блокировали здание Офицерского собрания. К 7 часам вечера восстал весь Егерьский полк. Через час егеря подняли на восстание лейб-гвардии Семеновский запасной полк. К 11 часам вечера егеря и семеновцы присоединили к себе лейб-гвардии Измайловский запасной полк»1029.
«27 февраля 1917 года. Группа солдат Кексгольмского полка во главе со штабс-капитаном Давыдовым, укрепившись в здании Офицерского собрания, (на углу Литейного проспекта и Кирочной улицы), открыла огонь из пулемета по колонне рабочих-выборжцев, шедших по Литейному проспекту. Один из пулеметчиков отказался расстреливать демонстрантов, за что был убит выстрелом в упор штабс-капитаном»1030.
«27 февраля 1917 года. В течение нескольких часов группы рабочих и солдат с Выборгской и Петроградской сторон пытались прорваться через Тучков мост на Васильевский остров. Их напор сдерживался сильным военно-полицейским заслоном, прикрывавшимся пулеметно-винтовочным огнем с моста и близлежащих барж. Лишь под вечер заслон был уничтожен»1031.
«27 февраля 1917 года. Солдаты вышли на улицу и направились поднимать другие полки; вскоре они соединились с рабочими Выборгской стороны, которые захватили оружие и сражались с полицией. Колонна солдат и рабочих двигалась по Петрограду от казармы к казарме; в некоторых случаях восставшим приходилось преодолевать сопротивление стоявших на проходных учебных команд, прежде чем запертые в казармах солдаты получали возможность присоединиться к „мятежникам“. В других случаях части сами выходили навстречу восставшим с музыкой и пением „Марсельезы“. Утром 27 февраля восставших солдат насчитывалось 10 тыс., днем – 26 тыс., вечером – 66 тыс., на следующий день – 127 тыс., 1 марта – 170 тыс., то есть весь гарнизон Петрограда. Днем 27 февраля С. С. Хабалов отправил отряд (сколько смог собрать – всего лишь около тысячи солдат) против „мятежников“, но после незначительных столкновений солдаты перешли на сторону восставших. После этого Хабалов сосредоточил последние верные царю части у Зимнего дворца и Адмиралтейства; генерал М. И. Занкевич вышел переговорить с солдатами и понял, что на них рассчитывать нельзя; солдаты понемногу самовольно покидали Дворцовую площадь. К утру у С. С. Хабалова в Адмиралтействе осталось только полторы тысячи солдат, которые потребовали у генералов отпустить их. О неудержимом и стихийном распространении солдатского бунта свидетельствуют события в Ораниенбауме. Здесь располагалось 70 тыс. солдат запасных частей, в том числе 1?й пулеметный полк с полутора тысячами пулеметов. Днем 27 февраля один из солдат принес в казармы слух о восстании в Петрограде; гарнизон тотчас восстал и ночью, в 18-градусный мороз, установив пулеметы на санки, двинулся в Петроград. Заслышав о восстании, в Петроград двинулись десятки тысяч солдат из всех пригородов, и самое удивительное – к восставшим присоединились две тысячи моряков Гвардейского экипажа, незадолго перед тем присланные с фронта охранять царскую семью. Но полиция не зря готовилась к мятежу: около полусотни пулеметных расчетов, размещенных на крышах зданий, сражались с редким упорством и до последнего патрона. „Петроградская полиция самоотверженно, честно и доблестно исполнила свой долг перед царем и родиной, – свидетельствует полковник Д. Ходнев. – Она понесла огромные потери“. Разъяренные солдаты устроили полиции „кровавую баню“»1032.
27 февраля 1917 года. «С часу – двух дня выборжцы повели активное наступление на казармы Московского полка. Охрану казарм несла вооруженная учебная команда. Две попытки революционных солдат и рабочих установить контакт с солдатами?московцами закончились неудачей. На середине казарменного плаца остались лежать убитые и раненые пулеметным огнем парламентеры восставших. С подходом броневиков с Петроградской стороны начался штурм казарм. Взломав ворота и забор, огромная толпа ворвалась в казарменный двор. Спустя некоторое время удалось сломить сопротивление учебной команды и офицеров. В здании офицерского собрания восставшие расстреляли и закололи штыками до десяти офицеров, в том числе и командира учебной команды»1033.
