Письмо № 4 «Приговоренные к жизни»

Письмо № 4 «Приговоренные к жизни»

Это не совсем обычное предприятие логичнее всего начать ранним утром на железнодорожном вокзале украинского Чернигова. Поезд из Москвы удобно прибывает к этому красивому зданию в 4 ч. 54 мин. На выбор у путешественника есть 2 варианта попадания в заветный атомоград: автобусом и пригородной электричкой. Какой бы способ ни был выбран, конечный пункт один: транспортный узел Славутича, построенный по принципу «два в одном» (то есть ж/д вокзал и автостанция, объединенные в одно здание).

Черниговская автостанция тоже находится прямо у вокзала, что весьма удобно. Несмотря на столь ранний час — первый автобус в Славутич уходит в 6 утра, он практически полон — это все те же работники станции, вынужденные добираться на перекладных. Пока праздношатающиеся сталкеры обозревают заоконные красоты, они досыпают этот отрезок пути.

Прогулку по утреннему городу атомщиков придется отложить на попозже. С семи часов утра в здании вокзала наблюдается оживление, а платформа заполняется людьми. Это работники ЧАЭС ждут единственный рейсовый транспорт на станцию — прямую электричку отправлением в 7 ч. 24 мин. Она бесплатная, и пассажиров никто не проверяет на предмет принадлежности к ЧАЭС. Следовательно, любой желающий может сесть в нее и абсолютно спокойно доехать до станции.

^{Платформа Славутича}

Рельсовые пути проходят по своеобразному «аппендиксу» — это территория независимой ныне Беларуси, что вклинивается в украинское Полесье. Для исключения ежедневных пограничных формальностей рейс сделали безостановочным. Время в пути можно скоротать, созерцая сначала просторы днепровской поймы, а потом сам великий Днепр с птицами, изредка долетающими до середины его. Речную гладь сразу сменит белорусская территория, переходящая в Полесский радиационно-экологический заповедник, закрытый для проживания. Его легко идентифицировать по брошенным хатам у заросших дорог, разбитым вдрызг полустанкам и ржавому тепловозу с двумя вагонами, словно забытому на полдороге пьяным машинистом. Если поселок и станция Иолча, что за пределами ПРЭЗ, вполне населены, то села Колыбань, Залесье, Вельмов и станция Посудово навечно погрузились в тяжелый радиационный сон. Отсюда до ЧАЭС по прямой менее 20 километров, и самый тяжелый «северный след» безнадежно загрязнил местные почвы. Фон на них и поныне не опускается ниже 100–150 мкР/час, что в несколько раз выше нормы.

Ближе ко второй половине часового путешествия начинаются владения украинской Зоны отчуждения. Поначалу она выглядит как обычные малороссийские просторы, и только пустые глазницы редких небольших строений выдают заброшенность этих мест. Электропоезд со свистом проносится мимо нежилого поселка Зимовище, в котором уже много лет никто не зимует. Но мало ли глухих мест в державе нашей, забытых и властями, и всяк живущим в округе народом, представленным подчас лишь десятком древних полуслепых старух? Необычность этих — в срубленных березах на немалых площадях — как будто Мамай по ним прошелся и порубал гигантской саблей. За несколько километров до станции назначения слева по ходу движения можно увидеть белое полуразбитое здание с красноречивой надписью: «Welcome to hell!» («Добро пожаловать в ад!»).

^{Рассвет над Полесьем}

Пассажиры, однако, не проявляют беспокойства при виде столь угрожающего приветствия. Они мирно переговариваются, читают газеты и травят анекдоты. Если б не странный пейзаж за окном, можно было бы подумать, что это жители подмосковных городков едут в столицу на работу, тем более что характерный украинский говор зачастую одинаков там и тут (в столь ранний час «коренные жители» обычно спят).

Последние километры пути пролегают по необычайно красивой пойме реки Припять. Утренний туман поднимается над водой, природа торжественно замерла в предвкушении еще одного теплого безветренного дня, но никому до ее красот нет дела, кроме «засланных казачков», прорывающихся к станции без должных на то прав. Фотографировать и снимать на видео рекомендуется только из тамбура, поскольку вид чужака и так вызывает кривые взгляды завсегдатаев электрички, а лишние разбирательства со службой безопасности ЧАЭС нам ни к чему.

Наконец эта любопытная поездка подходит к своему логическому завершению. Поезд причаливает к единственной платформе, наглухо закрытой перегородками от внешнего мира. Улизнуть отсюда и побродить в округе не удастся — единственный выход преграждают турникеты и мощная военизированная охрана режимного объекта. Все пассажиры дружно надевают на шею беджи-пропуска и исчезают во чреве станции, соединенной с платформой. К счастью, охрана не выходит к поездам и не проверяет ошивающихся рядом граждан на предмет целей визита. Та же электричка уходит обратно в Славутич в 8 ч. 40 мин. В течение этой 20-минутной остановки можно поснимать объекты ЧАЭС на камеру, благо никто мешать не будет.

