Речь защитника А. К. Апраксина

Товарищ председатель Военной коллегии Верховного Суда Советского Союза!

Товарищи народные заседатели Верховного Суда!

Судебное рассмотрение дела, материалы которого вы исследовали в течение нескольких дней, подходит к концу.

Оно глубоко взволновало нашу советскую общественность, взволновало каждого советского человека, которому дороги интересы Родины, ее экономическая и военная мощь.

Волнует и вызывает негодование широкой общественности нашей страны в настоящем деле то, что на скамье подсудимых сидит гражданин Советского Союза, изменивший Родине, выдавший ряд государственных и военных секретов, представляющих значительный интерес для англо-американской разведки.

Сидит человек, занимавшийся шпионажем против того государства, в котором он родился, жил, работал, в котором и сегодня проживают его родные и близкие.

Мне нет надобности говорить вам о серьезности совершенного Пеньковским преступления.

В связи с тяжестью последствий, которые может повлечь это преступление, оно в нашем уголовном законодательстве стоит на первом месте.

Вы люди военные и прекрасно понимаете, что нарушение сыновней верности матери-Родине, измена Родине, шпионаж, согласно ст. 133 нашей Конституции, были, есть и будут самым тяжким преступлением перед нашим советским народом.

Поэтому вы должны понять, что в обстановке всеобщего возмущения и негодования осуществлять поставленную передо мной задачу особенно сложно, так как мои соотечественники не видят совершенно никаких оснований для его защиты и смягчения его ответственности перед законом, не видят оснований для просьбы о снисхождении к человеку, который неплохо начал свою жизнь, неплохо бы ее продолжил, если бы не ряд обстоятельств, которые вывели его из этого состояния.

Но в этой тяжелой защите мне помогает гуманность нашего законодательства, обеспечивающего защитой любого гражданина, находящегося на скамье, подсудимых; мне помогает объективность суда и всестороннее исследование материалов дела, справедливый учет всех обстоятельств, даже незначительных, говорящих в пользу подсудимого, независимо от тяжести совершенного им преступления.

При доказанности предъявленного Пеньковскому обвинения — его признанием, показаниями Винна, вещественными доказательствами, заключением судебно-технических экспертиз, а также рядом других доказательств, — казалось бы, мне нужно переходить непосредственно к изложению обстоятельств, которые в той или иной степени смягчают ответственность Пеньковского за совершенное им преступление.

Но защита не выполнила бы своей роли и этим в какой-то мере лишила вас возможности дать правильную оценку всему совершенному, если бы не остановилась на причинах, которые привели Пеньковского на скамью подсудимых.

Точнее сказать, не на причинах, а на мотивах. Это вернее, так как если говорить о причинах, то это будет признание наличия какой-то постоянно действующей движущей силы, которая если и не создает, то поощряет подобного рода действия.

Я уверен, что причин для измены Родине у нас нет, и оправдать этот поступок невозможно. Да защита и не ставит перед собой такой задачи, но правильное определение мотивов совершенного преступления, его механизмов дадут вам возможность на основании ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик правильно определить наказание.

Правильное определение мотивов преступления и мне даст возможность с учетом чистосердечного раскаяния и признания Пеньковским своей вины ставить перед вами вопрос о снисхождении при определении ему меры наказания.

Если говорить о мотивах, которые привели Винна на скамью подсудимых, то можно смело сказать, что они большинству понятны: им руководила корысть, желание заработать даже ценой собственного благополучия и благополучия своей семьи. Он представитель другого мира, там господствует власть денег, и вот он в борьбе за текущий счет в банке, который все время нужно пополнять, в борьбе за свою фирму стал разведчиком и связным, но об этом подробно, я думаю, скажет мой коллега по защите.

А что же привело Пеньковского в лагерь агентов англо-американской разведки?

Различие взглядов на пути развития нашего общества? Наличие каких-то своих политических постулатов? Несогласие с проводимой нашей партией и государством политикой построения коммунистического общества? Или ненависть к народу, сыном которого он является?

