НИКОЛАЙ РАЗУМОВСКИЙ, МИХАИЛ ТИМОРШИН СЛЕДОВАТЕЛЬ ДАНИЛОВ
НИКОЛАЙ РАЗУМОВСКИЙ, МИХАИЛ ТИМОРШИН
СЛЕДОВАТЕЛЬ ДАНИЛОВ
Степан Туркин после непродолжительного знакомства сделал Анне Козловой предложение, и они поженились. Аня была хороша собой, внимательна, заботлива и хозяйственна. Жили они дружно. Ничем не выделялась их семья из прочих счастливых семей, и жизнь текла бы спокойно и тихо, если бы Аня не перешла работать в ресторан официанткой. Она стала поздно возвращаться домой, а иногда и совсем не приходила: ночевала у подруги. На следующий день обычно говорила мужу: «Боялась одна идти — поздно. А ты что насупился?». Ерошила ему волосы, смеялась. А в душу Степана закрадывалось подозрение: «Не обманывает ли?» Уж не заморочил ли ей голову кто-нибудь из ресторанных посетителей, там ведь много охотников за красивыми женщинами. От ревности совсем потерял покой.
Однажды вечером Степан пришел в ресторан, сел в углу так, чтобы видны были все обслуживаемые женой столики, и стал наблюдать. Он видел, как Аню задерживали подгулявшие молодые люди, что-то говорили ей, а она в ответ весело улыбалась. «Комплименты отпускают, пижоны!» — думал Степан и сжимал кулаки. Его так и подмывало подойти к жене и устроить скандал, но он сдерживался, успокаивая себе тем, что все выскажет дома.
Перед закрытием ресторана Степан вышел на улицу и, спрятавшись за углом, стал ждать. Вскоре в ночной темноте показалась фигурка Ани. Убедившись, что с его женой никто не идет, он догнал ее, взял под руку:
— Долго задерживаетесь, мадам.
Аня вздрогнула, но, узнав мужа, обрадовалась:
— Фу, леший, напугал! Откуда ты взялся?
Степан хотел сказать, что пришел посмотреть, кто ее будет провожать, но, подумав, решил: лучше промолчать. Кто знает, может, и есть у нее провожатые. Может, сегодня никого не было?! Ишь, как с ней молодежь в ресторане заигрывает…
И вдруг зло и хвастливо ответил:
— Откуда взялся? Тут, с одного места.
Было непонятно, что значит «с одного места». Аня, обидевшись, замолчала. Так и шли домой, чужие, недоверчиво поглядывая друг на друга.
Это повторялось несколько раз. Теперь уже и Аня стала подозревать, что муж куда-то вечерами ходит.
Бывали случаи, когда она, вернувшись домой, видела мужа пьяным и на вопрос: «Где ты набрался?» — он отвечал, как в первый раз: «Там, в одном месте. Весело было скажу тебе. Вот только что пришел». Разговор после этого не клеился, и молодые супруги молча ложились спать. Недоверие все больше и больше разделяло их.
Товарищи хорошо знали ревнивый характер Степана, часто подтрунивали над парнем. Был он прилежен к работе, тих нравом, и никто из шутников не знал, какие тяжелые и глубокие раны наносят они ему своими вопросами: «Ну как, друг, твои дела? Вчера ходил встречать жену?».
А дома после работы он ходил по комнате из угла в угол, мысли появлялись одна мрачнее другой. И однажды Степан сорвался. Устроил Ане такой скандал, что она, расплакавшись, собрала вещи и ушла к своей старшей сестре.
Мать Степана, Клавдия Ефимовна, женщина рассудительная, в разладе обвиняла сына. Упрекала в необоснованной ревности, говорила, что подслушивать и подглядывать — низко и недостойно, не к лицу мужчине.
— Если кому-то улыбалась, так что? Она находится на работе. Не рычать же на всех, как зверь…
Около двух недель прожила Аня у сестры, а потом пришла Клавдия Ефимовна и уговорила вернуться домой. Жизнь как будто бы наладилась, но прежняя ссора не забылась. Как ни старалась Клавдия Ефимовна смягчить атмосферу недоверия, нет-нет да и вспыхивала между молодыми перепалка. И как правило, поводом к этому были пустяки.
Однажды после очередного скандала Аня не возвратилась к Степану. Прошло несколько месяцев. Была уже зима, когда Клавдия Ефимовна встретила Аню. Они отошли в сторону. Клавдия Ефимовна жаловалась, как тяжело Степан переносит разлуку.
— Вы оба виноваты одинаково, — ласково говорила Клавдия Ефимовна. — Не лучше ли забыть обиды и жить, как все живут, не смешить людей?