«27 февраля 1917 года. У Литейного моста выборжцы были встречены оружейным огнем роты солдат лейб-гвардии Московского полка. В результате короткого боя рабочие овладели мостом, убив офицера и нескольких солдат; остальные сдались восставшим»1034.
«27 февраля 1917 года командир крейсера „Аврора“ капитан 1 ранга Никольский в связи с забастовкой на заводе распорядился усилить вооруженный караул на крейсере; теперь его возглавляли не кондукторы, а офицеры. Вскоре на „Авроре“ с согласия Никольского были размещены арестованные агитаторы и „подстрекатели“. Через некоторое время в команде крейсера распространились слухи, что корабль собираются использовать как плавучую тюрьму. Поэтому Никольский, опасаясь осложнений с командой, настоял на том, чтобы задержанных убрали с крейсера. Когда конвой вывел арестованных на палубу, стоявшие на шкафуте революционно настроенные матросы отреагировали на их появление радостными криками: „Ура! Браво! Освободить!“. Не подчинившись приказанию вахтенного начальника прекратить шум, матросы продолжали кричать и наносить оскорбления караульным, не уходя со шкафута. Тогда Никольский и старший офицер крейсера Огранович открыли по толпе матросов огонь из револьверов, и палуба мгновенно опустела. Выстрелами Никольского (он стрелял одновременно из двух револьверов) и Ограновича были ранены трое матросов: двое легко и один – Порфирий Осипенко – смертельно. Спустившись в каюту, Никольский доложил в штаб о случившемся; оттуда последовало предложение прислать сотню казаков для усмирения возможного бунта. Командир „Авроры“ категорически отказался от этой меры, рассчитывая на благоразумие команды. Затем был сыгран „Большой сбор“ поротно, и Никольский разъяснил каждой роте моряков ситуацию на крейсере и в городе, объясняя происходящие в Петербурге беспорядки изменой и провокацией, организованной немцами. Тем не менее в адрес командира и офицеров слышались открытые угрозы. Ночью на мостике „Авроры“ были установлены пулеметы, чтобы избежать нападения с берега.
Утром был созван офицерский совет, на котором решили не открывать огонь даже в случае попытки бунтовщиков овладеть крейсером. 14 офицеров, 11 кондукторов и трое гардемаринов не могли рассчитывать на поддержку большей части команды, следовательно, кровопролитие было бы бесцельным. После побудки 28 февраля команда крейсера приступила к приборке помещений. В 9 часов напротив „Авроры“ начали появляться группы рабочих, которые вскоре превратились в демонстрацию с красными флагами, лентами и повязками. Среди демонстрантов были и вооруженные люди. Из толпы послышались выкрики, призывающие команду крейсера бросить работу и идти в город. По свидетельству очевидцев, Никольский заявил, что не собирается задерживать команду на корабле и все желающие, кроме занятых вахтой, дежурствами и караулом, могут сойти на берег. После этих слов командир „Авроры“ ушел к себе в каюту.
Толпа тем временем заполнила корабль; спешившие на берег матросы торопились и переодевались в выходное платье. Все оружие, в том числе офицерское, было роздано на руки, частично – рабочим. Узнав о том, что 27 февраля офицеры стреляли в команду и среди нее были раненые, рабочие потребовали немедленной расправы над командиром и старшим офицером крейсера. Матросы решили отвести их в Таврический дворец, куда сводили сопротивлявшихся восстанию лиц. С Никольского и Ограновича сорвали погоны и начали, издеваясь, сводить их по сходням на берег. Там рабочие потребовали, чтобы офицеры шли во главе шествия с красными флагами в руках. Никольский и Огранович категорически отказались. Старшему офицеру „Авроры“ нанесли удар штыком в горло, и он, обливаясь кровью, упал на землю. Никольского снова стали заставлять нести красный флаг, однако он вновь отказался. В этот момент из толпы раздался выстрел; пуля попала Никольскому в голову, и он скончался на месте»1035.