Нет, думаю, что не это. У нас уже давно нет преступлений по политическим мотивам, и Пеньковский на поставленный ему по этому поводу вопрос на предварительном следствии, так же как и в судебном заседании, ответил: «Никаких политических противоречий с Советской властью у меня не было» (том 3, л. д. 251).

Если допустить, что мотивы эти были, то в какой-то мере еще и можно было бы понять совершенное Пеньковским деяние.

Но этого нет, и, при всей тщательности проведенного предварительного и судебного следствия, ничего подобного или похожего не было обнаружено.

Значит, мотивы совершенного Пеньковским лежат не в этом, да их у него и быть не могло, потому что в жизни Пеньковского поводов и оснований к такого рода выводам не было.

Родился он в 1919 году, воспитывался матерью в трудовой семье, учился в школе, которую окончив в 1937 году. Получив среднее образование, он, так же как и его сверстники, продолжал дальше свое образование, но уже в военном училище, которое успешно закончил.

После окончания училища началась жизнь строевого офицера. Он принимает участие в освобождении Западной Украины, потом в частях действующей армии принимает участие в финской кампании 1940 года, а когда началась Великая Отечественная война, он, так же как и многие другие, находился на фронте.

За короткий срок он прошел большой путь — от курсанта-артиллериста до полковника — командира истребительно-противотанкового полка.

За участие в боях он отмечен многими наградами

Закончилась война, Пеньковский садится за парту и вновь учится.

Благодаря способностям, трудолюбию и упорству — а этого отнять у него нельзя — он в послевоенный период окончил два высших учебных заведения, а затем, вне армии, нашел свое место в жизни и значительно преуспел на гражданском поприще. Последняя занимаемая им должность в Государственном комитете по координации научно-исследовательских работ была высока и достаточно авторитетна.

И за все это время, с детских лет и до настоящего дня, да и сейчас, в заседании Военной коллегии, уверяю вас, у него никогда не возникало недовольства Советской властью, которая его выучила и воспитала. Ведь в нашей стране все пути и дороги открыты каждому гражданину нашей страны.

Всем этим благополучием он обязан только Советской власти. Он всегда понимал, что всем обязан своей Родине, но, к сожалению, не всегда об этом помнил.

Таким образом, говорить и считать, что Пеньковский по каким-то политическим мотивам стал преступником, ни у вас, ни у меня, ни у представителя государственного обвинения оснований нет.

Бывают весьма редкие случаи — и мы о них узнаем из нашей печати, — что тот или иной гражданин в результате своей недальновидности, а иногда из-за отсутствия должного жизненного опыта или в силу той или иной провокации или специально созданной обстановки оказывается в сетях иностранной разведки.

Недавно писали об одном военнослужащем, который изменил Родине, стал шпионом, познакомившись с женщиной, сотрудничавшей с американской разведкой.

Об этой истории писали в газете «Известия», и я не буду вам ее излагать, а если и напомнил о ней, то только для того, чтобы сказать, что материалы дела исключают подобную ситуацию. В деле Пеньковского ничего похожего не было, и мне в этой части говорить больше нечего.

Я также исключаю подобные — похожие или непохожие на приведенные, известные из литературы и судебных дел или неизвестные, а предполагаемые — способы вербовки и сотрудничества с разведками капиталистических государств потому, что, как это установлено следствием и подтверждено здесь, в судебном заседании, подсудимым, он сам искал встречи с разведчиками, предложил сотрудничать с английской разведкой и через Винна установил связь и сам, без какого-либо вознаграждения, передал первые сведения, составляющие государственную и военную тайну.

Почему же это так произошло? Чем он руководствовался?

И прежде, чем ответить на этот вопрос, я должен обратить ваше внимание на показания, данные Пеньковским на предварительном следствии, где он говорит о своих жизненных успехах:

«Был на Карельском перешейке, дошел до Выборга, участвовал в Великой Отечественной войне. Я в какой-то степени удовлетворил свое большое желание быть на передовых участках. В 25 лет мне был доверен полк. В 30 лет мне присвоили звание «полковник». Мне Родина дала два высших образования. Меня опьянили дары Родины, я хотел все больше и больше» (том 3, л. д. 250).

Вот видите, как легко и блестяще складывалась его карьера: в 25 лет командир полка, в 30 лет полковник.