Аня нервно теребила концы пуховой шали. Не знала, что делать: снова сойтись с мужем или жить вот так, одной. Помог разрешить сомнения Степан, случайно зашедший в магазин. Он как-то виновато подошел к женщинам, подал Ане руку и улыбнулся горько и неестественно. Аня тоже улыбнулась. Улыбка получилась принужденной. Какое-то время все молчали. А потом Степан предложил пойти домой. Шли молча, говорила лишь мать. Она ободряла Аню, а сыну наказывала, чтобы он изменил характер и относился к жене повнимательнее.
«Если бы Степан не упрекал меня в том, в чем я не виновата, — думала Аня. — Обиднее всего, когда упрекают незаслуженно»…
Степан искоса поглядывал на жену, про себя отмечая, что она за это время изменилась, смотрит отчужденно, видать, отвыкла от него. «Где и как она проводила это время?» — думал он и чувствовал, как в сердце закипало негодование.
Придя домой, Степан и Аня тут же ушли в столовую, а Клавдия Ефимовна принялась готовить ужин. Она слышала их приглушенный разговор и в душе радовалась, что, может, все и наладится.
Часа через полтора из комнаты донесся громкий возглас: «Уходи!», потом послышался пронзительный крик Ани: «Убей, ну, убей!». Клавдия Ефимовна вздрогнула. Распахнулась дверь, и из комнаты стремительно выбежала Аня. Не сказав ни слова, она накинула на голову шаль, на ходу надела пальто и быстро вышла на улицу, а через две-три минуты пробежал Степан, сердито хлопнув дверью. Мать в недоумении походила по комнате, села у стола и задумалась. В глубоком оцепенении сидела она полчаса, а может, и больше. Наконец, вернулся сын. Был он очень взволнован. Не проронив ни слова, прошел в свою комнату, лег на кровать, не раздеваясь, заложил руки за голову.
— Где она?
Вопрос был тихим, ласковым, но Степан встрепенулся, точно от грома.
— А черт ее знает! Убежала…
— Не волнуйся, сынок, — мать положила на его плечо руку. — Может, все утрясется, уладится…
— Нет, мама, теперь ничего не вернешь, разбитый горшок не склеишь, — с волнением ответил Степан, затем неожиданно поднялся с кровати и решительно объявил:
— Продаем дом и уезжаем отсюда. Чтобы ничто не напоминало о ней! Покупатели найдутся. Вон Середина подыскивает себе домик…
И недели через две Степан с матерью, продав дом, уехали из Алма-Аты в Барнаул.
* * *
Дом, который купила Середина, находился на окраине Алма-Аты. За ним тянулся пустырь. Сюда вывозили мусор со строительных площадок. Не всякий рисковал ходить тут, а отыскивать какой-нибудь адрес в этой части города было делом нелегким.
В конце мая на пустыре обнаружили труп женщины. На женщине было серое демисезонное пальто, ноги в черных полуботинках, волосы и подбородок закрывала пуховая шаль. Лицо почернело, изменилось до неузнаваемости. Труп никто не опознал.
Судебно-медицинский эксперт дал заключение, что следов насильственной смерти нет, вероятно, человек замерз. Далее в заключении говорилось: погибшая была в возрасте 26—27 лет. Никаких особых примет не указывалось.
Труп был погребен, а дело прекращено. Но среди населения пополз слух, что неизвестная не кто иная, как Аня. Слух рос, как снежный ком. Опять подняли прекращенное было дело, и дальнейшее расследование поручили молодому энергичному следователю Дубинину. Подозрение пало на мужа Ани — Степана Туркина.
После непродолжительных поисков выяснили, что Туркин живет в Барнауле и работает в строительной организации каменщиком. Для ареста в Барнаул выехал сам Дубинин.
* * *
В этот день тупая тоска давила Туркина. На память приходила Аня, свежая, красивая, улыбающаяся. «Эх, Аня! — думал он. — Почему же у нас с тобой все так скверно кончилось?»
После работы идти домой почему-то не хотелось. Он не спеша поднялся на второй этаж, и вдруг отчего-то больно сжалось сердце. Открыл дверь и увидел сидевших у стола незнакомых мужчин. Их было двое. Поздоровался, взглянул на мать и по ее растерянному лицу понял, что произошло что-то неладное.
— Вы Степан Туркин? — спросил высокий энергичный мужчина.
— Да, — тихо ответил Степан.
— Вы арестованы. Мы должны произвести обыск. Познакомьтесь с постановлением и распишитесь.
