В РАДИАЦИОННЫХ ДЖУНГЛЯХ

В РАДИАЦИОННЫХ ДЖУНГЛЯХ

Полесский радиационно-экологический заповедник (ПРЭЗ), Беларусь

С этой территорией надо было что-то делать.

Десятки тысяч гектаров зараженной почвы, сотни отселенных деревень, оставшихся без присмотра, и мародеры, мародеры кругом…

Гомельская область Белорусской ССР приняла на себя самый тяжелый удар чернобыльской стихии — на ее просторы выпало до 70 % всех радиоактивных осадков. Хаос и беспорядок отселения сменились тотальным расхищением всего того, что осталось брошенным, невывезенным. Строительные материалы и целые дома, одежда, металл, утварь, ковры и прочие материальные ценности растекались ручьями по окрестным рынкам, толкучкам, комиссионкам и просто дачным участкам. Грибники предлагали свежие опята и подосиновики с цезиевой начинкой, клятвенно уверяя, что «нема той радиации». Охотники привозили туши расплодившихся в отсутствие человека лесных кабанов, чья печень буквально расползалась на части от съеденных на мхе радионуклидов. Рыбаки, собиратели даров леса, любители шашлыков на берегу речки — все они развозили незримую заразу на сотни километров вокруг.

Неповоротливый механизм государственного регулирования зашевелился в 1988 году, когда был учрежден Полесский экологический заповедник. Этого оказалось явно недостаточно. Через 7 лет приказом от 5 августа 1995 года МЧС Беларуси было утверждено Положение о государственном Полесском радиационно-экологическом заповеднике (ПРЭЗ), установившее границы Зоны отчуждения и ограничившее нахождение там людей и транспорта по примеру украинского аналога. Территория его покрытия неоднократно расширялась и в настоящий момент охватывает 216 000 га на юге Гомельской области плюс спецлесхоз в зараженном Ветковском районе к востоку от Гомеля. Периметр заповедника ограничен с юга белорусско-украинской государственной границей, на западе проходит вдоль шоссе Наровля — Александровка, с севера отсекает отселенные деревни Хойникского района, не доходя 10–12 км до города, а на востоке прочерчен вдоль второстепенной дороги Брагин — Савичи — Пирки — Иолча, уходя по берегу реки Брагинки к украинской границе.

А началось это, кажется, когда сталкеры вывезли из Зоны первые «этаки». Батарейки… Да, кажется, с этого и началось. Язва оказалась не такой уж и язвой, даже не язвой вовсе, а вроде бы сокровищницей… А теперь уже никто и не знает, что это такое — язва ли, сокровищница, адский соблазн, шкатулка Пандоры, черт, дьявол. Пользуемся помаленьку.

(А. и Б. Стругацкие, «Пикник на обочине»)

Как ни удивительно, но вся программа, предписанная ПРЭЗ правительством, худо-бедно выполняется. Администрация заповедника создала несколько лесничеств, занимающихся охраной лесов от пожаров и браконьеров, защитой от насекомых-вредителей и прочими богоугодными делами. Эти бесстрашные люди количеством менее 700 человек заболачивают, задерняют и засаживают лесами бывшие сельхозугодья, дабы уменьшить пылевое воздействие радиации на человека. Они же проводят постоянный мониторинг местности на радиационный фон и содержание нуклидов в почве. Оборудование для этого прислали из МАГАТЭ. Коллеги-ученые из Украины могут только мечтать о таких условиях работы на своей части Зоны. Их-то постоянно сокращает и всячески выживает Администрация, не заинтересованная в альтернативном мнении о своих сомнительных проделках типа организации охоты на диких животных для влиятельных персон или производства стройматериалов из дармового зараженного леса.

За два десятилетия человеческого невмешательства и научно обоснованных мероприятий природа в пойме реки Припять обрела почти первозданный вид. На этой уникальной территории обитают медведи, рыси, зубры и прочие редкие хищники, десятки видов птиц и растений, занесенных в Красную книгу. Помимо своих основных обязанностей, работники ПРЭЗ разводят племенных рысаков на продажу и заготавливают древесину. Разумеется, вся продукция проходит жесткий радиационный контроль, а деятельность ведется на относительно чистых участках и не касается так называемой «зоны глубокой радиационной консервации». Так называется район, прилегающий к государственной границе, где загрязнение почвы достигает 1500 Кюри на 1 кв. км, а фон — 500-1500 мкР/час, что значительно выше, чем на самой ЧАЭС и в Припяти. Некоторые его поселки (например, Чемков) навечно захоронены в земле, и найти их можно лишь по небольшим буграм и усиленному щелканью дозиметра.