Особенно обращает на себя внимание легкость, с которой он блестяще прошел службу. Пеньковский сам был ослеплен своей карьерой, он стал себя переоценивать, ему хотелось иметь больше, чем в действительности он имел, он научился быть почтительным и услужливым с теми, от кого зависела его карьера, его продвижение по службе. У него от успехов закружилась голова.

Как это ни печально, но он возлагал большие надежды на привезенные из-за границы сувениры, безделушки, шариковые ручки, французский коньяк, а также на телефонные звонки, чем на добросовестную работу и беззаветное служение Родине. Он к. этому привык и этим пользовался.

Он был вхож на правах близкого друга в некоторые дома ответственных работников, а те, в свою очередь, уподоблялись грибоедовскому Фамусову и для Пеньковского делали все по принципу: «Ну как не порадеть родному человечку!».

Хотя в родственных отношениях они и не состояли, но это для них не играло никакой роли.

Услуга одному, помощь в устройстве сына в институт другому, ордер на квартиру третьему, удачно и вовремя рассказанный анекдот четвертому — все это медленно, но верно превращало Пеньковского в обывателя, но обывателя с большими возможностями, для которого личная карьера, веселое времяпрепровождение, личные блага стали выше интересов общества, выше благополучия своих близких и родных.

Менялись его взгляды на жизнь, менялись товарищи, менялись его общественные интересы.

Привычка достигать успеха любым путем стала неотъемлемой чертой его характера. У Пеньковского в последнее время родилась уверенность в своей непогрешимости, и это увело его в сторону от общественных интересов.

Из боевого, смелого командира истребительно-противотанкового полка в период Великой Отечественной войны, который не раз смотрел смерти в глаза и дрался с врагами своего народа, в результате мелкой, непринципиальной обиды на действия своих непосредственных руководителей, которые, по его мнению, препятствовали дальнейшему развитию его служебной карьеры — а карьера для него была всем, — он, забыв об интересах Родины, которые руководили его поступками в годы Великой Отечественной войны, стал предателем.

Вы слушали объяснение Пеньковского и, думаю, согласитесь со мной, что среди мотивов, руководивших его поступками, не было мотивов, родившихся из нелюбви к Родине, к советскому народу.

А происходил этот нравственный процесс перерождения на глазах честных людей — друзей, близких и знакомых, которые за внешней эрудицией й инициативой, добросовестностью и общительностью, галантностью и почтительностью, блеском ресторанных обедов и тихих бесед в домашней обстановке не сумели заметить червоточину обывателя, разъедавшую в общем-то неплохого человека.

Когда же один из сослуживцев в грубой, но достаточно прямолинейной форме заявил, что Пеньковский заражен обывательщиной, что он ради своей личной карьеры и благополучия готов на низкие, недостойные советского человека дела, что с ним трудно из-за этого работать, то этот голос потонул в восторженных характеристиках и трелях телефонных звонков о добродетелях подсудимого.

Правда, это заявление проверяли, но больше для формы, так как заранее не верили ему, а истинными мотивами сделанного заявления никто так и не поинтересовался.

Объективности ради я должен сказать, что такому «благополучному» для подсудимого решению этого вопроса способствовало и то, что и сам заявитель не во всем был прав.

Я далек от мысли, что свидетель Савченко уже в 1956 году предвидел то, что произойдет спустя 5 лет, но, если бы к его заявлению отнеслись более внимательно, если бы было меньше заступников, я уверен, что сегодня мы не занимались бы рассмотрением настоящего уголовного дела.

Был, правда, еще один человек, который видел, что с Пеньковским происходит что-то неладное, — это жена, которая, будучи допрошенной на предварительном следствии, показала:

«Вообще за последний год он стал нервным, подозрительным. Пеньковский по своему характеру был тщеславен, самолюбив и склонен к авантюрам. Эти отрицательные черты его характера складывались на протяжении всей его жизни. Этому способствовало восхваление его достоинств среди родственников, товарищей и друзей. Служба у него протекала довольно легко. В жизни он больших трудностей не испытывал» (том 4, л. д. 152–158). Вот видите, какая прямолинейность, но любовь к мужу, уважение к человеку — отцу ее детей, к его боевому прошлому исключили для нее возможность каких-либо подозрений.