«27 февраля 1917 года. Карательный отряд из четырех рот под командованием полковника Преображенского полка Кутепова расстреливал толпы народа на Литейном проспекте, на Сергеевской улице, в районе Орудийного завода и других местах, открывал огонь по грузовикам, наполненным рабочими, убивал одиночек. Но тщетно! Весь район был запружен рабочими, все больше солдат из отряда Кутепова переходило на сторону народа»1036.
Ораниенбаум. 1917.
«27 февраля 1917 года. Восстание в 1?м и 2?м пулеметных запасных полках. Офицеры обстреляли митингующих солдат из двух пулеметов, засев в Офицерском собрании. Пулеметчики потеряли 15–18 убитых и раненых. Восставшим удалось овладеть оружейным складом. После короткого боя пулеметчики разгромили здание Офицерского собрания»1037.
Петроград. 1917.
«28 февраля 1917 года. На Выборгской стороне часам к 11 утра к казармам Самокатного батальона на Большом Сампсониевском проспекте, 84, были подтянуты три броневика, два орудия, вооруженные группы рабочих и солдат. Самокатчикам было предложено сдаться, но они ответили отказом. Броневики открыли пулеметный огонь, несколько выстрелов сделали из орудий. Барачные постройки загорелись. Через час сопротивление самокатчиков было сломлено. Они потеряли 16 человек убитыми (из них три офицера) и 39 ранеными. Потери были и среди повстанцев»1038.
Кронштадт. 1917.
«1 марта 1917 года. Восстание в городе началось еще вечером 28 февраля. К утру 1 марта весь город был уже в руках восставших. Отряд полицейских, сопротивлявшийся в помещении участка на Козьем болоте, был уничтожен. Толпы матросов явились к дому ненавистного Вирена. Они вызвали адмирала на улицу и повели его к Якорной площади. Там матросы заявили адмиралу: „Ты своим варварским, диким режимом превратил Кронштадт в тюрьму; приготовляя вчера пулеметы для расстрела рабочих, солдат и матросов, ты не думал о сегодняшней смерти. Так вот теперь получай свое“. С этими словами матросы закололи Вирена штыками. В эту ночь, подобно Вирену, погибло около 50 монархистов, флотских и армейских офицеров Кронштадтского гарнизона. Офицеров расстреливали у рва за памятником Макарову на Якорной площади»1039.
Петроград. 1917.
«С 23 февраля по 2 марта 1917 года в Петрограде были убиты 313 революционеров. Из них 106 рабочих, 87 солдат, 28 студентов и 92 трудящихся. 1136 революционеров были ранены. Из числа защитников монархии были убиты 120. Из них: 24 полицейских и жандарма, 76 офицеров и 20 солдат. Ранены были 178 защитников режима Николая II»1040.
По данным этой части хроники, в ходе вооруженных восстаний времен правления Николая II были убиты более 44 тысяч человек. Взято наименьшее число. Как уже указывалось, по данным из справочника Эрлихмана «Потери народонаселения в XX веке», одно только число жертв восстания 1916–1917 годов в Средней Азии оценивается в 88 тысяч человек. Но эта хроника не является всеобъемлющей, а представляет собой собрание наиболее доступных сведений. Хотя доступность различна. К примеру, поисковая система «Яндекс» выдает 148 миллионов ссылок на запрос о расстреле 1918 года в Екатеринбурге «царской» семьи Николая II (11 убитых), 79 миллионов ссылок на запрос о расстреле 1962 года в Новочеркасске (26 убитых) и только 7 миллионов ссылок на запрос о расстреле 1906 года на Иланской (50 убитых).
По всем пяти разделам хроники террора и репрессий режима Николая II набирается до 130 тысяч убитых. И это умеренная оценка. Если считать по максимуму, можно получить и в два раза больший результат. Пришлось отказаться от включения в хронику столкновений народа с полицией и армией, которые были, но не было убитых, а только раненые, или если вообще известен только факт столкновения, но нет данных о пострадавших. Это при том, что хроника является фрагментарной, не охватывающей полностью всего массива возможных данных. Даже сложно оценить, какую долю реальности, 20 % или 40 %, она отражает. Но в любом случае хоть какая-то сводка фактического материала по теме николаевских репрессий лучше, чем ее полное отсутствие.