Степан несколько раз перечитывал постановление. Он обвинялся в убийстве Ани…
При обыске у Туркина нашли два платья, туфли, разные предметы женского туалета и дамскую сумочку. Все когда-то принадлежало Ане. Степан растерялся, покраснел, сказал, что некоторые вещи жена забыла взять, и замолчал, подавленный. Его мать подробно рассказала о последнем скандале, о слышанных ею выкриках Ани: «Убей! Убей!», о том, как после этого Аня выбежала из комнаты. Куда делась Аня — неизвестно…
Скандалы, крики: «Убей! Убей!», продажа дома и поспешный отъезд, обнаруженные вещи, когда-то принадлежавшие Ане, — все говорило не в пользу Туркина. На основании этих косвенных улик Дубинин пришел к твердому убеждению, что обнаруженная на пустыре мертвая женщина не кто иная, как Аня Туркина.
Дело было передано в прокуратуру. Принял его следователь Данилов.
* * *
Познакомившись с делом, Данилов задумался: «Улики косвенные. И показания свидетелей тоже косвенные. Плохо, очень плохо. Но ведь труп-то не опознан!..
Данилов сразу же объявил розыск Туркиной, но пока никаких известий не поступило. Вызванный на допрос Туркин словно оцепенел. Данилову он показался человеком мягким, впечатлительным, такие легко выходят из равновесия. Так оно и случилось. На вопрос: «Вы убили свою жену?» — Туркин вздрогнул, глаза его наполнились слезами. Кусая губы, он отвернулся от Данилова. За два часа следователь не смог добиться от него ни слова. Туркин был близок к обмороку.
Так повторялось несколько раз. Данилов решил переждать, пока подследственный успокоится. Несколько дней Туркина на допрос не вызывали. И вдруг он сам попросил, чтобы его отвели к следователю.
— Да, Аню убил я, — сказал он Данилову и заплакал.
Видя, что Туркин очень взволнован, Данилов попросил подписать протокол допроса и, вызвав конвой, приказал увести арестованного.
Дело можно было считать законченным. Обвиняемый признался в убийстве. Но Данилов, не первый год работавший в следственных органах, не спешил с окончанием дела. Вечером, возвратившись домой, он вспоминал обвиняемого, слышал его голос: «Да, Аню убил я…» Что-то подсказывало Данилову, что убийцы так не признаются. Характеристика, запрошенная с места работы обвиняемого, оказалась отличной. Да и дело — Данилов ни на минуту не забывал об этом — построено целиком на косвенных уликах. Но самое главное — труп неизвестной женщины никем не опознан. Кто докажет, что это была именно Аня Туркина? Она исчезла в декабре. Судебно-медицинский эксперт указывает, что смерть неизвестной наступила примерно пять-шесть месяцев назад. Это совпало со временем отъезда Туркина. Всего лишь совпало — не больше. Но Туркин признался в убийстве. Косвенные улики и признание вконец удрученного человека — вот все, что он имеет, опытный следователь Данилов.
Проанализировав все факты, Данилов пришел к мысли: «А не попытаться ли еще раз поискать Туркину? Кто знает, может быть, все придется пересмотреть».
* * *
Данилов вызвал Степана на очередной допрос.
— Последний раз спрашиваю, вы убили Аню Туркину? — без обычных формальностей начал следователь.
— Да, Аню убил я, — не задумываясь, ответил Степан.
Данилов позвонил, и через минуту в кабинет вошла женщина. Это была… Аня Туркина.
Степан бросился к ней навстречу. Они обнялись.
— Почему же вы взяли на себя такое тяжкое преступление? — мягко спрашивал Степана Данилов.
В тот день они долго беседовали втроем в кабинете.
— Разлука с Аней и отъезд из Алма-Аты, — рассказывал Степан, — подействовали на меня отрезвляюще. Только тут я понял, как Аня мне дорога. Готов был на коленях просить ее вернуться. Но мне казалось, что она никогда не простит. После ареста, узнав, что на пустыре нашли труп женщины, я решил, что Аня покончила жизнь самоубийством Виновником ее смерти я считал себя. От такой жизни, какую я создал ей в последнее время, действительно, можно было пойти на самоубийство. «Пусть, — думал я, — судят меня как убийцу. Я это заслужил». Вот почему и сознался в преступлении. Только благодаря вам я не на скамье подсудимых…
Аня плакала. Успокоившись, она рассказала, что в тот злополучный день получила расчет, купила билет и на следующее утро выехала бы в Ташкент, но в магазине случайно встретилась с матерью Степана, а потом подошел и он. По пути домой она уже подумывала помириться, но опять возник скандал, и она убежала к подруге, а утром уехала. Подруге наказала, чтобы та никому не говорила об отъезде. А несколько дней назад получила от Данилова письмо и сразу же приехала
…С тех пор прошло семь лет. Аня и Степан живут в Барнауле. Их сын Сережа уже ходит в первый класс. Туркины часто вспоминают следователя Данилова, удивительного человека…