В таком же положении оказались и многие друзья, приятели, с которыми встречался подсудимый до дня своего ареста.

Произошло все это потому, что еще некоторые люди считают, что обыватель и обывательщина в то время, когда наша страна идет к коммунизму, явления безобидные, что они касаются сугубо личных взаимоотношений, что обыватель сам по себе человек безвредный и беды в том нет, что он в стороне от коллектива, живет своим внутренним мирком и отличается узостью кругозора, консерватизмом в быту, а иногда и пошлостью, К сожалению, бытует мнение, что обыватель — это не пережиток давно уничтоженного в нашей стране капиталистического мира, что это проходящее явление, или, как говорил подсудимый, родимое пятно, которое только мешает, а боли не делает. Это — неправильное мнение. Обыватель — пережиток очень опасный и вредный, время от времени в поведении отдельных лиц дающий себя чувствовать и причиняющий боль нашему народу.

Должен сказать, что, к сожалению, эти истины забыли многие близкие, друзья, товарищи и бывшие начальники и руководители Пеньковского.

С обывательщиной и обывателями нужно бороться потому что это — источник многих заблуждений и преступлений, вплоть до такого, которое мы с вами рассматриваем.

Обыватель предает забвению основной принцип нашей коммунистической морали — преданность нашей социалистической Родине.

Жить в нашем обществе, не руководствуясь этим основным положением, определяющим все человеческие поступки, — значит прозябать, быть обывателем.

Самовлюбленность, нежелание считаться с коллективом, товарищами и нормами нашей морали, игнорирование этих норм, карьеризм, перешедший в авантюру, — все перечисленное и привело Пеньковского на эту скамью.

Но ослепление прошло, пелена спала с глаз, и сейчас на скамье подсудимых сидит человек, глубоко осознавший всю неприглядную картину своего падения, понявший неправильность сделанного им шага и глубоко раскаивающийся в совершенных им деяниях.

Вся сознательная жизнь и деятельность Пеньковского до дня его падения заставляет считать, что он для нашего общества человек не потерянный, но оступившийся, что он не враг обществу, которое его воспитало, а далеко зашедший в своих заблуждениях обыватель, дошедший в своих действиях до логического конца обывательщины — преступления.

Привлеченный к ответственности, он понял свои заблуждения, понял тяжесть совершенного им преступления и своим чистосердечным раскаянием и рассказом о совершенном активно помогал следственным органам вскрыть ряд обстоятельств, до того им неизвестных.

Есть ли основание считать, что Пеньковский чистосердечно раскаялся и рассказал обо всем, что он совершил? Защита считает, что у нее есть основания говорить о его чистосердечном и полном раскаянии, так как это не только слова, но и дела, свидетельствующие о желании Пеньковского рассказывать только правду.

Вспомните материалы дела и показания Пеньковского о его связях с американской разведкой.

Ему первоначально не поверили, сомневались в правдивости его объяснений, но проведенный следственный эксперимент, о котором свидетельствует протокол на листе дела 208, том 1, подтвердил искренность и правдивость рассказа Пеньковского. Я мог бы привести еще много других деталей из его показаний, но, так как они вам известны, я остановлюсь только на некоторых.

Достаточно сказать, что, поверив Пеньковскому, органы нашей разведки выявили и обезвредили шпионов с паспортами дипломатов из американского и английского посольств.

Показания Пеньковского о связи англо-американской разведки и ее представителей, совместно действовавших на территории нашего государства, нашли свое полное подтверждение в материалах дела.

Выдворение с нашей территории работника американского посольства Джэкоба, обнародование истинных намерений и целей работников английского посольства Чизхолм, Помеллы Кауэлл и других, занимавшихся сбором сведений о нашей стране, — все это является следствием правдивых показаний подсудимого.

Разоблачение связи Пеньковского с Карлсоном, одним из сотрудников посольства США, является также следствием его чистосердечного раскаяния.