Ближе к отходу электропоезд заполняется людьми, отработавшими ночную смену. Очень интересно послушать «мнение изнутри» о делах на станции, выражаемое обычно безбоязненно в полный голос. При отъезде от платформы хорошо виден недостроенный 5-й блок ЧАЭС, окруженный строительными кранами. Снимать уже можно в открытую, поскольку следующей остановкой будет Славутич, находящийся вне Зоны, да и ненужные вопросы люди, отработавшие ночь, задают куда реже.

В принципе, по приезде на ж/д станцию ничто не мешает сразу же уехать отсюда в Чернигов или Киев, благо автобусы услужливо стоят на терминале. Но покинуть город с такой уникальной судьбой без его осмотра — крайне нежелательно, благо тишина и спокойствие очень располагают к неспешной ходьбе и осмыслению впечатлений от утренней вылазки «в ад».

Славутич очень удобен для пешеходных прогулок. Его размеры — примерно 2 на 2 километра, что означает полчаса от ж/д станции до противоположного конца.

Прямо у станции расположен крытый рынок, где у бабуль можно купить грибочки и ягодки, не прошедшие проверку на содержание радионуклидов. Где они собирались — в окрестных лесах, относительно чистых (фон до 50 мкР/час), или в районе белорусской Иолчи — одному Богу вестимо. Разумеется, сами продавцы начисто отрицают наличие радиации, которое они проверяют наметанным глазом на месте сбора.

Улица Курчатова, идущая от вокзала, сопровождается тенистой аллеей. Почти в самом ее начале внимание привлекает памятник юноше, сажающему росток дуба. Почему он делает это в абсолютно голом виде, выяснить не удалось. Улица зажата с двух сторон Киевским кварталом с одной стороны и Ереванско-Бакинско-Тбилисским с другой. Устройство и архитектура их совершенно различны и тем интересны. Аллея упирается противоположным концом в центральную площадь города и памятник героям Чернобыля.

^{Центральная площадь атомограда}

На площади доминирует здание мэрии, украшенное гербом Славутича. В нижней части герба — та самая «звезда Полынь», давшая начало городу. Она выполнена о восьми концах, по количеству республик, принявших участие в строительстве.

^{Городские монументы}

^{«Атомный» хлеб}

Далее площадь переходит в городской стадион «Каскад» и сквер Святого Валентина с интересным памятником посередине. Небольшие монументы нетрадиционной архитектуры — визитная карточка атомограда, и найти их можно в самых неожиданных местах. Дальнейший путь пролегает вдоль Молодежного бульвара и проспекта Дружбы народов между прибалтийскими кварталами (Таллинским, Рижским и Вильнюсским) и российскими (Московским, Ленинградским и Белгородским). Весьма символично, что почти сразу после возведения в 1989 году все республики, принимавшие участие в строительстве, взяли курс на независимость. Фактически Славутич стал последним в истории материальным воплощением той самой дружбы народов, бесславно окончившейся годом-двумя спустя.

Молодежность бульвара подчеркивают многочисленные школьники и мамаши с колясками. Кроме них, в полдень на улицах почти никого не видно. Атмосфера вокруг напоминает приснопамятные андроповские времена, когда шляться по улице без дела в рабочее время означало возможные неприятности с органами правопорядка. Город очень молод — средний возраст его жителей едва дотягивает до 30 лет. Надписи на асфальте, посвященные вечной теме «Саша + Таня = любовь», красноречиво о том свидетельствуют. В самом городе здоровью молодых ничего не угрожает — радиационный фон не превышает 15 мкР/час, чего не скажешь о лесе, что стеной возвышается сразу за окружной улицей имени Героев Днепра, куда направляются физкультурники на пробежку. Не чужд Славутич и политики: доброхоты малюют на асфальте лозунги о «Ющенко, продавшемся Америке» и прочих насущных домашних проблемах.

^{Секс в небольшом городе}

Обратный путь через «российские» кварталы может запомниться еще одной оригинальной скульптурной композицией в виде голых юношей на Невской улице и Информационным представительством ЧАЭС в Славутиче на Святковском проезде. Вход в здание свободный, в общем зале можно ознакомиться с информационным стендом и фотографиями 4-го блока. Фойе встречает посетителей развешанными повсюду картинами, доисторическим банкоматом из той самой, еще советской, партии, и опечатанным кабинетом директора. Выйдя на Комсомольскую улицу, можно перекусить в кафетерии продуктового универсама (все городские кафе начинают работать только во второй половине дня).

^{Странные памятники в Славутиче}

^{Ископаемый банкомат}

^{Универсам}

Таким образом, вся прогулка займет от силы час, после чего по той же аллее можно вернуться к вокзалу и уехать обратно в Чернигов на электричке или автобусе (желающие могут выбрать автобус напрямую в Киев).

Жители Славутича очень открыты для общения и с удовольствием расскажут о своей «чернобыльской истории». Сделать это удобно в одном из множества заведений общепита, традиционно популярных по вечерам и в выходные дни. Люди среднего и старшего возраста прошли через все круги «ядерного ада», и хоть минуло уже два десятка лет, тема аварии по-прежнему номер один в разговорах и спорах местных долгожителей. Раны Чернобыля еще не скоро затянутся в сердцах очевидцев, и их воспоминания — едва ли не самое ценное, что можно почерпнуть в этой поездке.