И наконец, арест Винна, спокойно разъезжавшего по дорогам стран народной демократии с определенными целями, менее всего имевшими отношение к коммерческой деятельности, также является следствием правдивых показаний раскаявшегося человека.

Представитель государственного обвинения, говоря о моральном облике подсудимого, остановился на кутежах в ресторанах и на связи его с Галиной.

Факты эти достоверны, и, казалось бы, они говорят не в пользу защиты, но единственно, на что я обращаю ваше внимание, так это на то, что все это было после того, как Пеньковский, грубо говоря, душу черту продал, после того, как он стал агентом разведки.

Его раздражительность и подозрительность, о которой говорили его близкие, кутежи и пьянки, случайные кратковременные связи с женщинами — все это есть следствие его преступления.

Да и как не быть таким: ведь он был один, он знал, на что шел, и этим он изолировал себя от всех.

Это — результат его внутренних терзаний, свидетельство того, что для него его падение не прошло бесследно. Он на все махнул рукой, и это нельзя рассматривать как отягчающее его вину обстоятельство.

Он был в кругу товарищей, друзей, сослуживцев, в кругу семьи, но он везде был один. Он знал, что потерял право на дружбу, любовь, уважение и доверие, и искал несвойственные ему развлечения.

Товарищи судьи!

Через некоторое время вами будет вынесен приговор по настоящему делу. Все мы, участники процесса и присутствующая в зале публика, будем с нетерпением ждать приговора. Он подведет итог многодневному разбору дела.

Но с еще большим нетерпением, волнением и надеждой его будет ждать подсудимый.

От того, как вы решите, какой вы вынесете приговор в отношении Пеньковского, зависит его жизнь, а она дается один раз. И чтобы вам легче было решить этот вопрос, я прошу еще раз обратить ваше внимание на раскаяние, подчеркиваю, чистосердечное раскаяние Пеньковского.

Наш закон гуманен, и это нашло свое отражение в ст. 33 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которая говорит об обстоятельствах, смягчающих ответственность за совершенное правонарушение. А в п. 8 как раз говорится о чистосердечном раскаянии как основании для смягчения наказания.

Заканчивая свою речь, я хочу еще раз выразить уверенность в том, что за многочисленными листами протоколов допросов вы в совещательной комнате будете видеть живого человека со всеми его недостатками и положительными чертами.

За плечами подсудимого много хорошего, того, что дает ему право рассчитывать на снисхождение.

Я, прежде всего, позволю себе сослаться на обзор личного дела за период его службы в армии, там написано: «В деле имеются многочисленные служебные боевые характеристики, представления и аттестации, в которых он характеризуется положительно» (том 9, л. д. 16).

А вот еще один документ, справка-характеристика, имеющаяся на листе дела 24 этого же тома: «За весь период службы в армии характеризуется в основном положительно. Проявлял активность как в служебной, так и в общественной работе».

Я привел вам сведения о его службе в армии.

А вот как его характеризуют по последней работе в Государственном комитете по координации научно-исследовательских работ «Административным взысканиям не подвергался… По выполнению служебных обязанностей характеризуется положительно» (том 9, л. д. 157).

Начав самостоятельную трудовую деятельность 1937 году, он неоднократно поощрялся за хорошую учебу и службу, сведения о поощрениях имеются в материалах дела.

За время службы в армии он имел 16 поощрений, а в период Великой Отечественной воины, находясь на фронте, за выполнение боевых приказов командования и воинское умение он последовательно награждается; двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, орденом Александра Невского, орденом Красной Звезды.

Находясь на фронте, он дважды был ранен, одно из ранений было тяжелым (справки об этом имеются в томе 9, л. д. 22–23).

На иждивении Пеньковского двое детей и мать; которые очень нуждаются в его поддержке и заботе.

Товарищи судьи! В жизни человека бывают ошибки и падения. Они бывают разные, но искреннее раскаяние в совершенном, желание искупить вину, безупречное прошлое И. много хорошего, сделанного Пеньковским ранее, при всей глубине его падения дают основание просить о снисхождении

Я прошу вас сохранить Пеньковскому жизнь.

Председательствующий: Слово для защитительной речи предоставляется адвокату Боровику — защитнику подсудимого Винна.